Spice and Wolf 6

— О! А может —

— Постой-ка... а ведь это может означать частную чеканку денег...

Лоуренс отвечал не на возбужденный возглас Хоро. Он шептал собственным мыслям. Большое количество лишних ящиков легко обнаружится, но если перевозить по несколько штук зараз, скрыть этот избыток не составит труда. А может, заказ на медные монеты был лишь пробным камнем, чтобы потом начать возить уже золотые...

Голова распухала от мыслей. Чтобы это доказать, потребуется больше сведений... но каких? Может быть, на проблему можно взглянуть под каким-то другим углом? ...Когда Лоуренс вновь пришел в себя, он обнаружил, что Хоро скучает.

— ...

Она вытянула шею, так что хрустнули позвонки.

— Похоже, тебе уже неинтересно гнаться за той лисой?

Ее лицо отвечало на ее же вопрос: "Если так, не вздумай забыть и обо мне".

— Может, подумаем над этой задачкой вместе?

Хоро подняла бровь и, опершись локтями в колени, примостила подбородок в ладони.

— Если только это даст тебе громадную прибыль.

— Ну, ты же не любишь, когда я думаю о делах в одиночку, но в целом не прочь поразмыслить, ведь так? Это поможет убить время.

После этих слов глаза Хоро распахнулись так широко, что Лоуренс вздрогнул от неожиданности. Она раскрыла рот, точно собираясь что-то сказать, но тут же закрыла обратно. Полуприкрыв глаза и натянув капюшон, словно желая скрыть лицо, она опустила взгляд к пачке бумаг.

— Что случилось?

Ее хвост колотился о борт лодки, уши — о капюшон. И когда ее руки выпустили наконец капюшон, устремленный на Лоуренса взгляд оказался полон гнева. Даже Лоуренсу было страшно оказаться жертвой такого взгляда.

— Почему... почему ты так рассердилась?

Янтарные глаза Хоро сейчас были красные, как расплавленное железо.

— Рассердилась? Рассердилась, говоришь?!

У Лоуренса было такое чувство, как будто он наступил на собственный хвост. Не успел он об этом подумать, как Хоро точно разом лишилась всех своих сил... как переполненный мешок, который внезапно лопнул. Она была так бледна, что Лоуренса посетила мысль, как бы она не испарилась, словно призрак... и при этом неотрывно смотрела на него кроваво-красными глазами.

— Ты как всегда... ничего не понимаешь.

Преувеличенно вздохнув, Хоро погрузилась в молчание. Лоуренс чувствовал себя учеником, который рассердил учителя настолько сильно, что тот даже потерял способность сердиться. Его мысли скакали. Хоро было скучно, и она хотела быть вместе с кем-то... так она ему говорила.

Он не стал думать вслух из опасений разозлить Хоро еще больше. Что же она услышала в его словах, что заставило ее оскалить на него клыки?

Думай хорошенько, прежде чем сказать.

В годы своего ученичества Лоуренс ненавидел эту фразу больше всего на свете. Потому что, как правило, слышал он ее после того, как получал по голове — за то, что раскрывал рот, чтобы избежать пинка за молчание. Но поскольку он не знал, что именно рассердило Хоро, то мог лишь молчать.

— Ты действительно не понимаешь, да?

Она повторила свои предыдущие слова. Лоуренс не мог даже шевельнуться, лишь отвел глаза.

— Ну ладно.

Эта реплика вернула Лоуренса к реальности, и он повернулся к Хоро. И тут она с полной искренностью произнесла:

— Я не буду с тобой больше разговаривать, пока ты не решишь эту задачу самостоятельно.

— Почему...

Лоуренс не смог себя заставить закончить фразу: "...ты ведешь себя так по-детски?"

Хоро, прежде прижимавшаяся к нему, отодвинулась подальше, забрав с собой одеяло.

Лоуренс был ошеломлен — другого слова и не подобрать. Она шутит? Лоуренс спросил бы, но не стал, будучи уверен, что она его вопрос пропустит мимо ушей. Она была упряма, как ребенок, и если уж заявила, что не будет с ним разговаривать, значит, не будет.

Она, должно быть, решила, что не обращать на него внимания будет лучше всего — типичная стратегия Хоро. Если Лоуренс начнет спорить, это будет еще более по-детски, а если он тоже будет ее не замечать, ему же станет от этого хуже. И, что самое важное, если он ничего не сделает, у него нет шансов победить.

Его взгляд вернулся к пачке бумаг. Ему подобное занятие доставляло удовольствие, Хоро — явно нет. Она с удовольствием просматривала бумаги вместе с ним, хотя вообще-то предпочла бы этого не делать. Но причина ее гнева от Лоуренса ускользала.

Лоуренс был бы счастлив, если бы они вместо серьезных размышлений просто болтали ни о чем... в их словесных играх частенько встречались зернышки мудрости. Быть может, Хоро тревожилась, что из-за него они опять влипнут в неприятности? Совершенно непонятно...

Он отложил бумаги Торгового дома Джин, решив на эту тему не думать. Хоро по-прежнему смотрела в сторону. Торговцу не привыкать пытаться ублажать других людей, но ублажить Хоро было трудно. Ее мысли были ему чужды. Она дала ему подсказку, и теперь у него не было иного выхода, кроме как следовать ее указаниям. Если он попытается сжульничать, его ждет куда более тяжелое наказание.

Пока Лоуренс размышлял, Хоро подняла голову. Она сидела не рядом, но суденышко было достаточно маленьким, чтобы он почувствовал ее движение. Лоуренс взглянул туда же, куда смотрела она, — вперед, вниз по течению. Может, Хоро увидела что-то в лодках, плывущих впереди?

В следующее мгновение его ушей коснулся рокот. Тут же он понял: это стук копыт. В их сторону по берегу реки мчался конь.

— Что происходит?

Невольно он обратил этот вопрос к Хоро, но ответа не последовало. Она и впрямь решила его не замечать, даже если он будет действовать импульсивно. Хотел бы он, чтобы со стороны его вопрос выглядел так, как будто Лоуренс обращается к самому себе; но Лоуренс понимал, что это невозможно. Он ощутил короткий укол одиночества. Проблему необходимо решить, пока все не стало еще хуже.

Хоро вылезла из-под одеяла и осторожно сошла на причал, как будто Лоуренса поблизости вообще не было.

Конь, приблизившись к причалу, замедлил бег; всадник соскочил на землю, не дожидаясь, пока он остановится. Он был в плаще, но рукава плаща были закатаны... очевидно, еще один лодочник. Рагуса и другие, кто был на причале, его, похоже, знали. Посыпались вопросы, и новоприбывший, обменявшись краткими приветствиями, принялся объяснять, что произошло.

Коул держался в стороне от обсуждения, словно стремясь не причинять беспокойства. Хотя его явно глодало любопытство по поводу происходящего, он отошел к краю причала. Сам Лоуренс на его месте не удержался бы от соблазна подойти поближе и послушать... мальчик был превосходно выучен.

Хоро подошла к Коулу и сказала что-то на ухо. Возможно, она спрашивала то же, что только что спросил у нее Лоуренс, но уверенности не было. Коул, однако, казался удивленным; он поднял глаза на нее, потом покосился на Лоуренса. Стало быть, она, скорее всего, говорила о нем... и вряд ли добрые слова. Коул кивнул; Хоро продолжила. И ни единого взгляда в сторону Лоуренса.

Лоуренс больше не беспокоился, будет ли Хоро и дальше его не замечать. Вместо этого его стало грызть ощущение, что Хоро его читает, как раскрытую книгу.

— Так. Эээй, господин учитель!

Речники закончили разговор, и Рагуса позвал Лоуренса. Лоуренс поднялся на ноги и зашагал в сторону моста. Хоро стояла рядом с Коулом, держа его за руку. Лоуренс чувствовал, что это все равно лучше, чем если бы на месте Коула был Амати... эти двое походили больше на брата и сестру.

— Что случилось?

— Прости, похоже, мне придется попросить вас немного пройтись пешком.

— Пешком?

Новоприбывший влез на коня и поскакал дальше в сторону верховьев реки. В руке он держал синий флаг. Лоуренс догадался, что что-то произошло на реке.

— Похоже, там большой корабль сел на мель. И перегородил всю реку. Они были слишком жадные, совсем рассудок потеряли. Когда этот корабль заметили, было уже поздно — полно лодок успели застрять. По слухам, одна лодка утонула, но без лодочника на борту. Все может очень осложниться.

— Это...

Звучало почти так, как будто стая голодных наемников устроила налет на корабль во время войны. На таких равнинах, как здесь, река была слишком мелкой и текла слишком медленно, чтобы что-то подобное могло произойти... безумие какое-то. Кто-то, должно быть, подстроил это и утопил лодку, чтобы остановить всех. Такое деяние в мирное время должно неминуемо навлечь на виновника гнев правителя.

Но Лоуренс знал кое-кого, кого подобные угрозы не волновали ни в малейшей степени. Если бы на нем была шляпа, он бы снял ее перед Ив. Может, даже подбодрил бы ее.

— И что же мы сейчас имеем?

Лоренсу и остальным по-прежнему нужно было в Кербе; они проделали лишь половину пути. Они уже были достаточно далеко от Реноза, чтобы разворачиваться и плыть обратно. Лошади были бы вполне логичным выбором, но все имеющиеся поблизости лошади были заняты на перевозке грузов, и никто не согласился бы их одолжить для долгой скачки.

— Мы слышали, это не наемники, так что все разрешится довольно быстро. Но лодки, которые там застряли, слишком нагружены товарами, чтобы помогать. И на том корабле полно людей, которым недостает храбрости прыгнуть в холодную водичку и доплыть до берега, так что я должен им помочь. Все, что я тебе могу сказать, — мне очень жаль; надеюсь, ты не будешь против, если вам придется пройтись дотуда пешком, пока я поплыву на более легкой лодке.

Репутация лодочника страдает, когда ему приходится просить идти пешком людей, которые взошли на борт лодки и заплатили за проезд. Даже если это не его вина. Будучи нормальным лодочником, Рагуса, естественно, был расстроен.

— Я торговец. Если идти пешком означает сберечь деньги, я могу лишь улыбнуться.

Между их родами занятий не было какого-то родства, но Рагуса, натянуто улыбнувшись, словно говоря "я проиграл", протянул Лоуренсу руку. Проблема была в Хоро. Но Лоуренсу не потребовалось даже поворачиваться в ее сторону, так как Рагуса продолжил:

— Разумеется, в такой холодный день было бы верхом бесстыдства просить девушку идти пешком, тем более без всякой подготовки. И все те люди, конечно, нервничают из-за перегороженной реки... им полегчает, когда к ним на лодке приплывет девушка, красивая, как богиня.

От того, как лодочник смягчил удар, у Лоуренса стало легче на душе. Говорить на эту тему с Хоро было бы серьезным испытанием — с учетом того, что она с ним не разговаривала. И кроме того, теперь ей не придется громко жаловаться на необходимость идти пешком.

— Ладно, я пойду выгружать мои товары.

— Позволь мне помочь.

— Эй, эй... кто-нибудь может подумать, что я попросил тебя о помощи!

Он умел обращаться со словами. Отказать Лоуренс никак не мог.

— Выгрузить надо только зерно и бобы. Ящики останутся в лодке.

— Отлично, к делу.

Они оглянулись на груженую лодку. Рагуса вдруг хохотнул, будто вспомнил что-то.

— А, да... я чуть-чуть подслушал вашу милую беседу...

Лоуренс ощутил, как на него накатила волна смущения.

— Все нормально, я ничего такого не услышал, из-за чего стоило бы смущаться.

Рагуса хитро ухмыльнулся; Лоуренс мог лишь застенчиво улыбнуться в ответ.

— Я слышал, ты упомянул монеты эни.

— Монеты эни?

— Ага... ни за что не догадаешься, что именно я перевожу.

Лоуренс уже подозревал, что Рагуса возит именно монеты, но это было слишком невероятное совпадение. Может, Рагуса просто подшучивает? На секунду в голову Лоуренса заползла эта мысль, но потом он вынужден был признать, что все довольно разумно. Золотые и серебряные монеты перевозились бы в сопровождении вооруженной охраны, и проезжих вроде Лоуренса с Хоро в лодку бы не пустили.

Вдобавок лодка Рагусы могла вместить десяток ящиков, не больше. Это значило, что медные монеты перевозили еще как минимум четыре лодки. Поскольку их груз уже был известен, они никак не были и не могли быть вовлечены в историю с мехами. Вот почему они никуда не торопились из Реноза, и вот почему Лоуренс и Хоро смогли попасть на борт. Все сходилось.

Помимо прочего, это означало, что Рагуса мог знать что-нибудь интересное. Взгляд Лоуренса отвердел, превратился в настоящий взгляд торговца. Рагуса встретил этот взгляд, словно ждал его.

Движением глаз предложив Лоуренсу начать пока что разгрузку, он затем жестом пригласил Коула и Хоро тоже послушать его историю. Положил руку Лоуренсу на плечо и, придвинувшись ближе, сказал:

— Я разделяю твой интерес. Уже два года я один из тех, кто в определенное время отвозит определенное количество ящиков с деньгами. Все как ты говорил: ящиков всегда ровно пятьдесят семь. До сегодняшнего дня меня количество никогда не волновало, но со временем всем нашим стало ясно, что их всегда пятьдесят семь.

Хоро передала Коулу еду, воду, спирт и плащ, чтобы тот накинул его на себя. Это был очень хороший плащ, купленный Лоуренсом, и мальчик был явно удивлен. Но Хоро накинула плащ на Коула, не обращая внимания на его удивление. Его собственное одеяние было совсем уж лохмотьями.

Не исключено, что такого плаща он вообще никогда в жизни еще не носил. Казалось, он боится шагу ступить; но в то же время нельзя сказать, что он совсем запутался в новой одежке.

— Заказывали всегда пятьдесят семь, но чеканили для Торгового дома Джин шестьдесят. Кто-то, должно быть, втайне перевозит эти три ящика. Похоже, этот торговый дом в каких-то сомнительных делишках замешан.

Рагуса запрыгнул обратно в лодку и поднял мешок с зерном, потом передал Лоуренсу, а тот положил его на причал. Коул, глядя на них, взял мешок с бобами. Возможно, он просто стремился помочь, но, скорее всего, ему хотелось услышать продолжение разговора Лоуренса с Рагусой.

— Я благодарен моим нанимателям и вполне доверяю другим, кто перевозит монеты, но да простит меня Господь, если я по незнанию влез во что-то противозаконное.

Рагуса, конечно, не Коул, но обман в нынешнее время — настолько частое явление, что его даже можно считать нормой.

— Конечно, лучше всего было бы узнать в самом Торговом доме Джин, но за перевозку так хорошо платят... и если окажется, что это и впрямь какой-нибудь грязный секрет, то спрашивать будет не очень мудро.

Наемным работникам всегда приходится волноваться о подобных вещах.

Получив последний мешок с зерном и поставив его на причал, Лоуренс сказал:

— Разумеется, я вовсе не собираюсь это все разглашать. Меня устроит любое прибежище, даже воздушный замок.

— Странный юмор у вас, бродячих торговцев. Но, знаешь, неприятно думать, что меня используют для каких-то преступлений.

Рагуса улыбнулся.

Речники вроде него работают на одной реке всю свою жизнь; конечно, им важно, чтобы владельцы перевозимых ими грузов оставались довольны. Но если те же самые владельцы используют лодочников для каких-то грязных делишек, на дно с камнем на шее отправят именно лодочников.

Конечно, лодочники желали знать правду, но они жили в своем крохотном мирке, где поговорить об этом было невозможно. Чужак, пришедший из далеких краев, — совсем другое дело...