01 Кошка Гонта

Кошка вздохнула.

— Если я в глазки ему загляну, пыточная останется без работы, — предложила она.

Сермуш метнул на Кару быстрый взгляд. Он уже успел позабыть ее... инспекцию в камере башни.

— Только я тебе и так имя выдам, если скажешь, как ту барышню зовут.

— Вот когда вспомню, тогда и скажу, — Сермуш глотнул вина.

Высокие отношения.

Королевич развалился на кушетке, потирая шею. Надо озадачить мастеров более... удобной мебелью.

— А эти твои... гляделки...

— Зацепки, — подсказала Кара и вздохнула.

Оборотнями высочество явно не озадачивался в ее мире. Только монетками. Не дав ему закончить вопрос, девушка прикрыла глаза, наслаждаясь остатками ночи, и заговорила — об оборотнях и ведьмах, о мире, полном бесчеловечных людей и гордых перевертышей, живущих по законам чести. О влюбленных ведьмаках и природных врагах, встающих плечом к плечу, когда кому-то из них угрожает опасность; и становящихся братом с сестрой, когда глупые маленькие кошки совершают необдуманные поступки, стоящие гораздо больше, чем жизнь.

О зацепках оборотней и струях воздуха ведьм, о молниях между пальцев и огне, что вырывается из сердца; и о не нанесенном последнем ударе, но так и не полученном прощении, потому что такое простить очень сложно, даже если кошка и права в своих вопросах.

И о доме в скале, куда ведьмак больше не приведет никого.

Кара открыла влажные глаза и повернула голову на рассвет. Покатившаяся по щеке слеза упала на камзол. Когда Гонт умрет на ее собственных руках, она придет в тот дом и не оденет бронь, если Тор вспомнит свое обещание.

Сермуш, уже давно подпирающий стену около нее, невольно вздрогнул от вида слез. Протянул руку, утирая влагу.

— Не думал, что воины умеют плакать.

Кара глубоко вдохнула — слезы словно всосались в кожу.

— Тебе показалось.

* * *

Разложив листы бумаги на огромном столе, Кара вычерчивала план замка Турессу. Непривычно большие пергаменты норовили улизнуть на пол, и кошка, чертыхаясь, прижала их переплетами с полок. Кресло оказалось слишком большим: сидя, девушка не могла дотянуться и до середины столешницы. Забравшись на него с ногами, уперлась коленками в сиденье. Обозначила Кара и подземный тоннель, и каждую мелкую деталь — она знала замок лучше, чем сам его проектировщик. Закончив с внешним видом, бросила поверх новые пергаменты и начала отрисовывать внутренние этажи. А когда ворох бумаг уже не помещался даже на полу вокруг стола, сдвинула мебель, заняв чертежами почти все пространство кабинета. Расхаживая между листами, кошка искала лазейку. И если таковая есть, она ее найдет. А если нет... Тогда она пойдет к волкам. И Гонт опять забаррикадируется в донжоне... Тут и настанет время подземного хода. Столь самоубийственный вариант Кара оставила, все-таки, на самый крайний случай.

Двери покоев распахнулись и вплыла неширокая кровать. Кара повернула голову и икнула. Только вчера подумала о кровати на колесах...

— Что за черт, — ругнулся Сермуш, через кровать наблюдая сдвинутую мебель, мешающую теперь маневрам.

Пройдясь по перине, прыгнул в кабинет и присвистнул, осматриваясь. Осторожно переступая через листки, выворачивал голову, изучая план замка. Слуги переминались с ноги на ногу: толкать кровать дальше невозможно из-за груды мебели, а новой команды не поступало.

— Свободны, — крикнул Сермуш, продолжая изучать планы.

Кровать так и осталась наполовину в коридоре, наполовину в кабинете.

Королевич внимательно осмотрел каждый лист, задавая Каре вопросы, хмурясь и что-то прикидывая. Особенно внимательно изучил планы башен — кошка обозначила, где томится Фаррину и остальные летуны. Просмотрел листки с отрисованным донжоном и проводил глазами линию, очерченную кошкой от хода вверх — до покоев в крепости. Другие линии рассекали залы паласа.

— А это что за линия? — указал на ту, что в донжоне.

— Это тебе не понадобится, — забрала у него пергамент. — Вот, смотри, это замковая территория, — сунула ему в руки другой лист; они уже сидели на полу, детально рассматривая каждый чертеж. — Если будешь пересекать мост, не забудь, стены — две. Цоколь[10] — два метра шириной...

— Ну так а линия там для чего? — смотрел на нее Сермуш.

— Да чего ты пристал со своей линией! Сюда смотри, а не на донжон. Твои в башнях все равно. А Гонт будет разговаривать с тобой с балконов... Если вообще будет.

— Ага, а линия идет... — он взял у нее из рук отобранный лист и снова проводил полоску глазами, — от хода до... покоев в донжоне[11]... Кажется, кошка, настало твое время исповедоваться.

Кара, конечно же, знала все эти ходы. С закрытыми глазами могла обойти весь замок и безошибочно прийти в любую нужную точку. Но у нее будет только один шанс. И она не хотела ошибиться впопыхах. А потому отрисовывала все пути, чтобы впечатать этот план в память крепче клейма в коже. Только один шанс.

— Ты кровать-то дотолкаешь, или я буду в коридоре спать? — спросила кошка.

Не твое это дело, королевич. Заберешь своих летунов — и вали на Аубердинию. Мир оборотней и ведьм слишком сложен для понимания челов. Свои-то чураются, а уж чужие и вовсе не поймут.

Кто-то присвистнул из коридора, выдав длинную тираду по богу и матери. Кошка повернула голову, Сермуш прикрыл глаза. Надо было дотолкать эту чертову кровать сразу... Перемахнув чудо на колесах — Коранету заставил опешивших мастеров снимать колесики со своего стола и прикреплять их к лежбищу при нем же, — Ирбин легко прыгнул в покои брата и замахал руками, чтобы не наступить на чертежи, разметанные по полу. Переступая листы на цыпочках, остановился около Сермуша и Кары.

— Ну и что ты здесь забыл? — поднялся с пола королевич.

— Да брата, вот, пришел проведать, — продолжил осматривать чертежи Ирбин, склонившись; ткнулся глазами в кошку, наклонил голову на бок.

Кара поприветствовала его легким кивком, так и оставшись сидеть на полу.

— Проведал? — в голосе Сермуша мелькнули стальные нотки.

Ирбин выпрямился, вырос над братом и упер руки в бока.

— Не представишь?

— Баронесса Смолли, — подала голос Кара, ляпнув первое попавшееся имя.

— Что, просто «баронесса Смолли»? — развеселился Ирбин.

— Карина поль-Горон, — кивнула она.

Баронесса даже зад от пола не оторвала, и Сермуш протянул ей руку, помогая подняться. Кара отошла к столу — поклоны были созданы не для нее.

— А я думал, слуги все разом помешались, — усмехнулся Ирбин, изучая ее спину, — что мой брат... катает кровати по замку, — он перевел взгляд на Сермуша. — Со столиками.

Коранету-средний шумно вздохнул. Как же здесь спокойно, когда его горячо любимый старший брат где-нибудь в провинции за девками гоняется да кабанов стреляет.

— Убедился в нормальности слуг? — кивнул Сермуш. — Что-нибудь еще?

— Там одна баба... черт, имя забыл... Истерит, в общем. Если сам не успокоишь, я ее в ров сброшу. Она мне думать мешает.

— Сбрасывай, — разрешил Сермуш.

— Ну да, уже за ненадобностью, я смотрю, — хохотнул Ирбин.

Сермуш ухватил брата за грудки, и мужчины прошлись по листам на полу. Прижав Ирбина к стене, королевич зашипел:

— Иди сбрасывай в ров, кого хочешь, только не мешай мне, черт тебя побери!

Сбросив его руки, старший королевич огрызнулся, Сермуш ответил, а потом оба перемахнули кровать и скрылись в коридоре. Резко повернувшись, Кара раскрыла рот и осторожно выглянула из покоев. Лязгнула сталь. Кошка икнула. Стражи, в задумчивости охраняющие распахнутые двери покоев с половиной кровати, убежали к лестницам за «няньками». Проводив их взглядом, Кара прыгнула в коридор и тут же отскочила от дуэлянтов. И как долго они будут махаться одноручками, интересно?

Когда в коридоре появился боец из личного отряда Ирбина — нахмурился. Фаррину видно не было. Обнажив меч, вклинился в драку, но Сермуш отпихнул его; Ирбин зло рыкнул. Боец глянул на Кару. Вздохнув, снова улучил момент и оттеснил-таки старшего королевича к стене, закрывая собой на случай, если Сермуш сгоряча ринется вперед. Да и удерживать его некому, раз летуны не при своем королевиче. Кара стала на пути Коранету-среднего, сузив зрачки.

Заводные... братики.

* * *

Растолкав, наконец, мебель, Сермуш с помощью своих стражей дотолкали кровать в кабинет. А потом в спальню, разместив «как-то так, все равно не на долго». Снова прибежавшие мастеровые сняли колесики и тут же скрылись, косясь на Кару. По чести сказать, на кровати королевича, еще с утра разжившейся новой периной, можно в гости друг к другу ходить...

Кара собрала листки, свернув трубочкой, заложила между переплетами, чтобы бумага «схватилась». Бросив взгляд на свой стол, Сермуш прикрыл глаза. Опять отчеты. Хорошо, только с одного мира. А со «своего» ему надо заключительный еще составить — и закрыть. И отчетность, и дверку. Как только его летуны ступят на Аубердинию.

Распорядившись об обеде в покои, Сермуш присел за стол, читая первый лист. Кошка устроилась в окне. Черта с два волки ей помогут. Дела давно минувших дней. Надо искать другой путь. В принципе, можно с королевичем минуть мост... И пока они будут вести переговоры — затеряться под шумок... Ну да, и арбалетчики на двух стенах, конечно же, ее именно «потеряют». Они всех вести будут. Кара мотнула головой, ударив кулаком по камню. Должен же быть чертов выход!

Выход был не вытаскивать Коранету, надеясь использовать переполох на утро, а прирезать папашу где в темном уголке... На глазах всей свиты, отличный план. Кара снова обидела ни в чем не повинный подоконник. А уж воспользоваться потайным ходом — и вовсе было бы блеск, особенно, если она сама же и не приказала бы этот чертов ход заложить еще пять лет назад.

— Дура, — прошептала Кара.

Сермуш поднял на нее глаза и отбросил лист на стол.

— Рассказывай, кошка. Иначе я тебя никуда с собой не возьму. Мне только срыва вылазки не хватало.

— Что, в замке своем заточишь? — съехидничала Кара. — Или, вон, к кровати прикуешь?

— Второе мне нравится больше, — улыбнулся Сермуш. — Наслышан о твоих подвигах.

Кошка фыркнула и отвернулась в окно.

— Иди ты к черту, — буркнула девушка.

В кабинет вкатили столик, справедливо получивший свои колесики обратно, и Сермуш разлил вино по кубкам.

— Я не знаю, чем тебе не угодил Гонт, — он протянул кошке кубок, — но что-то в твоих чертежах намекает, что ты собралась навестить именно короля, — королевич покрутил посудину в пальцах, прищурившись. — И мне не радостно думать, что ты сорвешь мои планы своей выходкой. А посему, поверь мне, я найду способ оставить тебя в этом замке, если очень захочу.

Если кошка собралась именно к Гонту... Пожалуй, ее стоит разговорить. Потому что тогда они оба получат то, что им надо. На чертежах Кара провела очень четкие линии, и идти она собралась именно в донжон. Явно не за любимым гребешком, забытым в покоях короля.

— Оставишь меня здесь, вернешься к замку трупов, — протянула кошка.

— Из колодцев пока не сбежал никто.

— Все бывает в первый раз, — подмигнула она королевичу. — К тому же, как ты собрался полукровку вязать?

Сермуш вздохнул.

— А ты правда хочешь на себе проверить?

Он протянул ей руку, приглашая за стол.

— Кара, вполне возможно, что мы можем вместе разработать очень интересный и до гениальности простой план. А порознь только помешаем друг другу. У меня не так много времени, чтобы терять его на несколько попыток.

Кошка надкусила яблоко, развалившись в кресле.

— Мне, все-таки, интересно, как ты собрался меня в свои колодцы запихивать, — ее глаза смеялись.

Сермуш остался серьезным.

— Кошка, в замке Гонта двенадцать бойцов личного отряда королевича, — чеканил он каждое слово. — Это не просто солдаты, и если надо, я всю армию запихаю в твой мир, но заберу их оттуда. И если какие кошки помешают моим планам...

— Ты запихаешь кошек в колодцы, я уже слышала.

Пульнув огрызок в окно, Кара принялась за мясо. Сермуш прикрыл глаза. Ну и как заставить ее говорить? Взяв ее бокал, долил вина, покрутил в пальцах... К королю ведь идет, дуреха. И пройти она не сможет. А с боем одна — не прорвется через подземный тоннель. Это не на десятку во дворе гавкать, и не капитана убедить отпустить. Сермуш закусил губу и отдал кошке кубок. А он мог бы ей помочь... И ему хорошо, и ей — сахар.

Перекинув ноги через подлокотник, Коранету неожиданно спросил:

— А кто у тебя из родителей оборотнем был?

— Мама, — немного опешила кошка.

— О как! — удивился Сермуш. — Мне казалось, что должен был быть отец.

— Мне тоже, до недавнего времени, — ляпнула Кара, вытирая руки и отпивая вина. — А что ты там про свой отряд сказал? Что это за «не просто солдаты»...

Сермуш улыбнулся, наблюдая за кошкой.

— В личных отрядах королевичей — только преданные и дьявольски опасные люди. Мы отбираем их сами... И сами же проводим учения...

Сермуш делал паузы между словами, склонив голову на бок. Кара начала клевать носом. Осторожно подхватив девушку с кресла, королевич отнес ее на кровать, коей разжилась его спальня, и вернулся к ужину. Как в колодцы запихает... Да проще и не бывает. Вытолкав столик в коридор, Сермуш вновь погрузился в отчеты.

* * *

— Отпишешь на чистовую — утром занесешь, — секретарь кивнул еще на первых словах, поклонился и юркнул вон из кабинета, тихо прикрыв дверь: его высочество запретили шуметь.

Когда Кара выползла из спальни, Сермуш приветливо улыбнулся ей, приглашая к ужину.

— А могла уже и в колодце проснуться, — он протянул ей кубок.

Отбросив его руку, кошка толкнула королевича к стене и метнулась следом, в прыжке одеваясь в бронь. Стальная рука зажала горло.

— А ты сейчас уже мог бы быть мертв, — прошипела она.

Отпустив его, пошла к столику, успокаиваясь. Металл вновь открыл мягкий камзол.

— Ну и что там у тебя за план? Интересный и до гениальности простой.

Она уселась в кресло, ведя мужчину глазами. Сермуш потирал горло. Присел напротив. Идеальные бойцы... Только неуправляемые.

— Если я не знаю, зачем ты возвращаешься в замок, мой план не имеет значения. А чтобы ты мне не помешала... Что-нибудь придумаю.

Кара поморщилась, отвернувшись. Упрямый, как вол. Собственно, а чего она боится? Гонт им обоим не друг уже...

— Мне нужна жизнь короля, — сказала кошка. — Твоя очередь.

Сермуш улыбнулся.

— А зачем она тебе?

— На деревенском рынке продам, — хмыкнула Кара. — Не твое дело, высочество. Я бы не пошла за солдатами, ты бы не пошел убивать короля. Как видишь, нам не дано понять поступки друг друга.

Сермуш подцепил мясо, отправляя в рот. Жизнь короля — двадцатидвухлетней девчонке? Будь она пять раз оборотнем, перевертышем, обертышем или полукровкой, она — всего лишь юнец... хоть и не беззубый.

Фигура Кары была на слуху в замке Турессу. Ей перемывали косточки, пожалуй, больше, чем королю. И Сермуш наслушался и о ее безродстве, и о вольной жизни, и о роли короля... Правда, тогда не понял значения «полукровка», а переспрашивать не стал. А в бронь на светских приемах девушка не одевалась, чтобы он челюсть уронил раньше. На трапезах, которые кошка Гонта посещала, перед Сермушом сидела на удивление хрупкая брюнетка с серыми глазами и правильными чертами лица, в последнюю очередь походившая на чьего-либо телохранителя. И не облачайся она постоянно в мужские камзолы, тенью следуя за монархом, он принял бы за шутку ее должность.