— Это неплохо, Игорь Ильич. Но, как я уже сказал, на заводе будет всё. От "А" до "Я". От чертежей до готовых самолетов. И композитные материалы будут совершенно другими. Поэтому необходим цех с небольшим литейным производством и добавлением в металл особых структур. Необходим тяжелый пресс для изготовления изделий фюзеляжа. Потребуются места для нескольких абсолютно новых лабораторий. Есть такие?

— Найдем, не вопрос, Артур Александрович. Бывший директор ругал меня за излишнюю расточительность при строительстве, как он говорил. А площади-то пригодятся, оказывается. Разрешите вопрос, Артур Александрович?

— Слушаю.

— Бывший директор...

— Он неплохой директор для своего времени, но не конструктор. А мы изготовим самолет будущего. Главное, что руководство страны в это верит. Ответ понятен?

— Да, Артур Александрович, всё понятно.

— Когда всё понятно и работа спорится, — улыбнулся Иванов, — вы свободны.

В дверь постучали... Вошел генерал Надеждин.

— Артур Александрович, я подобрал вам секретаря вместо Дины. Она из спецназа ГРУ. Старший лейтенант по званию, но мы переведем её к себе. Если она подойдет, конечно. Посмотрите?

— На вас станет работать? — спросил Иванов.

— Только на вас, Артур Александрович. Заварзин и Потапов другого мне не простят, — ответил генерал.

— Хорошо, приглашай, посмотрим.

В кабинет вошла девушка...

— Это что — мультик, а это Барби? — спросил с удивлением Иванов, разглядывая её.

Словно накаченная грудь, тонкая талия, широкие бедра и точеные ножки от...

— И как мне работать, если уже сейчас штаны начинают шевелиться, — откровенно высказался Иванов.

— Так просто необходимо снять напряжение и всё, — с улыбкой ответила девушка.

— Просто, — усмехнулся Иванов, — это как раз не просто, девочка. Игорь Иванович, девушку я не беру. И чтобы её у завода и у вас даже близко не было. Свободны.

Он остался один, вздохнул и пригласил к себе главного конструктора.

— Как наши дела, Яков Львович?

— Я вот тут карандашиком набросал черновичек, Артур Александрович. Он вовсе не плоский и угловатый, как снобовские стелсы, и поэтому более устойчивый в полете. Должен быть.

Иванов долго смотрел на рисунок и произнес:

— Неплохо. Но давайте немного скруглим нос и обкатаем макет в аэродинамической трубе со всех сторон. При прямом попадании ракеты самолет отбросит в сторону, и он не должен завалиться в штопор. Мысль понятна?

— При прямом попадании ракеты... — неуверенно произнес Поздняков.

— Ах да, корпус будет снарядонепробиваемым, и самолет только отбросит в сторону. И он должен лететь дальше, а не заваливаться в штопор. Теперь мысль понятна?

— Теперь понятна, — ответил ошарашенный конструктор.

— Действуйте, — приказал Иванов.

Теперь он вызвал к себе профессора Авакяна.

— Двигатель, Гарик Карапедович, что вы надумали?

— Что я надумал? — вздохнул Авакян, — нейтронную жидкость ученые получают давно, но в мизерном количестве. И что с ней делать: неизвестно. Этот мизер взрывается так, что никакой атомной бомбы не надо.

— Почему взрывается, при каких обстоятельствах взрывается? Думайте, Гарик Карапедович, думайте. Иначе зачем вы мне нужны?! Завтра жду конкретных ответов или заявление на увольнение. Свободны.

Снова стук в дверь и появляется генерал Надеждин.

— Новая куколка, Игорь Иванович?

— Сами смотрите, — ответил он.

— Вы чем-то недовольны, — спросил Иванов.

— Нет, что вы, Артур Александрович. Женщине тридцать лет, майор ФСБ, служила в кадрах. Утверждает, что кадровая работа надоела, но она не опер, сама это понимает.

— Хорошо, Игорь Иванович, приглашайте кандидатку.

Она вошла и Иванов, не стесняясь, осмотрел её. Предложил пройти и присесть, представиться.

— Майор ФСБ Прянник Оксана Валерьевна, — произнесла она.

— Прянник — это хорошо, — с улыбкой высказался Иванов, — вы работали в кадрах...

— Это закрытая информация для гражданских, — перебила она его.

— Не для меня, — возразил Иванов, — генерал Надеждин мой подчинённый. Работать у меня непросто, придется общаться с высшим руководством страны. Отсюда и высокая ответственность. Министр обороны, директор ФСБ и президент — это исчерпывающий перечень, с кем вы меня сможете соединять. Для их замов меня просто нет. Впрочем, генерал Надеждин вам всё объяснит подробно.

— Согласны работать секретарем, Оксана Валерьевна?

— Так точно... — она встала.

— Вставать не нужно и наши отношения должны быть сугубо гражданскими. Я могу называть вас Оксаной?

— Да, можете, Артур Александрович.

— Спасибо, приступайте к работе.

Н-ск — родной город Артура, но чувствовал он себя сейчас в нем не очень комфортно. И, видимо, всё из-за секретности. Кроме жены и родителей — ни близких, ни друзей. И на авиазаводе не на кого опереться. Он часто вспоминал КБ под Алуштой. Там остались его друзья — Бодров и Кудрявцева. Но ведь в НИИ физики тоже остались сотрудники отдела, которым он руководил в прошлом. Надо бы с ними пообщаться. Он пригласил к себе генерала Воропаева.

— Дмитрий Антонович, когда-то я руководил здесь НИИ физики. Там сейчас должны работать Сосновский Валерьян Исакович и Днепрова Маргарита Аркадьевна. Необходимо организовать с ними встречу на нейтральной территории. Сначала с Сосновским, а затем с Днепровой. Выполняйте.

— Есть, — ответил генерал.

Уже на следующий день он доложил, что Сосновский уволен из НИИ по недоверию. Сейчас работает в ЖКУ электриком. Днепрова работает в НИИ, но понижена в должности до младшего научного сотрудника.

— Понятно. Когда организуете встречу?

— Сегодня в 19 часов вас устроит, Артур Александрович?

— Нет, завтра в десять утра с Сосновским и в 15 часов с Днепровой. Сможете?

— Придется вытаскивать их с работы, но смогу.

— И присмотритесь, Дмитрий Антонович, за ними может быть слежка. Продумайте пути отхода. Где планируете встречу?

— Есть кафе, где свой директор, можно на базе отдыха завода.

— Лучше на базе, исполняйте. Но от слежки необходимо оторваться.

— Есть, — ответил генерал.

К концу дня Иванов пригласил секретаршу.

— Оксана, организуй мне чайку с молоком и себе что-нибудь сообрази: чай там или кофе. Приходи, поговорим.

Она вернулась достаточно быстр о с подносом: две кружки с чаем, два бокала, коньяк, вино. Порезанный лимон. Поставила поднос на приставной столик. Артур присел к столику и жестом пригласил её напротив. Отпил глоток чая.

— Мне бы хотелось знать, Оксана, каким образом ты попала ко мне в секретари? Как познакомилась с генералом и, пожалуйста, массу других подробностей, причину ухода из кадров УФСБ.

Прянник тоже отпила глоток чая.

— Если не к вам, то из ФСБ всё равно бы ушла. Домогался там до меня один, не стану называть его. А генерал как раз подыскивал в кадрах секретаршу. Правда, о заводе не говорил. Но мне было всё равно, лишь бы уйти.

— Понятно. Предполагаю, что через некоторое время с тобой свяжутся бывшие твои начальники и предложат сотрудничать. Не согласишься — подкинут наркотики. Ты поломаешься немного и потом согласишься. Мне важно знать их интересы, что они от тебя потребуют? И кто конкретно на тебя выйдет? И это будет явно не зам, курирующий кадры, который до тебя домогался.

— Как вы догадались? — спросила Оксана.

— Это не сложно, — ответил он. — Ты согласна?

— А у меня есть другой выход?

— Хорошо, ты свободна, — объявил Иванов. И, оставшись один, усмехнулся: пришла со спиртными напитками, предполагала секс, который не состоялся. Непростая дамочка, непростая...

Следующим утром Иванов прибыл на базу отдыха завода. Воропаев доложил сразу же, что Сосновский категорически отказывался ехать. Пришлось применить силу без физических травм, естественно.

— Хорошо, приглашайте гостя, — распорядился Иванов.

Сосновский вошел и, остолбенев, встал, словно вкопанный.

— Валерьян... Это я приказал привезти тебя.

— Артур Александрович!..

Они обнялись крепко. Присели в удобное кресло.

— Рассказывай, как ты здесь? — попросил Иванов.

— Работаю электриком в жилконторе, — вздохнул Сосновский. — После вашего отъезда меня вызвали в местное ФСБ и предложили отдать формулу Иванита, обыскали отдел, но никаких серьёзных записей не нашли. Даже предлагали возглавить процесс создания композитного материала. Угрожали посадить, подбросить наркотики, постоянно следили и психологически давили. Но я заявлял, что ничего не знаю. Тогда они занялись Днепровой. Она кое-что знала, конечно, но тоже ничего им не сказала, заявив, что по этой теме работали вы, Артур Александрович, и профессор Бодров. Другие допуска к Иваниту не имели. Долгая история, Артур Александрович. Докторскую мне защитить не дали и из НИИ вообще выперли по недоверию. Теперь работаю электриком под постоянной слежкой.

— Ясно. Кто из УФСБ с вами работал?

— Майор Краснопольский, капитан Лавочкин и сам начальник, генерал Баграмов.

— Не забыл ещё как Иванит создавать? — спросил Иванов.

— Нет, конечно, вы гений, Артур Александрович!

— Ну-ну, Валерьян, без прилагательных эмоций. Пойдешь работать ко мне?

— Без вопросов, — ответил он.

— Но ты даже не спросил куда...

— А есть разница? Жилконторой вы явно не заведуете. Так что согласен без вопросов.

— Придется создавать Иванит. А из него уже корпуса фюзеляжей. Днепровскую возьмешь к себе, справитесь?

— Конечно, Артур Александрович, конечно! Счастье-то какое привалило!

Иванов позвал Воропаева. Пояснил:

— Сосновский Валерьян Исакович будет у нас работать начальником отдела по производству фюзеляжей из особо секретного композитного материала. Обеспечить его всем необходимым. И срочно пригласи сюда Надеждина.

— Есть, Артур Александрович.

Иванов позвонил директору ФСБ Заварзину:

— Извините, Олег Яковлевич, у вас только раннее утро, но время не терпит, — он изложил ситуацию. — Справится ли Надеждин своими силами, хватит ли у него для этого полномочий?

— Я немедленно вылетаю к вам спецрейсом. Встречайте на аэродроме завода, — ответил Заварзин.

В 15 часов привезли Днепровскую. Увидев Иванова, она удивилась невероятно.

— Каким ветром, Артур Александрович?!

— Теперь я здесь, Рита. Не желаешь у меня поработать?

— Что за вопрос, Артур Александрович, конечно, желаю.

— Начальником отдела будет Сосновский, — пояснил Иванов.

— Станем работать с Иванитом? — решила уточнить она. — Но вот только ФСБ...

— Я всё знаю, Рита. Всё знаю, — перебил её Иванов, — увольняйся и приходи на авиазавод.

Ближе к вечеру встречали Заварзина. Он ещё раз выслушал информацию и предложил Надеждину возглавить местное УФСБ.

Генералы прибыли в управление и директор сразу же объявил сбор личного состава по тревоге. Когда все собрались, он приказал подойти ближе Краснопольскому и Лавочкину. Спецназ в зале сразу же задержал их совместно с Баграмовым. Личный состав оторопело смотрел на происходящее. Заварзин объявил:

— Задержанным будет предъявлено обвинение в измене Родины. И из органов они уволены, естественно. Начальником Н-ского управления ФСБ назначен генерал-майор Надеждин Игорь Иванович. Задержанных увести, все свободны.

Сотрудники, выйдя из актового зала и ранее не подозревающие ничего, обсуждали ситуацию, естественно. Что Краснопольский и Лавочкин были людьми генерала Баграмова, знали все, конечно. Но измена Родине... И прилетел сам директор, это серьезно.

ХIII

После занятий в лицее директор зашла в класс к Ивановой. Она не вызвала к себе, а зашла сама...

— Я хотела ещё раз поблагодарить вас, Эвелина Тимофеевна, за избавление от этого отморозка Сушкина. Он терроризировал всех, насиловал девочек и никто ничего ему не мог противопоставить. А сейчас лицей вздохнул свободно. Спасибо вам еще раз, Эвелина Тимофеевна. Может быть, мы поужинаем где-нибудь вместе. В ресторане, например, — предложила Субботина.

— Виктория Павловна, неудобно получится. Я без мужа, а ваш будет стоять где-нибудь за спиной рядом и охранять нас. Я посоветуюсь с мужем и мы определимся.

— Хорошо, Эвелина Тимофеевна. Буду ждать.

Дома она рассказала Артуру о предложении директора лицея.

— Чего она хочет, — спросил Артур, — отблагодарить ужином, подружиться или найти в тебе покровительницу от управления образования, где её не любят?

— Ты даже знаешь, что её там не любят, — удивилась Эвелина, — не любят, потому что были под Сушкиным. А сейчас это только временная инерция. Я так полагаю. И у нас здесь нет друзей. Почему бы не попробовать их завести?

— Ну да, может быть, это логично, — согласился Артур. Приглашать в дом их пока рановато. А вот дом отдыха завода вполне подойдет. В субботу у тебя занятия до обеда: так после занятий и подъезжайте сразу. Её муж Андрей там никогда не был, но ему объяснят, как доехать. Я сам подъеду.

— Прелестно, милый, прелестно! Ты хорошо придумал, — ответила Эвелина, — завтра же сообщу об этом Субботиной.

— Да, Эля, это хорошо, что ты меня всколыхнула.

— Всколыхнула? Это как? — не поняла она.

— Работа, работа и работа... Но есть ещё дом, жена и личная жизнь, отдых.

— Я поняла, об отдыхе ты никогда не думал. Но ничего, академики тоже иногда тупят.

Они рассмеялись оба.

В субботу утром Ивановы разъехались: Артур на завод, а Эвелина в лицей. Артур сразу же пригласил к себе Сосновского и Днепрову.

— Ну что, — заявил Артур, когда они подошли, — поработаем, как прежде?

— Как прежде? — переспросил Сосновский.

— Ну да, Валерьян, да. Смотри: вот для такого самолета необходимо создать корпус с крыльями и прочим опереньем.

Иванов выложил на стол карандашный рисунок.

— Суперсамолет из Иванита? — спросила Днепрова. — А как же чекисты?

— Те, которые хотели узнать наш секрет, уже сидят, — ответил Иванов.

— А начальник УФСБ?

— Он первый и сел. Я позвонил директору и Заварзин решил все проблемы.

— Заварзин, это кто?

— Это генерал-армии, директор ФСБ России.

— У вас есть его телефон? — удивленно спросила Днепрова.

— Есть, — с улыбкой ответил Иванов, — есть и телефон министра обороны, и телефон президента. Я знаком с ними лично и по их указанию здесь работаю.

— Супер! — восхитилась она.

— Самый прочный и невидимый корпус... А двигатель, оружие? — поинтересовался Сосновский.

— Двигатель нейтронный и фотонная пушка, — ответил Иванов.

— Мощность ядерного и никакой радиации! Пушка, от которой нет защиты! Невероятно! — воскликнула Днепрова.

— Примерно так, — согласился Иванов. — На сегодня свободны, а с понедельника необходимо засучить рукава.

— Разрешите, Артур Александрович, я чуть позже ещё раз зайду? — попросила Днепрова.

Иванов догадывался, о чем пойдет речь. Догадывался об этом и Сосновский, быстро выйдя из кабинета. Днепрова осталась стоять у приставного столика, её руки дрожали, перебирая носовой платочек. Но всё же она решилась:

— Я люблю вас, Артур... Александрович...