Армагеддон. Беглецы

Вернулись часов в шесть вечера, а там собрали всех — обсудить дела и планы на будущее. Короче, решили так: главное решаем на общем собрании, а в совет колонии, который для текущих вопросов, избрали отца, Сергея Евдокимова и двух бывших пожарных: Деревянко и Степана Викторовича Чепанова. А еще единственного врача, Анастасию Пастухову и от ученых профессора Кононову. Потом решили, что все продовольствие и механизмы изымаются в пользу колонии. Этому предложению многие были не рады, особенно женщины ворчали, но коль 'Назвался груздем — полезай в кузов!' Все понимали, что выживем только вместе и жадничать опасно для жизни!

Профессор Кононова и Архипович были, наверное, самыми ценными 'приобретениями' колонии попаданцев.

Кононова Екатерина, далеко за сорок, Уральский федеральный университет, химик, докторская диссертация и статьи о производстве пластмасс — разработки чисто прикладного характера. До приезда в город профессор успела поработать в Институте химии твердого тела. А после развода перебралась в город и возглавила кафедру химии городской Академии. Поговорив с ней наедине, Петелин едва не запрыгал от радостного возбуждения. На вопросы о производстве пластмасс, она отвечала, что при наличии необходимого оборудования и исходных веществ, возможно все. А потом скромно сообщила, что и производство взрывчатых веществ, включая инициирующие — не проблема...

Вторым был Архипович. Рождает же земля русская таких самородков! Несмотря на скромную десятилетку, к пятидесяти годам он мог, казалось, все: сварить качественную сталь и изготовить дефицитную деталь. Отремонтировать машину и собрать из всякой рухляди дрон, построить микроГЭС. Перед колонией попаданцев забрезжила надежда, что в технологическом уровне, когда закончатся взятые из будущего запасы, они не скатятся до уровня аборигенов.

Ну вот и все дела. А! Забыл! Короче фрукты-овощи женщины посеяли. Надеюсь дозреть успеют — здесь уже во всю лето. И ров с валом на узком перешейке, отделяющем наш полуостров, готовы. Солидно так. Метровой глубины ров, вал позади него — просто так не возьмешь! Интересно какое число сегодня? Ну и месяц?

Зы! Кто-то догадался прихватить с собой зерновые корма. Так дядя Леша Жунусов... ну который по-настоящему Асылбек, посадил подростков рассортировать их на пшеницу, ячмень, овёс, кукурузу, пшено, сорго и зеленую гречку. Хоть часть, но взойдет. В любом случае зерновые двадцать первого века по продуктивности на голову выше средневековых.

4 июня

Несколько дней не писал-не до этого было. На валке леса намаивался (сильно уставать-южноуральский диалект) каждый день, словно черт. В лагере доползти бы только до спальника. Говорят — этой ночью выли волки — видать чуют наших коров, свиней и коней. Гады! В ответ гавкали наши собаки и подняли весь лагерь. Так я ничего не слышал — спал до утра без задних ног. Наконец, дали нам передышку. Ну как передышку — копать погреба или, точнее равнять ямы после трактора и перекрывать их бревнами. Там всяко-разно прохладнее чем снаружи, а зимой заложим туда лед, то холодно будет аж до осени! А вечером работал на коптильне. Мужики свои притащили из 'старого' мира, а еще Архипович со своими ребятами несколько сделал. Благо барахла из старого мира, годного на всякие поделки, притащили много.

Да опять приехало пополнение. Это хорошо! Папа сказал, что там какой-то мастер с лесопилки. Ее он и будет строить с новичками.

Я чего сел за дневник? Короче, местные сказали, что день солнцестояния через шестнадцать дней. У них это праздник. Так что сейчас 4 июня. Ну, плюс-минус...

Завтра я и Али Арипов будем охранять в лесу подростков. Короче, наша докторша оказалась поклонницей народной медицины и всяких заготовок. В ее библиотеке, которую она, как и большинство попаданцев, прихватила, оказалась книга про лесные ягоды и плоды всякие, в том числе лечебные: 'Заготовка, хранение, переработка и дикорастущих и грибов'. Грибам и ягодам сейчас еще рано, а вот лекарственные травы собирать уже можно. Ну и поохотились немножко — для этого взяли отцовскую пневматическую винтовку, заодно и проверили капканы, конечно. Четыре зайца и уток, и глухарей шесть — в принципе неплохо.

Вечером отец сказал, что будем добывать мел и перерабатывать в известь. Они необходимы для строительства хотя бы пары многоквартирных домов до морозов. А еще решили, что личное оружие поселенцы должны носить с собой везде, а Архиповичу заняться изготовлением арбалетов для тех, у кого нет огнестрела или травмата. Кузнец поворчал. Дескать то одно изготовь, то другое! А рук у него только две и помощников немного, и они заняты изготовлением из бесшовных стальных труб двух гибридов миномета с орудием. Потом сдался и пообещал заняться. Благо автомобильных рессор — главного элемента для изготовления дуги арбалета — навалом, да и остальное найдется. А большинство машин никогда не сдвинутся с места и их придется разбирать.

* * *

Вечером всем, кроме дежурных и часовых — им пообещали отдых на следующий день, объявили завтра выходной.

Над холмами с первобытным лесом подымалось, не торопясь, ленивое русское солнце, когда Егор с братом Алексеем и Али направились по зелено-серебряному росному, полю к реке. Есть внизу одна заводь — прелесть и пляжик при ней ничего такой, песчаный. Мелкота школьная его давно оккупировала, так что пора опробовать и нам!

Тихий, пропитанный прелью сырой и пресной, ветер сонно веял с реки, качались разноцветные цветы: красные, желтые, белые. Над пыльной травой висел звон цикад. Шли вдоль ручья, стекавшего с полуострова в Днепр и, когда прошли плотинку с самодельной электростанцией (творчество Архиповича и его людей — ее использовали чтобы запитать микро и мини станки, каких немало нашлось в гаражах и кладовых попаданцев) вышли к обрыву.

Егор постоял несколько секунд, обводя прищуренным взглядом реку и пляж внизу.

Серовато-зеленые волны Днепра, взбегая на желтый песок, сбрасывали на него белоснежную пену; солнце вычерчивало в неторопливых водах сверкающую дорожку из серебряных искр. Река неодолимо манила в прохладную глубину... А на пляже молодежь и 'старики' радовались долгожданному отдыху: привлекали взгляд весенней белизной едва прикрытые ленточками бикини женские тела. Мужчины жарили на импровизированных мангалах из камней ободранные тушки зайцев, люди загорали на ярком утреннем солнце, из реки торчали головы купальщиков, в воде по пояс, отмывались вехотками (мочалка, южноуральский диалект). Пока не построили баню — это единственный вариант, но по летнему времени вполне приемлемый.

Довольно потер свежевыбритый подбородок. Жизнь в новом, суровом мире уже не казалась такой трудной, а на сердце была легкая, сладостная пустота.

Придерживая рукой кобуру с переделанным в полноценный огнестрел бывшим травматом МР-79-9ТМ Егор прошел мимо деревянной вышки с скучающей девицей — часовым и первый начал спускаться с обрыва. Узкая, свежепротоптанная тропинка пологим зигзагом сбегала по склону. На середине послышался голос прибоя — мерный, словно дыхание неведомого гиганта, тихий шелест волн и громкие людские голоса, хохот.

Через пару минут спустился на песок пляжа. В окружении густой заросли камыша — тонкие листья, опасные, словно бритва, шуршали на ветру, по камням, в ложе из нанесенной глины, петляла хрустальная струйка родника. Пенистые волны с тихим шелестом бились об белевший недавно напиленными и, не успевшими потемнеть досками пирс.

— Айда, — обернувшись, потер ладони и махнул рукой. Направился к реке.

У самой кромки прибоя вытащили из рюкзака — его нес Али и, расстелили выданные матерями на влажный песок мохнатые, разноцветные полотенца. Торопливо поскидывали одежду, как дети забрасывают ранец в первый же день каникул.

— Посторожи пока скупнусь малька, — Егор снял кобуру с ремнем и передал брату, Али неопределенно хмыкнул носом. Приятелю, владевшему почти настоящим боевым пистолетом он немного завидовал. Но, во-первых, немного, во-вторых у него было кое-что покруче. Али был фанатиком огнестрела и знал о нем буквально все.

Алексей недовольно поморщился, положил кобуру перед собой и плюхнулся на полотенце. Старший брат с снисходительной усмешкой потрепал по плечу младшего. Ничего страшного, подождет очереди искупаться, ибо 'дедовщину' еще никто не отменял!

— Побежали! — махнул рукой Али и, не дожидаясь ответа, с лихим криком: 'Эго-го— го', ринулся в воду. Егор поспешил следом. Разбрызгивая сноп водяных брызг, шумно забежал в реку по пояс. На миг обожгло холодом, но потом прошло. Неа — водичка вполне зачетная! А неженки, кому холодно, не купайтесь! Не давая себе и мига на раздумья, оттолкнулся и щучкой прыгнул в воду. Открыл глаза и поплыл под водой, наслаждаясь переливчатой игрой света на каменистом дне. Вынырнул и широкими гребками направился к середине реки...

Поблескивая капельками воды вылез из реки и увидел наклонившуюся к брату белобрысую деваху, видную такую, в смысле форм, правда на его вкус полноватую. Девушка стояла, чуть отведя вбок умопомрачительной формы бедро, оценивающе глядя на сухую, жилистую фигуру Егора. Будто специально показывала себя во всей красе, чертовка! Презрительно эдак фыркнула. Повернулась. Легко ступая по песку, явно рисуясь мягкой, кошачьей походкой, пошла к пестрому полотенцу неподалеку и, с претензией на грациозность, улеглась на него и затеребила золотую цепочку на шее. Ветер мягко трепал короткие каштановые волосы.

Егор подошел к брату, подхватив свое полотенце, негромко поинтересовался, демонстративно не глядя на девушку:

— И что это, — вытирая мокрые волосы, махнул головой в сторону девахи, — за девица терлась около тебя?

Искоса глянул в ее сторону. Стрелять глазами она точно умела. Егор едва звучно сглотнул и выдохнул так, словно ему в живот воткнули шпагу, вроде тех, которыми дрались мушкетеры.

— Так это Маринка Шушпанова из нашей школы, в прошлом году выпустилась, — брат сунул ему кобуру с ремнем, — Кстати тобой интересовалась! — побежал к манящей воде.

Рядом плюхнулся на полотенце Али.

— Не знаешь, что за девица? — Егор повернулся к нему и произнес тихонько, кивнув в сторону разговаривавшей с братом девушки.

— Какая? — лениво поинтересовался Али, потом скосил взгляд в направлении кивка друга, продолжил после короткой паузы, — А... знаю. Ну в нашей школе училась, поступала в ВУЗ, не поступила, сейчас где-то продавщицей работает. А чего?

— Да так... — неопределенно протянул Егор, — мною интересовалась, к брату подходила.

Али хмыкнул насмешливо.

— Не догадываешься почему?

— Неа... — покрутил головой Егор и искоса посмотрел на принявшую нарочито модельную позу девицу. Как уроженец двадцать первого века, еще будучи подростком, он знал все об отношениях мужчины и женщины. Но у Петелиных царили строгие нравы и пока жил в семье, его сексуальный опыт ограничивался жадными обжиманиями и неумелыми поцелуями. А в училище и вовсе доступ к женщинам был до предела ограничен. Возможно поэтому, он был застенчив с противоположным полом. А сладкое женское тело манило. Ох, и манило.

— Ну ты и наивный чувак, — коротко хохотнул Али, — Я же тебе прямым текстом кричу (говорю — кавказский сленг) — ты завидный жених. Сын одного из членов совета колонии. Это же какие перспективы! Да за тебя любая пойдет! Так что пионеры Башкирии будьте готовы к штурму!

— Латнооо... — машинально ответил на древнюю шутку Егор. Шмель или пчела — не разбирался он в них, загудел над ухом, и он машинально отмахнулся. Настойчивый штурм ему категорически не нравился.

— А как она вообще? — он неопределенно пошевелил пальцами.

— Да дура-дурой.

Рядом упал на полотенце брат и разговор сам собой затих. Некоторое время лежали, бездумно глядя в голубое, с редкими перистыми облачками, небо и, наслаждаясь солнцем и покоем.

— И небо здесь не такое как у нас, — неожиданно произнес тусклым голосом Али, — Да красивое, но чужое. Вспомните цвет нашего ... лето... утро! — Немного помолчал, он сел и стал вглядываться в противоположный берег — Понимаете... сейчас до меня окончательно дошло, что не дома мы, что мы в другом мире. Понимаете, до самой души дошло, до... — и, поперхнувшись словом, замолк. Молчали и остальные.

Чувствуя телом сквозь полотенце прохладу песка, вдыхая густой, болотистый запах реки, Егор на мгновение будто выпал из чужой и враждебной реальности; казалось, если закрыть глаза и сделать мысленное усилие, тотчас очнется в кресле пилота в кабине МиГ-29, а за фонарем техники родного 14 гвардейского истребительного полка — знакомая до последней черточки суета родного аэродрома в Халино. И все исчезнет, как кошмарный сон, и эта речка, и этот пляж, и окружающие люди, что окружали его. Он опустил веки, напрягся, снова открыл глаза и с тоской убедился, что ничего не изменилось, не исчезло: река, незнакомое небо над головой и люди вокруг, все на месте. Небо... как ему хотелось в небо! Еще хоть разочек ощутить, восторг полета, увидеть, как стремительно несется под тобой земля. Он вздохнул. Ну хоть воздушный шар мы сможем соорудить? Он задумался. Потом решил — наверное.

Так они лежали, думая каждый о своем и, в то же время во многом об общем. Наконец Егор приподнялся. Посмотрев еще раз в сторону девицы, которая уже не скрываясь, уставилась на него, отвернулся:

— Все, хорош хандрить! Перекусываем и решаем, чем дальше займемся. Отец сказал, что выходные будут не часто — надо использовать на полную катушку!

Ребята зашевелились, открыли рюкзак. На полотенце легли куски пропахшей диким чесноком жаренной рыбы и шмат розового, с мясными прослойками сала — уложенные матушками припасы. Егор вытащил нож и начал нарезать тонкие пластина ароматного сала. Искоса глянул на девицу -она недовольно поджала губы, но перехватив взгляд мужчины опять стрельнула глазками.

И тут, сверху, от караульной вышки, послышались тревожные, резкие звуки автомобильного сигнала — предупреждение об опасности. Гулкое эхо загуляло по речной долине, отражаясь от заросшего лесом противоположного берега.

Как бы хорошо Егор не был подготовлен к разным неожиданностям, но на миг он почувствовал, что у него перестало биться сердце.

Петелины и Али вскочили. И Егор увидел невероятно вдруг расширившиеся глаза брата. Тот что-то увидел. Что-то за его спиной и, он стремительно повернулся.

Из-за ближайшего мыса, словно чертик из коробки выскочил ощетинившийся веслами на манер дикобраза одномачтовый кораблик аборигенов.

Самый младший Петелин вытянул руку в его сторону и произнес севшим голосом:

— Корабль! Не наш...

Егор судорожно сглотнул. 'Черт... такой день испохабили!' и тут же изо всех сил проорал:

— Внимание, противник! Срочная эвакуация!

Люди оглянулись на крик, потом дружно уставились в сторону реки. Действия на случай нападения врагов несколько раз репетировали и все от мала до велика знали, что делать. После мгновенного замешательства стремительно собирались и, обгоняя друг друга, к ведущей в лагерь тропинке. Как и положено солидным бойцам, к тому же детям негласного руководителя совета колонии, Егор с Алексеем и Али не паниковали, а быстро оделись, полотенца и еда отправились назад в рюкзак. Только после этого пружинистым шагом направились к ведущей к лагерю тропинке и ветер вздувал пузырем рубаху на спине. Ретировались они в последних рядах.