Друзья, Яробор Салтыков и Ефимия Скуратова, уже находились в кафе, но не в основном зале, а на застеклённой веранде. Пусть там несколько холоднее, но зато кроме них никого нет, да и вид с веранды приятный на растущие во дворе ёлки — типа сидишь почти в лесу.
Посетительница кафешки — это которая "ждёт трамвая и не такая", проследила взглядом, куда направился молодой человек. Тот прошагал прямиком на веранду к парню и девчонке, что уже там сидели за столиком. Профессиональное чутьё на людей говорило Симоне — так звали одинокую девушку — что эта троица простые гимназисты, скорее всего, выпускного класса. Она могла разглядывать этих трёх молодых людей сквозь застеклённую перегородку. О чём они там шепчутся, то не слышно, зато хорошо их видно. Нет, со школотой кашу не сваришь. Надо надеяться, что на неё "клюнут" мужчины постарше, а у гимназистов никогда нет денег. Времени и совести у них тоже нет. Хотя, тот парень, что сидел с девушкой, наверняка, из богатенькой семейки, но он увлечён своей подружкой. Дурачок он ещё. Вот девица, та из бедной семьи. Намётанным глазом Симона, как книгу читала людей: ей только в жандармерии работать штатным психологом. Первый парень похож на влюбленного мальчишку, который до сих пор не потерял розовые очки. Девица поощряет его интерес к своей персоне. А что ей остаётся делать? Смотришь, и попадёт в богатую семью, пока ещё есть, что предложить пареньку: стройненькая девчушка и изящная; ножки длинные, бёдра упругие, попка классная, оторвать взгляд сложно. Вот парень сидит и на неё облизывается. Русые волосы, глазки карие, губки пухленькие, аккуратненькие ушки, носик ровненький, сиськи остренькие, ага, колкая цыпочка. Надеюсь, у них всё сложится хорошо, как у Билла Клинтона с Моникой Левински. А вот того парня, что только что подошёл к сладкой парочке, Симона так сразу и не смогла прочитать. Тонкости его психологического портрета ускользали от изучения, как будто Симона вдруг обзавелась заболеванием, называемым алекситимия, при котором трудно распознавать чужие эмоции. Не, ну, как так-то! Морда лица у этого парня совершенно ничем не выдающаяся, как говорят в народе — типичная "рязанская физиономия". Нос напоминает картошку, руки с широкими ладонями, как у простого крестьянина или работяги, сам весь крепко сбит и ладно скроен. Притягательного для дамочек антуража в нём нет и в помине, исключая, конечно, силу. На аристократа он совершенно не тянет. Одет он, хоть и в чистые вещи, но как-то слишком блёкло, если не сказать бедно. Нет, это всё какая-то напускная маска: реальность такова, что этот парень потрясающий персонаж. От такого молодца надо держаться в сторонке, потому как веет от него чем-то жутким. Симона уже насмотрелась в этой Москве на некоторых молодчиков, по которым Соловки плачут. Сама Симона проживает не в самой столице, а рядом: от нас Москва в двадцати километрах — столица, мать её, державы нашей. "Замкадыш" Симона, но два раза в неделю приезжает сюда на дополнительную "работу". Приторговывает Симона своими молодыми женскими прелестями из любви к искусству. Да, и не Симона она вовсе, а Марфа. Но, как-то Марфушей представляться кавалерам неудобно, посконно-лапотно как-то. Так-то Симона приличная девушка, даже мужа имеет и работу посменную, но супружник тоже трудится в смены и часто ушивается в командировки, а когда законного супруга долго не случается дома, тут, пребывая в тоске, и святая изменит, да и лишняя копеечка в хозяйстве пригодится, если любовник попадается щедрый. Хоть от парня и веет жутью, но он крепкий, а значит, девушку может хорошо и разнообразно осчастливить. Вот бы замутить с ним с целью, как говорится, целуй меня везде. В голову полезли фривольные мыслишки: "Парень с девчонкой лежали во ржи. Он у подружки нашёл точку джи". Как бы исхитриться и дать этому парню номер своего мобильника на предмет интересной встречи? Что тут поделать — весна: щепка на щепку лезет, природа своё берёт! Однозначно — решила Симона — надо познакомиться с парнишкой и пожать мужественную часть его тела.
Трудно понять китайские иероглифы, а женскую логику без инсульта вообще не поймёшь.
— И снова здравствуйте друзья! Я неотвратимо приветствую вас, — вежливо поздоровался Фаддей с друзьями, при этом выкладывая на стол пакетики с миндалём. — Сама судьба свела столь просветлённых личностей в этом месте порока, называемом чревоугодие.
— Yo, braza! — откликнулся Яробор.
Яробор сидел за пластиковым столиком и неспеша тянул из чашки горячий чай. Тут же стояли тарелки с пирожными и всякой сдобой. У Фаддея в желудке даже громко заурчало от такого натюрморта, хоть количество вкусняшек на чревоугодие особо не тянуло.
Ефимия всё-таки отучила Яра пить дешёвые энергетики, в которых намешано две трети таблицы господина Менделеева. Ещё бы она его отучила посещать новомодный заокеанский ресторан "Дональд", в котором продавали жуткого вида холестериновые бомбы внешне похожие на бутерброды и жаренную на солидоле картошку.
— Чего сразу компанию огорчаешь? — отставил чашку Яробор. — Лучше докладывай своим друзьям о своих достижениях. Как оно — жить совершеннолетним молодцем? Надеюсь, у тебя есть, чем потресть своих лучших друзей?
— Клоун, — закатила глаза Ефимия.
— Почему сразу клоун? — деланно возмутился Яр. — Мама говорит, что я особенный.
Эта парочка постоянно подначивала друг друга: вот такая у них любовь. Впрочем, Фаддею рядом с ними находиться интересно. Даже если ты по характеру интроверт, всё равно надо с кем-то общаться, иначе можно просто сбрендить, варясь в собственных мыслях.
— Святые тангенсы, как с тобой сложно Яр; зачем я трачу на тебя своё драгоценное время? — вопросила Ефимия, откусывая кусочек пирожного.
— Это понятно: потому что я идеал мужской красоты, — улыбаясь, ответил парень. — Почти Апполон, если смотреть на меня в профиль.
Сегодняшняя погода радовала, и сидеть на веранде — сплошное наслаждение. Лучи Солнца, уже пересекшего высшую точку неба, приятно грели лица друзей. Вне кафешки бродил народ, проезжали автомобили и колесили надоедливые велосипедисты. Здесь тихо, ибо зелёная стена из ёлок уберегала это местечко от городского шума и запахов.
Яр и Ефимия могли ещё долго пикироваться друг с другом, но они вдруг вспомнили, зачем сюда явились, и обратили свои взоры на третьего присутствующего. И чего молчим?
Фаддей правильно понял их любопытные взгляды. Уяснив настроение масс, он солидно откашлялся и начал несколько издалека: "Наша человеческая ошибка считать, будто мы рождены для счастья. Друзья мои, где вы видите счастье? В этой Вселенной одни страдания и печали". Он вкратце описал притихшим друзьям о своём Даре, направленном на изучение фразеологизмов родного языка.
— Вот такое я заполучил "здрасьте вам через форточку", — закончил рассказ Фаддей. — Жизнь иногда поворачивается к нам такой стороной, что Камасутра отдыхает. Я могу оценивать настоящее исключительно с применением лексических инвективов и других горбатых слов ... но среди нас прекрасная дама.
— Очерстветь! — высказался Яробор, выслушав доклад одноклассника. — Всё так плохо?
— Отнюдь, — покачал головой Фаддей. Добавив в голос грустинки, он продолжил. — Не хуже, чем у Водкина с Кантемировым. Мама даже завидует мне с моим Даром. Говорит, что была бы рада, если бы ей такой Дар в своё время подвернулся. Сиди себе на попе ровно и развивай его.
— И как же эту твою бодягу развивать? — ошеломлённо уточнил Яробор. — И зачем он сдался такой подгон?
Ефимия с интересом слушала диалог ребят, но сама пока не встревала, боясь задеть чувства Фаддея: даааа, не повезло товарищу.
— Легко развивать, — отмахнулся Фаддей. — Как два ... В общем, запросто. Берёшь в руки книгу, желательно классику и читаешь. Дар сам выискивает в тексте фразеологизмы и проводит анализ на их значимость. Вот только пока могу обнаружить три фразеологизма в день. Но стараюсь ... даже увлёкся: ищу интересные слова, фразы, цитаты.
— Ты стал читать классику? Это уже диагноз, — встряла в разговор любопытная Ефимия. Сама она, впрочем, как и многие гимназисты, с русским языком находилась в состоянии вооруженного нейтралитета.
— И много ты там умного вычитал?
— А то! — взбодрился Фаддей. — Скачал в тырнете несколько книг: графа Толстого, барона Достоевского, господина Тургенева и камер-юнкера Пушкина.
— И что? — четыре глаза уставились на Фаддея.
— Узнал, вы не поверите, много интересного, — видя, что друзья несколько подвисли, Фаддей сказал, что даже может некоторые свои изыски в литературе доложить им прямо сейчас. Получил кивки согласия.
— Тогда внимайте нетленную мудрость, — Фаддей постарался сделать умное лицо и продекламировал: "Барыня на лугу увидала крестьянина, смотрящего на неё с помыслом и вожделением". А вот ещё перл: "...на берегу реки доярка доила корову, а в воде отражалось всё наоборот".
Друзья, судя по их остановившимся взглядам, внимали.
— А вот ещё, — с воодушевлением продолжил начинающий филолог. — Тургенев детально описал крестьянскую лошадь, телегу и самого крестьянина. Лошадь отряхнулась, а крестьянину это действо совсем не понравилось.
Друзья пребывали в полной прострации. Окончательно их добил Фаддей цитатой из Пушкина: "Какое низкое коварство — полуживого забавлять". Вот ещё перл — Пушкин его придумал, палиндром называется ... "Оголи жопу пожилого". Хоть справа налево читай, хоть наоборот.
— Это ещё я вам Агнию Барто не разложил по полочкам: чего стоит её "Резиновая Зина".
— Да я визжу с тебя, Фад, — отморозился Яробор. — Ты это серьёзно? Это дело знамо круче кошек Кантемирова. Я чуть в астрал не вышел от твоих слов. Силён, братан. После твоего Дара, и Даров Водкина с Кантемировым, меня уже мандраж бьёт: чем же меня через неделю наградят? Блин, и что мне придётся делать, если отхвачу приз, как у вас?
— Да не переживай ты так, — ласково посмотрела на друга Ефимия. — С твоими двумя извилинами всё равно, какой у тебя окажется Дар.
— Я думаю, что получу что-то толковое, — начал мечтать Яробор.
— Ты ещё и думать умеешь? — усмехнулась подружка. — Фад, а ты знаешь, что твой друг считает, что мозг — это дополнительная нагрузка на позвоночник? Зачем нам лишний вес ... Прикинь Фад — "про думать" говорит человек, который только глупо хохмить умеет. Фад, представляешь. Пошли давеча мы с этим охламоном в магазин посмотреть на приличные шмотки. Пока я ходила по рядам, выбирала себе обновку, он встал на измену, придумав залезть в примерочную кабинку и оттуда громко вопрошать — дескать, почему здесь в кабинке нет туалетной бумаги. Мир полон дебилов: наш Яр точно тупиковая ветвь эволюции. Я чуть со стыда не сгорела, когда нас взашей выгоняли из магазина. Как считаешь Фад, пара подзатыльников нашего Яра исправит, или тут только усыплять?
— Да, кто же знал, — возмущался Яробор, — что в этом магазине продавщицы без элементарного чувства юмора. И вообще, покупатель всегда прав.
— А перед новым годом ты что учудил? — продолжила изобличать друга Ефимия. — Или скажешь, то тоже шутка такая? Прикинь Фад, что этот великовозрастный фрукт учудил прямо в гимназии. Классная дама поручила первоклашкам украсить учебный класс гирляндой, состоящей из разноцветных флажков, на которых нарисованы буквы. Предполагалось, что получится "С новым годом!" Флажки требовалось вешать на верёвку, а она висит высоко. Первоклашки мелкие — им надо на табуретку сначала встать, чтобы дотянуться до верёвки. Вот детишечки и придумали попросить помощь у высоченного старшеклассника. Кто же знал, что у этого старшеклассника не все дома. Наш Яробор, уяснив задачу, согласился помочь детишечкам и бодро развесил буквы на верёвку. Вот только вместо "С новым годом!" у него получилось "Говно с дымом!" Помог, называется.
Разгоралась очередная жаркая перепалка между Ефимией и Яробором, что не входило в планы будущего Великого Комбинатора, но пришлось выслушать сообщение от Ефимии ещё об очередной глупой выходке Яробора. Теперь Яр отмочил чучу в храме. По словам Ефимии, священника очень удивил вопрос Яра: "А где тут у вас жертвоприношение можно совершить". Воспитывать нашего Яра бесполезно даже ногами.
— Друзья мои, — отвлёк одноклассников Фаддей от намечавшейся словесной разборки. Когда они повернули свои лица к нему, то продолжил. — Как вы знаете — по старику Платону — идея первична. Это я к тому, что мне нужна ваша помощь, а идея у меня есть.
Яробор и Ефимия вдруг увидели, что глаза их друга Фаддея загорелись внутренним огнём. Этот огонь выдавал некие чувства, кои обуяли их одноклассника — чувства, которые побуждают людей сворачивать горы, совершать подвиги и другие необдуманные поступки. Короче говоря, в глазах Фаддея завелась дикая идея, готовая выбраться наружу. Это интриговало, и как минимум, требовалось выслушать друга. Наверное, ему хочется узнать мнение друзей о том, как развивать его дурацкий Дар. Но, чем мы можем ему помочь в этом плане?
— Ты собираешься поступать на филологический факультет? — сделал предположение Яробор. Он с сомнением посмотрел на фигуру друга: Фаддею скорее в институт физкультуры надо идти и заниматься спортом, чем протирать штаны в архивах.
— Придётся, — кивнул Фаддей. — Если вы мне не поможете...
— Излагай, — чуть придвинулся к другу Яр. Ефимия тоже сделала заинтересованное лицо.
— Я должен вам открыть мой большой секрет, только прошу об этом никому ни слова, — трагическим шёпотом произнёс Фаддей. — Я хочу стать коммерсантом, и не идти в универ губить свою молодость. Но, надо убедить родичей, что могу работать в коммерции.
Яробор даже отшатнулся от друга. Ефимия еле сдерживала улыбку. Какой нахрен из Фаддея коммерсант, — думал Яр, разглядывая плотную фигуру друга. Ему самое место в спорте, а коммерсант из него, как пуля из дерьма. Ефимия имела такое же мнение. Идея Фаддея совсем не айс! Он, часом, не проклят? По складу своего характера Адашев просто проторгуется и обанкротится, какой из него коммерсант. Дохлый номер. Детский сад "Ромашка", штаны на лямках. Пусть, лучше, идёт на завод гайки точить. Это, наверное, так неудача с Даром на Фаддея подействовала, что у него извилины заплелись в тугую косичку. Он такой же дуралей, как и его дружбан Яробор. Два сапога — пара. Но, интересно, какую такую идею он собрался забубенить?
— Слушаем, — подтвердила Ефимия, еле сдерживая смех.
— Всё, братцы, очень просто, — начал говорить Фаддей. — Мне до конца учёбы надо доказать родичам, что я смогу продать любую вещь с прибылью. Всего-то мне надо представить им десять тысяч имперских рубликов через три месяца, тогда они отпускают меня в свободное плавание. А иначе универ и филология. Я там выращу горб на спине и помру со скуки, а вам придётся хоронить мою ссохшуюся тушку в кривом гробу.
Хоронить друга никто не хотел. Но, что они могут сделать? Озвученная сумма денег для Ефимии вообще запредельная сумма; даже для Яробора, это приличная сумма. Разве что Фаддею жениться на Морозовой, но Морозовы в здравом уме не отдадут дочку за какого-то недоделанного спортсмена Фаддея Адашева.
