Но было кое-что, чего не знал никто. Великий Герцог Подземелья, Франсуа Барбадос, Бастард Император Дариуса или Аластер Сторм, как называл себя он сам последние лет пятьсот. Вошедший двести пятьдесят лет назад в их дом и покоривший всех троих одной своей улыбкой. Они любили его так, как могут любить только оборотни: беззаветно, искренне и собственнически. Делая все, чтобы он оставался в их жизни, доме и постели как можно дольше. Пока им это вполне удавалось. Ради него они были готовы на все, как и весь их клан, обычным членам которого иногда выпадала честь попасть в постель загадочного и очень красивого человека, который жил вместе с братьями, не боялся ничего и никого и вел себя с ними по-хозяйски.
Кто он такой, почему живет так долго и занимается сексом с вождями, когда захочет и как захочет, при этом совершенно не интересуясь их жизнью, было абсолютно непонятно. Но над этими вопросами члены клана почему-то не задумывались совершенно и никогда не рассказывали об этом человеке никому. Уж об этом демон позаботился в первую очередь, оставаясь для всех невидимкой на самом виду.
Аластер почесал хлыстом за ухом. Ну и что ему с ними делать? Ангел слишком ценная игрушка, чтобы вот так запросто простить им нападение на нее, даже если они сделали это из соображений великой любви и ревности. Он принял свою демоническую форму, повергая всех троих в полный восторг. Боль для них была лишь еще одним видом получения удовольствия, к которому они давно привыкли. И в этом был виноват не только демон, но и Ромул, который до 18 лет был просто невыносим и мог не слезать с братьев часами.
-Поединок, оборотни. Сейчас мы с вами сразимся, и если вы трое победите меня, то я прощу вам вашу выходку, отправлю ангела в город и позволю делать со мной в постели все, что захотите, целые сутки.-сказал демон.
Шквал эмоций обрушился на него, буквально снося с ног. Он знал, что они хотели взять его и почувствовать не только его силу, но и его слабость. Но ни разу за почти триста лет Аластер не позволил этого никому из них. Слишком много чести. Оборотни вскочили на ноги и окружили его со всех сторон, предвкушая хорошую драку и неистовый секс после. В глазах Тита и Ромула разума больше не было, только инстинкт, жажда крови и дикое желание добраться до любимого тела как можно быстрее. И только Прайм все еще сохранял хладнокровие. Как обычно.
-Что будет, если мы проиграем, Аластер?
-Моя задница не достанется никому из вас еще целую вечность, ангел будет жить здесь до тех пор, пока мне не надоест, а вы будете охранять ее еще лучше, чем меня.
-Она так дорога тебе?-ревность прорезалась в музыкальном голосе Прайма, несмотря на все попытки ее сдержать.
-Нет. -ответил Аластер, зная, что при любом другом ответе никакие его приказы и запреты ее не спасут. Они любили его слишком сильно. -Но она ангел, а они физически не могут заниматься сексом, ты же знаешь. Я смог сделать это с ней, поэтому она любопытна мне.
-Хорошо, все будет так, как ты скажешь.-облегчение в голосе Прайма подсказало демону, что сейчас он все сделал правильно. Его любопытство никогда не длилось дольше трех лет и всегда заканчивалось смертью того, кто был его объектом.
Демон откинул хлыст в сторону, и это послужило сигналом к началу сражения. Жестокого, бескомпромиссного и кровавого. Ставка была высока, и ни о каких правилах не могло быть и речи. Братья действовали слаженно, как единый организм, прекрасно владеющий всеми возможными техниками убийств. Они вчетвером носились по тренировочному залу рычащим и матерящимся на все лады клубком, не давая друг другу ни секунды на передышку.
В какой-то момент демон серьезно напрягся, чувствуя, что проигрывает, но не желая показывать им еще одну сторону себя. Губы Тита около его лица, держащего спереди его тело, скрученное по рукам и ногам старшими братьями, подсказали выход. Всего один поцелуй и крепкий удар в голову лбом вывели его из игры, резко повысив шансы на победу. Демон вырвался из рук братьев, почти вывихнув себе плечо, но зато обретя свободу, которой воспользовался мгновенно. Ткнул пальцем Ромулу в солнечное сплетение и тот тихо осел рядом с Титом. Прайм, понимая, что проиграл, но не собираясь сдаваться, налетел на демона сзади, но был выдернут вперед за растрепанные золотые волосы и крепко прижат к мощной груди.
-Я знал, что ты продержишься дольше всех, солнышко. Ты хочешь меня?-прошептал Аластер ему в шею и почувствовал, как талию обвили сильные ноги, а губы оборотня начали путешествие по острому уху, вызывая огненное желание.
-Я люблю тебя, а не хочу, мой жестокий повелитель. Это разные вещи.-между глубокими поцелуями выговорил Прайм, возбужденный дракой и демоном донельзя, и тихо застонал от боли, насаживаясь на средневековый кол демона без всякой подготовки.
-Я знаю, и потому позволю тебе сегодня чуть больше. Но не сейчас, потому что свое наказание ты еще не получил.
Демон добрался до ближайшей стены и начал вбивать в нее Прайма с такой силой, что тот не смог сдержать крик и прокусил губу до крови. Аластер слизал ее и тут же сбавил темп. Этим оборотнем он дорожил больше всех других вместе взятых и не хотел наказывать слишком сильно. Он вообще не хотел его наказывать. Никогда, что бы тот ни натворил. Прайм почувствовал долгожданную перемену, ласковую руку в своих волосах, томительно-нежный поцелуй и задрожал от хлынувшего в него желания. Выговорить висевший на языке вопрос он не сумел, чувствуя, как разлетается внутри него семя демона. Заживляя и сращивая порванное в порыве страсти. Даря наслаждение и унося следом за ним в другой мир.
В себя Прайм пришел, полулежа на одном из стульев, и поспешил сделать мученическое лицо. Братья не должны знать о тех поблажках, что всегда делал ему Аластер. Это могло разрушить то равновесие, в котором он с трудом удерживал их троих и демона годами. Голова все еще кружилась от удовольствия, Аластер взялся за Ромула, и он снова закрыл глаза, не в силах сдвинуться с места. Да и зачем? Пока экзекуция не закончится, он отсюда не уйдет. В этот раз они разозлили демона слишком сильно, раз он устроил им такое. В каком-то смысле, Аластер был прав: он так долго был рядом с ними, что они решили так будет всегда, и это следовало исправить для их же блага. Демон никогда и ничего им не обещал.
Тогда, много лет назад, Прайм сдался ему последним, хотя влюбился самым первым, просто открыв дверь незнакомцу промозглой осенней ночью. Смотреть на счастливых братьев, кувыркающихся в кровати с прекрасным демоном, было странно. С одной стороны, Прайм радовался тому, что иногда в своей постели он на целую ночь оставался совершенно один, и мечтал, чтобы это продлилось как можно дольше. А с другой стороны, завораживающие огненные глаза Аластера, с самого первого дня принявшегося за его соблазнение, выжгли на его душе клеймо владельца, и скрыться от них было невозможно. Они заставляли ревновать, мучиться от желания и любви и сдерживаться из последних сил.
Гордость, хоть и жестоко потрепанная матерью, отцом и братьями, все еще жила в нем, не позволяя сдаться и стать очередной игрушкой в руках всесильного демона, случайно заглянувшего к ним в дом дождливой ночью. Прайм продержался почти полгода, не реагируя на подарки, жаркие взгляды, неслучайные откровенные прикосновения и сводящие с ума разговоры. Время шло, Аластер становился все настойчивее и мрачнее, не получая желаемого и не собираясь довольствоваться двумя братьями из трех, и кто знает, чем бы все закончилось, если бы однажды ночью Прайм не положил этому конец. Тита и Ромула не было дома из-за очередной разборки с соседним кланом и они с демоном остались в доме одни. С такими делами братья всегда разбирались сами, позволяя Прайму участвовать в драках только в самых крайних случаях, чему он был откровенно рад.
Для них старший брат был сокровищем, украденным у всего мира. Единственным, кто любил их обоих несмотря ни на что. Они носились с ним как курица с яйцом: незаметно контролируя каждый шаг, разрешая спать только с теми, кто был безопасен для него и для них, оберегая от всего на свете, позволяя сиять во всей красе, любя его совершенное тело и не отпуская от себя ни на шаг. Прайм понимал это все даже лучше чем они, и ничего не мог с этим поделать. За те пятьдесят лет, что они прожили вместе, их страсть к нему немного улеглась и перестала доставлять проблемы и неприятности, а тело привыкло даже к знаменитому достоинству Ромула, который научился быть со своим старшим братом осторожным и внимательным и лишь иногда терял над собой контроль, любя его слишком сильно.
В ту ночь, когда его жизнь изменилась раз и навсегда, Прайм спускался со второго этажа, чувствуя себя очень странно. За весь день Аластер ни разу даже не взглянул на него, и это причиняло ужасную боль. Конечно, он был виноват в этом сам, каждый раз отправляя похотливого грубого демона ко всем чертям, но сердцу не прикажешь, а в нем Аластер поселился с первого взгляда. Последнюю неделю оборотень нервничал все сильнее. Казалось, скоро произойдет что-то ужасное. Поначалу он списал все на неприятности с соседями, но братья ушли, забрав с собой немногочисленных членов клана, и за них можно было не переживать. Они ушли, а беспокойство осталось.
Прайм бесцельно шатался по темному пустому дому, и только увидев свет в приоткрытой двери гостиной, понял, что все это время искал Его. Он бесшумно открыл дверь и остановился на пороге, смиряясь со своим полным поражением. Дождь барабанил по жестяным подоконникам, камин ярко горел, освещая и согревая комнату, а на огромной шкуре белого медведя лицом к огню замер демон. Совершенно не такой, как всегда. Аластер сидел, скрестив ноги, упершись локтями в колени и обхватив ладонями склоненную вниз голову. Широкие плечи сгорбились, а темная рубашка была той самой, в которой он пришел к ним почти полгода назад.
Сердце Прайма сжалось от нежности и любви, потому что перед огнем сидел не всесильный жестокий демон, а несчастный отчаявшийся принц, потерявший свое королевство и веками скитающийся в поисках нового. Он был юным, как весна, изящным, как сказочный принц, и эротичным до дрожи в коленях. Почему Прайм не замечал этого раньше? Как Аластер умудрялся с такой внешностью оставаться для всех вокруг властным двухметровым накачанным похотливым самцом даже в человеческой ипостаси? Оборотень прикусил губу от нахлынувшего желания обнять, поцеловать, успокоить и никогда не отпускать.
-Ты идиот, Франсуа. И всегда им был.-прошептал демон сам себе.-Слишком многого хочешь. Как всегда.
Легко поднялся, накинул на себя плащ, подхватил небольшую сумку, которую Прайм даже не заметил, и замер, глядя на огонь и словно прощаясь. И оборотень понял, что так оно и было. А еще он понял, что все это время не поддавался демону только потому, что боялся однажды увидеть именно это. Как Аластер уходит, чтобы никогда не вернуться, оставляя его умирать от тоски, разбитого сердца и воспоминаний. Демон провел рукой по иссиня-черным волосам, сдавленно выругался, отбросил сумку и уперся лбом в холодный мрамор каминной полки.
-Слабак. Даже уйти не можешь. Ни уйти, ни остаться.
Прайм сделал шаг вперед и закрыл за собой дверь. Он был идиотом, а не демон. И если он позволит Аластеру уйти сейчас, то у него не останется даже воспоминаний. Только любовь, тоска и ненависть к себе за то, что упустил возможность побыть с ним одним целым. Может, если он будет очень убедителен, демон останется у них еще на чуть-чуть? Даже если они нужны ему только для развлечения. Прайм подошел к нему и потянул за воротник плаща, стягивая его с широких плеч. Аластер вздрогнул, но не обернулся. Оборотень скользнул между упертых в каминную полку рук, вынуждая демона выпрямиться и поднять голову. Оказываясь в ловушке между ним и огнем, плотно прижимаясь к нему грудью и обнимая его за талию.
-К чему это все, Прайм?-спросил демон, закрыл грустные глаза и провел носом по щеке оборотня, глубоко вдыхая его запах.
-Почему ты уходишь?-прошептал он в ответ, прижимая стальные бедра к себе еще плотнее и зарываясь в его шелковые волосы рукой.-Тебе есть куда идти?
-Нет. -ответил Аластер.-Но я слишком долго у вас задержался. Мне пора уходить. Я приношу с собой только боль, и, как это ни странно, я не хочу причинять ее вам. Особенно тебе. Вы были добры ко мне, как никто за последнюю тысячу лет.
-Не говори так. Перестань! Ты приносишь счастье, демон. Ведь ты чудо. Властное, самоуверенное, грубое, прекрасное, развратное и ужасно одинокое. Тебя невозможно не любить.-зашептал Прайм, ласково и очень осторожно целуя его красивое лицо.-Не уходи. Побудь с нами еще немного.
-Я всегда ухожу, оборотень. Легко и не задумываясь.-наконец-то обнял его демон. Прижал к себе за плечи и талию стальными руками, поцеловал в ухо, мгновенно зажигая огонь желания в теле Прайма.-Но в этот раз я все никак не могу убраться из вашего чертового дома.
-И не надо.-прошептал оборотень. -Оставайся. Будь самим собой, играй с нами, как тебе вздумается, и купайся в любви моих братьев с головой. Не оставляй их, Аластер. Не оставляй меня.
Демон вздрогнул, взял его за голову обеими руками, посмотрел в умоляющие серебряные глаза отчаянным взглядом, зажмурился и с трудом выдавил:
-Заставь меня остаться, Прайм. Я прошу тебя.
И он заставил. Поцеловал в совершенные губы, чувствуя привкус меда на языке. Не дал стянуть с себя рубашку. Остановил гуляющие по своему телу руки. Отодвинул от себя и аккуратно снял с послушного его воле демона всю одежду. Провел руками по изящному, но невероятно сильному и мускулистому телу и уложил на шкуру. Поднялся и медленно разделся, зная, что пламя позади него сделает его фигуру еще более изысканной и совершенной, чем всегда. Увидел, как меняется Аластер, принимая свой демонический вид и с трудом удерживая себя на шкуре. Положил на спину, садясь верхом на его бедра и прижимая собой средневековый кол к стальному животу демона. Такой огромный, что на секунду Прайму стало действительно страшно.
Аластер замер под ним, не касаясь его и даже не дыша. А потом посмотрел на него так, что оборотень раз и навсегда решил для себя, что его боль это ничто, по сравнению с щемящей уязвимостью и безнадежной тоской в огненных глазах. Он наклонился к нему, запуская руки в его волосы и понимая, что отныне сделает все, чтобы убрать эту боль из его сердца.
-Я хочу быть твоим, демон.-прошептал Прайм в безупречные губы, выпрямился и сел на кол.
Без подготовки, ведь к этому невозможно подготовиться. Сразу до конца, потому что иначе рисковал потерять сознание от боли. Слыша полный ужаса и дикого желания одновременно голос демона:
-Ты что творишь, глупый! Сумасшедший!
Прайм повел бедрами из последних сил, услышал стон, следом за которым пришла огромная волна. Прокатилась у него внутри, смыла боль, страх и опасения, оставляя только вскипающее в жилах желание и средневековый кол, вовсе не такой ужасный, как показалось в самом начале.
-Никогда так больше не делай, Прайм.-странным голосом сказал Аластер.
