Эт-Витурис оплатил обучение Норситы в Высшей школе магии и поговорил с ее отцом. Так юная иллюзионистка "вернулась в лоно семьи". Домашние, помня шалости Норситы, отнеслись к этому с некоторой опаской. Но теперь девушке было не до того, что тратить свои таланты, пугая родню. Ни полчищ тараканов на обеденном столе, ни мышей — на кухонном, ни окровавленных трупов в постели любимого братца больше не появлялось. Если девушка и шкодила, то лишь вместе с компанией таких же, как она, студентов, и подальше от дома.

* * *

— Но все равно я для них чужая! — захлюпала носом Норсита, заканчивая рассказ. Поэтому маменька с папенькой поверили, что я украла ожерелье! А бабушка приезжала для того, чтобы посмотреть на нас с братом и подумать о наследстве!

— При чем тут ожерелье? — растерялся Арчи. — И при чем тут наследство?

— При том, что Нори обвинили в краже, — разъяснила за подругу Ланя. — На Эйван Осеннюю к ним приезжала бабка, та самая "госпожа Гертруда", владелица компании "Мильд и сын". И у нее пропали драгоценности. Она не стала заявлять в полицию — дело-то семейное. Но все думают, что украла Нори!

— А я ничего не крала! — снова разревелась иллюзионистка. — А они говорят — отдавай ожерелье или деньги, или ты вообще не дочь! Но столько денег я сразу не заработаю!

— Подожди, не части, — остановил девушку Арчи. — Если тебя обвинили в краже, то кража все-таки была. Ведь сами эти жемчуга пропасть не могли, ведь так? Я верю, что ты ничего не брала. Но кто-то ведь их своровал? Если найти вора, то твои родители поверят тебе.

— А это возможно? — захлопали глазами девушки.

Арчи улыбнулся. Он ощущал то же странное возбуждение, что и несколько седьмиц тому назад в Бастбире.

— Возможно, только надо придумать, как мне к вам попасть и сделать так, чтобы твои домашние со мной разговаривали.

Норсита задумалась. Потом вдруг резко встала:

— А чего тут думать? Я отцу говорила, что пусть он наймет сыщика. Отец не захотел. Но я сама могу нанять кого угодно! Я представлю тебя стряпчим из какой-нибудь адвокатской конторы. Мало ли чем некроманты занимаются. А в порту есть конторы, в которых решают и не такие проблемы!

— Знаю я, как они там проблемы решают, — ухмыльнулся Арчи, еще по дороге в Бастбир наслушавшийся рассказов о столичных "аблокатах". — Но ты права. Отправимся к вам утром, а там посмотрим.

Остаток вечера Арчи провел, расспрашивая Норситу обо всех ее домашних.

— Кстати, а о каком наследстве ты говорила? — вдруг вспомнил он. — Твоей же маме больше, чем двадцать пять, значит, она свою долю уже получила.

— Да, но бабуле надо кому-то компанию оставить.

Арчи недоуменно взглянул на девушку. На помощь подруге снова пришла Ланя:

— У них в семье только женщины нормальные, а мужики все — слизняки. Ну, кроме папы, конечно.

Дяди Норситы тоже не оправдали доверия своей матушки. Старший, Бетер, как только вошел в возраст, потребовал раздела компании. Получил ровно половину, но за прошедшие годы больше терял, чем наживал. Теперь по заливу ходила пара принадлежащих ему каботажников — все, что осталось от половины торгового дома. Средний, Вустас, и того хуже. Как был "маменькиным сынком", так и остался. Не женился, детей не заводил, жил в приказчиках, а с возрастом все больше выпивать начал. Да только не с его здоровьем пить. Год назад свалился с маридской горячкой, месяц в постели пролежал. Вроде выздоровел, да все одно видно: долго не протянет.

— Вот бабуля и решила к внукам присмотреться. По закону торговый дом принадлежит дяде Вустасу, но он напишет любое завещание, какое она захочет.

— А если без завещания умрет, то по трети матери, брату и сестре. Так?

— Так, наверное. Но бабуля не даст ему помереть без завещания. А нас, внуков, четверо: у дяди Петера двое сыновей да мы с братом.

— Ясно, — пробормотал Арчи. — После этого скандала с кражей тебя, конечно, из претендентов вычеркнут.

— Да плевала я на ее богатства! — фыркнула Норсита. — Обидно только, что даже папа ей поверил.

— Ладно, разберемся!

Глава 8

После того, как магмейстер эт-Дебус получил место в штабе королевского флота, его семья перебралась из Бастбира в Келе. Поэтому до дома Норситы далеко идти не пришлось. Молодые люди по Храмовому мосту перебрались на другой берег реки — и очутились в совершенно ином мире. Чистые мостовые, красивые дома, ухоженные скверы, нарядно одетые прохожие, огромные зеркальные витрины рестораций и дорогих магазинов.

Арчи шел молча, пытаясь сообразить, как разговаривать с родственниками Норситы. Никогда прежде он не добывал сведений у людей. До этого приходилось "выжимать" знания лишь из книг и свитков.

Дебусы занимали целый этаж в новом доходном доме на набережной. Пара охранников у входа, широкая лестница, блестящие начищенной бронзой ручек входные двери...

"Неплохо живет "ветродуй", — подумал Арчи.

— Меня тоже эта роскошь сначала пугала, — сказала Нори, словно угадав мысли некроманта. — Но ты не бойся, мы же по делу!

— Угу. Если твой папа согласится, что меня можно подпустить к делу.

— А это уже мне решать! — упрямо тряхнула волосами девушка.

Но Арчи все-таки оказался прав. Сначала магмейстер эт-Дебус не захотел разговаривать с "каким-то стряпчим". Правда, в кабинет пустил.

— Что это еще за фантазии? — строго спросил он дочь.

— Я хочу найти пропажу, — спокойно глядя в глаза отцу, сказала Нори. — Я не хочу, чтобы ты считал меня воровкой.

Арчи украдкой наблюдал за спорящими. Норсита и отец были очень похожи — одинаково сухощавые и черноволосые, и одинаково упрямые.

— А кто еще мог? — поджал губы магмейстер. — Ты кого-то хочешь обвинить? Меня? Мать? И кто еще мог сделать иллюзию?

— Вот это мы и попытаемся узнать, — вмешался в разговор Арчи. — Кстати, вы нашли пропажу в вещах вашей дочери?

— Нет, — лицо мужчины выразило недоумение. — Мы, конечно, не искали тщательно, так... посмотрели. Но она сто раз могла успеть продать жемчуга и спрятать деньги! Она дома не ночевала! В портовом квартале полно притонов, где купят что угодно!

— Я точно знаю, где ваша дочь провела эту ночь. И это не портовый квартал. Она была в пансионате матушки Трой в Школьном квартале у своей однокурсницы Лани Брис, дочери капитана Гуннорского гвардейского полка. Пансионат вдовы Трой — вполне приличный доходный дом, в нем останавливались в разное время ныне известные господа, например, губернатор герцогства Мор рыцарь Илсир Вьот, герой войны с Утором. Если хотите, можете проверить.

— А вы-то откуда знаете?

— Думаете, я взялся бы за дело, не наведя справок о заказчике? Так что помогите нам найти настоящего вора, — настойчиво повторял Арчи, пораженный тем, что активированное еще несколько минут назад заклинание "очарования" не действует на собеседника.

— А кто еще может быть вором? — не слушая собеседника, пафосно воскликнул стихиальщик. — Вы, молодой человек, видимо, плохо знаете мою дочь! Да она!

— Она наняла меня, — отрезал Арчи. — И я уверен, что она не крала этих дурацких драгоценностей!

Магмейстер эт-Дебус уставился на собеседника, открыл и закрыл рот, сделал несколько глубоких вдохов и вдруг совершенно спокойно сказал:

— Ну, хорошо. Ищите что хотите. Делайте что хотите. Мне действительно неприятно думать, что моя дочь — воровка.

"Подействовало! — обрадовался Арчи. — Только с такой задержкой... Может, у мужика сопротивляемость высокая или где-то амулет припрятан? Не, с амулетом я бы не справился".

Но вслух произнес тем же надменным тоном:

— Мне нужно знать точное время, когда была обнаружена пропажа, кто был в доме в течении суток до этого момента. И еще мне нужно будет осмотреть апартаменты, в которых останавливалась ваша теща.

— Хорошо! — покорно сказал хозяин дома. — Пропажа обнаружилась вчера утром. Матушка моей жены собиралась домой, упаковывала вещи...

— И обнаружила пропажу ожерелья?

— Нет, не сразу. В футляре была искусно сделанная иллюзия. Я не знаю, почему матушка моей жены решила достать драгоценности...

— Понятно. И что дальше?

Стихиальщик зажмурился и глубоко вздохнул.

— И все же? — настойчиво повторил Арчи.

— Потом был... скандал. Госпожа Мильд сказала все, что она думает обо мне, моей наследственности, моей дочери и магах вообще... Энриэтта, моя жена, с ней соглашалась... Потом госпожа Мильд уехала...

— А Норсита?

Магмейстер эт-Дебус недоуменно посмотрел на "стряпчего":

— Не знаю... она... я не видел...

— Я ушла! — вмешалась в разговор девушка. — Пока они тут ругались, я собралась и ушла к Лане.

— Понятно, — кивнул Арчи. — А теперь скажите, пожалуйста, когда вы в последний раз видели это украшение?

— Вечером ожерелье было на матушке моей жены... Праздничный вечер, мы ужинали вместе.

— У вас был по случаю праздника прием?

— Нет, только свои... Я, Энриэтта, госпожа Мильд и Норсита.

— А ваш сын?

— Петер уже третью седьмицу в плавании. Он учится в Морской школе, сейчас на практике, на галере "Кобчик".

— То есть в праздники его с вами не было? А сколько у вас слуг? Кто был в доме?

— Вы думаете, это кто-то из слуг? Но иллюзия?

— Я ничего не думаю. Скажите, пожалуйста, кто из слуг провел в доме праздничный вечер и ночь. Наверняка кто-то из слуг получил от вас ради праздника отпуск?

— Да... То есть нет. Не отпуск. Просто так, — промямлил господин эт-Дебус.

— И все же?

Арчи продолжал говорить тем же не терпящих пререканий тоном. Он не сразу сообразил, что для военного человека в комплекте с "очарованием" должны звучать приказные нотки в голосе. "Штатского" обращения этот солдафон просто не слышит. Теперь же, поняв, как нужно вести беседу, старался вытянуть из стихиальщика как можно больше сведений.

— За столом прислуживал Максут. Он служит у нас уже лет десять, после того, как был списан по возрасту с корабля. До этого был моим ординарцем. На кухне была кухарка Паретта. Ее помощницу Савиньетту и горничную моей жены Милиссу я отпустил на гуляние после того, как они помогли накрыть на стол. Они вернулась утром. Девушки предупредили, что останутся ночевать у тетушки одной из них в Ремесленном квартале. У Милиссы вроде бы там есть жених. У Норситы нет горничной. Уборщица у нас приходящая...

— А конюх? Наверняка у вас есть конюх.

— Он с семьей живет в домике рядом с конюшней. Он вдовец, его дочь иногда помогает стирать. Эти новые дома очень удобны. Во дворе есть прачечная, не нужно отдавать белье на сторону. Да, у нашего конюха, Пикта, ночевал и конюх госпожи Мильд.

— Кто прислуживал госпоже Мильд в доме?

— Вместе с тещей приехала ее горничная. Не знаю, как ее зовут. Женщина средних лет, она во время ужина не выходила из гостевых комнат.

— Где спят остальные слуги?

— Возле черного хода есть специальные комнаты. Если надо, я покажу.

— Не надо. Помещение мне покажет Норсита. А вы окажите любезность: прикажите всем слугам собраться в... где это удобно?

— В столовой.

— Хорошо, в столовой. Соберите всех слуг. А я пока осмотрю ваши гостевые комнаты.

Едва молодые люди вышли из кабинета магмейстера, Норсита круглыми глазами посмотрела на Арчи и шепотом спросила:

— Что ты с ним сделал? Я думала, он будет орать на нас...

— Есть одно заклинание, — стараясь выглядеть как можно таинственнее, ответил Арчи.

— Некромантское? — дрожащим голосом спросила девушка.

Арчи не выдержал и прыснул в кулак:

— Нет, нанитское. Серьезно, монашки его используют, чтобы успокоить рожениц. Это короткая молитва к Нану Милостивцу о даровании покоя метущейся душе и доверия к лекарю. Но порой действует почти как приворотное зелье. Представляю, как он будет чувствовать себя завтра! Интересно, сколько раз он задаст себе вопрос: "Почему я так строился перед этим молокососом, словно он, по меньшей мере, командир эскадры?"

Норсита тоже захихикала:

— Научишь?

— Потом, хорошо? Лучше покажи, где твоя бабуля жила.

Две смежные комнаты — красиво обставленные, светлые, чисто убранные. Паркет натерт до блеска. Везде идеальный порядок. Ни одной мелочи вроде какого-нибудь платочка или рукоделия, лежащей на столе или в креслах, ни одной книги на виду. Чернильница на письменном столе в проходной комнате пуста, а несколько перьев, вставленных в специальную подставку, никогда не затачивались. Лишь горшки с цветами на окнах делали придавали немного уюта. Их было так много и стояли они так тесно, что стебли традесканций переплелись и обвили растущую рядом герань.

— Видимо, старушка спала здесь, — заключил некромант, осмотрев комнаты. — Вот на этой кровати. Служанка — в проходной комнате на диване. Так?

— Не знаю, — пожала плечами Норсита. — Я к бабуле не заходила. Но сомневаюсь, что она бы стала ютиться на диване.

— Вот и я так думаю... А свои драгоценности, видимо, госпожа Мильд складывала вот на этот прикроватный столик? Больше вроде некуда.

— Наверное, — снова согласилась Норсита.

— То есть вор должен был пройти мимо спящей служанки, потом — обогнуть эту кровать, и лишь потом — добраться до драгоценностей. Да, у старушки наверняка было не только ожерелье?

— Да, я помню несколько колец, браслет, серьги... Жемчужная сетка для волос, — начала перечислять девушка.

— Кольца бабуля, конечно, могла не снимать, но спать в сетке для волос...

— Темнота! — фыркнула девушка. — Многие модницы так делают, чтобы сохранить прическу. Но тогда надо спать не на кровати, а в кресле. И вообще, у бабули сетка такая... ну, она вместе с наколкой на пучок одевается. А кольца, наоборот, надеваются поверх перчаток.

— Ладно, мне этого не понять, — отмахнулся молодой маг. — Достаточно только знать, что старушка, раздеваясь, должна была снять не только ожерелье, но и что-то еще из драгоценностей. Снять и положить на столик. А взяли только ожерелье. Почему? Оно дорогое? Ты же его видела. Как думаешь, сколько может стоить бабкина пропажа?

— Не знаю, — пожала плечами Норсита. — Я за ужином рассматривала это ожерелье. Оно очень изящно и сделано с фантазией. Я даже удивилась, что это — не иллюзия.

Арчи вопросительно посмотрел на собеседницу:

— Точно — не иллюзия?

— Да, я даже истинным зрением смотрела. Просто жемчуг, платина, мелкие бриллиантики и несколько среднего размера сапфиров. Но сделано очень искусно. Четыре нити жемчуга, кстати, совсем мелкого, соединены между собой платиновыми листочками. Те усыпаны бриллиантами — крохотными, наверное, с маковое зернышко. Просто алмазный песок, но создает такую игру света... А сапфиры — словно водяные капли. Полное ощущение, что на рассвете после дождя осенние листья запутались в паутине...

— То есть получается, что вещь дорога только работой? — стал рассуждать вслух молодой маг. — Если разобрать ожерелье, продать отдельно платину и жемчуг, то много не выручишь?

— Да, — задумчиво согласилась Норсита. — Кстати, в сетке жемчуг был гораздо крупнее и дороже — розовый, южный. А в ожерелье — голубоватый, который у мыса Фоктор добывают.