Ему показалось, что Турчина словно бы от чего-то очнулась.
— Вы правы, Игорь Теодорович, на сегодня достаточно. Теперь я имею хоть какое-то представление о вашем Плотине. Но что было дальше?
— О чем вы, Виола?
— Я о Плотине. Точнее, о вашем изучении его.
Каракозов неожиданно для себя перенесся в прошлое. Нет, только не это, сейчас он не желает о нем вспоминать. А если и вспоминать, то самую малость.
— Я написал о нем диссертацию. Причем, не столько об его идеях, сколько о нем самом. Точнее, как исповедуемая им философия отражалась на сути его натуры. Это немного даже походило на роман.
— Мне бы хотелось его почитать.
— Сожалею, но он не сохранился.
— Вы его сожгли, как Гоголь второй том мертвых душ?
— Нет, просто рукопись затерялась. Возможно, она где-то лежит, но не знаю, где.
— И вам не жалко?
— До этой минуты было не жалко, а сейчас есть немного. Мне бы хотелось, чтобы вы прочитали тот мой старый текст.
Внезапно Виолетта решительно положила бокал с недопитым вином на столик и резко встала с кресла.
— А где тут душ? Я хочу заняться с тобой любовью, Игорь.
17.
В тот день, когда Плотин поссорился с Афинагором и был изгнан из порта, Аммония по причине болезни на работе не было. Но когда вечером молодой искатель истины пришел в дом учителя, тот был уже каким-то образом осведомлен о случившемся.
Увидев понурую фигуру Плотина, он усадил его на скамью и сам сел рядом.
— О чем ты думаешь? — спросил Аммоний.
— Что мне делать? — ответил Плотин. — У меня совсем немного денег. Скоро они кончатся, и что дальше?
— Не думай об этом, Плотин. Одно кончилось, другое начнется, из этого состоит вся наша жизнь. Перед тобой стоят большие задачи, а ты огорчаешься из-за такого пустяка.
— И что за задачи, учитель? — немного встрепенулся Плотин.
— Я задумал осуществить единый синтез всех известным нам религий. Тебе не кажется странным, что их не только много, но постоянно становится все больше?
— Я думаю иногда об этом. Если есть Единое, почему так много путей к нему?
— Потому что никто их не объединяет. Людям нравится подчеркивать свое отличие, а не общее, что есть между ними. Я хочу, чтобы ты стал бы тем человеком, который выполнит эту великую миссию. Но для этого тебе необходимо еще многое узнать, иначе синтез окажется не полным.
— Ты все время хочешь, чтобы я куда-то уехал.
— Не сейчас, но однажды непременно. Тебе надо в Рим. Оттуда будешь совершать свои путешествия. Это лучший город для них, из него все выходит, в него все и входит. Туда устремляются адепты всех в империи религий и суеверий. Хотя подчас отличить одно от другого не просто. Но тебе это не обязательно, для Единого это не имеет большого значения. Чем дальше от Единого, тем более нелепые идеи и воззрения рождаются в головах людей. Но если этот процесс не остановить, однажды он все погубит. Ты понимаешь, о чем я?
— Конечно, Аммоний. Я сам думал об этом, только не мог все так ясно выразить. Теперь же передо мной словно возникла сама истина.
Аммоний отрицательно покачал головой.
— Не торопись, Плотин, истина еще очень далека. Она распадается на бесчисленное количество иллюзий, и каждая норовит пробраться в чью-то голову. Не пускай их в свою, твоя голова не для них.
— А для чего?
— Для самого главного, о чем я тебе только что говорил. Другого призвания у тебя нет и не будет.
— Я согласен, пусть будет так. Я и сам ощущаю это всей душой.
Аммоний кивнул головой, встал и прошелся по комнате. Затем внезапно остановился.
— А денег тебе я дам. За годы работы в порту кое-что скопил. Мне столько не надо, хватит на нас двоих. И еще, если будет возможность, пришлю тебе учеников. Пора тебе тоже становиться наставником. Поверь мне, самое лучшее учение — это, когда учишь других. А теперь иди домой, я немного устал.
18.
Плотин вернулся домой поздно. В доме не было света, он подумал, что хозяева уже спят. И ту же забыл об этом, мысли были заняты совсем другим, разговором с Аммонием. Плотина не отпускало ощущение, что он стоит перед новым этапом своей жизни. Каким он будет, было не ясно, но сомнений, что он однажды случится, почти не оставалось.
Плотин вошел в свою комнату, сел на лавку и только сейчас почувствовал, как неприятно тянет куда-то вниз желудок. Он же пустой, понял его обладатель. И не удивительно, ведь он совсем забыл про ужин. И дома ничего нет. Хотя в кармане лежали врученные ему Аммонием деньги, только от них сейчас не было никакого прока — лавки уже не работают. Придется ложиться спать голодным. Такое случалось с ним далеко не первый раз. Конечно, ощущения не из приятных, но как-нибудь он справится с ними.
Спать, так спать, решил он. Внезапно до его слуха донеслись какие-то неясные звуки, он прислушался, и ему показалось, что за дверью кто-то стоит и тяжело дышит. Плотин решил посмотреть, кто это может быть. Район был в городе далеко не самый безопасный, криминальные происшествия тут случались не редко. Можно было ожидать в любой момент визита нежданных гостей. Другое дело, что у него нечего брать, в комнате нет ничего ценного. Разве только небольшая, полученная от Аммония, сумма. Ее лишаться не хотелось.
Дабы обезопасить себя на всякий случай Плотин взял в руки табурет и пошел к двери. Он резко отворил ее и едва не ударил стоящего тут человека. Из-за кромешной темноты он сразу не разглядел, кто это.
— Ой! — раздался знакомый голос.
Он же принадлежит Агнии, дочери хозяев, узнал Плотин. Что она делает у дверей его комнаты?
— Агния, это ты? — на всякий случай спросил он.
— Да, — раздался в ответ смущенный голос.
— Что ты тут делаешь?
На этот раз ответ прозвучал не сразу.
— Я принесла вам немного еды. Мне кажется, вы сегодня не ужинали.
Плотин ощутил замешательство, он не знал, как ему поступить. Общение, да еще в столь позднее время с молодой незамужней девушкой наедине по всем правилам было недопустимо.
— А где твои родители? — поинтересовался он.
— Спят. Могу я к вам зайти. Я совсем ненадолго, — попросилась девушка.
— Проходи, — после некоторого колебания сказал Плотин.
Девушка вошла в комнату. Плотин зажег глиняный масляный светильник. Свет был тусклый, но все равно стало светлей, и Плотин почувствовал некоторое облегчение.
— Я вам принесла козьего молока и сыра, — поставила Агния еду на стол. — Ешьте. А я тут немного посижу. Можно?
— Можно, — разрешил Плотин. Он посмотрел на снедь, и у него вдруг с такой силой сжался желудок, что он едва не потерял сознание. Поспешно, Плотин принялся за еду.
Пока он ел, то забыл даже о том, что рядом сидит по сути дела чужая девушка. Если их обнаружат вдвоем, будет большой скандал с непредсказуемыми последствиями. И только закончив трапезу, он снова вспомнил об Агнии.
Плотин повернулся к ней. Она сидела на скамейке и не спускала с него глаз.
— Агния, тебе нельзя тут находиться, — сказал он.
— Я знаю, — прозвучал ответ. — Я совсем скоро уйду. Мне давно хотелось посмотреть на вашу комнату.
— Зачем? — удивился Плотин.
Ему показалось, что дочь хозяев задумалась.
— Вы не похожи на всех. Мои родители не понимают, чем вы все время заняты.
— До недавнего времени я был грузчиком в порту.
— Они это знают, но говорят, что вы совсем не похожи на грузчика и что для вас это вынужденное дело. Вы часто приходите совсем поздно, но не из таверны, вы всегда трезвы. И когда идете в свою комнату, то чаще всего не замечаете никого.
— Это тебе говорят твои родители?
— Да, — подтвердила Агния.
— И ты хочешь знать, чем я занят помимо разгрузки судов?
— Я не знаю, могу ли, но мне интересно, — смущенно произнесла девушка.
— Хорошо, я попытаюсь рассказать. Понимаешь, Агния, я изучаю, как устроен мир. Точнее, пытаясь изучить.
Ответом было довольно долгое молчание.
— Зачем? Разве не ясно, как он устроен?
— Мне — нет.
— Я знаю, есть такие люди, в Александрии их немало. Но я не думала, что ты из их числа. Мои родители говорят, что это бездельники и что надо держаться от них подальше.
— Эти люди не бездельники, Агния, просто они заняты не тем, чем другие. Мир полон загадок, и хочется их разгадать.
— Зачем?
Заданный вопрос привел Плотина в некоторую растерянность; оказывается, труднее всего ответить, когда тебя спрашивают на первый взгляд о самом простом. А на самом деле, о самом сокровенном. Как же ей это объяснить?
— Вот смотри, Агния, когда ты смотришь на воду в жаркий день, тебя охватывает жажда. Так?
— Да, так часто бывает, — подтвердила она.
— И пока не выпьешь воды, жажда не пропадает. Так?
— Да.
— Вот и я испытываю то же самое. Когда передо мной встает какая-нибудь загадка природы, меня начинает одолевать жажда ее разгадать. И пока этого не происходит, я не могу ее утолить. А так как это сделать бывает часто очень сложно, то зачастую, не хватает и жизни.
— Мне трудно тебя понять. Я не испытываю таких чувств.
— Возможно, ты счастливей меня, — задумчиво молвил Плотин. — Впрочем, никто до конца не знает, в чем состоит счастье. У каждого оно свое.
— И ты собираешься заниматься этим всю жизнь? — спросила Агния. В ее голосе вдруг прозвучали странные интонации, какой-то сломавшейся надежды.
— Да, Агния, по-другому у меня уже не получится. Я не могу думать ни о чем ином. Поэтому я не гожусь в мужья. Женщина, которая бы соединили свою судьбу с моей, было бы несчастной. — Плотин внимательно посмотрел на девушку, она сидела, уставившись взглядом в пол, и старалась не глядеть на него. Он догадался, что ее сейчас постигло сильное разочарование. Но что он может сделать в такой ситуации; так уж распорядились боги, обрекая его на одиночество. Но это одиночество касается только его отношений с людьми, но ведь у него есть Единое, а оно будет с ним всегда, пока бьется его сердце.
— Я пойду, — встала Агния. — А то еще родители проснуться.
— Я не скажу им, что ты заходила ко мне, — пообещал Плотин. — И спасибо тебе за еду.
Агния кивнула головой и бесшумно выскользнула из комнаты. Плотин ощутил сильное облегчение, теперь он беспрепятственно с чьей либо стороны может погрузиться в свои привычные мысли.
19.
Каракозов проснулся первым. Виолетта обнаженной лежала рядом, одеяло сползло с нее, и перед его взором отворилась вся картина наготы этого прекрасного тела. Какое-то время он созерцал ее, хотелось дотронуться до самых интимных мест. Но он сдержал себя, решив, пусть лучше она хорошо выспится. Ночью они заснули поздно, обессилив от занятия любовью. Так ею он давно не занимался, но и в Виолетте он не подозревал такого накала страсти.
Каракозов, стараясь не шуметь, встал, накинул на себя халат и отправился на кухню готовить завтрак. Он знал, что хозяйка-распорядительница придет еще не скоро и кроме него некому накормить эту фантастическую женщину. А сделать это следует, как можно лучше, так как он не сомневался, что она проснется голодной, — уж слишком много сил она затратила этой ночью.
Каракозов давненько не занимался приготовлением пищи, и порядком отвык от этого занятия. Хотя в молодые годы неплохо с ним справлялся. Но это было много лет назад и сейчас надо было срочно восстанавливать былые навыки.
Каракозов уже почти приготовил завтрак, когда на кухне появилась Виолетта. Он повернул голову в ее сторону; из одежды на ней была только его короткая рубашка. Но это одеяние невероятно ей шло.
Они обнялись и долго целовались, пока их поцелуй не прервало грозное шипение грозящего выскочить из турки кофе.
— Завтрак готов, — объявил он. — Он простой, но, надеюсь, вкусный.
— Да тут целое пиршество! — оценила Виолетта.
Кроме омлета, Каракозов соорудило целую горку из бутербродов с колбасой и сыром.
— Мы растратили много сил, нам надо хорошо подкрепиться, — сказал он. — Тем более, каждого из нас ожидает напряженный день.
В ответ Виолетта хмыкнула и, сев за стол, стала с аппетитом есть. Внезапно она прервало это занятие.
— Даже близко не могла представить, что мне завтрак будет готовить сам губернатор, — проговорила она.
— Но это же приятная неожиданность? — спросил Каракозов.
— Весь вчерашний вечер, ночь и утро — сплошные приятные неожиданности. В это просто трудно поверить.
— Это называется, жизнь налаживается.
— Даже чересчур.
— Тебя это беспокоит?
— Пожалуй, да, — кивнула актриса головой. — У меня уже было так несколько раз: жизнь налаживалась, а потом быстро и внезапно разлаживалась.
— Это не тот случай, — уверенно произнес Каракозов .
— Хотелось бы надеяться. — Она задумчиво посмотрела на него. — Устала разочароваться.
— В мужчинах?
Виолетта отрицательно покачала головой.
— Еще недавно я именно так думала, что мне попадаются совсем не те мужчины.
— Теперь так не думаешь?
— Теперь я думаю, что причина всех моих бедствий находится во мне самой. А мужчины или кто-то еще тут ни причем.
Каракозов с уважением посмотрел на нее, они знакомы совсем недолго, но она ни первый раз удивляет его своими разумными рассуждениями.
— Почему ты так стала думать? — спросил он.
— Сложный вопрос.
— И все же?
— После очередной неудачи я неожиданно для себя решила проанализировать, почему она случилась. Стала все тщательно вспоминать, до мельчайших подробностей. И вдруг ко мне начало приходить понимание, что это я виновна, что было много эпизодов, когда вела себя неправильно. Это долгий разговор. Кстати, а что у нас со временем?
Каракозов посмотрел на часы.
— Время еще есть, но немного. В десять часов у меня первое совещание.
— А сколько их будет всего?
— Пока намечено три. Плюс не меньше пяти встреч с разными людьми, два выезда. День насыщенный.
Виолетта внимательно взглянула на Каракозова.
— Мне послышалось в твоем голосе, что ты чем-то недоволен или разочарован. Я не ошиблась?
— Да. — Несколько мгновений Каракозов размышлял, стоит ли ему рассказывать о новой мобилизации в регионе. Но вдруг сильно захотелось с ней поделиться. Он уже хотел начать говорить, но остановился в самый последний миг. К нему вдруг пришла мысль, что дом может быть нашпигован жучками. А, учитывая сегодняшние реалии в стране, вероятно, что так оно и есть.
Вместо слов он поднес палец к губам и головой показал на стены. На лице Виолетты появилось недоумение, но буквально через секунду она все поняла и кивнула головой.
Они вышли в небольшой сад, который окружал дом. В этот утренний час было немного прохладно, Каракозов обнял Виолетту за плечи, и она прижалась к нему.
— Ты думаешь, нас прослушивают? — тихо проговорила она.
— Не исключено, — так же тихо ответил он. Немного подумав, добавил: — Почти наверняка.
Виолетта резко отстранилась от него.
— Хочешь сказать, что все, что было между нами ночью, слышал кто-то еще?
— Очень может быть.
— Игорь, это же ужасно! Как ты мог!
— Послушай, Виола. — Каракозов попытался взять ее за руку, но она отдернула ладонь. — Ты должна понимать, с кем имеешь дело и в какой стране живешь. Я из тех, кто постоянно находится под колпаком. И с этим ничего нельзя поделать. На меня все время собирается досье. Трудно даже представить, какой оно уже толщины.
