Хроники московского провала

От принятого на грудь на душе стало спокойно и хорошо. Вячеслав Иванович осмотрелся. Комната была забита приборами и колбами с жидкостями и порошками. Ну, точно как на сказочной картинке 'В кабинете алхимика'. Глоин попросил рассказать о возникших проблемах, и посетитель изложил подробно все, что произошло с ними.

— Уважаемый Борл, я думаю, что мы сможем организовать спасение Финеры. Правда— это довольно рискованное мероприятие и может стоить жизни в случае провала. Когда вы готовились к перелету в Самару, мы с братом тут покумекали и изготовили костюм начальника Департамента Благодарения ПРОСТОЛЮДИНОВ. Точную копию. Обычно, плазмолеты не залетают далеко от Москвы. И это на случай, если на границе столицы Вас остановит военный патруль. Дорн примерь-ка обнову. Брат ученого вытащил из соседней комнаты резиновую оболочку телесного цвета, залез в нее. Затем нажал на кнопку, прикрепленную к конструкции, и оболочка стала раздуваться. Борл не поверил своим глазам. Перед ним стояло, согнувшись в три погибели из-за низкого потолка жабообразное человеческое существо. Абсолютно голое, во всем своем естестве. Такого огромного члена с яйцами он не видел никогда. Неужели эти уроды четвертого уровня Служителей Верховного так выглядят на самом деле. Финера рассказывала ему о его доброй жене, о ребенке. Как она могла спать с таким уродом. Видимо в этом мире стремление к социальному положению было настолько важно, что внешние физические данные не играли роли. Наверняка этот человек был даже красив до генетического преобразования.

— Остались небольшие детали, и все будет готово. Можно смело лететь в Церберию и похищать Вашу Финеру. Этот жених-урод не посмеет остановить девушку, если начальник департамента прикажет сесть ей в плазмолет. Кто оденется в этот костюм, пусть изгонит страх перед Церберами.

Вячеслав Иванович тоже захотел примерить оболочку. Когда он оказался в замкнутом пространстве надутой куклы, то почувствовал себя вполне комфортно. Ничего не давило, дышать было легко, и управлять конечностями не составляло особого труда. Когда он произнес какую-то одобрительную фразу, то не узнал своего голоса. Просто чудо техники.

Глоин предложил Борлу обсудить их исследования на тему трансформации в этот мир. Вячеслав Иванович никак не ожидал такого поворота от встречи с приятелями Роман-Элума. Конечно, он готов хоть часами слушать любые предположения ученых.

— Мы очень долго, на протяжении нескольких месяцев, искали причину Вашего внезапного появления у нас в Москве. Вопрос очень интересный, но вместе с тем и сложный. Благодаря поддержке нашей организации нам удалось побывать внутри станции метро Сокольники. Мы тщательно изучали каждый угол зала и прилегающих тоннелей, но ничего заслуживающего внимания не нашли. Мне бы очень хотелось услышать от вас любые подробности с того момента, как вы оказались в чреве метрополитена. Это необходимо для продолжения исследований.

Вячеслав Иванович подробно рассказал своим новым друзьям все подробности, какие только мог вспомнить. Потом поинтересовался, что это за организация, которая так стремится им помочь. Глоин подозвал своего брата и попросил посвятить гостя в подробности, сославшись на то, что ему необходимо, пока свежа память, сделать кое какие записи. Дорн с готовностью принял на себя обязанности рассказчика.

Выяснилось, что братья вовсе никакие не ученые, а самоучки. Если бы они носили официально это звание, то жили бы в городке Рахно-Филиуса, где ученым абсолютно наплевать на судьбы людей. Это обязательное правило Афроевразиании.

Буквально двадцать лет тому назад, рассказывал Глоин, была создана подпольная организация и назвали ее 'Семиума' в честь отважной женщины, которая, потеряв мужа на непосильных работах, открыто выступила против власти. Она на виду у Церберов прошла с сумкой продуктов в одну из станций метро и потом вышла оттуда. Ее, естественно сразу схватили, судили и казнили. Все это транслировалось по телевидению. Но ПРОСТОЛЮДИНЫ был на стороне героини. Многие последовали ее примеру. В тот суровый год были казнены десятки тысяч людей. Страна была на грани внутренней войны. Плазмолеты летали над спальными районами Москвы и распыляли успокаивающие аэрозоли. Власти добились своего, превратив часть народа в дебилов. Многие сходили с ума и осуществляли суицидные акции. Это было время, когда продовольственный департамент распорядился выставлять контейнеры с пищевыми брикетами на каждом углу Москвы совершенно бесплатно. Впервые Церберы появились в спальных районах и заставляли прохожих набирать продовольствие.

Вячеслав Иванович-Борл был в ужасе от услышанного рассказа. Повествование ученого-самоучки воодушевило его, и он решительно настроился любой ценой спасти несчастных женщин.

В разговор вмешался Глоин. Высказал предположительную гипотезу о пересечении миров. Затем предложил встретиться еще раз, приблизительно через месяц. Им надо любой ценой побывать на трех станциях метро. Это очень рискованное мероприятие. На этом встреча закончилась. Братья упаковали оболочку и костюм в специальный контейнер на колесах. Сверху замаскировали пищевыми отходами. Как они объяснили, так передвигаются по городу мусорщики. Дали Борлу адрес гаража, где находится плазмолет и ключи от входной двери. Тот должен был доставить груз, а затем вернуться к себе домой. Просили быть очень осторожным. Церберы иногда не брезгуют проверять содержимое контейнеров. Перед тем как уйти, задал вопрос так его интересующий. В честь какого Гиляровского названа эта улица. Ответ был странным. Двести лет тому назад все улицы в Москве имели порядковые номера. Около одной из станций Метро нашли древнюю карту Москвы. На ней были поименованы улицы и станции. Властям понравились необычные и красивые названия. Гиляровский был, наверное, каким нибудь известным древним политическим деятелем. Борл улыбнулся и ничего не сказал, но при этом подумал с надеждой, что есть все-таки какая-то связь между их мирами.

Путь до гаража был долгим. Когда он почти достиг цели, из тумана вырос Цербер. Молча помахал ему пальцем, дескать, иди-ка сюда. У Борла затряслись от страха поджилки, но он собрал все свои внутренние силы и подошел к стражу порядка с улыбкой на лице. Тот внимательно прочитал бирку на его шее, погладил светящуюся лысину. Не спеша, засунул свою волосатую лапищу в контейнер и на мгновение замер.

Все это мой конец, подумал задержанный Вячеслав Иванович. Цербер гадливо высунул руку из контейнера. На кончиках пальцев свисали гроздья слизи. Чудовище протянуло свою испоганенную руку к лицу мужчины.

— Ну-ка, мерзкая тварь, лижи.

Борл замешкался. За что сразу получил приличную затрещину. Из глаз посыпались искры. Он зажмурился и стал лизать пальцы Цербера. Слизь оказалась обычным сладким желатиновым желе. Про себя подумал о находчивости братьев-ученых. После окончания процедуры страж растворился в тумане, а Вячеслав Иванович еще долго и гадливо сплевывал слюни на землю.

Когда он вернулся домой, началось время бодрствования. Народ покинул жилища и совершал свой очередной ритуал шествия. Уставший, но довольный плюхнулся на кровать. Перед тем как погрузиться в сон, сказал Роман-Элуму и Алексею Васильевичу— Фовасу, что все завершилось благополучно, можно действовать. Закрыл глаза. Только сейчас почувствовал тупую ноющую боль в боку. Травма давала о себе знать.

* * *

Здравствуй жена, здравствуй дочка. Наконец-то я вернулся из этого паскудного мира. Вячеслав Иванович приподнял голову. Он лежал на больничной койке. Жена ласково надавила рукой на лоб мужа.

— Лежи милый, лежи и не шевелись. Ты вчера упал с крыльца и сломал себе ребро. Через недельку тебя выпишут. В больничное окно врывался летний теплый ветерок, и ласковые солнечные лучики прыгали по белым строгим стенам палаты, оживляя их желтыми яркими пятнами.

— Ксюша, милая, пошли домой, я не хочу здесь лежать. Мне по силам дойти пешком. Я только что это доказал.

Но родные почему-то не слышали его. А он шевелил губами и старался кричать как можно громче. Его никто не слышал. Подошли врачи и стали ощупывать его тело. Борл так хотел их оттолкнуть, но руки не слушались.

Один из врачей стал трясти его за плечо. Отчего усилилась боль в боку.

* * *

Вячеслав Иванович открыл глаза. Никак не мог понять, где он и что с ним. Сон оставил приятные воспоминания о прошлом.

— Нам пора, вы проспали около суток. До свадьбы Лены — Финеры осталось меньше четырех часов.

Все начали спешно собираться. Роман-Элум принял важное для себя решение лететь с ними. Предыдущей ночью он отвез сына к сестре, которая жила в спальном районе Теплого Стана.

Последний раз оглянулись на двери магазинчика с висящей на ней табличкой ' В магазине ремонт, приношу извинения за неудобства'. На протяжении многих месяцев этот уютный угол давал им надежный кров и укрытие. Придется ли им когда нибудь вернуться сюда? Направились к гаражам. К счастью эти строения находились недалеко от Сокольников в районе Колодезной улицы.

Вот он красавец плазмолет. Створки крыши раскрылись, и машина резко взлетела над городом, над улицами, кишащими народом. Алексей Васильевич-Фовас умело управлял машиной, и они стремительно летели в сторону Церберии. Вячеслав Иванович напялил на себя оболочку начальника департамента и включил насос. Роман-Элум-Элум с удивлением взирал на весь этот карнавал. Борл со смехом взял в руки огромный член Полезного и стал стучать им по спинке кресла. Все весело засмеялись. Затем он натянул поверх куклы брюки, рубашку и костюм. Это был настоящий, один к одному, важный чиновник.

Церберия находилась за городом, сразу за спальным районом. Высокий двадцатиметровый забор огораживал огромную территорию. Внутри строгими рядами располагались полукруглые сферы— казармы. Посередине площадка, на которой стояли несколько плазмолетов. Здесь и приземлились.

К ним подбежал дежурный Цербер. Вячеслав Иванович, вжившись в роль крупного чиновника и понимая, что пути к отступлению нет, грозно приказал чудовищу привести к ним Герундиса и его невесту. Прошло минут пятнадцать, казалось — целая вечность. Напряжение возрастало. Алексей Васильевич до посинения пальцев держал стартовый рычаг и был готов в любую минуту привести машину в действие. Наконец они увидели ее, идущую в сопровождении человеко-обезьяны. Все, кроме Борла, спрятались за спинками кресел. Когда парочка приблизилась, Борл заорал на Цербера, почему тот расслаблен, а не стоит по стойке смирно. Герундис вытянулся перед чиновником, как только мог.

— Я вынужден временно забрать Вашу невесту в департамент, для выяснения некоторых обстоятельств. У нас есть предположение, что она связана с ЗАРАЗНЫМИ.

Трусливая обезьяна отодвинулась от девушки. Цербер не мог в силу своего генетического кодирования ослушаться руководства, и обязан безоговорочно подчиняться законам государства.

— Но я же потратил на эту самку столько личных денег и продуктов.

— Мы компенсируем ваши расходы и еще выплатим премию, если подозрения подтвердятся.

Животное заискивающе улыбнулось и склонило голову в знак покорности.

— Финера, приказываю тебе сесть в машину. Кстати, Герундис, а вы случайно не посвящены в планы этой заговорщицы? Вас я тоже желал бы увидеть в департаменте,— при этом со страхом подумал, не переигрывает ли он? Вдруг этот страж согласится лететь с ними. Тогда придется его пристрелить. Вот только пока эта туша издохнет, она искромсает весь плазмолет и всех находящихся на борту. Но Цербер в страхе попятился назад. И стал горячо отрицать свою осведомленность о планах врага общества. Поплел несусветицу о том, что девушка, наверное, хотела отравить стражей порядка и втерлась к нему в доверие и напросилась пожить в Церберии. Лена-Финера с недоумением и презрением наблюдала за своим женихом. Потом резко запрыгнула в заднюю дверь плазмолета, при этом выкрикнула 'лучше смерть, чем быть женой этого придурка'. Машина резко взмыла вверх, обдав жаром плазмы растерянную обезьяну, и направилась к центру города. Это был необходимый маневр, чтобы Церберы не заподозрили неладное. В темной кабине Лена-Финера разглядела Роман-Элума. Из-за высокой передней спинки она не могла видеть пилота. Глаза ее расширились. Господи, неужели и его тоже арестовали. Едва шевеля губами, прошептала: 'Роман-Элум, а вас за что? Где Галамас?'. Едва сдерживая смех, тот прижал указательный палец к губам: 'Тсс, а то услышит' и показал глазами на чиновника. Голова этого урода упиралась под самый потолок плазмолета.

— Отставить вопросы, — грозно прорычал начальник департамента и повернулся к сидящим сзади. Одной рукой повернул на шее какой-то обруч, и голова безвольно легла на собственную грудь. В месте расположения шеи образовалось большое отверстие. Лена-Финера застыла от удивления и ужаса. Из черной дыры показалась вторая голова. 'Гидру я еще среди них не видела' — промелькнула мысль. Но, увидев, кому принадлежит эта важная часть человеческого тела, ахнула от удивления. Кабина взорвалась от общего гомерического хохота. Девушка пришла в себя и кинулась обнимать мужчин. Затем встала во весь рост и заглянула за спинку пилота.

— Боже мой, какое счастье, мы все вместе. А я то думала, что мне конец. И не избавлюсь я от этого дьявола Герундиса. Правда, эти два дня он очень хорошо обращался со мной. Когда Церберы привели, вернее, принесли меня в свое стойбище, то жених вызвал своего напарника на поединок за то, что он оскорбил меня около магазина. Тот долго отпирался и пытался уладить ссору. Видно чувствовал, что слабее Герундиса. У этих человеко-обезьян отказ от поединка равноценен изгнанию. Мне было страшно. Вдруг противник победит. Я останусь в этом аду одна без всякой защиты. Битва была недолгой. Впервые, я увидела их страшную нечеловеческую силу. Дрались они в спортивном зале на кулаках при полном стечении Церберов, находящихся в это время в городке. Это было что-то! Герундис двумя ударами в район горла противника сломал ему кадык. Тот захрипел и упал на пол. И тогда мой жених стал буквально разрывать его на части. Затем вырвал у него сердце и сожрал, а мне в качестве сувенира преподнес ухо противника. Меня прямо там и стошнило. Видели бы вы его глаза сразу после боя. До сих пор не могу поверить, каким он был напуганным и жалким в присутствии высокопоставленного чиновника.

— Выходит у Церберов поощряются бои между собой?

— Во всяком случае Герундиса никто не наказал.

Девушка закончила свой короткий рассказ и стала смотреть под ноги. Внизу проплывала Москва. Она почти ничем не отличалась от того города их родного мира. Не видно было только Москвы-Реки. На месте бывшего русла тянулась широкая дорога и по ней брели нескончаемые толпы народа. Алексей Васильевич — Фовас повернул рычаг и плазмолет устремился на юго-восток в сторону Самары. На горизонте забрезжил рассвет. Нужно было срочно покидать столицу Афроевразиании. В оцепеневшем городе они могли оказаться на виду и нарваться на военно-воздушный патруль. Городские кварталы тянулись бесконечно. Когда достигли новых спальных районов, счетчик показал, что пролетели они больше чем двести пятьдесят километров. Выходит, эта столица в пять раз крупнее той Москвы. Лена-Финера была шокирована зрелищем мириад огней трехсотэтажек. Она насчитала пятнадцать колец жилых массивов и сбилась со счета.