Пятый в списке

Катце садится на постели, с ужасом разглядывая мертвое голографическое лицо на экране в другом конце комнаты. 'Сама Юпитер в гости к нам?.. — думает он. — Вот и сподобился'. А Рауль, выслушав хозяйку, чуть склоняет голову и произносит удивительно ровным и каким-то неживым уже голосом:

— Да, госпожа. Я понял.

'Вот и все', — думает Катце. А в следующее мгновение срывается с места, но все равно не успевает поймать рухнувшего на пол блонди.

19

Никто не станет спать в свою последнюю ночь. Вот и блонди не спит. Блонди, едва очнувшийся от недавнего приступа, уговаривает рыжего не обращать на него внимания — он просто посидит тихонько, а утром уйдет.

'Сволочь', — думает рыжий. Он вовсе не хочет, чтобы блонди посидел и ушел. Он хочет, чтобы блонди полежал и остался. А еще ему нужно во что бы то ни стало усыпить упрямца.

Но кто же станет спать в последнюю ночь?..

— Трахни меня, Рауль?

— Ты с ума сошел, Катце. Тебе нужно лежать и...

— Я и буду лежать. Не обязательно трахать меня стоя.

— Катце...

Рауль улыбается снисходительно, а время идет, и до утра остается всего несколько часов, а рыжему так много нужно сделать. Но ведь блонди не даст ничего сделать, и уговорить его лечь в постель не представляется возможным. Разве что по голове ударить...

Нет, рыжему слишком дорога эта красивая голова, он не станет.

— Рауль, я хочу тебя.

— Катце, пожалуйста...

— Я хочу тебя, мать твою! Ты что, не понимаешь?!

Рыжий и сам не знает, изображает он истерику или на самом деле психует, а Рауль, похоже, приходит к тому же умозаключению, что и Катце, — после секса хорошо спится.

— Ты уверен? — шепчет он, осторожно обнимая рыжего.

— Я в порядке, — так же шепотом сообщает рыжий и льнет к любовнику, — я в порядке, в порядке...

Ну, подумаешь, голова кружится. Ерунда ведь.

А блонди сдается, вздыхает, прижимается к рыжему — и они начинают игру под названием 'кто кого усыпит'.

У Рауля больше шансов на победу. Катце медленно плавится в его руках и почти забывает, ради чего все это затеял. Ему хорошо, и даже слабость добавляет к удовольствию какой-то особый привкус. Он чувствует себя беспомощным, безвольным, и ему нравится быть вещью в чужих руках — в руках, которым он доверяет. Он позволяет Раулю вести в игре, позволяет быть нежным и делать все правильно. Но это совсем не то, что ему нужно.

Он просит Рауля остановиться. Блонди замирает настороженно, готовый по первому требованию прервать процесс, но рыжий вдруг изгибается похотливо, противореча самому себе.

— Не жалей, — шипит он. — Порви. Сделай это. Другого шанса не будет.

И сжимает бедра.

Рауль медлит. Он не знает, должен ли принимать такой подарок, но рыжий подается навстречу — жадно, нетерпеливо — и размышлять становится невозможно.

А рыжему становится больно. И временами даже страшно. Но — за секунду до отключки — он гордится собой. Он пережил стихийное бедствие и сделал это осознанно, ни на мгновение не оставив блонди одного в этом безумии.

Они оба проигрывают игру.

Рыжему снится что-то мутное, серое и такое же тошное, как два последних года его жизни. Ему кажется, что он потерял что-то среди этой мути, он ищет, и не может найти, и всхлипывает во сне от безнадежности и чувства вины. Он должен был что-то сделать, но не помнит, что именно... Ему грезятся алгоритмы, коды и баги... Баги, которые следовало исправить еще вчера...

Катце вскакивает с бешено пляшущим сердцем. Он опоздал?..

Нет. Блонди спит — крепко и сладко, как могут спать только блонди и дети. Катце выбирается из постели и ползет к терминалу. Нужно успеть. Очень нужно.

Тяжелую то ли после эксперимента, то ли просто спросонья голову включить удается не сразу. Катце берется за нейроснимок, пытается открыть его текстовым редактором и удивляется, что ничего не выходит... Да нет же, черт возьми, ему нужен просто текстовый редактор. Но как, оказывается, трудно складывать слова в предложения в шестом часу утра — проще очередной секрет Танагуры украсть, в самом деле. Но Катце уже украл все самое интересное, и теперь ему нужно только рассказать об этом. А еще сочинить инструкцию по эксплуатации нейроснимков.

Господин Нокс, сидящий у рыжего в голове, безмолвно негодует, когда Катце складывает в папочку компромат на Юпитер и отправляет эту папочку за пределы Амой. Послание дойдет не сразу, но это не так важно. Главное — чтобы оно успело покинуть подведомственное Юпитер киберпространство. У нее пока еще слишком коротки руки, чтобы добраться до удаленного хранилища одного из крупнейших банков Федерации, где за семью паролями будет храниться бомба, способная уничтожить Амой. Когда-нибудь старушка доберется и туда, но рыжий думает, что у него есть по меньшей мере полгода, чтобы придумать что-то еще, а пока и этого достаточно. Федеральное правительство распылит Танагуру на атомы, если узнает о планах Юпитер, а Катце почти не сомневается, что старушка сумеет их воплотить. И начнет уже сегодня. Терранский магнат достаточно жаден и безрассуден, чтобы стать идеальным орудием. Он отштампует столько копий чудесного продукта, сколько сможет сожрать галактический рынок, и получит свою мега-прибыль, даже не побеспокоившись о том, чем этот продукт может быть начинен. Господин Марвин Нокс в голове у Катце откровенно ликует по этому поводу. А сам Катце...

Ему наплевать. В его постели спит блонди, и Катце жаждет, чтобы блонди спал там каждую чертову ночь. Разве это не выгодный обмен — мировое господство за одну светловолосую голову? Более чем — считает Катце. И отправляет копию компромата с краткими пояснениями старушке-Юпитер.

Сорок секунд ожидания кажутся гребаной вечностью. Какого дьявола она так долго думает? Чего тянет?

Рыжий успевает свихнуться раз по пять за секунду. Сколько всего получается? Много. Плюс — еще минута, в течение которой он не может заставить себя нажать на кнопку затрезвонившего комма и ответить, наконец.

— Позови его, — чеканит голограмма синтезированным голосом, лишенным эмоций.

— Со мной поговорить не желаешь? — Катце даже не очень заикается.

— Позови его, — повторяет голограмма, и рыжий понимает, что она будет повторять это снова и снова, пока кто-нибудь не выдернет шнур из розетки. Только некому выдернуть.

— Сучка, — бросает рыжий и идет будить блонди.

Рауль просыпается от первого же легкого прикосновения и трет глаза, умудряясь при этом выглядеть серьезным и сосредоточенным. Рыжему это зрелище кажется необыкновенно трогательным. Рыжий целует теплого блонди и уводит к комму. Он понятия не имеет, чем все это кончится.

Рауль садится в кресло, и они с Юпитер некоторое время молча смотрят друг на друга. Потом голограмма пищит что-то коротко и исчезает. Рауль моргает растерянно, протягивает руку к экрану, словно пытается удержать изображение, но поздно — Юпитер не меняет своих решений.

Катце опускается на пол и прижимается лбом к коленке своего блонди. С недавних пор он тоже понимает этот птичий язык, а потому с некоторой долей уверенности может называть Рауля своим — ведь Рауль больше не принадлежит Юпитер.

Господин Марвин Нокс в голове у Катце сходит с ума от ужаса, и Катце знает, что господин Рауль Ам сейчас испытывает примерно то же самое, но...

— Это ведь лучше, чем сдохнуть, блонди?

Возможно... Возможно, блонди с ним согласится — когда-нибудь.

20

Солнечные блики играют на серебряном кофейнике, темная жидкость наполняет чашку, запах кофе расплывается по светлой комнате... Утренний ритуал не отличается разнообразием, но сегодня все заново для господина Нокса. Фурнитур разливает кофе — и браслет на его запястье болтается слишком свободно, а это значит, что все идет правильно.

— Спасибо, Джейми, ты свободен.

— Да, господин.

Марвину жаль отпускать фурнитура, но ведь и не отпустить нельзя. Ничего, у них еще будет время, чтобы познакомиться поближе. Сегодня вечером, например.

После тяжелого дня Марвину будет приятно вернуться домой, зная, что там — Джейми. А день обещает быть по-настоящему тяжелым.

Сегодня господин Марвин Нокс вступит в игру и завершит свою миссию, о конечной цели которой он пока ничего не знает, но ему и не положено этого знать. Все, что ему нужно сделать, это соблазнить расстроенного срывом сделки Геста альтернативным предложением и помочь ему тайно вывезти с Амой копию самого совершенного программного продукта в истории человечества. За достаточно скромное вознаграждение.

Марвину нетрудно будет сыграть обиженного на Юпитер гения — он теперь хорошо знает, что такое обида. Марвин думает, что из него получится вполне убедительный ренегат, а Гест не откажется получить продукт за бесценок и отделаться, наконец, от диктата Федерации, которая так и не сумеет уличить Амой в нелегальной торговле.

Одно лишь омрачает радужные перспективы — Марвину непременно захочется перегрызть глотку терранскому магнату при личной встрече, ведь этот мерзавец пытался убить Джейми. Но Джейми, к счастью, в полной безопасности, и Марвин не тронет старого маразматика. Марвин будет думать о том, что дома его встретит новый фурнитур: примет одежду, приготовит ванну, подаст ужин. А потом...

Потом Марвин спросит у него, играет ли он в шахматы. И сможет насладиться его смятением.

Интересно, что он ответит? Наверняка он еще помнит, как ходит конь.

23.11.07