— Наши другие источники на эту тему, вероятно, так же хороши, как и все, что удалось выяснить О'Кейси, но, в целом, я искренне так не думаю. — Кавагучи покачала головой. — Честно говоря, я думаю, что он действительно дон Кихот.
Осецки фыркнул.
— Если это так, то у Пятисот гораздо больше шансов убить его, чем у нас, — сказал он. — Особенно, если он действительно уничтожил столько наших авианосцев!
— Я склонна сомневаться в том, что он это сделал, — ответила Кавагучи. — О, я думаю, что он, вероятно, выиграл сражение, и если Доусон точно передала конец разговора, который подслушал О'Кейси, я почти уверена, что второй адмирал Син была командиром, когда он это сделал. Честно говоря, только между нами, это не разбило бы мне сердце. То, что она сделала в Инвернессе, только оправдает следующую атаку Федерации. И тогда мы ответим за это. И они ответят за это возмездием. И не успеете вы оглянуться, как мы снова будем убивать миллионы мирных жителей, не задумываясь.
Осецки подумал, что она бы ни за что не сказала ничего подобного одному из их общих начальников. С другой стороны, их ближайший начальник находился в системе Каир, почти в 360 световых годах от Солнца, и то, что она была готова сказать это, свидетельствовало о том, насколько сильно она ему доверяла и насколько хорошо понимала, как работает его мозг.
— Так почему, по-вашему, он преувеличил цифры?
— Вы имеете в виду, почему я думаю, что цифры должны были быть преувеличены, или почему я думаю, что он решил их преувеличить?
— И то, и другое.
— Леопольд, мы оба знаем, как напряжены дела на линии Бета Лебедя. Вы действительно думаете, что Рензу Лианменг Хиджун в состоянии высвободить дюжину сверхсветовых авианосцев, чтобы добраться до второстепенной — в лучшем случае — системы, такой как Нью-Дублин? — Кавагучи снова покачала головой. — Я просто не вижу никакого способа, чтобы столь много наших носителей могли разгуливать по Конкордии. Мы знаем, что у Син было в лучшем случае два таких корабля, когда она напала на Инвернесс, и она могла забрать еще два или три, но командование флота ни за что не отправило бы больше четырех или пяти на такую цель, как Нью-Дублин.
Она помолчала, склонив голову набок, и он медленно кивнул.
— Что ж, — продолжила она, — даже четыре или пять из них были бы неприятной кучкой для типичного пикета системы Федерации, так что у Мерфи было достаточно оснований похлопать себя по плечу, если бы он остался на своем месте перед лицом подобной атаки. Но, если я не ошибаюсь в своих предположениях, он, вероятно, прекрасно понимает, что готовят ему Пятьсот с тех пор, как он стал выглядеть как мальчик с плаката о "неподчинении". Итак, поскольку он контролирует все записи датчиков и тактические данные о ходе боя, почему бы немного не увеличить цифры, чтобы попытаться снизить градус напряженности на одну-две ступени?
— В этом есть смысл, — признал Осецки. — Хотелось бы, чтобы у нас был какой-нибудь способ подтвердить это.
— Я проверяю все свои другие источники — тайно, конечно, — сказала она. — Но лучшее, что нам, вероятно, удастся сделать, — это подтвердить то, что он сообщил, а не то, является ли сообщенное точным.
— Знаю.
Осецки опустил взгляд в свою пивную кружку, повертел ее на столе, затем снова посмотрел на нее.
— Посмотрим, что у вас получится в ближайшие пару дней, — сказал он. — Не переусердствуйте! Я знаю вас, и вы можете увлечься собственным энтузиазмом. Как вы и сказали, лучшее, что мы можем сделать, — это подтвердить то, что он сообщил, и не стоит рисковать потерять вас — или даже просто одного из ваших источников — из-за чего-то... неопределенного. Но послезавтра у меня отправляется курьер в Уромачи. Когда он уедет, я бы хотел переслать с ним все, что мы сможем подтвердить — или не сможем.
— Понятно.
Кавагучи кивнула и снова занялась своим салатом.
Самым неприятным в ее удовлетворительном в остальном задании было то, сколько времени уходило на то, чтобы все, о чем они сообщали, доходило домой. Любой шпион — если уж на то пошло, любой, кто занимался какой-либо межзвездной торговлей, — должен был учитывать время полета в каждом уравнении и решении, но это не означало, что ей это нравилось. Особенно когда дело доходило до чего-то подобного.
Она знала о замыслах Мерфи не больше, чем все Пятьсот, но, в отличие от Пятисот, ожидала, что, что бы это ни было, это нанесет больший ущерб Терранской Лиге, чем Федерации. Одному богу известно, на что способен по-настоящему компетентный командир оперативной группы федов, если он готов проигнорировать директиву Фокаидеса и действительно выполнять свою чертову работу. Но, хотя Бог, возможно, был единственным, кто знал, Кавагучи Куруми — и Рем Чжон Су — сильно подозревала, что ей это не понравится. На самом деле, ей не очень нравилось даже рассматривать такие возможности.
А от Солнечной системы до Уромачи через систему Каир было почти восемь месяцев пути. Пока их сообщение находилось в пути, могло произойти чертовски много неприятных событий.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Система Джалал
Земная Федерация
27 октября 2552 года
— Субсветовой режим... сейчас, — объявил коммандер Август Кройцбург, и "Иштар" и ее спутники, моргнув, вернулись к существованию в обычном пространстве.
Как всегда, астронавигация Кройцбурга была безупречной. Флагман Мерфи находился чуть более чем в 151,6 световой минуты от светила системы Джалал, замедляясь с отрицательным ускорением 1800 км/с2, когда он и его спутники приближались к нему со скоростью 297 000 км/с. Даже при таком замедлении им потребовалось бы почти шесть часов, чтобы затормозиться и остановиться относительно звезды в точке, которую Мерфи окрестил точкой Рубикон, в 6,2 световой минуты от звезды и в двух световых минутах от Джалал Бета, обитаемой планеты, на орбите которой вращается станция Джалал. Датчики со скоростью света на станции не увидят даже код транспондера "Иштар" в течение более чем двух с половиной часов, хотя для "Иштар" это будет меньше двадцати двух минут при ее текущей скорости. Однако к тому времени она замедлилась бы до 131 777 километров в секунду — "всего лишь" сорока четырех процентов скорости света, а релятивистское замедление времени сократилось бы всего до девяти процентов. В данный момент ее датчики на скорости света показывали двухчасовой экскурс в прошлое, и Мерфи наблюдал, как квадранты главного дисплея заполняются данными.
— Нет данных о кораблях, сэр, — пробормотал О'Хэнрати. — Есть все стандартные навигационные маяки и общая информация для отправки, но нет ни одного военно-космического маяка. Кажется немного... странным для такого места, как Джалал, не так ли?
— Почему вы вообще так подумали, Гарри? — улыбнулся Мерфи. — Не то чтобы они не знали, что мы приедем.
О'Хэнрати проворчал что-то среднее между смешком и открытым смехом. Они не посылали Джалалу никакой информации о передвижении кораблей, но знали, что гравитационные системы базы засекли их приближающийся сверхсветовой след, когда они были еще по меньшей мере в двадцати четырех световых неделях. Это дало Джалалу более четырех с половиной часов на то, чтобы решить, что делать, когда они прибудут на место. И одной из первых вещей, которые Терренс Мерфи сделал бы сам, имея в запасе четыре с половиной часа, было бы убедиться, что обнаружить его мобильные силы так трудно, как только это возможно.
— Впрочем, и проблем тоже не возникло, — продолжил Мерфи, и О'Хэнрати кивнул. Точно так же, как у Джалала было достаточно времени, чтобы отключить опознавательные маяки своих кораблей, у станции было достаточно времени, чтобы передать сообщение на скорости света, которое они получили бы в момент прибытия.
— Не могу не задаться вопросом, сэр, — сказал капитан.
— Почему? — спросил высокий одноглазый лейтенант, сидевший по другую сторону командирского кресла Мерфи. — О, меня многое интересует, сэр, — добавил он, когда О'Хэнрати удивленно поднял брови. — Однако тот факт, что они не разговаривают с нами, стоит не так высоко в моем списке приоритетов, как некоторые другие "чудеса", о которых идет речь.
— Они могли бы сказать много чего, Каллум, — сказал О'Хэнрати. — Судя по этому сообщению, они должны иметь чертовски хорошее представление о том, кто мы такие. А размер нашего присутствия подскажет им, что у нас гораздо больше носителей, чем было раньше. Так что я не очень удивлен, что они не говорят: "Добро пожаловать домой! Рады вас видеть!" Но они также не говорят, что нам не рады. Так что вопрос в том, почему это так. Добавь это ко всем корабельным маякам, которых мы не видим, и подозрительный от природы парень — а я, конечно, как мы все знаем, таким не являюсь — должен был бы задаться вопросом, не затаились ли они, чтобы заманить нас в какую-нибудь ловушку.
— Не могу поверить, что вы только что сказали это и не вызвали при этом удара молнии, — сухо заметил Мерфи.
— Что? Разве в этом есть что-то интересное? — спросил его начальник штаба слегка обиженным тоном.
— Нет, это насчет не столь подозрительного от природы парня.
— А-а! — О'Хэнрати коснулся указательным пальцем своей переносицы. — Это естественное притворство профессионального разведчика. — Он пожал плечами. — Простите. Никак не могу избавиться от этой привычки.
— Но это не значит, что он не прав, Каллум, — продолжил Мерфи, взглянув на сына. — Они должны были бы подумать, что мы довольно глупые, если бы им действительно удалось одурачить нас таким образом, но им ничего не стоило попытаться.
— Вот почему мы пошли дальше и развернули первую волну Хеймдалларов, как только снизили скорость до субсветовой, — добавил О'Хэнрати, и Каллум кивнул.
Разведывательные дроны большой дальности, оснащенные катушками Гауптмана, имели максимальное ускорение всего в 800 g, что вдвое меньше, чем 17,7 км/с2 у сверхсветовых носителей типа "Иштар", по крайней мере, вне границы Пауэлла в двадцать три световые минуты. Их меньшее замедление означало, что они не смогут затормозить до остановки перед облетом внутренней части системы — фактически, они все еще будут двигаться со скоростью 14 568 км/с, когда их гауптмановские катушки исчерпают свой десятичасовой ресурс. Однако на данный момент разрыв между ними и носителями неуклонно увеличивался с ускорением 25,5 км/с2. Они должны были пролететь точку Рубикон со скоростью 214 112 километров в секунду более чем за час до того, как "Иштар" достигнет ее, затем пересечь внутреннюю часть системы и выйти в межзвездное пространство со скоростью, которая сделала бы их перехват практически невозможным. Однако в процессе работы их сложные активные и пассивные датчики позволят им очень внимательно следить за тем, что ожидает корабли Мерфи, и, надеюсь, у него будет достаточно времени, чтобы что-то предпринять в связи с возможными неожиданностями.
— А пока давайте начнем анализировать этот коммуникационный трафик "информация для отправки", — сказал Мерфи.
— Анализировать, сэр? — спросил Каллум.
— Конечно. — Мерфи улыбнулся почти безмятежно. — Никогда не знаешь, что могло быть... случайно включено в подобную передачу.
* * *
— Это подтверждено, мэм, — сказал капитан Фаркаш Тибор. — Это код транспондера "Иштар".
Вице-адмирал Джералдин Портье скорчила гримасу, не отрывая взгляда от голографического дисплея. У них никогда не возникало особых сомнений в том, кем должны были быть их посетители, прибывшие таким образом. А размер и сила входящих сигнатур Фассета еще несколько часов назад предупредили их, что, кто бы это ни был, у него должно быть больше пяти-семи сверхсветовых сигналов, которыми, как известно, обладал Терренс Мерфи. Но двенадцать таких?
Только на одном из них был включен транспондер, поэтому она понятия не имела, кто бы это мог быть. Она сомневалась, что это было простым совпадением, но все же...
— Где, черт возьми, он раздобыл все эти носители? — Она понизила голос, чтобы ее слышал только Тибор, и отвела взгляд от дисплея, чтобы наконец встретиться с ним взглядом.
— Мэм, давайте будем реалистами, — так же тихо ответил начальник ее штаба. — Правильно это или нет, но чертовски много людей, особенно здесь, на Окраине, согласны с ним. Или, по крайней мере, хотят его выслушать. — Он глубоко вздохнул. — Боюсь, то, что мы видим здесь, на самом деле является доказательством этого. Если у него так много авианосцев, это означает, что другие подразделения флота — множество других подразделений флота — не только на окраинных мирах — "выходят из подчинения", чтобы поддержать его.
— Черт бы побрал этих предателей! — прошипела Портье, снова переводя взгляд на дисплей. — Как они могут не видеть, что он делает на самом деле?!
Тибор слегка пожал плечами. Он и начальница станции Джалал проработали вместе более четырех лет. Он уважал ее способности, и она ему очень нравилась. Но этот разговор они вели — или, по крайней мере, танцевали вокруг него — достаточно часто с тех пор, как до Джалала дошли слухи о битве за Нью-Дублин. Не было смысла продолжать его сейчас, хотя он подозревал, что где-то в глубине души даже Портье должен была знать ответ на свой вопрос.
Тибор был таким же человеком из Ядра, как и она, хотя у него не было ее связей с Пятьюстами. Овал не стал бы передавать командование такой важной базой, как Джалал, кому-то, кому он не доверял на многих уровнях, поэтому, конечно, это должен был быть один из Пятисот. Тибор понимал это и еще год назад согласился бы с тем, что сумасшедших, распространяющих теории о тайном участии Сферы Ришатан в бесконечной войне против Лиги, следует запереть где-нибудь, где они не смогут навредить ни себе, ни кому-либо еще. Но он видел отчеты Терренса Мерфи, и особенно краткий отчет о верфях Лиги в Дию. Мерфи все еще мог ошибаться, но доказательства казались неопровержимыми. Хуже того, в отличие от Портье, Тибор полностью понимал, почему сердитые, измученные жители Окраины купились на это. Почему они сплотились вокруг такого харизматичного и решительного человека, каким показал себя Терренс Мерфи?
Они уже видели это по реакции Нью-Дублина на его успешное выступление там. У них не было никаких новостей о том, что произошло после сообщения Мерфи о верфях Лиги. Но если он сейчас здесь, с таким количеством носителей, то становится до боли очевидным, что планы по его аресту по явно сфабрикованным обвинениям были... менее чем успешными. Вопрос в том, насколько они были успешными, и ответ, похоже, будет — намного менее.
Его бы здесь вообще не было, тем более с таким количеством носителей, если бы весь этот проклятый сектор не был охвачен пламенем у него за спиной, — мрачно подумал Тибор. — И я не могу их винить, помоги мне Бог. Я никогда не встречался с Мерфи, но все, что мне нужно сделать, это посмотреть, что он сделал за последние семь месяцев. Конечно, они ему доверяют!
И если бы нашлась хотя бы горстка других флагманских офицеров Федерации, готовых сделать то, чего на самом деле требовали их клятвы, как поступил он, это не было бы проблемой. Но этого не произошло, и теперь, хотел Мерфи того или нет, он стал живым воплощением самых страшных кошмаров Пятисот.
