| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глупость
Вся жизнь сплошная череда глупостей. Больших и малых. Своих и чужих. Тех, о которых ты знаешь ещё до того, как сделаешь, тех, о которых узнаешь, когда сделаешь, тех, о которых ты никогда не узнаешь, и тех, о которых, возможно, не только ты, а вообще никто и никогда не узнает, но от этого они не перестанут быть глупостями.
Глупость и Случайность два столпа, на которых балансирует то, что зовётся реальность.
Глупостью со стороны самого удачливого, а как следствие самого любимого лазутчика Горгонта, гоблина по прозвищу Пройдоха было идти в атаку на стены Иллариос-Дайа вместе со вчерашними собутыльниками-орками в первых рядах. Случайностью было выжить в том приступе, когда над головами начали рваться гномьи бомбы, невесть каким образом оказавшихся у остроухих обитателей крепости. Глупостью было надеяться выжить в полевом госпитале гоблину, которого взрыв лишил всех конечностей и почти выжег глаза: там хватало иных больных, которых ещё можно было попробовать вернуть в строй.
Глупость и Случайность они как бы сами по себе, но, случается, так, что обе оказываются в одно время и в одном месте, и пришивает глупому гоблину глупых орк руки и ноги, поит целебными отварами, и глупый гоблин выживает, ещё не зная, что совсем скоро Глупость станет для него одним из тех немногих грехов, от которых он сам себя заставит отказаться.
Глупость и Случайность
— По делу или как, мой зелёный друг? улыбка пухлого, если не сказать жирного, хозяина Фонаря, как и подобает улыбке хозяина заведения при виде гостя, сияла ничем не хуже солнца.
Улыбец Гонти, пусть лягушки вечно едят его мерзкую душонку, поговаривают сильно завидовал Хозяину. Поговаривают ещё, что именно эта и зависть стала причиной гибели Улыбца. Первое, возможно, второе, — глупых слух.
— Цены у тебя, кусают похлеще мусорных кайманов, чтобы честный гоблин мог к тебе заглянуть на простой перекус.
— Так то честный, а то ты.
Так разговаривать с Алая Ильменсенем не позволяли себе даже его старые боевые товарищи, те с кем он покинул взятый Золотой Город, те кого прозывали Мародёры Горгонта, те, с кем он пришёл в этот Город, пришёл ведомый Великим Шаманом. Самым Великим Шаманом, Величайшим, который отважился на то, о чём иные и помыслить не могли.
— Брэнди моему обвислобрюхому другу. взмахивает рукой хозяин Фонаря и садится за стол напротив гоблина, добавляя то, что и так было ясно его собеседнику. — За счёт заведения, разумеется. Всё за счёт заведения.
— Небось опять тухлятина какая из полузатопленного погребка, в котором твои мертвецы отмокают? не прекращая жевать осведомился Алая.
— Как есть тухлятина, из прогнившей бочки, что царя Мери-О-даса помнит и Старую Империю, да я ради дорого друга, пусть бородавки на носу его растут как у беспоясого сопляка, даже плюну в тот нектар, что сейчас принесут.
— Плюнь, — кивает Алая, которому всегда нравилась манера хозяина вести разговор, — как есть плюнь, а то никто уже не плюёт в пойло старому гоблину.
— Главное, чтобы хотя бы вслед плевали, а то ведь без этого жизнь не жизнь? Так ведь, мой кривозубый друг?
— Плевок вслед всяко лучше ножа в спину.
Шутка гоблина понравилась хозяину Фонаря, и он рассмеялся.
Хозяин смеялся долго, утирая слёзы, а гоблин напротив него доедал свой обед, еще не зная, что прямо сейчас его внучка Доби ввязывается в самое опасное дело за своею недолгой жизни. То дело, в котором Глупость и Случайность идут рука об руку, приглашая прогуляться вместе с ними героев, богов и прочих созданий минувших эпох, чьи руки по локоть в крови, а Смерть стоит и молча наблюдает за происходящим.
Межреальность. Город. Чарующий Лес. Дядюшкин Садик. 3002 год после Падения Небес.
Элис поглядывала на свою сестру с завистью, к которой подмешивалось сочувствие. Зависть понятно сестрёнка пропадала где-то всю ночь, вернувшись домой лишь к обеду, вымотанная и вся в ссадинах и кровоподтёках, что красноречиво говорило о том, что эту ночь Мэлис провела не в соборе Однокрылого Херувима, моля о прощении всех своих грехов. Сочувствие же причиной ему были не травмы, которые были уже обработаны тем, кто их и нанёс.
Сёстры сидели рядом, вдыхая резкий и мало кому приятный аромат орочьих мазей, а между ними лежал небольшая фляжка из бычьей кожи с настойкой, единственным приятным компонентом которого был спирт, все остальное же могло вызвать приступ рвоты даже у трупоедов, обитающих на неосвящённых кладбищах.
Они вдыхали прошлое. Прошлое пахло орком. Прошлое и было орком. Огромным, молчаливым орком, отряд которого вырезал и без лишних церемоний съел всех, кто был близок им двоим. О том, что было до того, сёстры заставили себя забыть, о том, что было потом, сёстры дали себе обещание помнить каждое отведённое им мгновение жизни.
И они помнили.
Две помнили одно.
Две помнили одного.
— Учитель сейчас даже без Рабов. Продал последнего. Говорил, заключил отличную сделку и скоро ему привезут другого. это было первое что сказала Мэвис с момента своего возвращения домой. Врёт.
— Врёт. кивает сестра.
И опять тишина.
Нельзя им было тогда уходить. Нельзя. Нельзя было оставлять Учителя в живых. Никак нельзя.
Межреальность. Город. Орочьи Болота. Кривой переулок. 3002 год после Падения Небес.
Младший следователь отдела по борьбе с экономическими преступлениями Доби Ильменсен не без оснований полагала себя если не самым удачным, так уж вне всяких сомнений одним из самых удачных капиталовложений своего деда, что накладывало свой отпечаток на всё её существо.
Неоднократный призёр соревнований по положенному Уставом самбо, а также по орочьей смятке, для обучения которой дед отрыл на какой-то стройке орка по имени Ардонт. Трёхкратный обладатель Золотой Шпаги, а также чемпион одного сезона Болотных Боёв, к которым Доби готовил всё тот же орк, что и учил смятке. Выпускник Схолы Империум с недосягаемыми для остальных гибридов 978 баллами в аттестате, ставших причиной тайного расследования особой комиссии Ночной Администрации.
Доби Ильменсен тратила каждую декаду на декокты и эликсиры, заменявшие ей, как и любому другому гибриду с демоном, пищу больше времени, чем зарабатывало большинство Граждан за несколько десятилетий каждодневного упорного труда. Стоимость же татуировок, удерживающих тело гибрида от распада, была столь велика, что нередко находились безумцы, готовые рискнуть своей жизнью ради обладания ими.
Узнав, какая сумма уходила на оплату номера в Фонаре, даже коллеги по работе присвистывали. Просто они не знали, что тот номер — необходимое условие жизни Доби, одно из многих, как теже декокты, эликсиры и татуировки.
— Девятисотая?! Что б мне провалиться! — Зинко до того вертевший в руках убогий клинок, стоило ему заметить Доби, отбросил кусок железа к куче мусора, из которой тот и был извлёчен только что. Чемпион, какими судьбами в нашей-то дыре?
Человек с оркоидными модификациями и не косметическими, как это обычно бывает у представителей этого вида. Имплантированы железы внутренней секреции, о чём напрямую свидетельствуют запах пота, дыхание же говорит об отсутствие лёгкого, которое было удалено для обеспечения необходимого места для нового сердца. тут же про себя отметила Доби, отметив также и то, что присутствие данного модификанта по какой-то неясной причине вызывает у неё беспокойство.
— Дело. остановившись в десятке шагов от незнакомца, ответила младший следователь.
Доби морщилась против воли. В голове у неё звучал донельзя противный голос. Голос ей деда. Глупость и Случайность. говорил он.
— Дело это хорошо, госпожа младший следователь. Это очень хорошо, что дело. радость странного модификанта была напускной, но он этого и не скрывал.
Лицензия Гражданина свежая, видимо, обновлялась пару-тройку часов назад. Прописка также в наличии. Глупость, конечно. про себя констатировала Доби, но запрос в Администрацию по номеру лицензии всё же отправила.
Ответ на запрос, пришедший спустя секунду-другую, как и ожидалось, не содержал ничего интересного, и ничего не изменил, разве что позволил Доби обратиться к незнакомцу по фамилии:
— Гражданин Створовски, вы хотите что-то сообщить? Если нет, то извольте не мешать.
— Брось ты это Гражданин Створовски, зови меня просто Червь. А что до сообщить да, хочу если твоё дело заведёт тебя к тому, к кому лучше бы оно тебя не заводило ты постарайся успеть сказать, что знакома со мной
— Вы не могли бы выражаться яснее, Гражданин
— Червь, просто Червь, я же просил. перебил Доби модификант. А что до ясности я просто хочу ещё когда-нибудь увидеть тебя, Чемпион, в Болотных Боях уж больно ты ловко тогда Лягуху-то свалила
— Пьяный орк входит в пещеру и поскальзывается на спящем снорке.
Название само собой сорвалось с губ девушки глубоко засела в её голове наука неразговорчивого орка.
— Хороший приём мне таким же однажды тоже шею сломали
Червь заулыбался вспоминая, как после этого его убийца Юшка, бывший тогда верным телохранителем Толстопузого Герандиса, одним быстрым движением своего отравленного клинка вспорол тому его могучее пузо. Потом была война, в горниле которой никто и не заметил пропажи придворного поэта, вызвавшего недавно гнев венценосного Герандиса, как не заметили и того, что убивший Юшку гвардеец никогда не расставался с томиком стихов того поэта.
— Боюсь вас разочаровать — начала было Доби, но вновь была прервана.
— Знаю, Девятисотая, знаю действующим сотрудникам Администрации запрещено участвовать знаю, но я не спешу может через сотню лет может через две сотни я подожду ну а пока уйду со сцены зрителям на ней не место это я давно уяснил
Попыток остановить своего случайного собеседника Доби не стала предпринимать: младший следователь и без того потратила достаточно времени на бессмысленную болтовню.
Опоздать, она, конечно, не опоздает, но сама мысль, что клиент заподозрит сотрудника Администрации в непунктуальности сама мысль казалась Доби кощунством.
Межреальность. При-Город. Ванахейм. 3002 год после Падения Небес.
Город виделся Милитэль паутиной, которая плелась множеством пауков.
Тёмные Боги с их Зовом уже давно обратили Канализацию в отдельный район, чьи представители крысиномордые тосийцы имеют свою долю кресел в Городском Совете. Фанатики. Опасные фанатики одинаково легко посылающие других на смерть и умирающие сами. Даже не имеет смысла запоминать имени того, с кем ты сегодня договаривался о деле, завтра, скорее все к тебе явится уже совсем другой тосиец, который может как подтвердить вчерашнюю договорённость, так и сунуть тебе в живот зазубренную заточку.
Но дела с ними всё равно ведут и не только Администрация, общающаяся с относительно вменяемыми Крысиными Королями, но и простые Граждане, среди которых подавляющее большинство составляют Сумеречники, которые по достоинстве оценили возможности, предоставляемые хозяевами лабиринтов, находящихся под Городом.
Контрабанда, похищения, незаконная торговля Рабами, перемещения, которые не отследить, возможность скрыться от Администрации и даже покинуть границы Города Сумеречники хорошо платили за это, и многое другое, за что Кодексом Города была гарантирована смерть.
Илисиан Вечный, бывший Император, оставивший сиротой свою Империю и принёсший в жертву город Чёрного Столпа вместе со всеми его обитателями ради места в Совете. Он смог обратить войну с Асгардом, начавшуюся в результате странного стечения обстоятельств почти сто лет назад, из крайне убыточного, но необходимого предприятия, в один из источников пусть небольшого, но стабильного пополнения казны Города.
Ходили слухи, что Военный департамент, возглавляемый Илисианом, утаивает большую часть добытого времени, но неоднократные проверки Налогового департамента и Счётной палаты, не подтвердили эти слухи.
Корни, предавшие своих собратьев-перворождённых, владеющие самыми престижными районами Города, казались большинству безразличными ко всему, кроме личного обогащения. Но оно на то и большинство, чтобы ошибаться.
Демоны, не Старого и не Нового Дома, а явившиеся из Пустоты по призыву Смертного Греха Обжорство и немедленно пожравшие его, ставшие им, его частью. Демоны составляют почти девяносто процентов сотрудников Ночной Администрации. Они, ведомые только им известными мотивами, обеспечивают постоянный рост территории Города и слаженное функционирование всех его институтов.
Чистые, истинные люди, представлены последователями Святых Ботульфа и Марка и фирмой Олафсон и Олафсон. Жалкая горстка, обладающая недоступными иным знаниями, зиждущимися на текстах эпохи до Падения Небес и трудах Мудреца. Замкнутая общность, в стремлениях которой переплелись и жажда прихода Истинного, и надежда на возвращения Мудреца, и много ещё чего известного и понятного только им самим.
Все они и многие другие, поменьше, плели паутины, каждый свою, и все одну, ту что создала Город и помогала ему развиваться, прирастая новыми районами и обитателями.
Милитэль, как и её заступница с той стороны Бездны, мало чем обладала, но тем, что обладала, распоряжалась умело, благодаря чему владела двумя фигурами, наличие которых вполне способно было внести серьёзные корректировки в расстановку сил.
Первая фигура Тринитас, о сокрытии последствий очередной резни устроенной которым, недавно пришло сообщение. Существо бывшее когда-то Богом Сотворённым, а теперь притворяющееся человеком. Три тысячелетия странствий не принесли ему не то что поражения, достойного соперника не смогли они ему принести.
Вторая Богоубийца, по нелепому стечению обстоятельств когда-то служивший у Милитэль при дворе и укравший её кобылиц. Да, он однажды уже отказался от сотрудничества, но он просто тогда ещё не знал, что это самое сотрудничество единственный путь, что у него остался. Нужно просто подождать, когда в паутине Города завязнет Легион, и не самый умный, но крайне старательный грум сделает всё, что от него потребует Королева-Мать.
А там а там Милитэль в раздумии побарабанила пальцами по столу паутину могут плести не только пауки
Межреальность. Город. Чарующий Лес. Дядюшкин Садик. 3002 год после Падения Небес.
— Выше голову. попыталась подбодрить сестру Элис. Ты не плакала и не просила забрать нас к себе, как это уже однажды сделала я.
— И задание выполнила. попыталась улыбнуться Мэлис.
Улыбка вышла робкая, извиняющаяся.
Задание всё из-за него.
Из-за него прошлись заглянуть в Орочьи Болота, нарушив негласную договорённость не посещать район, в котором жил учитель.
Но отказывать было нельзя. И дело тут не во времени, которое причиталось за его выполнение, а в том, что заказчиком был Ёрмунд.
Злопамятный и насквозь лживый дракон в последние годы постоянно подкидывал сёстрам да и не только им, а ещё доброй сотне специалистов в разных областях странные и никак не связанные друг с другом задания, расплачивался щедро и всегда вперёд, никогда не интересуясь, было ли выполнено задание.
Идеальный заказчик: платит, но результатами работы не интересуется. — так или примерно подумал однажды карманный воришка-эльф по кличке Кошачьи Лапки, когда получил очередной перевод и задание украсть у любого прохожего любые часы. Подумал, а потом решил, что лучше сегодня будет завалиться в бар к Толстому Лу и выпить, тем более повод имелся времени только что подкинули.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
