— Леди и джентльмены, — сказал он наконец, — большое вам спасибо.
Как бы то ни было, шум усилился.
Ему понадобился молоток.
Кристи стояла, захваченная моментом. Она кивнула, подняла руку, одними губами поблагодарила. Снова раздались аплодисменты, и, наконец, они начали стихать.
Она открыла новый тип астрономического тела. Особый вид коричневого карлика. Сейчас они называли это химерой, но вчера Грег сказал ей, что в конечном итоге они будут называться объектами Лэнг.
Грег был высоким и худощавым, с угловатой челюстью, угловатым носом, темными волосами и проницательным взглядом. Ученики называли его Шерлоком Холмсом из-за его умения решать проблемы мирового уровня и весьма посредственных способностей к игре на скрипке. — Хорошо, — сказал он, призывая к тишине. — Давайте возьмем себя в руки. — Это вызвало смех. — Я бы не хотел отменять вино и сыр.
Люди вокруг Кристи тянулись к ее руке и похлопывали по спине. Тим Роджерс, загорелый, красивый и блестящий, одобрительно улыбнулся ей. Он был впечатлен. Возможно, даже завидовал.
Необходимо было соблюсти установленный временем порядок вопросов и ответов. Грег попросил задавать вопросы. Поднялись руки. Он отошел в сторону и уступил ей трибуну.
Тим остался стоять, в то время как остальные заняли свои места. Он заканчивал свою диссертацию и до недавнего времени возглавлял список людей, которые могли бы куда-то устроиться. Теперь он был на втором месте.
— Итак, Кристи, — сказал он, — вы доказали существование нового класса объектов. Как это случилось?
Объяснение было достаточно простым. Она проводила аналитические исследования миллиардов коричневых карликов и заметила несколько аномалий. Слишком много дейтерия. Но это не было главной новостью. Она решила отложить это на потом.
— В конце концов, мы обнаружили две тысячи странных объектов, — сказала она. Коричневые карлики были неудавшимися звездами. Химеры, объекты Лэнг, были аномальными. Странными. И их нелегко объяснить с помощью обычной физики.
— Вы кратко упомянули актиниды, — последовал другой вопрос. — Но я не вижу связи. Пожалуйста, поподробнее.
Кристи улыбнулась и постаралась выглядеть скромной. — Подумайте о ДНК, — сказала она. — Общее происхождение. Общее предназначение.
Комментарий озадачил всех. Нахмурив брови. Они перешептывались и ждали, когда она объяснит, в чем дело.
На самом деле прошлым летом ее вдохновила полицейская мигалка, установленная над хижиной на Килиманджаро.
Гора Хемингуэя. Теперь это место космического лифта Юрия Арцутанова. Кристи направлялась на исследовательскую станцию "Кларк", расположенную на геостационарной орбите. Она охотилась за фотонами, которые, как она надеялась, помогут объяснить существование аномальных химер.
Их было около двух тысяч, все молодые, сосредоточенные в спиральных рукавах Млечного Пути, незваные гости, богатые дейтерием уроды, которые не должны были существовать. Одетая в шорты и футболку с эмблемой Коламбийского университета, Кристи ехала на джипе по саванне. Небо было затянуто тучами, и в утреннем воздухе витал запах прохладной влаги. Надвигалась гроза, а она уже опаздывала. Если не поторопиться, у нее будут все шансы опоздать на поездку. Синоптик сказал, что погода была ясной, яркой и солнечной, прекрасная погода. Последние несколько месяцев она была полностью поглощена своими исследованиями, проанализировала миллион изображений, искала иголку в миллиарде стогов сена, написала потрясающее предложение, к которому не смог придраться даже Грег Купер в роли Холмса. Но вот теперь она рисковала остаться стоять на станции. Запланировать поездки на космический лифт было непросто.
В конечном счете, это не имело бы значения. Джефф бы проводил наблюдения и переводил петабайты данных на ее адрес. Они были бы абсолютно объективными, даже если бы она никогда не поднималась в воздух через люк внеземной обсерватории. Тем не менее, карма была бы неправильной. Такое бывает раз в жизни, и ей нужно было быть там, когда появятся доказательства.
Когда она поднялась на три тысячи метров, на мгновение показался край вершинного кратера Кибо, затем быстро исчезнувший в сгущающихся облаках. Капли дождя забарабанили по ветровому стеклу. Она включила дворники. Дорога была широкой и рассчитанной на интенсивное движение, но все равно постоянно шла в гору, иногда под почти невозможным углом. Дождь усилился и застучал по крыше.
Она сбросила скорость, когда видимость упала примерно до пятидесяти метров. Навстречу проехал грузовик. Порыв ветра ударил по джипу, и вода хлынула на лобовое стекло.
Зазвонил ее сотовый. — Кристи? — Это был Кваме Шола, начальник отдела операций в лифте.
— Как дела, Кваме?
— Не очень хорошо. Где вы сейчас?
— Уже в пути.
— Ладно. Но будьте осторожны. У нас тут снегопад, как сумасшедший. Синоптики его совсем прохлопали.
Отлично. Как раз то, что ей было нужно. — Что ж, — сказала она.
— Пожалуйста, без героизма. Если вам это понадобится, у нас есть хижина для альпинистов на высоте пять тысяч метров. Комбинация 2718.
— Двадцать семь восемнадцать.
— Запомните букву "е".
Буква "е", разумеется, всегда в нижнем регистре, была основанием натуральных логарифмов и равнялась 2,718281808... и так до бесконечности. — Хорошо, — сказала она. — Я поняла.
Грег неоднозначно относился к ее работе с химерами. — Не знаю, что у вас с ними получится, — сказал он. В итоге вы можете получить массу данных, но вам все равно придется развести руками и признать, что вы понятия не имеете о том, что это такое и почему они вообще существуют. — Отложите эту идею, — сказал он ей. — Ограничьте исследования более консервативными областями, по крайней мере, до тех пор, пока не защитите докторскую диссертацию и не устроитесь куда-нибудь на работу. — Он, конечно, был прав. Путь к гарантированному успеху. Но она была очарована объектами. Отец всегда говорил ей, что нужно следовать своим инстинктам. И ее инстинкты привели ее прямо в тень дейтериевых карликов. Они были настолько интригующими, настолько труднообъяснимыми, что она просто не смогла устоять.
Она никогда не хотела быть никем, кроме астронома. Ее отец, который был учителем естественных наук в средней школе, привез домой бинокль со стабилизацией изображения с третьей войны в Персидском заливе. Когда он дал его своей рыжеволосой шестилетней дочери, она была потрясена. На Луне были кратеры и высокие горы. Юпитер был крошечным диском с собственными лунами. А Млечный Путь представлял собой сверкающую звездную дорожку. Отец объяснил ей, что это далекие солнца. Их бесчисленные миллионы. Некоторые из них похожи на наше, другие намного меньше.
Почему, папа, почему некоторые звезды отличаются от Солнца?
Он улыбнулся и сказал ей, что не знает, но что она может разобраться в этом, если захочет, когда вырастет.
И однажды вечером, в Большой Медведице, она обнаружила Мицар. Ее отец был с ней на крыльце, и она закричала ему: — Папа, они касаются друг друга! — Звезды-близнецы. В течение следующих двадцати лет ее отцу всегда удавалось рассмешить ее, повторяя эту фразу срывающимся фальцетом. Но на самом деле, как она узнала позже, в системе Мицар было пять звезд. К первому году обучения в аспирантуре она нашла коричневого карлика-компаньона пятой звезды. И использовала его как часы для определения возраста системы. Ее письмо в "Астрофизический журнал" висело в рамке в его кабинете. Но он нервничал всякий раз, когда узнавал, что она едет на станцию "Кларк".
Дождь перешел в мокрый снег, и Кристи замедлила ход джипа. Ее обогреватель быстро проигрывал битву с танзанийской метелью. Вершины она больше не видела. Порыв ветра сотряс джип.
Она попыталась дозвониться до Кваме, чтобы узнать новости о погоде, но он не отвечал. Что-то большое с огнями пронеслось мимо нее, спускаясь с горы. Она резко вывернула руль, ударила по тормозам, развернулась на ледяной жиже и съехала на обочину.
Маньяк.
Она сидела, прислушиваясь к звуку отъезжающего грузовика. Затем осторожно выехала на шоссе. Уже темнело.
Она поднималась в гору, минуя валуны и заросли лишайника. Иногда дорога проходила по краю обрыва, и сквозь просвет в облаках она могла разглядеть саванну. Затем просвет исчезал, и дорога, петляя, уходила в ночь, а дождь с мокрым снегом хлестал по ветровому стеклу. Она начала задаваться вопросом, не пропустила ли указатель "5000 метров", когда свет ее фар скользнул по нему. Нигде не увидела домика, но это не имело значения, потому что она не хотела пропустить свою поездку. Все еще оставался шанс, что, даже если погода испортится, она сможет доехать.
Зазвонил сотовый телефон. Кваме. — Как дела, Кристи?
— У меня все отлично.
— Вы уже нашли хижину?
— Не нашла. Не имеет значения. Я хочу попасть туда до того, как откажет моя машина.
— Кристи, они отменили это. Я же вам говорил.
— Нет, вы этого не сказали.
— А почему еще я хочу, чтобы вы нашли хижину? Они собираются повторить попытку поздним утром.
— Хорошо.
— Идите в хижину.
— Я пропустила ее.
Он вздохнул. — Вы можете вернуться к ней?
Она оглянулась назад, на дорогу. Было темно и холодно, и она едва могла разглядеть край шоссе. — Наверное.
— Тогда сделайте это. Не пытайтесь приехать сегодня вечером. Сильная гололедица. Один грузовик уже съехал с дороги. Водитель чуть не погиб.
— Ладно.
— Вы уверены, что сможете найти хижину?
Конечно. — Расслабьтесь. Все в порядке, Кваме.
Она была примерно в километре от нее, может быть, в двух. Она положила телефон на сиденье и посмотрела на шоссе. Ни в ту, ни в другую сторону ничего не двигалось.
Она вывернула руль и начала поворачивать. Она не могла оценить ширину дороги, поэтому старалась не заезжать слишком далеко вперед. Дала задний ход и поехала назад. Почувствовала, что задние колеса теряют сцепление с дорогой. Попыталась снова проехать вперед. Но джип продолжал скользить назад. И вниз.
Боже мой, она летела в кювет.
Она боролась с рулем, проклиная джип, шоссе и бурю. Но это не помогло, машина съехала набок с обочины и, с хрустом налетев на большой камень, врезалась в сугроб. Она переключила передачу и завела двигатель. Колеса завертелись, джип продвинулся вперед на несколько сантиметров, вырыл яму поглубже и съехал обратно.
Черт.
Она позвонила Кваме.
— Хотите, я заеду за вами?
Она посмотрела на футболку и шорты. Обогреватель работал на полную мощность. — Нет, — сказала она. — Не делайте этого. Я пойду в хижину.
— Ладно. Будьте осторожны.
— Постараюсь.
— Позвоните мне, если возникнут проблемы.
Снаружи было холодно. Лучше было сидеть тихо и ждать, пока кто-нибудь не появится.
В Млечном Пути насчитывается двадцать один миллиард коричневых карликов, плюс-минус. Кристи нашла и нанесла на карту почти каждый из них. — Излучение коричневых карликов сильно варьируется в зависимости от длины волны, папа, — как-то объяснила она ему. — Мои инфракрасные обзорные фильтры настроены как раз на нужные длины волн, поэтому все остальные звезды кажутся более тусклыми. Самое сложное — отслеживать их все и повторить обзор через год, чтобы измерить их движение. Затем следует отсеять все странные квазары, которые проскользнули сквозь фильтрацию. Вот почему у нас есть Мегаспек. Он улавливает их все.
Коричневые карлики недостаточно массивны, чтобы в их ядрах вспыхивали термоядерные пожары. Они всегда будут неудавшимися звездами, их тусклое свечение вызвано сжатием и охлаждением. — Девяносто девять целых и шестьдесят девять сотых, — вот восхитительная фраза, которую она использовала в разговорах, чтобы описать тщательность своего исследования. Никто никогда не делал этого для коричневых карликов. Черт возьми, никто никогда не делал этого ни для чего в астрономии. Она получила окончательный стандарт на все времена. Конечно, несколько сотен из них прятались за яркими звездами или прямо перед далекими квазарами, но она добралась до остальных. Невозможно было спорить с двадцатью одним миллиардом спектров, параллаксов, радиальных скоростей и собственных движений. Она могла сказать, какой была температура каждого из них миллион лет назад. И где каждый из них будет через десять миллионов лет. Проведенная ею перепись была последним словом о том, как за последние тринадцать миллиардов лет распределялись неудавшиеся звезды в Галактике. Она смогла нанести на карту несколько древних коричневых карликов, не содержащих металлов, вдоль их орбит, уходящих далеко в гало Млечного Пути. Большая часть молодых, богатых металлами, — астрономических младенцев — прилепилась к плоскости Млечного Пути.
Химеры (на своих семинарах она использовала термин "аномальные объекты") были отобраны из полной выборки в двадцать один миллиард путем статистического просеивания и взвешивания. Каждый из них обладал спектром, который привлекал к себе внимание и противоречил всему, что, как ей казалось, она знала об этом типе объектов. Содержание дейтерия на поверхности было невероятно высоким. Это тяжелый изотоп водорода, с атомным ядром, состоящим из одного протона и одного нейтрона, который при Большом взрыве образовывался лишь в качестве малой примеси, а затем его производство прекратилось всего через три минуты после создания. Не было известно, каким образом на какой-либо планете, звезде, галактике или где-либо еще концентрация первичного дейтерия может быть больше, чем следовая. В учебниках утверждалось, что содержание дейтерия, превышающее 0,001%, невозможно. Тем не менее, Кристи обнаружила две тысячи коричневых карликов, которые почти на пятьдесят процентов состояли из дейтерия.
На улице было холодно. Двигатель, который обеспечивал достаточное тепло, кашлянул и заглох.
Она попыталась запустить его.
Попробовала еще раз.
Когда она открыла дверь, то почувствовала запах бензина и высунула голову наружу. На снегу было пятно. Должно быть, она пробила бак. Или повредила бензопровод.
На горном шоссе было тихо.
Закрыла дверь, чтобы не замерзнуть.
Хорошо. Решающий момент. Я не могу здесь оставаться. Температура в джипе уже снижалась.
Она проверила, есть ли у нее с собой ручной фонарик. Незаменимый инструмент для астрономов. Она включила его и направила в окно, где луч потерялся в снегу. В багажнике лежала дорожная сумка с легкой одеждой, и она могла попробовать надеть все, что угодно, но ей все равно было бы довольно холодно.
До хижины оставался всего километр, максимум два. С этим она могла справиться. Она взяла с заднего сиденья свою сумку и начала перебирать одежду.
Надела две запасные блузки. Они не очень-то помогали, но она брала все, что могла. И еще там был свитер. Накинула его на плечи. Чувствовала себя полной идиоткой.
Она подумала о Тиме. Он был тем романом, который так и не состоялся. Отчасти по ее вине. Всегда была слишком занята. И об ее отце, в безопасности и тепле их дома в Северном Джерси.
Люблю тебя, папочка.
Ветер пытался вырвать дверь у нее из рук. Она вцепилась в нее, вытащила свою сумку с заднего сиденья и захлопнула дверь. Снег летел прямо на нее, и казалось, что он валит со всех сторон.
