Случайный брак

В панике Гарри бросил через плечо пяток неприцельных “Сомнамбулусов”, ориентируясь на звук шагов и противный высокий голос Волдеморта, окончательно струсив, вскочил и помчался по-заячьи петляя, с трудом сдерживая вопли страха. Хотелось забиться в куст погуще, закрыть голову руками и… тихо вокруг. Ночь, дорога, взмах волшебной палочкой и вот он — автобус Ночной Рыцарь как раз для попавшего в беду незадачливого недоучившегося волшебника, влипшего в очередную передрягу.

Денег с собой не было, но наручные часы в уплату за проезд устроили кондуктора. Через считанные минуты, выйдя у ворот школы, Гарри беспрепятственно прошёл на территорию, благо свободы, царившие в период проведения Турнира, продолжали действовать. А отсюда до стадиона рукой подать.

Перед трибунами толпились плечистые парни в красных мантиях, хлопотала видная дама с моноклем в глазу, пожимал плечами Альбус Дамблдор, директора школ-гостей препирались между собой и с остальными членами жюри. В сторонке переминались с ноги на ногу чумазые и помятые Делакур, Диггори и Крам. Отыскав взглядом Гермиону, Гарри подошёл к ней и ласково обнял:

— Извини, что говорю тебе это в таком замурзанном виде, но ты — самая грациозная и пленительная, — бухнул он во всеуслышание прямо как был сгоряча и с дороги. — Одно у меня солнышко — ты. А принципы поэтапной трансфигурации я осилю.

— Живой! — во взгляде супруги сверкнули жемчужины слёз. — А тебя по всему лабиринту разыскивают. Что с тобой произошло?

— Ночью расскажу, когда на деле докажу тебе свою любовь, — шепнул Поттер на ушко любимой. Та зарделась и кивнула, добавив:

— Нечего тянуть с таким важным делом. Тут всё равно никому ни до кого нет дела, потому что формально победил не школьник-участник соревнований, а взрослый волшебник, к тому же кавалер Ордена Мерлина, героически погибший четырнадцать лет тому назад, но внезапно появившийся на глазах международной общественности. Назревает крупный скандал, — и, взяв мужа под локоток, тихонько повлекла его в тайные апартаменты, чтобы отмыть и выслушать повествование о том… как он её любит. Да, до муженька стало постепенно доходить, какое сокровище в силу случайного стечения обстоятельств попало в его лапы.

А что делать, если их отношения развиваются задом наперёд? Сначала постель, чуть погодя — утехи. А ухаживания? Признания? Робкий лепет или страсть во взоре? Как-то без всего этого чего-то не хватает. Похоже — обоим. Так что, лучше поздно, чем никогда.

* * *

Гарри и Гермиона, уединившись в отведённых им апартаментах, не теряли времени зря — они сочиняли статью для “Ежедневного Пророка”, в которой обращали внимание всей магической Британии на нестыковки с приговором Сириуса Блэка, вскрывшиеся в связи с тем, что считавшийся мёртвым Питер Петтигрю, как выяснилось, оказался жив. Да, Гарри так его и не убил, хотя, приложил крепко. Собственно текст отправили одной из школьных сов на адрес Риты Скиттер, добавив от себя, что желают остаться в неизвестности, а, заодно, и не подписавшись.

— Утренний выпуск не подвёл: Если о финале главного события года — Турнира Трёх Волшебников — в нём говорилось обтекаемо, о чём, несомненно, позаботилось министерство, то материал о последнем отпрыске старой всеми уважаемой семьи, ставшем жертвой судебной ошибки, писалось ярко и выпукло. Пресса требовала от Министерства отчёта о допросе случайно выявленного в Хогвартсе Пожирателя Смерти Питера Петтигрю. А Поттера пригласил к себе Дамблдор сразу после завтрака.

— Ты ничего не хочешь рассказать мне, Гарри? — спросил директор, глядя на студента поверх очков своим по-отечески добрым взглядом.

— Очень хочу, профессор. Если у вас есть чай.

— Сколько угодно, — ответил Дамблдор, наполняя чашки.

— А лимонные дольки?

— Разумеется, мальчик мой, — ответил директор выставляя на стол вазочку со сладостями.

— А Фоукс скоро сгорит? — продолжил оживлённое общение гость и, улучив мгновение, когда хозяин кабинета на секунду перевёл взгляд на своего яркого любимца, лёгким движением мысли развернул вазочку на сто восемьдесят градусов, выполнив магией то, что провернул руками в прошлый свой визит сюда.

— Полагаю, нескоро. Ведь с того момента, как он проделал это у тебя на глазах, прошло не так уж много времени. Хотя, для тебя эти годы были наполнены такими необычными и запоминающимися событиями, что может показаться, будто прошла целая вечность.

Гарри положил за щёку лимонную дольку, сделал глоток чая и искренне выразил лицом удовольствие. Предположение, что в сладостях имеется нечто, развязывающее язык, крепло всё сильнее, ещё с разговора осенью, когда сам он без утайки выложил содержание сна, посетившего его накануне чемпионата мира по квиддичу. Особенно юношу заинтересовало то, насколько ясно, в мельчайших деталях, он тогда припомнил это начавшее стираться из памяти событие. И ещё — директор, ухвативший несколько конфет со стороны вазочки, первоначально развёрнутой к гостю, откровенно рассказал ему массу интересного и о пророчестве, и о крестражах, и о том, что не стал нападать на возрождающегося Тёмного Лорда, пока тот слаб, чтобы не стать помехой к осуществлению предначертанного.

Да, осенью директор, слопав пару долек с зельем, перестал скрытничать и водить беседу вокруг да около, а честно и связно ответил на важнейшие для Гарри вопросы. Сегодня скрывать что-либо от Дамблдора парнишка даже не предполагал, но предпочитал развязать язык собеседнику, оставаясь неподвластным неведомому зелью, отчего употреблял лакомства с безопасного, предназначенного хозяину, края вазочки. Хотел кое-чего добиться от директора.

Однако, первый вопрос был адресован к нему. Пусть туманный, но не так уж трудно догадаться, о чём желает знать этот мудрый и по-отечески заботливый старец. Короче, все события, произошедшие с ним с момента входа в лабиринт, Поттер выложил без утайки.

— Так что, профессор, чтобы уничтожать Тёмных Лордов мне нужно учиться и учиться, — самокритично признал он в заключение.

— Ты смело вёл себя, Гарри! — искренне воскликнул директор, дослушав до конца. — Я горжусь тобой. Не буду тебя больше задерживать.

— Так не годится, сэр, — ответил юноша. — Мне кажется, что в будущем нам предстоит сотрудничество. Для того, чтобы оно было плодотворным, я нуждаюсь в поддержке взрослого волшебника, который смог бы позаботиться обо мне — крёстного. Сейчас сложилась необычайно благоприятная обстановка для его оправдания по всем пунктам. Пожалуйста, пообещайте мне, что непременно добьётесь этого.

— Конечно, я приложу все усилия, — покладисто кивнул Дамблдор.

— Меня интересует конечный результат, профессор. Вы влиятельный человек, признанный организатор, авторитетный волшебник и глава законодательно-судебного органа магической Британии. На вашей стороне общественное мнение — если, как и я, вы не всколыхнёте обывателей сообщением о возрождении Волдеморта, ничто вам не помешает. Ну а после оправдания крёстного, придётся открыть людям глаза на истинное положение вещей. Нельзя же вечно держать их в неведении относительно нависшей над всей магической Британией чудовищной угрозы!

— Конечно, мальчик мой. Так и будет.

— А как вы узнали о том, что Том Риддл обрёл тело? — таков был последний вопрос, который они приготовили к этой беседе вместе с Гермионой во время совместного анализа, которым занимались полночи.

— По состоянию метки на руке профессора Снейпа, — как о чём-то само-собой разумеющемся, ответил директор.

“Отличные конфетки, — размышлял Гарри по дороге к гриффиндорской гостиной. — Те две штучки, что я слямзил у старикашки осенью, очень помогли на одной сложной контрольной по трансфигурациии. И на проверочной у Снейпа. Мозги сразу делаются ясными, память острой, а манера изложения — доходчивой. Удачно я на прощание вазочку уронил — теперь целая горсть этих сокровищ лежит в кармане. Должно хватить в будущем году на СОВ. А Гермиона и без них обойдётся — у неё и без зелий идеальная память!”

* * *

— Гарри! Что за бодяга? — Седрик Диггори подсел за столик в библиотеке, где мистер и миссис Поттер сидели рядышком и занимались домашними заданиями. Хаффлпафец улучил момент, когда Гермиона скрылась между стеллажами, выискивая книгу с описанием проявляющих чар. — Я ведь видел, как ты призвал к себе Кубок там в лабиринте — мне до него оставалось совсем немного. А потом всё перепуталось. Откуда-то появился этот неведомый Питер Петтигрю, Турнир завершился скандалом, а о том, что победил ты, никто даже не подозревает.

— Так надо, Седрик. Для общего блага, — хмыкнул Гарри. — Скоро появится информация о возвращении к жизни Того-Кого-Нельзя-Называть. Так уж вышло, что мне пришлось стать участником его возрождения, поэтому… неудобно как-то становиться тем, кто принёс дурную весть, да и в зелье, в котором сварили этого урода, добавили моей крови. Ну и потом, я так позорно сбежал, упустив возможность уничтожить мерзавца, что мне просто стыдно признаваться. Ты уж смотри, не ляпни лишнего.

— Ты своими глазами видел Того-Кого-Нельзя-Называть? — сдавленно прохрипел Диггори.

— Ага. Даже подрался с ним. Но неудачно — он вообще сразу начинает Авадами кидаться — опасный тип. Пожалуйста, не говори никому, а то люди начнут нервничать. Кстати, — Гарри попытался сменить направленность неприятного для него разговора, — Ты не в курсе, отчего так задержались Крам и Делакур?

— На Виктора свалился соплохвост, болгарин ведь не бывал на наших уроках по Уходу. Обжёгся, пока сообразил, с какой стороны эта тварь опасней. А на голову Флёр упал гигантский слизняк и прилип к волосам. Еле отодрала от себя. Зато теперь носит короткую стрижку. Очень миленько.

“Какой же я всё-таки неловкий, — сокрушался Гарри, глядя вслед удаляющемуся хаффлпафцу. — Можно сказать, вырвал победу из рук однокашника. И ребятам из других школ крупно напакостил, задержав по дороге к цели. А ведь, попади они вместо меня на то кладбище, их наверняка бы просто отпустили, потому что они Тёмному Лорду не были нужны. Вернулись бы обратно тем же порталом и мирно получили честно выигранный приз. Ведь, ни один из них не враг Тому Риддлу — ему не подходит их кровь для возрождения. Так что и сам он не обрёл бы новое тело. Вот куда меня несло? Дорвался до состязания и поддался азарту!

* * *

Оставшаяся часть семестра закончилась без особых происшествий. Гарри, освобождённый от экзаменов из-за участия в международном турнире, даже сожалел, что не сможет блеснуть знаниями — в этом году он сделал явные успехи в учёбе. Хотя, в первую очередь его волновала судьба крёстного. Эти судебные разбирательства как-то уж очень долго тянулись. Пресса муссировала то обстоятельство, что обвиняемый не просто не явился ни на одно из слушаний, даже на обращения к нему не откликнулся, оставив без ответа все письма. Тем не менее, дело завершилось оправданием осуждённого на основании показаний Питера Петтигрю и, как ни странно, Хагрида. Выяснилось, что в ту страшную ночь Сириус даже не пытался навредить крестнику и, более того, отдал свой мотоцикл для доставки малыша к родственникам. Допросу также подвергли авроров, участвовавших в задержании Блэка на месте преступления — то есть следствие провели тщательно, пусть и с опозданием на четырнадцать лет. К тому же, отыскали свидетеля, с которым осуждённый бражничал во время убийства Поттеров. Оправдательный приговор был вынесен после того, как Гарри пообещал Дамблдору, что на каникулах непременно вернётся в этом году в дом Дурслей. Разговор об этом, хоть и прошёл в кабинете директора, не сопровождался чаепитием и употреблением лимонных долек, поэтому ничего, кроме утверждения о том, что именно сейчас Гарри, как никогда, нуждается в защите, которую приобретает, живя у кровных родственников, вытянуть из этого мудрилы не удалось. Похоже, директор что-то заподозрил насчёт манипуляций Поттера со сладостями.

— Я обещал вернуться, но не оставаться там на всё лето, — сказал юноша супруге. — Ты даже отдохнуть не успеешь от моих домогательств, как мы встретимся на яхте Сириуса. Надеюсь, твои папа и мама в этот раз тоже возьмут отпуск, чтобы провести несколько недель в тёплых морях?

========== Глава 11. Лето перед пятым курсом ==========

Пару дней Гарри честно отпахал в доме Дурслей: обиходил участок, выстирал шторы, ошкурил и покрыл свежим лаком входную дверь, починил ворота в гараж. Не всё руками — кое-где пособлял себе магией. Предположение о том, что женатые, будь они даже малолетками, считаются совершеннолетними и министерским контролем не отслеживаются, нашло подтверждение на кладбище Литтл Хэнглтона — никаких репрессивных мер по поводу активного колдовства в районе, населённом магглами, на голову Поттера не обрушилось.

Конечно, он не наглел особо, публично размахивая волшебной палочкой посреди Литтл Уингинга, но “Репаро” слишком удобное заклинание, чтобы отказываться от него. Да и дядю Вернона пришлось приструнить сковородкой по темечку — одного раза хватило, чтобы “родственничек” перестал распускать руки. Поттер как-нибудь и без подзатыльников обойдётся. Возмущённые же вопли и упрёки в ненормальности есть лишь сотрясение воздуха — нехай сотрясают. Гарри очень изменился за этот учебный год. Почувствовал себя взрослым и перестал реагировать на всякий вздор.

После этой совершенно ненужной и, как оказалось, вредной победы на Турнире, он был недоволен своей горячностью и легковозбудимостью, старательно следя за порывами, возникающими в душе, и позывами в остальных частях тела. Понимание того, что в его положении — положении семейного человека — необходимо тщательно себя контролировать и не допускать необдуманных поступков, ярким символом горело перед его внутренним взором, а также было начертано огромными буквами на плакате, который он повесил на стену своей внутренней библиотеки над портретом Гермионы. Да, он регулярно наводил порядок на “чердаке” собственного сознания, систематизируя знания и перекладывая в дальние закутки воспоминания, наполненные эмоциями. Особенно пухлая папка с впечатлениями от общения с профессором зельеварения упрямо вылезала на видные места — постоянно приходилось прятать её под шкаф.

В заранее обговоренный день вызвал такси, погрузил в него свой сундук и заехал к Грейнджерам за Гермионой и пятью чемоданами книг. Рассчитывал, что не задержится, но не тут-то было — Эмма напотчевала его заморским блюдом — блинами. А там за разговорами о том, о сём время быстро подтянулось к ужину, после которого настала пора ложиться спать.

* * *

Дэн с ехидным выражением на лице следил за тем, как Эмма, приложив к стене фонендоскоп, вслушивается в звуки, доносящиеся из “детской”. На этот раз она ничего не говорила, а выражала всё лицом — эмоции неуловимо менялись, явно смещаясь от возмущения через удивление в сторону мечтательности. Рука женщины пошарила под одеялом и проникла в ту область, прикасаться к которой она дочери категорически не рекомендовала, отчего муж вскоре тоже занялся активной деятельностью. Для начала руками.