Rpg Главы 1-17

— Якоб, не богохульствуй, — одернула его баронесса. — Благодарю вас, мессир Алекто. И вас, маэстро Хатч. Мне понравилось. Только почему вы не спели нам про любовь?

— Только для вас, миледи, — сказал я с поклоном и заметил, как злобно сверкнули глазенки Ванбрахта. — Мои любимые строки одного очень известного в наших краях менестреля.

Я собрался с мыслями, попросил Хатча подыграть какой-нибудь барочный переборчик и начал читать балладу, которую однажды скачал в сети, переписал и положил в почтовый ящик Вики:

Алеет небо, начался восход,

Мчит сокол к тучам, ходит там кругами,

Без промаха голубку сверху бьет,

Рвануться прочь ей не дает когтями.

Удел такой же нам назначен с вами

Амуром, что дарит блаженство людям,

Задетым хоть слегка его стрелами,

А потому всегда мы вместе будем.

Душа моя да не перестает

Единой целью жить — служеньем даме.

Любовь к ней лавром мне чело увьет,

Оливковыми оплетет ветвями

Ревнивый ум, и сделать нас врагами

Ему уж не удастся, и орудьем

Сближения он станет меж сердцами,

А потому всегда мы вместе будем.

И если непомерный груз забот

Судьба мне взвалит на плечи с годами,

Ваш взор ее удары отведет

Быстрей, чем прах взметается ветрами.

Обязан стать, сравнясь с отцом делами,

Таким, чтоб не могли нас попрекнуть им,

Плод, выращенный нашими трудами,

А потому всегда мы вместе будем.

Принцесса, чувство — все равно что пламя:

Оно тепло дарует нашим грудям,

Чтоб ни случилось в этом мире с нами,

А потому всегда мы вместе будем.*

* Перевод Ю.Корнеева

— Какая прелесть! — сказала Памела, когда я дочитал стихи. — Это вы написали?

— Если бы, миледи. Это написал величайший поэт нашего мира по имени Франсуа Вийон.

— Очередной бумагомарака, — отозвался Ванбрахт. — Ненавижу поэтов.

— Это заметно, сэр, — сказал я и поклонился рыцарю.

— Никогда не слышала о мэтре Вийоне, — произнесла Памела. — Как жаль. Спасибо за чудную балладу, Алекто.

— Миледи, я бы хотел поговорить с менестрелем с глазу на глаз, — сказал я.

-Извольте. Мы будем ждать вашего возвращения. Куршавель, заплатите менестрелю.

— А я не дам ни полушки, — заявил Ванбрахт.

— А я у тебя и не возьму, — прошептал Хатч.

Глава пятнадцатая: Невеста для лоха

Если ваш компьютер висит, перережьте веревку

В миру Хатча звали Валерой. Если я питерский, то Валера был из Нововолжска — есть такой маленький городок близ Самары. Его история сильно отличалась от моей — он не получал уведомления по "мылу", не встречался с Консультантом, не проходил профилирования. Человек просто пришел домой после работы, сел за компьютер, загрузил любимую сетевую ходилку-стрелялку, вошел в игру и...

— Что-то вдруг мигнуло, и компьютер завис, — рассказывал мне Хатч, и было видно, что он сильно волнуется. — Я подумал, что опять на подстанции химичат, решил выйти из игры. Нажал на Esc, и тут кааак грохнет!

— А потом?

— А потом я очнулся уже здесь. В этой одежде, с гитарой и с несколькими монетами в кармане. Полдня просидел в какой-то роще и выл от ужаса. Понимаешь, я решил, что умер. Правда, потом дошло, что я попал в какое-то другое измерение. Знаешь, как в фантастических романах. Идет человек себе по улице, идет и вдруг — на, получи! Ты больше не в Москве, не в Питере, не в Нововолжске, а в палатах царя Ивана Грозного. Или в какой-нибудь тюряге с иномирскими урками кантуешься. Да еще со смертным приговором в активе!

— Ну и что было дальше?

— А ничего. Пришел в себя, подумал-подумал и решил, что надо что-то делать. Взял гитару и пошел, куда глаза глядят, пока не добрался до этого замка.

— А Консультант тебе не встречался?

— Какой Консультант?

Я понял, что должен рассказать Хатчу, как я сам попал в этот мир. Он выслушал меня внимательно, а потом сказал:

— Да, подбросили они тебе подлянку, ничего не скажешь!

— Это ты о чем? — насторожился я.

— Да о профиле твоем.

— Пустяки. Мне тут одна девчонка объяснила, что слово "лох" у них не ругательство. Что-то вроде "чужак". А мы и есть чужаки. — Я посмотрел на Хатча. — Не, здорово, что я тебя встретил. Теперь вдвоем будет веселее.

— Скажешь тоже! — Он пожал мне руку. — Играем в одной банде. В четыре руки.

— А ты что, музыкант?

— Ага. В группе играю на гитаре и клавишах. Слышал такую группу "Визит Воланда"?

— Не приходилось. Я вообще-то русским роком не интересуюсь. Так, Макара иногда слушаю, "ДДТ".

— А в замке ты как очутился?

— Нужно мне тут отыскать одну вещь. Только вот не знаю, как правильно к этой Памеле подкатить.

— Слушай, какая тетка! — Хатч восторженно округлил глаза. — Она же вылитая...

— Понял уже. Тут слепой увидит. Еще и имя одинаковое. Но не про нас карамелька. Видел, какой лось при ней? Ну, ничего, я умный, я что-нибудь придумаю. Ты куда сейчас?

— Пока не знаю.

— Знаешь, подожди меня во дворе. Я попробую со своими делами разобраться и тебя найду.

— Слово?

— Обижаешь, Хатч. Встретить в чужом мире земляка и потом слызнуть от него — это не по-нашему.

— Прости, — Хатч глубоко вздохнул. — Я ведь таких страхов натерпелся, что теперь больше всего боюсь один тут остаться.

Я хотел сказать ему что-нибудь ободряющее, но тут появилась Куршавель.

— Мессир Алекто! — позвала она уже гораздо более дружелюбным тоном, чем раньше.

— Ладно, до встречи, — сказал я менестрелю. — Жди, как договорились.

Хатч кивнул и вышел в низкую дверь, ведущую на галерею. Куршавель немедленно подошла ко мне поближе.

— Должна признаться вам, мессир Алекто, что вы так замечательно пели. И стихи о любви растрогали меня, — объявила она, почему-то перейдя на шепот. — Это было так... волнующе. Я бы еще с удовольствием послушала стихи мэтра Павильона.

— Вийона, сударыня. Рад, что угодил вам.

— Вы еще почитаете стихи?

— Как вам будет угодно.

— Миледи попросила узнать, закончили вы свою беседу с менестрелем, или нет.

— Да, уже все. Я иду в зал.

— Погодите немного, — она запнулась и покраснела. — Я хотела вам сказать... если вам что-нибудь понадобится, то вы...

Бедненькая, подумал я, глядя на девушку. Природа обидела тебя по самое не могу. Каково это — иметь такую серую невзрачную внешность и при этом каждый день видеть свою шикарную госпожу, которой природа дала все в избытке? Наблюдать, как все без исключения мужики теряют рассудок от одного появления ее госпожи и знать при этом, что нет ни единого шанса, что кто-то из них посмотрит на тебя? Наверное, это страшно тяжело. Мне почему-то захотелось сказать этой дурнушке что-нибудь приятное.

— Вы очаровательны, когда краснеете, — сказал я с любезной улыбкой.

— А когда не краснею? — спросила она.

Вопрос бы, что называется, не в бровь, в глаз. Но я быстро нашелся.

— И когда улыбаетесь, — добавил я. — А еще когда задаете трудные вопросы.

Бог ты мой, она, кажется, пытается со мной кокетничать! Спасибо, друг Вийон, ты мне подкузьмил.

— Вы и вправду так думаете? — спросила она, просветлев лицом.

— Воистину, — провозгласил я с важным видом.

Серая мышка просто задохнулась от счастья. А я стоял и думал, что я, идиот такой, делаю. Но самое интересное было впереди. То, что Куршавель заявила мне в следующую секунду, добило меня окончательно.

— Мессир Алекто, — начала она, стреляя в меня своими маленькими глазками, — вы очень понравились миледи. Так понравились, что она...даже не знаю, как сказать...

— Я весь внимание, — я не верил своим ушам: красавица баронесса все-таки заинтересовалась мной! Есть Бог на свете, есть. Трудно описать, что я испытывал в эту секунду. — Итак, что же миледи?

— Когда вы вышли, она шепнула мне: "Куршавель, посмотрите, какой милый юноша! Вы были бы прекрасной парой", — сказала камеристка и опустила переполненный счастьем взгляд.

О, нет! Я почувствовал себя, как человек, которому поднесли фужер самого лучшего французского коньяка, а в последнюю секунду убрали коньяк и поставили на его место стакан с "Трояром". Я добросовестно попытался скрыть свои эмоции, но, видимо, мне это не совсем не удалось, потому что Куршавель перестала улыбаться.

— Что с вами, Алекто? — спросила она озабоченно.— Что-то не так?

— Нет-нет, просто, — я вцепился пальцами в ворот куртки, — просто тут немного душно. Еще раз, что вы говорили о баронессе Гранстон?

— Она считает, что мы с вами можем составить прекрасную пару, — она приблизилась ко мне на расстояние поцелуя и шепнула: — Но самое главное, мессир Алекто, что и я так считаю!

Ее лишенные ресниц глазки закрылись, губы потянулись к моим губам. Я понял, что деваться некуда.

Однажды, еще будучи студентом второго курса, я познакомился с очаровательной блондинкой Ириной. Я так основательно за ней ухаживал, что мне удалось получить приглашение в гости. Когда я пришел к Ирине, то она, взяв меня за руку и загадочно улыбаясь, сообщила, что хочет познакомить меня со своей бабушкой, бывшей примой Мариинки. Бабушка сидела в гостиной. Когда я посмотрел на нее, то понял, что люди действительно могут жить до двухсот лет. Голубое нарядное платье, толстый слой белой штукатурки на ссохшемся личике и выкрашенные синькой волосы делали бывшую приму похожей на мумию голубой феи.

— Кто это, Ирочка? — прошелестела бабушка, пытаясь меня разглядеть.

— Это Леша, мой друг, — сказала моя пассия, подводя меня к этому реликту глубокой старины. — Леша, поздоровайся с бабушкой.

Бабулька подала мне свою ручонку, я взял ее, в душе молясь, чтобы иссохшая рука не отломилась — и, собравшись с духом, поцеловал. Подняв лицо, я увидел, что бабушка сидит с закрытыми глазами, видимо припоминая дни своей бедовой молодости при дворе короля Артура. Трудно описать мои эмоции в те минуты. Вроде как Тутанхамона поцеловал. Потом, уже после этого рандеву, я подумал, что во второй раз, пожалуй, не смогу повторить подобный подвиг.

И вот теперь я повторил его, когда мои губы встретились с губами Куршавель. Помоги мне, Венец Безбрачия!

— Ах! — Камеристка повисла у меня на шее. — Как долго я ждала этого дня, милый!

— Нам надо вернуться в зал, — сказал я, понимая, что долго не выдержу.

— Вам плохо со мной? — Она отстранилась от меня с видом оскорбленной гордости. — Вы не хотите со мной побыть?

— Ах, нет же, просто нельзя заставлять миледи ждать.

— Вы правы, — сказала она уже мягче. — Но после ужина...

И тут меня осенило. Ну, конечно, как я сразу-то не допетрил! Надо выжать из ситуации весь ресурс, который в ней есть. Жестоко, конечно, использовать внезапно вспыхнувшую любовь этой перезревшей красотки, но другого выхода у меня нет.

— Куршавель, могу я попросить вас об услуге? — спросил я.

— Все, что только пожелаете, — томно ответила она, не сводя с меня обожающих глаз.

— Мне нужно найти одну вещь.

— Какую же?

— Одну книгу, — решился я. — В замке есть книги?

— Конечно. Отец лорда Томаса собрал неплохую библиотеку. Только последние два года ей почти никто не пользуется.

— Почти?

— Мадам ничего не читает, а покойный лорд Томас лишь изредка бывал в библиотеке. Только я время от времени беру там книги.

— Мне очень нужна книга, которая называется "Аль-Рисалат".

— Ничего не знаю о ней, — Куршавель встревожено посмотрела на меня. — Я ее там не видела.

— Она сто процентов должна быть в замке.

— Все книги, что есть в Гранстоне, находятся в библиотеке. Если желаете, милый мессир Алекто, мы можем посмотреть вместе.

— Не просто желаю — жажду! — Я услышал то, что хотел услышать.

— Я все устрою, — шепнула она. — Доверьтесь мне, милый.

— Спасибо, Куршавель.

— Стойте! — Она топнула ножкой, увидев, что я собрался обратно в трапезную. — Вы разве не хотите меня еще раз поцеловать?

Глава шестнадцатая: Зомби в библиотеке

Чтобы вызвать зомби, нажмите клавишу "Х"

Нажали? Зомби уже в пути.

Ужин закончился за полночь. Де Ванбрахт набрался в лохмотья. Он говорил много и громко, не давая никому слова сказать. Сначала мы выслушали его эмоциональное выступление на тему: "Почему меня все уважают?". Далее, последовал длинный перечень титулованных персон, которых де Ванбрахт в разное время победил на турнирах.

— Сэр Ришмон, сэр Фанзак, сэр Авари Скромный, принц Бутус, — перечислял он, — сэр Фанзак... Нет, Фанзак был уже... А, сэр Каллапут Безжалостный и его племянник, тоже Каллапут. Они что, оба Каллапуты? Или это был один рыцарь?

Под занавес он загрузил нас несусветным бредом про то, как он в одиночку и голыми руками разогнал целую орду рыцарей, посмевших усомниться в его искусстве владения мечом.

— Я их бил... вот этой рукой! — повторял он, демонстрируя нам свою ладонь с грязными ногтями. — По сусалам... бил. По мордам. А они валялись... ик... валялись у меня в ногах. А я... плевал на них, вот так! — Он плюнул себе на подбородок. — Вот так... плевал!

Оплевав себя и стол, он сменил звуковую дорожку и попытался спеть нам песню про какого-то парня, который на турнирах дрался не копьем, а своим мужским аппаратом невообразимой величины. Поскольку оперативной памяти ему явно не хватало, он все время перевирал текст этой конгениальной песни и выдавал нам раз за разом припев следующего содержания:

Не знал этот рыцарь, тра-ла-ла-ла-ла-ла,

Чем выбил я его из седла,

Но взгляд принцессы все верно усек,

И мне отдала она свой венок,

Дан-дин-ла-ла,

Дан-дин-ла-ла,

Она свой венок для меня берегла!

Когда он в пятнадцатый раз запел эту шнягу, баронесса решила, что с нее хватит.

— Иероним, помогите сэру Якобу пройти в его покои, — велела она мажордому.

— Помогать? — Благородный сэр попытался сфокусировать взгляд. — Вздор! Де Ванбрахт не ну... нуждается в вашей помощи, черви!

— Якоб! — с упреком сказала баронесса.

— Сэр Якоб! — загремел де Ванбрахт. — Еще вина!

— Я ухожу, — баронесса встала со стула. — Иероним, проследите за тем, чтобы сэр Якоб не упал в камин.

— Миледи, я бы тоже хотел отдохнуть, — сказал я, радуясь возможности избавиться от де Ванбрахта и его пения.

— Разумеется, мессир Алекто. Куршавель, проводите гостя.

Камеристка немедленно подскочила ко мне и стрельнула глазами. Я поклонился баронессе, и мы вышли из трапезной.

— Ну, так как насчет библиотеки? — спросил я Куршавель.

— Мне надо зайти в мои покои за ключом. Ключи есть только у Иеронима и у меня. — Она заговорщически мне подмигнула. — Так что нам никто не помешает, милый мессир Алекто.

— Рад это слышать.

Мы дошли до той части замка, где располагались жилые покои.

— Мессир Алекто не желает зайти ко мне в гости? — осведомилась она.

— Не сейчас, дорогая, — я с ужасом представил себе, к чему может привести такое гостеприимство. — В другой раз. Нас ждут дела.

Куршавель шмыгнула в свою комнату. Появилась она через минуту, взяла меня за руку и повлекла в библиотеку.

Замковая библиотека располагалась на четвертом этаже донжона. Куршавель отперла низкую дубовую дверь, и мы попали в мрачноватый и темный зал, уставленный тяжелой мебелью. Собственно книг здесь было очень немного. Мое внимание привлекли две закрытые стеклянные витрины у дальней стены. В одной из них красовалась здоровенная инкунабула, в второй — истрепанная книжка в зеленом сафьяновом переплете.