Второй "Потоп" (продолжение)

— Да и что здесь такого? — спросила Яна. — Все знают, что к зиме зверь забивается поглубже в чащу.

— Прошлый раз, когда приволокли здорового кабана, мне Володя шепнул, что кабана убил Стас, один на один вышел с копьем.

— Врешь! — выпалила девушка.

— Если вранье, то не мое, — отозвался Владлен. — Но Стас все реже пользуется огнестрельным оружием, последний раз он оставил карабин дома. Он просто испытывает судьбу. А то, что Стас выходит на зверя один на один, не первый раз уже происходит, месяц назад он топором медведя зарубил. Мало кто знает, но мишка ему бок порвал. Но ты об этом никому. Поняла?

— Я что, дура? — обиженно спросила девушка. — Я же не Наташа.

О брюнетке по Клану ходила слава жуткой сплетницы, она была в курсе всего.

— Да уж, твоя подруга могла бы стать величайшей разведчицей всех времен и народов, от нее что-то сложно утаить. Запустить бы ее в Пентагон, уже дня через три она бы выкрала все секреты Штатов. Только, жаль, теперь это уже никому не нужно и не важно, так что талант пропадает.

— Не пропадает, — произнесла Яна, — и она мне не подруга.

— Разругались?

— Да нет, просто разошлись, интересы разные, она провернула интригу, подвинув жен у Павла. Мне это не понравилось. Но мы ушли от темы. Стасу нужно как-то помочь.

— Ты все еще любишь его, думаешь, он тебя примет? — спросил Владлен, хотя знал ответ и очень не хотел причинять Яне боль.

— Да, люблю, даже не знаю почему, — просто и грустно заметила девушка. — А еще я знаю, что он никогда не будет моим.

— Все может измениться, — уверенно произнес Владлен.

— Может, — кивнула девушка, — но не для девушки с зелеными глазами, золотистыми волосами и именем Яна. Меня он не примет. У Наташи больше шансов.

— У Наташи их вообще нет, — хохотнув, сказал Владлен.

— А у меня их меньше, чем у нее, — еще более погрустнев, произнесла Яна.

— Так, Гордая, хватит грустить, доставай-ка свой меч, пойдем, порубимся. Обещаю тебя щадить.

— Только попробуй, я тебя убью, — завелась с пол-оборота Яна. Она терпеть не могла, когда с ней говорили снисходительно.

— Во, другое дело, — легко вскакивая на ноги, крикнул Владлен, — Гордая вернулась. — И он, словно мальчишка, понесся на маленький пятачок, используемый для тренировок.

— Седой, я тебе кишки выпущу, — кидаясь вслед разведчику, крикнула Яна.

— Чтобы это сделать, меня нужно поймать, — крикнул Владлен, легко уходя от ее удара.

— А вот и поймаю, — азартно крикнула Яна, делая мечом хитрый выпад, который тут же не менее хитро парировал Владлен.

Неожиданно со стороны ворот ударил тревожный гонг, Яна замерла с занесенным мечем, Владлен тоже остановился. Сигнал тревоги давали в очень редких случаях, волки последнее время не нападали, да к тому же на улице солнце ярко светит, а волки всегда приходили, когда была луна, значит, что-то произошло с лесорубами или охотниками.

— Пошли-ка к воротам, — сказал девушке Владлен, его меч уже занял свое место в ножнах, свисающих с левого бока, справа в кобуре Владлен носил пистолет.

Яна очень долго привыкала к подобному зрелищу, средневековый меч слева и современный пистолет справа. Кивнув, Яна тоже отправила меч в ножны и пошла следом за помощником воеводы. У ворот уже собирались люди, о чем-то шептались, увидев Владлена и Яну, почтительно пропустили к распахнутым настежь воротам.

— Что случилось? — спросил Владлен у Павла, стоящего в проеме и внимательно смотрящего в сторону леса.

Он только молча указал на тропинку, ведущую к воротам, по ней шли трое охотников. Четвертого несли на носилках. К ним уже спешили несколько караульных, чтобы помочь.

— Кто? — спросила Яна, хотя и так знала ответ: Стас все чаще уходил с охотниками, делами поселения управлял совет Клана и предводитель чувствовал себя ненужным, поэтому как рядович брался за любую работу.

— Стас, — ответил Павел.

— Он жив? — спросил Владлен.

— Еще не знаю, мужики пошли помочь, — подавленно ответил тот.

Видимо, люди, стоящие за спиной у дружинников, услышали, кого несут. По толпе пронесся горький шепот, в котором Яна без труда разобрала слова: "Вы слышали, Стаса несут, говорят, помер". Сердце девушки скрутило болью. Яна наблюдала, как подоспевшие дружинники приняли у уставших охотников носилки и медленно двинулись к воротам. А один просто понесся к ним, крича на ходу:

— Быстрее, доктора сюда!

Кто-то сорвался с места и побежал за Татьяной и Иванычем, который раньше был хирургом. Наконец, носилки достигли ворот, люди почтительно расступались, со страхом глядя на совершенно бледное, искаженное болью лицо главы Клана. Яна шла рядом с носилками, ей хотелось плакать, но она не могла себе этого позволить, она дружинница, воин, а значит слезам не место. Под лечебницу выстроили отдельный дом, носилки с телом Стаса внесли внутрь, туда же вбежала Татьяна и запыхавшийся Иваныч. Пользуясь неразберихой, Яна скользнула следом, перехватив взгляд Владлена, который только молча кивнул.

— Как это случилось? — спросил он у Семена.

— Вечером встали лагерем километра в сороках выше по течению. Дежурил Стас, а потом пришли волки, несколько десятков. Мы таких еще не видели — огромные, шерсть черная, глаза, как угли, светятся. Стас приказал всем лезть на деревья. Он прикрыл нас заспанных. Пока мы раскачивались, он зарубил трех волков. Когда мы залезли, он полез следом, но один из волков вцепившись ему в сапог, стащил вниз. Мы стреляли, пока не убили их всех до последнего. Спустившись, мы обнаружили Стаса, его сильно порвали, камуфляж в клочья, через рваную рану на груди видны ребра, живот — сплошное месиво. С такими ранами не живут. Мы думали, он мертв. Но он застонал, и мы, как можно быстрее соорудив носилки, поспешили сюда. Думали, не донесем.

Владлен кивнул и пошел в лечебницу. Операция была в самом разгаре. Седой глянул на раны Стаса и понял, что Семен прав: с такими не живут. Тут даже Пирогову делать нечего. Разве, что боги вмешаются, хотя какие, на хрен, боги в мире, где нет ничего, кроме атеизма. Он сел рядом с притихшей Яной и, взяв ее за руку, совершенно невольно прочел мысли девушки, там была благодарность за поддержку. Девушка просто сидела и смотрела в одну точку, этой точкой для нее было лицо Стаса. Оно уже отличалось от того, с каким парня принесли в поселок. Перед операцией его накачали обезболивающими и теперь гримаса боли сошла с него. Владлену странно было видеть лицо своего друга таким спокойным, он привык, что Стас всегда чем-то занят, чем-то озабочен. А сейчас он лежит на столе, над ним склонился Иваныч со скальпелем в руке, а Стас бледный и спокойный. "Будь он в сознании, наверное, советовал, как и что с ним делать", — невольно подумал Владлен.

— Шли бы вы отсюда, — спустя три часа, произнес Иваныч уставшим голосом.

— Он будет жить? — спросил Владлен.

— То, что он до сих пор жив, и то чудо, — отозвался хирург, — с такими ранами не живут, а он еще дышит. Это просто чудо, если бы сейчас существовало то, что было до изменения, то он бы стопроцентно попал на обложку всех научных и медицинских журналов. Я скажу сразу, у него повреждения несовместимые с жизнью, но он живет и, скорее всего, будет жить, если сам этого захочет, медицина здесь бессильна. Не спрашивайте меня, что можно сделать потому, как я уже сделал все, что было можно. А теперь, извини меня, Седой, мне нужно отдохнуть.

— Конечно, Иваныч, — кивнул Владлен, — и спасибо тебе.

— Не за что, — бросил хирург и пошел в заднюю комнату дома, где он жил.

— Ты идешь? — спросил Владлен Яну.

— Нет, я еще посижу здесь.

— Вечером в караул не пойдешь, я заменю тебя кем-нибудь другим. Помнишь, я рассказал тебе, как умер Володя, и как выжил в Тобольске Стас?

— Да, и что? — грустным голосом полным отчаяния спросила Яна.

— Так вот, Стас не умер потому, как ему помогла выжить девушка по имени Яна.

— Та, которая погибла?

— Именно, — кивнул Владлен, — может быть, ты будешь для него самым лучшим лекарством? Оставайся здесь, сколько хочешь. Ну, все, я пошел, нужно людям новости сказать.

Он кивнул Татьяне, которая суетилась вокруг тела Стаса, лежащего на кровати, и вышел, оставив Яну сидеть на лавочке возле стены. За окном уже стемнело, а она все сидела и смотрела. Стас лежал неподвижный, лицо спокойное, Татьяна изредка подходила, проверяла пульс и, каждый раз бросая на Яну задумчивые взгляды, уходила прочь.

— Поешь, — протянув ей миску с грибами и кусочками мяса, сказала она, — а то сидишь, не шелохнувшись, словно из воска вылеплена. Неужели он тебе действительно так дорог? Вы ж с ним, вроде как, даже не общаетесь. Тебя все больше рядом с Владленом видят.

Яна машинально взяла миску, кивнув в знак благодарности, также машинально начала забрасывать еду себе в рот.

— Ну, сиди, если хочешь, — не услышав ответа на свой вопрос, произнесла Татьяна. — Да пересядь ты к нему ближе, я вон для тебя стул приготовила, а если на ночь захочешь остаться, ложись в кровать, что рядом стоит.

— Спасибо, — впервые почти за восемь часов произнесла девушка.

— Ничего, все будет хорошо. Иваныч сказал, что нужно чудо, чтобы Стас поправился, может быть, ты именно то чудо, которое необходимо. Так что оставайся. Вот я тебе еще чаю принесла, да не из леса, а настоящего Цейлонского, из личных запасов, он тебе сил придаст. Я изредка пью, когда с ног валюсь.

— Откуда такая роскошь? Вроде весь кофе и чай под замком? — спросила Яна, с благодарностью принимая кружку.

— Выиграла на тебе небольшую упаковку, когда ты в турнире победила. Так что, считай это не благотворительность, а часть твоей доли.

— Похоже, все на мне немного заработали, кроме меня самой, — улыбнувшись, сказала Яна.

— Нет, не все, гораздо больше тех, кто на тебе разорился, ведь многие думали, что твой противник победит. И прогадали. Ладно, пойду я отдыхать, а то весь день на ногах, как Стаса принесли, так еще ни разу не присела.

Яна проводила ее взглядом и посмотрела на Стаса.

— Что же ты там видишь? — спросила девушка тихо.

Стас стоял перед железной дверью, дверью, которая так часто ему снилась. Той самой дверью, которая вела на маленький заводик, где они прожили с Яной целую неделю. И каждый раз Стас смотрел на закрытую дверь и никак не мог ее открыть. Потом он бегал вокруг здания, ища вход, пытался запрыгнуть на пожарную лестницу, чтобы с нее, рискуя сломать себе шею, забраться в открытое окно, но чем выше он прыгал, тем дальше от него становилась лестница, обратного хода не было. Но на этот раз все было не так. Дверь была гостеприимно распахнута, а прямо за ней был ярко освещенный коридор и лестница на второй этаж. Стас робко сделал первый шаг, все замерло и осталось на месте. А потом он пошел все быстрее и быстрее, все смелее и смелее. Туда, где ждала Стаса его женщина, та, которую он не смог защитить, и с этим чувством вины он ложился и вставал. Это убивало его также верно, как автоматная пуля, только пуля это делала быстро, а вина медленно. Стас робко вступил на лестницу, ожидая подвоха, но ничего не произошло. Так, ступенька за ступенькой, он поднялся на второй этаж и дальше по коридору, с одной надеждой, увидеть ее. Он бегом добежал до двери и рывком распахнул ее. Яна сидела на старом диване, прижав колени к груди

— Здравствуй, Стас, — тепло произнесла девушка.

— Яна, — только и смог произнести он, остолбенело застыв в дверном проеме.

— Я рада, что ты пришел, нам о многом нужно поговорить, — не меняя позы, произнесла она. — Проходи, присаживайся, я тебе кофе приготовила. Пей, а то остынет.

— Яна, ты жива? — пройдя к столу на негнущихся ногах и опустившись на ветхий стул, спросил Стас.

— Мыслю, следовательно, существую, — рассмеявшись, произнесла девушка. — Я существую, Стас. Но в другом мире.

— В каком? — тут же отреагировал парень. — Как туда попасть?

— Не сейчас, но ты когда-нибудь обязательно туда попадешь. Там хороший мир.

— Расскажи!

Яна отрицательно покачала головой.

— Извини, не могу. Но у нас есть другие вопросы, которые следует обсудить.

— Какие?

— Ты пей кофе, а то остынет, — улыбнувшись, повторила девушка. — Так вот, игра продолжается. Ты живешь в ней, Апокалипсис — это программный код нашего мира. Некто, извини, не могу сказать кто, решил сделать новую игру, старая ему надоела и для этого он подчистил уровни и карты, убрав с них все лишнее: континенты, людей, объекты и еще много всего.

— А куда делось все остальное? — перебив девушку, спросил Стас. — Ведь здесь осталось все самое мерзкое, вся жадность, жестокость, коварство, корысть.

— Там живу я, — улыбнувшись, сказала девушка. — Но не будем об этом. Так вот, игра продолжается, и будет длиться вечно, города покинуты, но вы уже строите новые.

— Что они мне, если там нет тебя?! — грустно произнес Стас.

— Ошибаешься, — ответила девушка, — я есть там, вернее часть меня. Эту девушку зовут Яна, она очень похожа на меня, у нее многие мои черты и мысли.

— Но это не ты!

— Не я, — согласилась Яна, — но и не совсем чужая. Я не знаю, откуда взялась эта девушка, просто прими то, что она — это мое воплощение. Я была предназначена тебе, и не твоя вина, что я умерла. Ведь ты ищешь смерти, чтобы быть со мной.

Стас уныло кивнул, она изменилась в том, другом мире, это была уже не та девушка, которую он знал.

— Не ищи смерти, не нужно, и твоей вины в моей смерти нет. Та, другая, которая сейчас спит на соседней кровати, просыпается по ночам и смачивает тебе водой губы, предназначена именно для тебя. Ты должен пройти то, что предначертано сюжетом, извини, я не могу сказать, какой конец будет у твоей игры. Но ты обязан идти.

— А если я не хочу? — упрямо спросил Стас.

— Тогда тебя ждет забвение, — грустно сказала Яна, — и мусорная корзина, откуда ты отправишься в ничто. Этот Некто очень жесток с теми, кто не оправдывает его ожиданий. Просто живи, делай, как считаешь нужным.

— А где мы сейчас находимся? — спросил Стас просто ради того, чтобы уйти от грустных мыслей.

— Некто создал этот завод специально для этой встречи потому, что я попросила его, за бетонной оградой пустота, там нет ничего. Это место висит между двумя мирами.

— Но почему именно я?

Яна погрозила ему длинным пальчиком.

— Нельзя задавать подобных вопросов. Только Некто знает на них ответы, и только поэтому ты говоришь со мной, и только поэтому в мире Апокалипсиса есть девушка, похожая на меня. Все это ради тебя, но большего, извини, сказать не могу, не потому, что не хочу, а потому, что не знаю.

— И ты так просто отдаешь меня ей?

Яна кивнула.

— Просто прими то, что она — это я. Я это чувствую, а значит, смогу быть с тобой. А теперь мне пора.

Она поднялась с кровати, скинув прикрывавший ее старый плед. Обнаженная, без жутких ран, нанесенных псом, с идеальной грудью, красиво очерченными бедрами, рассыпанными по плечам длинными золотистыми волосами, извивающимися словно змеи. Такой ее запомнил Стас в ту вторую ночь после изменения.