Второй шаг

Повинуясь пришедшей в голову идее, при следующем нашем клинче, когда мы чаще всего пытались угостить друг друга чем-нибудь магическим, я вместо того, чтобы плести собственный узор, сосредоточил всё своё внимание на узоре противника.

Как и ожидалось, линии силы были подвластны не только воле графа, но и в некоторой степени моей. Управлять чужими нитями силы у меня, само собой не получалось. Даже чтобы просто немного подвинуть их, мне потребовалась вся моя концентрация. Но вот не дать узору сложиться в какою-нибудь атакующую структуру я был вполне в состоянии. Граф в такие моменты развеивал созданную конструкцию, так как напитывать силой получившее месиво было уже опасно и для него.

Экспериментальным путём я выяснил, что радиус сферы, в пределах которой я могу осуществлять подобные манипуляции был невелик. Не более полуметра. Но даже так, для меня открывались интересные перспективы при сражении с магами. Думаю, по этому поводу, будет полезным проконсультироваться со старшекурсниками. Уверен, что им рассказывали о подобном.

Думаю не нужно говорить, что с каждым развалившимся узором, лицо графа выражало всё большую и большую степень бешенства. Я же, признаюсь, слишком увлёкся новым для себя занятием, и мало обращал на это внимания, да и просто поиздеваться над наглым аристократом было весело, за что чуть было не поплатился.

К какой-то момент, когда я поставив блок, в очередной раз проверял, насколько я могу воздействовать на другие плетения, с перстня на руке Ульгарта, сорвался комок тёмной энергии.

Скорость снаряда, полетевшего в мою сторону, была такова, что даже сразу заметив странное формирование сорвавшееся в мою сторону, я не смог полностью уклониться. Руку пронзила резкая боль, и я увидел, как кожа, а затем и мясо, начинает медленно отслаивается от моего предплечья, падая на землю, уже мерзкими, сгнившими кусками.

Я даже на мгновение замер, с ужасом наблюдая картину открывшуюся мне. Видеть, как ты начинаешь сгнивать заживо, да ещё и с невероятной скоростью, это я скажу, непередаваемое "удовольствие". Хорошо ещё распространение этой заразы довольно быстро замедлилось, а затем и вовсе остановилось уменьшив количество плоти на моей руке только на четверть. Выглядела она теперь, словно принадлежит не живому человеку, а одному из бродячих мертвецов, что я во множестве видел в кино и видеоиграх.

Граф, к моему счастью, не стал ничего предпринимать после своего подлого удара и с довольным видом наблюдал за выражением муки смешанным с удивлением, на моём лице. Хорошо хоть, держалось это выражение не долго. Ровно до того момента, когда разложение на руке полностью остановилось. Судя по всему, мои наноботы и в этот раз проявили себя. Если верить той реакции, что была у Ульгарта, то я, как минимум, должен был сейчас потерять половину своего тела, а то и полностью разложиться на ужасно пахнущую бурую массу.

Вот тварь, артефакты по кодексу запрещены. Разрешается только меч, и то, без плетений действующих на расстоянии. И всё, ни защитных, ни каких-либо других использовать нельзя.

— Дуэль не грязная драка, а поединок чести, только меч и сердце воина должны войти в круг. — В своё время, мой сосед по комнате, поэтично ответил мне на вопрос почему именно так.

Поблажка в виде зачарованного меча, была сделана ввиду того, что многие аристократы выходили на дуэли со своими семейными реликвиями, которые, само собой, все сплошь были артефактами. По другому было нельзя. Потерять голову, до этого добровольно отложив в сторону семейное оружие и взяв чужое железо, тоже расценивалось как потеря чести, своего рода признание своей слабости, и это пятно, уже падало на весь род.

Ну что же, граф сам себя наказал, восстанавливать своё лицо, после подобного поступка, он будет долго. Но а мне, пожалуй, стоит добавить ему за испорченную часть тела.

Видимо что-то проскочило в моём взгляде, потому как, Ульгарт даже немного попятился, увидев как я, справившись с заминкой, устремляюсь в его сторону.

Провожу серию ударов, чтобы продавить щит моего противника. Двигаться приходиться на скорости, на которой граф просто не успевает ничего противопоставить. Знаю, что теперь мои навыки не будут секретом для окружающих, но ничего не могу с собой поделать. Желание отомстить сильнее меня.

Вот щит, едва заметно вспыхнув, опадёт хороводом светящихся брызг, а мой меч устремляется к своей, испуганно замершей жертве.

Взмах, и часть руки, вместе с державшимся в ней мечом падает на землю. Второй и рука с противоположной части тела приземляется неподалёку. Это тебе за подлые трюки. Удар ногой и граф оторвавшись от земли, пролетает несколько метров, падая уже потерявшим сознание.

Выражение лица графа, в момент удара, словно мёд для моей души, смывает накопившуюся обиду и приносит успокоение. Разворачиваюсь в сторону замершей толпы и медленным шагом покидаю место нашей дуэли.

Интерлюдия

Герцог Вионский стоял и с довольным видом наблюдал, как друзья представителя, так нелюбимого им и его родом семьи, пытаются привести потерявшего сознание в чувство и заодно оказать первую помощь.

Он уже предвкушал, как приехав в родное имение, будет с удовольствием, рассказывать своим родственникам, о том, как опозорился наследник графа Маринского. Отец уж точно оценит привезённую новость.

Подумать только, использовать артефакт заряженный дыханием Хель, на обыкновенной дуэли. Видимо Ульгарт совсем лишился мозгов, раз не понимает, что подобное ударит по его чести даже больше, чем его проигрыш этому безродному барону.

В том, что этот факт послужит прекрасным рычагом, чтобы ещё больше понизить влияние отца графа при дворе, герцог не сомневался. Отец всегда умел мастерки пользоваться даже такими, казалось бы незначительными вещами, при политической игре.

Единственное, что омрачало радость, это личность самого барона, так беспощадно, под конец, расправившегося с заносчивым графом.

Алмер уже давно замечал, что барон скрытничает и старается не показывать всех своих возможностей. И его скорость и его сила, во время спаррингов, периодически менялись, то в большую то в меньшую сторону. Заметить это было практически невозможно, но у герцога были очень хорошие учителя, поэтому он смог обратить не это внимание.

И вот сейчас, видимо забывшись в порыве злости, он показал свой уровень.

Похоже никто кроме герцога и не заметил того, что в действительности произошло. Судя по реакции его окружения, все просто поразились тому, насколько быстрым может быть безродный, но больше внимания обратили на то, как красиво полетел лишённый рук граф. Никто так и не понял, что скорость показанная бароном, похоже превышала даже ту, с которой мог двигаться сам герцог. А этого просто не могло быть.

Алмер прекрасно знал, сколько стоили его отцу все те операции, что производились над ним опытнейшими магами империи. И такая сумма никак не могла найтись у представителя вольных баронств. Тем более все, кто может качественно провести операцию по модификации на таком уровне, находятся под контролем определённых служб и абы кому свои услуги предоставлять просто не станут.

Кто же тогда этот Максим? На чьей стороне он играет? Похоже изначальная идея, что нужно присмотреться к этому человеку, была правильной. Вот только не стоило её откладывать на потом.

Тут явно не простой представитель вольных баронств и знание о том кто конкретно скрывается под этой личиной, может быть очень полезным, а может быть, в какой-то степени, и важным.

Нужно аккуратно узнать чей представитель, этот якобы нищий барон. Неизвестно чьи интересы можно затронуть, если действовать слишком грубо. И помощь отца, пожалуй, в этой ситуации, будет не лишней.

Конец интерлюдии.

Я с облегчением смотрел на то, как лекарь накладывает на меня плетения снимающие последствия того мерзкого заклинания, что пустил в меня граф и думал, как же это хорошо, когда тебя ничего не беспокоит, не ноет и не болит.

Стоило только первому магическому конструкту коснуться моей руки и жгучая боль, не дающая мне думать ни о чём, кроме как о ней, наконец-то перестала терзать меня.

Чего мне только стоило, не показав своих настоящих эмоций, с каменным лицом пройти мимо затихшей толпы. Демонстрировать, что заклинание ранившее меня, действительно доставляет мне сильные неудобства, после такого боя, совершенно не хотелось.

— И как вас угораздило молодой человек нарваться на дыхание Хель? — Задумчиво проговорил врач, выстраивая очередное плетение. — Даже удивительно, что повреждения такие незначительные. Похоже в плетение было вложено совсем немного силы. Будь иначе, думаю мы бы с вами уже бы не разговаривали. Я слышал, сегодня утром была дуэль первокурсников, не вы ли часом, один из её участников?

Я кивнул, вовсю поглощённый наблюдением за тем, что делал врач. Судя по уровню выстригаемых сейчас узоров, зараза, пущенная в меня графом, была действительно опасной. Да уж, это не мои общие исцеления, тут столько всего накручено, что с моими базовыми знаниями теории и нечего думать, чтобы понять что для чего служит.

— Ясно, значит, тот граф с отрубленными руками, это ваша работа. Конечно наши маги жизни и не с таким справлялись, но не слишком ли жестоко? Всё-таки лишение рук в дуэли это довольно символичный шаг, сильно бьющий по репутации. Не боитесь в последствии мести от человека, что способен применить такие опасные заклинания? — Указал он взглядом на мою руку.

— Это было действие артефакта а не созданного плетения. Да и граф такой человек, что не успокоился бы даже проиграй я дуэль. Тут скорее надо, сразу как можно жёстче, на место

ставить. Больше толку будет.

— Артефакт, ага, понятно. — Покивал он своим мыслям. — Тогда конечно, так поступить с ним вы имели полное право. Но всё равно, как то... — Не стал заканчивать он свою мысль.

Доктор, что меня сейчас лечил, был человеком явно далёким от чего бы то ни было боевого. Невысокий рост и довольно щуплое телосложение, давали понять, что физическим упражнениями он себя никогда не утруждал. Неаккуратно же уложенные волосы и какой-то задумчиво-растерянный вид, только дополняли картину абсолютной безобидности этого человека.

При этом в целительской магии, было видно, что специалист он явно не из последних. Все движения выверены, а узоры складываются буквально в доли секунд. Причём узоров довольно много, и ведь это только для лечения одной моей руки. Какой полный набор его плетений, можно только гадать.

— Доктор, а у вас нет факультативных курсов целительства для студентов?

— Что молодой человек, интересуетесь магией жизни? Похвально, очень похвально. В наше время, почти никого не интересуется этим видом искусства. — Говорил он не отвлекаясь от моего лечения. — Все хотят стать велики боевыми магами, чтобы потом прославлять своё имя великими победами и покорять сердца падких на героев дам. Хотя. — Махнул он рукой с какой то досадой на лице. — Что я говорю? Так не только в наше время, так было всегда. Боевая магия всегда была в приоритете у молодёжи и затащить их на другие факультеты можно было, только если в ней у них совсем не было таланта. И ведь никто не хочет понимать, какие огромные перспективы несёт в себе эта ветвь искусства. Да что там, где бы были эти боевые маги, если бы в прошлом один из моих коллег не осмелился бы провести модификацию человека.

— Так я повторю свой вопрос доктор. — Решил я вернуть его к объекту моего интереса, а то чувствую разговор может уйти далеко от темы. — Я как раз из тех кто согласен с вашим мнением, что магия жизни одна из самых недооценённых ветвей искусства, и мой интерес к ней настолько велик, что я не хочу ждать второго курса и приступить к её изучению уже сейчас. Да позвольте представиться Максим Саконский, вольный барон.

— Очень приятно.

Судя по тому, что ответ на моё приветствие прозвучал немного заторможено, доктор не ожидал, от меня таких слов и на первоначальный вопрос о факультативе отвечал больше на автомате, чем осознавая что именно от него хотят.

После небольшой паузы, которая понадобилась доктору чтобы собраться с мыслями он продолжил.

— Ах да. Я Профессор факультета магии жизни, Мильт Трейский. Отрадно слышать , что в нашей академии всё-таки находятся студенты, которые понимают, что знания нашего факультета очень важны для развития магической науки, но мне вас придётся разочаровать, факультатива для магов жизни у нас нет. Вам придётся подождать второго курса, чтобы приступить к нашим занятиям. Да к тому же, ещё не известно есть ли у вас предрасположенность к этой школе магии, вполне может оказаться, что даже несмотря на всё ваше желание учиться, для вас это будет нецелесообразно.

— Ну я уже умею пользоваться несколькими заклинаниями на основе жизни, и не чувствую при этом никакого дискомфорта или особых сложностей.

— Очень хорошо, если ваш куратор не будет иметь что-либо против то, как только переведётесь на второй курс, жду вас у себя.

— Профессор, не понимаю, а почему ученикам нельзя давать знания сейчас?

— Ну так принято. — Замялся от моего вопроса доктор. — Ученик должен получить базу и представления о технике безопасности, прежде чем приступать к практике и более углублённому изучению.

— Полностью с вами согласен профессор, однако всё равно не понимаю какое отношение всё сказанное имеет к магии жизни? Я могу понять огонь или смерть, их практика без должно подготовки только покалечит, а то и лишит жизни неподготовленного адепта. Но как может навредить магия жизни? Хоть я имею о ней слабое представление, но мне кажется если не лезть в разделы посвящённые мутациям и модификациям, то там просто нечем себе навредить.

— Ну всё не совсем так. — Как то неуверенно ответил мне Мильт. — Есть много нюансов, не зная которых всё таки можно причинить себе вред.

— Но я ведь правильно понимаю, что эти самые нюансы не настолько важны как в других направлениях магии?

— Ну, наверно, можно сказать и так.

— Так может профессор вы всё таки согласитесь, конечно в свободное для себя время, дать пару уроков студенту, который, замечу, очень хочет изучать ваш предмет?

Я затаил дыхание. Хоть я и пытался говорить все с видом, будто меня не сильно заботит, получу я согласие или отказ, но на самом деле это было не так. Признаться мне уже надоело ограничиваться только академической программой и с подобным вопросом я уже несколько раз обращался и к куратору и другим преподавателям. Но везде получал примерно один ответ. Практически такой же, что дал мне Мильт. Мол студент первого курса ещё не готов. Причём все ответы я получал с немалой долей удивления. Наверно нечасто им попадался настолько любознательный студент, как я, которому к тому же, абсолютно не хватает нагрузки, даваемой по курсу.

Как бы то ни было, к доктору лечившему меня я обратился, можно сказать, от безысходности. Просто в глядя на его неопрятный вид и те плетения, что он мог выстраивать, мне вдруг пришла мысль — а почему бы и нет?

— Даже не знаю что вам ответить. Среди моих коллег никто так не делает. Да и времени у меня особо на подобные занятия не особо много.