Сердце шторма (Ветер с Востока-3)

Дело шло к обеду, когда тропка обогнула очередную рощицу и перед всадниками открылся вид на большую ферму — с двухэтажным жилым домом, высокими амбарами, конюшней, огороженными полями. Вот только Николай сразу же обратил внимание, что поля заросли дикой травой, двери сарая для скота и конюшни распахнуты, и нигде не видно ни души.

— Странно... — медленно произнесла Элизабет, осаживая коня. — Это их постоянная база, но... Не вижу часовых.

— Хороший часовой со стороны не заметен, — Дронов привстал в стременах, окидывая ферму более пристальным взглядом. Он заметил единственное движение — по печной трубе жилого дома скакала чёрная птица.

— Я здесь уже бывала, — мотнула подбородком шериф. — Нет у них настолько ловких парней. Обычно кто-то просто сидит на крыше с ружьём.

— Тогда...

— Вперёд, но осторожно. — Шериф дала коню шенкеля, потянула из седельной кобуры многозарядный карабин. Агенты последовали её примеру — вместе с лошадьми им одолжили и ружья.

Троица шагом доехала до фермы, настороженно озираясь, держа карабины наготове. Элизабет спешилась первой. С ружьём наперевес, скользящим шагом направилась к конюшне. Майор остался в седле, держа на мушке окна фермерского дома, Настя прикрывала ему спину, не сводя взгляда с ближайшего ельника. Шериф добралась до конюшни, заглянула в распахнутые ворота. И отшатнулась, вскрикнув совершенно по-девичьи. Опустив карабин, левой рукой она зажала себе рот.

— Чёрт! — Николай соскочил наземь и бросился к женщине. Мигом очутившись рядом, он увидел, что выбило из колеи повидавшую всякое Элизабет. Лошади в конюшне были. Майор насчитал четыре головы. Их насадили на воткнутые в землю колья. Остальные части коней устилали пол. Судя по состоянию плоти, бойня произошла давно — неделю назад, если не больше.

— Элизабет... — майор тронул шерифа за плечо. Но женщина уже оправилась. Отняв ладонь от губ, она крепче перехватила цевье карабина, отступила на шаг и сквозь стиснутые зубы выдавила:

— Нет. Всё в порядке. Смотрим... дальше.

В пустом амбаре они нашли разбросанные лежанки и кострище, револьвер с тремя пустыми ячейками в барабане, начавшую гнить провизию. Тут жила основная часть "овцерезов" — и тут их застали врасплох. Судя по разбросанным одеялам — ночью.

— Дождей недели две не было, но земля здесь такая утоптанная, что следов не найти, — кривя алые губы, пожаловалась шериф. — Надо будет поискать вокруг фермы.

Но до того они осмотрели жилой дом, служивший резиденцией главарю шайки. Дверь оказалась заперта изнутри, на засов. Зато окна на обоих этажах были выбиты вместе с рамами, внутри царил настоящий разгром. Мебель опрокинута и разбросана, частью изломана, всюду брызги запёкшейся крови. В одной из бревенчатых стен торчал томагавк, второй такой же валялся на полу.

— У их главного был дружок-индеец, — Элизабет подобрала топорик, показала Дронову. — Это его игрушки.

Майор нахмурился, разглядывая оружие. Стальное лезвие покрывала засохшая чёрная дрянь. Не кровь. Скорее та жижа, что текла из ран обезумевшего Тирьева.

— Сколько всего человек было в банде? — спросил он.

— Девять. — Шериф тоже повертела томагавк перед глазами и бросила на пол. — Кстати, у дома оборванные коновязи. Часть лошадей сбежала. Что-то настолько их напугало...

Дальнейший обыск мало что дал. В тайнике за плохо прибитой доской обнаружился тайник с бумажными и серебряными долларами, которые Элизабет забрала, у крыльца Настя подобрала винтовку с погнутым стволом, а в спальне шериф нашла три кровавых отпечатка босой человеческой ноги — совершенно обычных на вид. Солнце опускалось к горам на западе, а ночевать на ферме никому не хотелось, так что вскоре все трое снова были в сёдлах. Однако на выезде со двора майор внезапно заметил какое-то шевеление в кустах на краю ближней рощицы.

— Элизабет, — окликнул он и указал в нужную сторону взглядом. Шериф остановила коня, привстала в стременах и всмотрелась в заросли. Минуту стояла тишина, потом женщина громко произнесла что-то. Язык был майору не знаком, но насмешливый тон он уловил легко. Ответом стал хлопок тетивы. Стрела просвистела у головы женщины, чудом не сбив с неё шляпу.

— Ох ты ж... — Дронов потянулся к карабину, Настя молниеносно выхватила револьвер... но Элизабет несколько раз резко махнула рукой, веля спутникам убрать оружие. Снова заговорила с насмешкой, опустившись в седло и даже слегка расслабившись. Из кустов ей ответил мужской голос — на том же языке. Шериф продолжила разговор уже более дружелюбно, и кусты зашевелились. Из них вышли трое. Молодые мужчины в кожаных штанах и куртках, с длинными чёрными волосами. Двое с луками, один с карабином — в его волосы было вплетено перо, и выглядел он несколько старше спутников.

— Лакота, — пояснила шериф, не отводя взгляда от индейцев. — Родственнички. У них стоянка в горах, недалеко.

— Что они тут делают? — поинтересовался Николай, всё ещё держа ладонь на прикладе ружья.

— Ищут, — Элизабет вновь перешла на индейский, обращаясь к мужчине с пером в волосах. Тот отвечал с заметной неохотой, но довольно многословно, иногда указывая куда-то рукой.

— У них люди пропадают, — сказала, наконец, шериф. — Два охотника месяц назад, женщины, собиравшие коренья — две недели назад. Пять дней назад — парень-подросток, следивший за лошадьми на выпасе. Племя послало разведчиков. Думали, могут быть белые замешаны. Эти трое пришли сюда утром, и застали... это вот.

— Ясно, — Анастасия, успевшая спрятать револьвер в кобуру, вздохнула. — Стало быть, знают не больше нашего.

— Почему же, — Элизабет прищурилась, поправила поля шляпы. — Они нашли следы...

Своих коней лакота прятали в другой роще, подальше. Послав молодых охотников за ними, старший индеец отвёл белых людей к следам. Молча указал на землю, явно не собираясь что-либо объяснять. Элизабет спешилась, опустилась на одно колено и потрогала землю пальцами, не снимая перчатку. Прошла немного вперёд, вернулась. Сказала, забираясь в седло:

— Здесь были люди. Много, от семи до десяти. Взрослые. Босые. Кажется, все мужчины. Некоторые несли что-то тяжёлое. Другие... волокли.

Как только молодые индейцы вернулись с лошадьми, объединённый отряд двинулся по следу. Лакота держались наособицу — скакали чуть в стороне, не выпуская белых из виду. Но двое младших заметно расслабились и время от времени обменивались парой фраз с Элизабет, порой встречая её ответы улыбкой или смешком.

— Как у вас... с ними отношения складываются? — не сдержала любопытства Анастасия. Николай был благодарен ей за вопрос — ему и самому было интересно, но он старался быть тактичным.

— Сложно, — шериф глянула на сыщицу, чуть приподняв уголки губ. — Старики ведут себя сдержанно, потому что воспитание требует, и потому, что понимают — я представляю власть. Но в душе они меня ненавидят, как и мою мать. С молодыми — наоборот. На словах вечно мне дерзят, но больше потому что этого от них ждут старшие. Они не очень понимают, что плохого в моём происхождении, зато у меня кожа приятного им цвета, длинные ноги и широкие бёдра. — Последнее женщина произнесла совершенно серьёзно. — Сегодня проблем не будет. Я надеюсь. Кстати, учтите, старший из этих троих знает английский. Но говорить на нём не станет.

Индеец с пером в волосах фыркнул, не глядя на Элизабет, однако промолчал.

Ехать пришлось далеко — солнце уже коснулось макушек покатых гор, когда цепочка следов уткнулась в круглый холм. В поросшем травой склоне зиял неправильной формы чёрный провал.

— Чудесно, — констатировала Анастасия, подаваясь вперёд и упираясь ладонями в луку седла. — Полезем туда? Тогда Николай идёт первым. Чтоб если застрянет — остальных не закупорил.

Старший индеец бросил обрывистую фразу. Элизабет ответила ему успокаивающим тоном, спешилась, вытащила из седельной сумки квадратный фонарик в железном корпусе, зажгла. Сказала:

— Я пойду, разведаю.

— Я с вами, — Николай тоже спрыгнул из седла, но шериф покачала головой:

— Николай, спасибо, но ваша подруга права. Проход узкий, лучше ждите снаружи. Я не полезу вглубь, осмотрюсь у входа.

Держа фонарь в левой руке и револьвер в правой, женщина осторожно вошла под свод страшной пещеры. Дронов остался снаружи, готовый прикрыть стрельбой отход шерифа, если та вдруг бросится бежать. Он заметил, что Настя тоже сошла на землю и достала оружие. Индейцы оставались в сёдлах, лица их окаменели. Со своей позиции майор видел, как внутри туннеля мелькает огонёк фонаря. Влево-вправо. Вверх-вниз. Внизу он задержался — Элизабет что-то осматривала у земли. Потом свет сделался более рассеянным. Видимо, луч упёрся в преграду. Минут через десять шериф вернулась, и майор с облегчением выдохнул.

— Проход завален, — сообщила Элизабет, гася фонарь. — Туннель там вроде бы природный, но на стенах есть следы... его расширяли, только не кирками и лопатами. Будто... руками скребли. А ещё я нашла это.

Она разжала кулак. На ладони, затянутой в чёрную перчатку, блестела серебристая звёздочка.

— Шпора, — Настя нахмурилась.

— Угу. — Шериф подбросила звёздочку, поймала, как монетку. — Зацепилась за торчащий корень и оторвалась.

— То есть...

— Кого-то волокли, да.

Старший индеец что-то спросил. Элизабет ответила спокойно, рассудительно. Индеец резко оборвал её, развернул коня, выкрикнул команду. Вся троица лакота сорвалась с места и рысью умчалась прочь.

— Как это понимать? — повернулся к шерифу Дронов.

— Они убедились, что людей похищают голодные духи. — Женщина криво ухмыльнулась. — Не поняла, какие конкретно, я плохо знаю их сказки... В общем, они вернутся в племя и скажут, что надо уходить из этих мест немедленно.

— Теперь тут ни бандитов, ни индейцев, — Анастасия вздохнула с напускным разочарованием. — Одни мы остаёмся.

— Это... правда плохо, — Дронов против воли поёжился. Солнце садилось, тени от гор потянулись на запад, принося ранние сумерки. — Мы остаёмся наедине с... чертовщиной.

— Давайте-ка возвращаться. — Шериф бросила найденную шпору в одну из седельных сумок. — Засветло мы в Брик-Уолл уже не поспеем.

Ночь застала их в пути. Ехать местными узкими тропами в темноте было опасно, да и лошади устали, так что пришлось вставать на привал. Идею завернуть на ферму "овцерезов" и заночевать там никто даже не высказал вслух. Для лагеря выбрали окружённую деревьями ложбинку, где развели костёр — всем казалось, что возможные этой ночью опасности огонь скорее отпугнёт, чем притянет. Дежурили по очереди, но спать никто не лёг — молча лежали на одеялах, таращась в небо, считая звёзды и думая о своём. Когда пришло время караулить Элизабет, Анастасия перебралась на лежанку Дронова и прижалась к нему, крепко обняв — весёлый взгляд, брошенный шерифом, разумеется, её не смутил.

Рассвет отогнал ночные страхи, и троица продолжила путь в лучшем настроении, несмотря на бессонницу. В город они въехали около полудня — и там их ждал сюрприз.

— Джереми, что тут творится? — спросила шериф, спешиваясь и бросая поводья подбежавшему помощнику.

Железнодорожная станция и площадь Брик-Уолла кишели людьми. С полсотни человек разгружали какие-то длинные ящики из стоящего у платформы поезда. Все они носили похожие тёмные костюмы и чёрные накидки, шляпы с узкими полями, похожие на матросские.

— Сам не знаю, мэм, — взволнованно ответил помощник шерифа — юноша лет девятнадцати. — Утром приехали, начали выгружаться. Главный показал документы. Вроде как геодезисты, или что-то такое. Какая-то фирма в Сиэтле их наняла в горах проверить старые золотые шахты. Помните, из-за которых с лакота воевали при дедушке моём?

— Да уж помню, — буркнула Элизабет.

— Говорят, там могут быть жилы, которые только с новым оборудованием найдёшь, — продолжил Джереми. — Вот его и привезли, выгружают...

— Это перекрашенные оружейные ящики, — шепнул Николай, наклоняясь к самому уху шерифа. — В таких винтовки возят.

— Да уж вижу, — также тихо ответила женщина. — А ещё ближе к горам и старым шахтам станция Сильвер-Ран. Такую кучу добра стоило бы везти до неё хотя бы. — Она повысила голос. — Джереми, собери наших в участке и раздай карабины. Сидите тихо. Я тут понаблюдаю.

Агенты остались на площади вместе с шерифом. Но, вопреки их опасениям, странные чужаки вели себя мирно. Они действительно сложили свой груз на две арендованные в городе повозки и вскоре отправились сторону гор, частью на телегах, частью пешком. Когда последняя повозка скрылась из виду и на площади осела пыль, шериф повернулась к Николаю и Насте:

— Ложитесь спать сейчас, дорогие гости. Я вот планирую ещё одну бессонную ночь, и приглашаю вас поучаствовать.

— С удовольствием, мэм, — невесело улыбнулся ей майор. — Мы с Анастасией обязательно составим вам компанию этим вечером...

Глава 9

По просьбе Элизабет владелец гостиницы переселил агентов в номер с окнами на площадь — а заодно оставил открытыми три других комнаты. Следуя совету шерифа, Настя и Николай улеглись спать немедленно, и крепко проспали почти до заката, когда их разбудил всё тот же хозяин. Он принёс поднос с ужином и ещё кое-что.

— Ночью я буду в подвале, люк на кухне, — слегка дрожащим голосом проинформировал мужчина, кладя на стол перед агентами старый двуствольный дробовик. — Это вам, пользуйтесь, пожалуйста. У меня второй есть, поэтому... э-э... в подвал без стука не заглядывайте, хорошо?

— Кажется, если шериф выглядит обеспокоенной, у местных вообще начинается паника, — хмыкнула Анастасия, когда хозяин ушёл. Она взяла ружьё, проверила циферблат манометра на прикладе, пересчитала бумажные кулёчки с картечью. — Надо будет её расспросить о прошлых приключениях.

— Жизнь тут нелёгкая, — согласился майор. Он устроился у окна с револьвером на коленях — так, чтобы его не было видно снаружи, а ему открывался хороший вид на площадь. Солнце почти село, горожане расходились по домам. Дронов увидел Элизабет с двумя молодыми помощниками около офиса шерифа. Они что-то обсуждали в тесном кружке. Потом один помощник направился в здание почты, крышу которого украшала телеграфная башенка, другой вместе с Элизабет скрылся в офисе. Никто из них на улицу не вернулся. Три четверти часа спустя сумерки перешли в ночь. Ни одно окно в городе не светилось, фонари горели лишь под навесом железнодорожной станции. Ущербная луна то и дело пропадала за бегущими по небу облаками, и тогда городок погружался в непроглядную тьму.

— Знаешь... — вдруг тихо подала голос Настя, сидящая на кровати в полном боевом облачении, с дробовиком под рукой. — Я, кажется, ещё немного вспоминаю... сны.

— Расскажи, — предложил майор.

— Помнишь... дом Тирьева в Юджине? — девушка говорила медленно и неуверенно, её пальцы легонько барабанили по прикладу дробовика. — Помнишь картины там? С собакомордыми тварями. Вурдалаками такими...

— Ещё бы, — Дронов невольно поёжился. Жуткие видения с тех полотен отпечатались в его памяти накрепко.

— Ну вот, — пальцы сыщицы замерли. — Я их видела там... во сне. Оно снова всплыло в памяти как кусок, без конца и начала. Только ещё более смутный. Я... дралась с ними. Мечом.