О моём перерождении в сына крестьянского

"Короче, подземные гоблины-дикари".

— Говорят, — вставил Крюк, — фуфисов вывел какой-то маг. А они сбежали и расплодились.

— Чуши не повторяй, — фыркнула рыжая. — Зачем кому-то выводить таких слабых тварюшек?

— Для опытов, — сказал я.

— Что?

— Как это?

— А что вас удивляет? — я слегка улыбнулся. — Ставить опыты лучше всего, конечно, на людях и других разумных, потому что те же новые лекарства, что действуют на каких-нибудь крыс или свиней, ещё не факт, что подействуют на нас. Или вот отработка заклинаний школы очарования: если это не что-то примитивное, даже фуфису доступное, вроде внушения страха — эффект лучше проверять на разумных. Но! Опыты на разумных негуманны. Даже если брать преступников или врагов, это всё равно плохо. Потому экспериментами на людях занимаются многие и помимо Багрового Ковена, но... не афишируя. В смысле, не выпячивая такого неудобного занятия. А вот если ставить опыты на фуфисах, то всё нормально. Разума у них настоящего нет, плодятся быстро, жребии им судьба даёт разнообразные — в общем, отличные подопытные. Поудобнее свиней. Ну да ладно, что там насчёт склоров и злапов?

Мокрица одарила меня сложным взглядом, но продолжила, отвернувшись:

— Злапы — это жуки-вонючки. Не ядовиты, никого не убивают, но лучше бы были и ядовиты, и смертоносны, если бы только не воняли! И ведь крепко воняют, аж глаза на лоб и вчерашний обед наружу. Если на одежду брызнуло — считай, всё, пропала одёжка. Даже бездомные доходяги потом ЭТО носить побрезгуют. А убирать злапов с трасс — это наша, чистильщицкая обязанность, одна из главных, так что просто обойти не выйдет никак... мы их на мёд приманиваем в специальные банки, вот такие, потом закрываем крышку и уносим. А потом в хлорной извести топим, вонь убивая. Сплошные расходы!

— Жуки, говоришь?

— Да. Есть идеи, что с ними можно магией сделать?

— Как не быть. Идея простейшая: холод. Любые не теплокровные твари цепенеют и застывают, если их заморозить. Как и теплокровные, впрочем; у тех, которые не теплокровные, просто больше шансов перенести лёгкое охлаждение без последствий. Кстати, запахи на морозе тоже слабеют, если что.

— А у тебя с чарами холода как?

— Хорошо. Один из моих первых заговоров. На жуков ведь много не надо? Они какого размера?

— Злапы-то? Обычно с палец и меньше. Жёлто-чёрные такие, яркие. Баяли, что иногда с ладонь, но настолько здоровых не видала никогда. И не особо верю, что такие вообще бывают.

— На жука с ладонь моего заговора тоже хватит. Хотя для надёжности Луч Холода лучше бросать с усилением на круг. Тогда они не просто оцепенеют, а промёрзнут и от этого сдохнут. Или злапы чем-то в живом виде ценны?

— Не-е-е. Бесполезные твари, век бы их не видать!

У меня же в голове зашевелились мыслишки насчёт использования этих жуков как нелетального оружия. В конце концов, я могу не только охлаждать-цепенить, но и нагревать-раздражать. А хорошо раздражённый в полёте к цели злап непременно развоняется.

Хе-хе. Подлый я, гадкий я. Потому что изобретательный!

...вскоре с разговорами пришлось закончить, потому как наша банда чистильщиков спустилась на те самые "кротовые глубины". Которые вообще-то только пена на поверхности настоящих бездн, куда простые люди попросту не суются.

Жутко там, в глубине. И... не сказать, чтобы интересно.

Вообще разумные очень любят всё классифицировать. Например, в моём первом мире морские глубины делили на, говоря грубо, сублитораль, батиаль и абиссаль, с более детальным разложением при надобности. Мезопелагиаль там, ультраабиссаль и всё такое. Так вот: в Цоккэсе выделяют три основных слоя глубинного, подземного мира. У них есть свои названия на имперском, но приведу лучше те, что по смыслу: приповерхностный, серединный и нижний.

Кротовые глубины — это середина приповерхностных слоёв. Всего-навсего. И относятся они даже к серединным слоям, как шельфовые глубины моря относятся к батиали (то бишь двухсотметровые в пике глубины прибрежные — к океанским глубинам километров так до трёх включительно).

Редко когда чистильщики забуриваются в недра планеты глубже, чем на полтораста-двести метров. Ну, край триста. Им оно не надо. Потому что основная их функция — чистка приповерхностных слоёв от потенциально опасной (либо неприятной, как те же злапы со склорами) флоры и фауны из нижележащих областей. Самостоятельно ограждать пути контрабандистов, что под землёй, от различных тварей потайникам не с руки. Проще платить денежку малую юным специалистам по всякой глубинной пакости. Потому как разделение труда, ага.

Ну и ежели из серединных слоёв выползет что-то реально крупное да опасное, что хоть изредка, а всё ж случается, то всяких там Кротов не так жалко.

Принцип канарейки в угольной шахте. Ага, ага.

Во время походов с бандой я ничего крупного-опасного не встретил. На него я наткнулся сам, по личной инициативе и в свободное время. Обострение шилопопия — оно такое. Ну и любопытство мага тоже свою роль сыграло, не без того. И наглость новичка, вообразившего себя крутым.

Много факторов сложилось вместе, много чем я могу оправдать свою дурость.

Например, надо же мне организовать для себя на всякий случай путь отступления — притом такой, чтобы просто из-за габаритов никто взрослый за мной не пролез? Надо! Принцип тот же, что и с мечом: даже если он понадобится тебе один раз в жизни, носить его нужно всегда. С норкой, в которую можно прыгнуть, если вдруг кто-то из господ заинтересуется моей скромной персоной, всё аналогично. Вот придут ко мне делать предложение, от которого нельзя отказаться, и что? Именно.

Предлагальцам иллюзии кромешной тьмы в глаза и злапа в пузо, чтобы отвлечь, а сам такой прыг в щёлку и бай-бай. Просачиваемся по канализации на двенадцать вёрст.

И поём голосом Кипелова о свободе. Червяка во сырой земле.

В общем, говоря коротко, я загорелся полазать по всамделишным подземельям в Паучьем Прикиде вдали от стороннего пригляда и вволю пользуясь ВСЕМИ своими способностями. Для чего провертел в фундаменте съёмного дома и в прилегающем садике те самые щёлки, уводящие вниз (как я избавлялся от вынутого и хорошо измельчённого грунта — совершенно отдельная история; но земля в моём саду и паре тех, что на соседних участках, в итоге операции "тайный землекоп" равномерно приподнялась на пару ладоней, чего вроде никто не заметил).

Разведав самые верхние горизонты, я не преминул заглянуть в те, что пониже. Потом в те, что ещё ниже, и ещё, и ещё...

Перемещения в Паучьем Прикиде даже по всяким шкуродёрам легки и беспроблемны: мне ведь даже руками-ногами шевелить не обязательно, достаточно просто трансформировать внешний слой иллюзорного костюмчика; магическое зрение столь же легко пронзает кромешный мрак, позволяя пусть ограниченно, но видеть даже сквозь камень, заклинание Каменного Эха даёт возможность просветить окружение в радиусе примерно четырёхсот метров (если же посылать сейсмические волны направленно, счёт пойдёт на километры), а хорошо развитая память без задержек запоминает самые заковыристые маршруты и выстраивает в уме трёхмерную сеть ходов.

Притом я научился не очень быстро, но вполне уверенно высверливать новые шахты даже в каменном монолите, используя алхимический в своей основе процесс взрывной дегидратации. Подглядел на стройке принцип, подхватил, усовершенствовал — и окончательно уверился, что смогу выкопаться откуда угодно, почти с любой глубины. А что мне помешает-то, коли сланец я сверлю со скоростью два-три шага в минуту и за час могу организовать чуть ли не стометровый, пусть и узенький, тоннель?

...можно сказать, что я зарвался. Да.

Потому как, докопавшись аж до верхней части Тёмных Корней, не рванул обратно вперёд своего визга, а решил по этой новой территории побродить. Ну а как же иначе? Это ведь уже начало настоящего серединного слоя подземелий; тут свой, не имеющий уже ничего общего с поверхностным, биом. Неведомые твари, сокровенные тайны, безмолвные чудеса!

О том, что исследовать Тёмные Корни по правилам гильдии Жезл и Кинжал могут лишь хорошо притёртые полные команды двух звёзд и выше, имеющие соответствующий уровню набор снаряжения, я тогда и знать не знал. А если бы даже знал — сомневаюсь, что это меня остановило.

Я ж ололо пыщ-пыщ супермаг ажно шестнадцатого уровня, что мне сделают местные зверушки?

Хорошо, что мне всё же хватило ума и осторожности передвигаться по потолку найденного Корня, причём без лишней спешки и под наброшенной иллюзией каменного выступа. А также тщательно осматриваясь. Это помогло мне вовремя обнаружить сидящую в засаде ташши (прибитая многоножка, кстати, оказалась раза в полтора длиннее тех, что мне ранее попадались: видать, на большой глубине им живётся сытнее), миновать по стенке большое пятно едучего мха, разросшегося прямо на потолке прохода, и тихо извести почти всю стайку фуфисов.

Двоих прибил издали метко нацеленными Мистическими Зарядами, третьего лишь ранил, отчего тот заверещал, как резаный — потому что резаный и есть, я ему заднюю лапу почти отсёк, не жилец — и четвёртого упустил. Тоже вереща и мечась в разные стороны, везучий пакостник умчался по Корню прочь.

Не люблю фуфисов. Противные твари.

Наверно, стоило убивать их, поменяв положение. Швыряться магией вверх ногами, с потолка, да ещё по движущимся мишеням — весьма неудобно. А среди моих условно боевых чар только одно имеет типа самонаведение: ну очень условное Лассо Молнии. Которое на самом деле ни разу не лассо, ибо ничего не притягивает, а просто создаёт электрический заряд, пляшущий по ионизированному каналу между двух заданных точек. И одной из таких точек можно выбрать часть тела врага.

Вообще этот кантрип больше похож на прообраз знаменитой Цепной Молнии. Но есть два нюанса, почти обесценивающих этот мой заговор. Во-первых, под землёй лучше им не пользоваться, чтобы взрыв гремучего газа не спровоцировать.

А во-вторых, я не чёртов Сотрясатель, чтобы вливать в чары достаточно много энергии!

Или просто физика, бессердечная сволочь, имеет что-то против моего превращения в хохочущего ситха. Но суть в том, что моё Лассо Молнии нельзя усилить даже до первого круга: воздух, видимо, попросту недостаточно хорошо проводит ток, чтобы я прожаривал врагов этим кантрипом. Или всё дело в пассивном сопротивлении ауры живых существ, потому что слегка обугливать поленья несколькими последовательными разрядами мне вполне удаётся.

Ну, или я — просто образцовый тупорез и всё делаю не так. А как надо — не знаю...

И тут у меня по хребту пополз холодок. Кажется, я как-то не вовремя впал в размышления о посторонних вещах, потому что верещание сбежавшего фуфиса оборвалось уж слишком резко. Причём на коротком, булькающем хрипе.

Кажется, не я один тут не люблю фуфисов. И, похоже, второй нелюбитель этих тварюшек...

Приближается.

Глубоко под землёй, в сотнях метров от поверхности и солнечного света, в объятиях кромешной тьмы, пусть лично для меня раздвигаемой магическим зрением, но всё равно абсолютно непроглядной, я услышал из-за поворота Корня не очень громкий, но всё равно выразительный звук. Повторяющийся.

И приближающийся.

Шкряб. Шкряб. Шкряб. Шкряб.

Глуховатый такой, продирающий звук. Твёрдым по камню. То ли костью, то ли чем-то подобным.

Мало кто может позволить себе шуметь в подземелье. Но всякий, кто может — определённо опасен. Или искренне считает себя таковым. Тот, кто шумит, не боится заявлять о себе, словно предлагая всем вокруг бояться и разбегаться. "Иду на вы!" — как бы объявляет он. "Мне не нужно прятаться, а вот вы можете попытаться", — говорит он.

И я попытался.

Маскировочную способность ташши я ранее пытался имитировать заклинанием, но нашёл, что это не имеет большого смысла. Во-первых, довольно корявая имитация получается (не лучше, чем с невидимостью). Во-вторых, способность заточена под неподвижное сидение в засаде, а когда движешься, толку от неё мало. В-третьих, для магического зрения даже затаившиеся многоножки остаются заметными, что и помогало мне ташши заблаговременно замечать и убивать. Но именно сейчас и здесь, прилипнув к потолку и замерев, я снова использовал эту маскировку.

Ну, хуже ведь от этого не будет, верно? Верно?

Шкряб. Шкряб. Шкряб. Шкряб. Шкряб. Шкряб.

Из-за поворота вывернуло нечто большое и тёмное. Сливающееся с тьмой, сроднившееся с нею, одно из её порождений. Приземистое, но длинное и мощное, размывающееся даже для магического взора. Тёмное на тёмном. Вгоняющее в дрожь.

Шкряб. Шкряб. Шкряб.

Тишина.

От хруста, с которым тёмная тварь разгрызла трупик фуфиса, меня снова продрало морозом по хребту. Массаракш, вот ведь влип! На кой я вообще сюда полез? Экстрима захотелось?

Вот тебе экстрим. Можно сказать, с доставкой. Жри, да не обляпайся.

Шкряб!

И снова влажный, чавкающий хруст чужой трапезы.

Похоже, я ошибался. ЭТО вполне себе любит фуфисов. Настолько, что вообще не заморачивается готовкой. Жрёт за обе щеки сырыми и тёпленькими. Прям со шкурой и костями.

Надо полагать, и от добавки не откажется. Нежное, легкоусвояемое человеческое мясцо. Мням!

Шкряб.

Как сухо в горле. До рези. Как в пустыне.

Шкряб.

Я даже не смею сфокусировать магический взгляд на... на ЭТОМ. Я вообще только и могу, что сидеть под маскировкой, наращивая защиту Паучьего Прикида...

Шкряб. Шкряб.

Удар!

Я идиот. Безнадёжный, необучаемый дурак. Если я сам успешно видел ташши под их маскировкой — кто сказал, что кто-то другой не может меня увидеть?

Дурак, дурак, дурак!

Удар!

Внешние, укреплённые слои Паучьего Прикида ещё держатся, но совсем скоро меня, наверно...

Удар! И падение. Шлёп! Всё. Я внизу, у самой слюнявой пасти ЭТОГО.

...сковырнут с потолка. Точнее, сковырнули.

Удар!

А чем меня вообще бьют? И как мне перестроить Паучий Прикид, чтобы лучше держать атаку? И... и, кстати, с какой стати я просто принимаю её, как манекен для отработки приёмов? Но есть вопрос ещё более актуальный: если ЭТО такое необоримо страшное, сильномогучее и трындец ультимативное, почему оно никак не пробьёт мою защиту? Я даже с потолка свалился скорее от страха, чем...

Страх. Ну конечно!

Впервые за очень долгое время в узковатом — диаметром чуть больше метра — Тёмном Корне возникло нечто редкостное. Возможно, доселе не появлявшееся здесь вообще никогда.

Слабый, но ровный белый свет.

В этом свете стало довольно отчётливо видно слепую подземную тварь. Довольно солидную, длиной метра три, закованную в чёрную чешую. Явно родственную ящерицам или скорее крокодилам. Но фактически не такую и огромную, потому что две трети её длины приходились на гибкий хвост, на конце увенчанный костяной пикой. Шкрябалкой. Раззявив зубастую, перемазанную кровью пасть, чешуйчатая тварь словно вздумала накричать на существо напротив. Только вместо звука из пасти вылетело нечто быстрое, преломляющее на лету свет, и с глухим стуком оттолкнуло второе существо.