Найти себя

Я было обрадовался, усмотрев в этом новые возможности (наемников всего двое, магов поблизости нет, если мы с Ланой улучим удобный момент, можно вступить в схватку). Но все оказалось не так просто: развязывали руки нам по очереди.

Сначала мне. После чего предложили сесть верхом на лошадь и привязали связанные впереди руки к луке седла.

Лана вздохнула, увидев это — видимо, у нее тоже забрезжили планы освобождения, но им не дано было осуществиться. Не на этот раз. Что ж, придется подождать следующий удобный момент.

Наемники собирали дорожные вещи, а я думал, не стоит ли мне дать коню шпоры. Нет, пожалуй, все же не стоит: до повода мне не дотянуться, куда побежит понукаемая лошадь неизвестно. И потом, если даже случится чудо и моя лошадь устремиться в нужном направлении, как быть с крумами? Эти зверюги запросто лошадь с ног свалят, а то и загрызут. И хорошо, если не вместе со всадником. А как, интересно, собираются миновать магических волков наши сопровождающие?

Вопрос разрешился быстро — вслед за нами с раскопок пожаловал один из магов. Если раньше о планах побега еще можно было мечтать, то теперь оставалось лишь ждать.

Маг не стал пользоваться лошадью, двинулся вперед по тропе пешком, наемники направили своих коней следом, наши с Ланой лошадки были привязаны к лошадям конвоиров.

При нашем появлении крум вскочил и оскалил зубы, но стоило магу взмахнуть рукой, как магический волк приветливо завилял хвостом. И в самом деле, собака собакой, надо же было навесить на дружелюбное домашнее животное такую зверскую личину.

Дальше маг не пошел. Перед поворотом я оглянулся, мага уже не было, а крум опять рычал и скалился.

— Не жалко собачек? — спросила Лана. Но вопрос ее остался без ответа, помня недавний урок, преподанный одному из наемников, наши охранники старались не выходить за рамки полученного поручения, и в разговоры на всякий случай не вступали.

— Я слышала, что дядюшка Батри бегает медленнее лошади, — сказала Лана на этот раз мне.

Фраза эта должна быть совершенно непонятна охранникам (Что еще за дядюшка и какая разница, быстро ли он бегает?), я же понял, что хотела сказать моя напарница по разведке.

— Как это ни прискорбно, — подтвердил я.

Если мы разминулись с Батри в долине, вряд ли стоит рассчитывать на встречу с ним за ее пределами. Однако, метод, предложенный Ланой, может быть успешно использован и дальше. Почему бы нам не перекинуться парой фраз, обсуждая те или иные события иносказательно?

— Какой титанический труд затеял Де Баф в долине. Поневоле не позавидуешь землекопам.

Один из охранников вздрогнул, не иначе, вспомнил о судьбе своего коллеги. Слова же мои были предназначены совсем не для этого.

— И охота же некоторым копать где попало, — отозвалась Лана.

— Долина большая. Чем место раскопок могло заинтересовать Селье?

— Мы об этом можем только гадать.

— Все камни так похожи друг на друга, — бросил я пробный шар.

— Точно. Почти ничем не отличаются, — согласилась Лана.

Надеюсь, она поняла, о чем я? В таком случае, она тоже заметила, что место раскопок поразительно похоже на нашу находку. Ее ответ "Почти ничем не отличаются" говорит именно об этом.

Мы выехали на дорогу, но свернули по ней совсем не к городу, а в сторону старого заброшенного карьера.

— Эй, вы куда?! — окликнул я наемников.

Разумеется, они не ответили, зато отозвалась Лана:

— Не думаешь же ты, что они повезут пленников по наезженным дорогам?

— А ехать нам далеко?

— Если я правильно представляю куда нас везут, завтра будем на месте.

— И куда же нас везут?

— Тебе понравится. Надеюсь, ты любишь классический старинный стиль?

— Люблю. Думаешь, для нас устроят экскурсию?

— Ага. Экскурсию по подземельям.

— Не думаю, что это будет увлекательно. Я бы предпочел что-нибудь более возвышенное.

Лана пожала плечами, от нашего мнения сейчас мало что зависело.

На ночевку расположились прямо в лесу. Признаться, я рассчитывал, что нас оставят наедине, и мы сможем обсудить ситуацию не прибегая к иносказаниям. Но нас развели в разные стороны. Я мог видеть Лану сквозь пламя ночного костра, около которого по очереди дежурили наемники, но поговорить с ней без свидетелей возможности не было. На следующий день мы продолжили движение прежним порядком.

Мы пробирались по едва наезженным дорогам и лесным тропам. Должно быть, наемники хорошо ориентировались на местности, потому как заблудиться здесь было проще простого. Ближе к вечеру следы присутствия человека стали попадаться чаще. Наемники объявили привал, после чего один из них исчез и вернулся через час с крытым фургоном, внутри которого мы и проделали последнюю часть пути до замка.

Из-за этого недоразумения я не смог оценить все прелести старинной архитектуры строений замка, в который мы приехали. Лишь часть двора, высокой каменной стены и толстая дубовая дверь, в которую нам предложили войти, предстали моему взгляду.

Каменный коридор заканчивался толстой дверью и кованой решеткой, за которой располагалось помещение, предназначенное для нашего пребывания.

Походило оно на большой колодец метров пяти в диаметре, устремленный вверх, на дне которого мы оказались. Высоко над головой располагались два небольших окна, через которые в башню попадал свет. Пол был непритязательно застлан соломой, мебели не имелось. Но была и хорошая новость — нам наконец-то развязали руки.

— По крайней мере, это не подземелья, — с облегчением вздохнул я.

— Я же говорила, тебе понравится, — съязвила Лана.

— Еще бы. Люблю посидеть в каменном колодце, — не остался в долгу я. — Интересно, зачем мы понадобились Де Бафу?

— Ты же слышал, на всякий случай. Будет держать нас в башне. От лишней чашки еды он не обеднеет. А если решит, что это слишком расточительно, то нас просто перестанут кормить.

— Тьфу-тьфу-тьфу. Надеюсь, он все же не настолько экономен. Смерть от голода не входит в мои планы.

— Конечно, ты предпочел бы умереть от старости? Что ж, место подходящее.

— Не собираюсь я умирать. По крайней мере, пока — с досадой отозвался я.

— Ну да, старость — дело не быстрое.

Я окончательно рассердился и отвернулся к стене. И так положение наше незавидное. Зачем же язвить? От этого оно к лучшему не переменится.

Я рассматривал стену, отмечая про себя, как непривычно мне видеть ее закругленной. "До чего забавны, эти круглые башни — куда ни посмотришь — всюду одна и та же стена".

Эта мысль вызвала у меня невольный смешок. Лана встрепенулась, должно быть гадает, что меня рассмешило в такой непростой ситуации. Пусть помучается вопросами, не буду ей говорить. И вообще, помещение большое, метров пять шириной будет, пусть оправляется в свой угол, а я пойду в свой.

Я представил, как Лана ищет в круглой башне угол, и рассмеялся в голос. Слишком уж образно все представилось. Моя фантазия не дает мне унывать даже здесь.

Через пять минут моя спутница не выдержала и поинтересовалась:

— И что ты нашел здесь смешного?

Я не ответил. Лана выждала с минуту и провозгласила:

— Смеяться и не говорить над чем смеешься попросту невежливо.

— Ага, а водить за нос своего напарника, стало быть, вежливо?

— Когда это я тебя водила за нос?

— Да постоянно! Только тем и занимаешься.

— Например?

— Ты не сказала, что принадлежишь к дворянскому сословию.

— Ты об этом не спрашивал.

-А если бы спросил?

Лана пожала плечами:

— Какая разница что бы было, если этого не было? Ты не спросил, я не ответила. Это не повод утверждать, что я вожу тебя за нос.

Допустим, здесь она права, я действительно об этом не спрашивал, но все остальное...

— А чего стоит твое утверждение, что ты поехала в долину из-за меня? Чем моя поездка могла вызвать у тебя такой интерес?

— Это я говорила не тебе.

— Но про меня. Так что трудно предположить, что меня это не касается, речь шла о моей поездке в долину.

— И что же ты здесь усмотрел невозможного? — всплеснула руками Лана. — И потом, не могла же я при всех сказать о своих истинных мотивах.

— Да? И какие же истинные мотивы?

— Это не так просто объяснить.

— А ты попробуй.

— Хорошо, попробую. Всему причиной мои чувства. Дело в том, что я влюблена давно и безнадежно. Как ты правильно заметил, я принадлежу к древнему славному роду. Мой избранник попроще, а у нас в роду подобное не приветствуется.

— И кто же твой избранник?

— Мог бы и сам догадаться.

— С чего бы?

— С того, что это ты.

— Я?! — удивление чуть не застряло комом у меня в горле.

— Не считаешь ли ты, что недостоин моей любви? — Лана удивленно приподняла бровь.

— Да... Нет... Но мы даже не встречались!

— Это ты меня не встречал, я же тебя видела и неоднократно, и даже успела о тебе кое-что узнать.

Это верно, ее знания обо мне поражают. Неужели, и правда, влюблена? Невероятно. Но как тогда объяснить ее поведение при нашей первой встрече? Наше знакомство началось со славного удара, который она мне нанесла. Как-то невежливо в отношении предмета обожания. Впрочем, она меня не видела, лишь почувствовала, что к ней кто-то приближается. Так все-таки это правда? Но как же быть с ее рассказом о собственных интересах в долине? Что-то здесь не сходится.

Я попытался озвучить результаты своих недолгих размышлений:

— Все рано не верю, — вторая половина фразы, где я хотел напомнить Лане ее же слова, так и осталась несказанной.

Она сделала шаг вперед и припала ко мне в страстном поцелуе. Все мысли моментально выветрились у меня из головы. Такие женщины — это индивидуальное оружие массового поражения, что-что, а мысли отбивает напрочь.

Лана сделала шаг назад. Я стоял с пустой головой и глупой улыбкой.

— Гхм, — послышалось вдруг из-за стены, и чьи-то мелкие шаги затопали по кругу. Отзвук постепенно возвышался, и я догадался, что за стеной находится винтовая лестница, которая опоясывает башню-колодец.

Ничего удивительного в этом не было. Коридор, по которому мы прошли, был достаточно длинным, странно было бы предполагать, что вся стена сложена из монолитного камня. Наверняка там немало помещений.

Я отметил про себя, что, судя по всему, нас подслушивали. И слушатель, видимо удалился.

Неудобно как-то получилось: Лана призналась мне в своих чувствах, а признание это оказалось достоянием неизвестного слухача. Досадно. Но теперь-то он удалился, и ничто не помешает мне поговорить о чувствах дальше. А главное, не только поговорить.

Я сделал шаг вперед и заключил девушку в объятья. Секунда блаженства закончилась непредсказуемо и больно: я совершил в воздухе кульбит и приземлился на пол, хорошо еще, что пол был застелен соломой.

— Ты что, с ума сошла?! — Искренне удивился я.

Ладно, если бы это была моя инициатива, а то, сначала сама с поцелуями лезет, а потом...!

— Руки не надо распускать.

— Ты только что говорила о большой и неразделенной любви!

— Вот и не будем ее разделять. Оставим все как есть.

— Ну, знаешь ли! Нельзя так обращаться с людьми! Я не чучело! То ты изнемогаешь от большой любви, то, давай оставим все как есть! Что-то я тебя не понимаю.

— Извини. Но ты при слухаче мог неосторожно затронуть некоторые моменты, о которых людям Де Бафа знать совершенно необязательно.

— Так это был спектакль?! Ты знала о слухаче и решила притвориться влюбленной?! Лишь бы не выдать свои истинные мотивы?!

Моему возмущению не было предела. Подобного коварства от Ланы я не ожидал. Я не марионетка, чтобы так играть моими чувствами.

— Извини.

— Извини?! И это все, что ты хочешь сказать?! Знаешь что, ты коварная и бездушная кукла, которая понятия не имеет о любви!

— Ты не знаешь о моих чувствах, а берешься судить.

— Твой поступок говорит сам за себя.

— Ликс, если бы ты все знал...

— Что знал? Хочешь придумать очередную сказку? Нет уж, хватит с меня! С этого момента знать тебя не желаю!

— Но я и в самом деле не могу...

— Вот отлично: ты не можешь, я не хочу. Ты сама по себе, я сам по себе. И хватит об этом. Вот это будет твоя половина башни, а это моя, — я провел по полу черту, поделив помещение пополам, — прошу Вас, блистательная госпожа, границу не пересекать!

Поделив территорию нашего узилища, я принялся на своей половине наводить порядок: переворошил солому, расстелил ее ровным слоем, у наиболее удаленного от территории Ланы края стены собрал из соломы возвышение и постарался придать ему правильные очертания. Затем улегся на эту импровизированную кровать и стал насвистывать веселую песню, хотя весело мне совсем не было.

— Ликс, — Лана попыталась подойти.

— Прошу Вас оставаться на своей половине, госпожа Де Лимн.

— С каких это пор мы на "Вы"?

Я не ответил. Лана помолчала и спросила снова:

— Мы в темнице. Не лучше ли держаться вместе?

— Я не желаю держаться с Вами вместе. Вы так здорово рассказывали Де Бафу о долге и чести. Видимо порядочность не входит в эти понятия.

— Я сожалею, что так получилось, Ликс, — сказала Лана.

Сожалела ли она? Возможно. Но это не отменяло сделанного, на данный момент я не был уверен в том, что услышал от Ланы хотя бы слово правды.

Мы помолчали. Вечер клонился к закату, и полутьма нашей башни сменилась густым сумраком. Входная дверь заскрипела и сквозь решетку просунулась рука. Вскоре на соломе стояли две чашки и две кружки — наш скромный ужин.

— Я принесу, — встрепенулась девушка.

— Не стоит. Возьмите свой ужин, а я возьму свой.

Лана вздохнула, но спорить не стала.

Как я и предполагал, деликатесами потчевать нас не собирались — еда была совсем простой. Но здесь уж не до привилегий, не забыли покормить, и то хлеб.

Тем временем сумерки перешли в почти кромешную тьму, озаботиться освещением внутреннего помещения башни наши тюремщики не посчитали нужным. Небольшие окна, расположенные высоко наверху, и днем-то давали мало света, ночью же и подавно от них было мало проку.

Слева от меня зашуршала солома, а вслед за этим послышался голос Ланы:

— Ликс, это ты?

Я молчал, и Лана продолжила:

— Можешь со мной не разговаривать, но, будь человеком, ответь: Это ты шуршишь соломой?

Интересно, как я ей отвечу, если не буду с ней разговаривать? Но вообще-то я думал, что соломой шуршит она.

— Ликс, это не честно, я не пугала тебя специально, — сказала Лана.

Я вздохнул:

— Это не я шуршу соломой. Тебе стало легче?

— Мыши? Терпеть не могу мышей!

Я тоже от них не в восторге, но бывают неприятности и похуже, само наше нахождение в башне уже не сахар.

— Кыш! Пошли прочь! — крикнула Лана.

Кому это она? Если мне, то я бы с удовольствием, вот только не получится, а если мышам, то вряд ли они ее послушают.

— А-а-а! — вдруг закричала Лана, и бросилась ко мне.