— Оказывается, в древних книгах описывался наш строй. Кроме того, много веков назад написано было еще об Избранном самого Буда. О том, что он явится из мира духов и очистит от скверны мир людей. Даже описана внешность этого избранного. Теперь они говорят, что ты точно подходишь под описание.

Виктор ошалело глядел на Марзана. Потом так же посмотрел на остальных. Это, что? Издевательство над ним? Не похоже. Вроде смотрят иначе.

'А, собственно, какая разница? — подумал он в отчаянии. — Тогда, жрец тоже что-то подобное говорил. Пусть будет так. Нужно сполна воспользоваться их суеверностью, и все' — решил он, наконец.

— Ну, чтож, — хрипло выговорил он, откашлялся и продолжил. — Раз они это знают, то пусть скажут еще, что теперь намерены предпринять по этому поводу?

Марзан спросил. Братья вновь, перебивая друг друга, выговорились, а Марзан переводил их слова:

— Они говорят, готовы на все, что ты предложишь. Брат его, Бердион, только с этой целью согласился править в Гордане, чтобы претворить в жизнь древнее пророчество.

— Тогда отдай Дорсису текст ультиматума и скажи, чтобы издал такой указ. И немедленно.

Марзан кивнул, полез в запазух, достал бумагу с текстом ультиматума, протянул Дорсису с объяснением что это. Тот внимательно прочитал ее, с готовностью кивнул. Что-то заметил Марзану, а сам позвал писца. Пока писался невероятный приказ, Марзан заметил Виктору:

— Только что сказал, что год, как в Эритрее нет рабства. Как сам на такое решился, не пойму, — поражался Марзан. — Ты можешь понять такое дело, Виктор? Чтобы сам вершитель рабовладельчество уничтожил!

— Если решил, что я от имени Буда распоряжаюсь, тогда понятно почему заранее отказался, — улыбнулся Виктор. — Прекрасно. Пусть продолжают так думать.

Пока Дорсис бодро диктовал писарю текст приказа лица, находившихся в тронном зале свиты, заметно бледнели. Виктор справедливо думал, что тяжко придется теперь Дорсису в Эритрее, а его брату в Гордане.

Приказ, как был написан, принесли гербовую печать. Вершитель, не раздумывая, закрепил его и отправил на исполнение.

— Скажи ему, — обратился Виктор к Марзану, — что я оставлю ему здесь триста воинов, чтобы не вздумали устраивать на него покушения и поднимать бунты. А потом еще триста вышлю. Он же немедленно уничтожит все пушки и запасы пороха.

Марзан перевел.

— И спроси: много в Эритрее крепостей?

— Двенадцать, — перевел он ответ.

— Пусть даст распоряжение то же самое сделать во всех двенадцати.

Поговорив с Дорсисом, Марзан повернулся к Виктору.

— Он спрашивает: как им защищаться от врагов без пушек?

— Ответь, что наши шестьсот воинов непобедимы. И все соседние страны будут знать, что напавшая на Эритрею или Гордану будет немедленно наказана новой Русью по всей строгости. Так что, пушки не понадобятся.

Перевод этих слов произвел на Дорсиса и его брата сильное впечатление. Они теперь с суеверным восхищением поглядывали на Виктора. Даже неудобно как-то стало.

— И еще. Скажи им, что тут понадобится большое удобное здание под партию. Расскажи им о ней и скажи, что руководить ею будет женщина, которая с нами пришла.

Дорсис пообещал сделать все это немедленно, после чего пригласил гостей пообедать с ними.

Они, в сопровождении приунывшей знати, проследовали в соседний зал, где ломился под угощениями длинный стол на сотню человек. Вчетвером им предложено было сидеть на километре друг от друга, что, конечно, сильно не понравилось Виктору.

Он небрежно прихватил два тяжелых стула, дотащил к изголовью стола и они оказались на нормальном расстоянии друг от друга.

Подобная манипуляция с этикетом, вначале показавшаяся дикостью сиятельным братьям, после игнорирования трона, была ими принята, как прихоть Избранного. А такая прихоть почти священна. Поэтому, они безропотно ее тоже приняли. А может, впервые с момента коронования, вершитель обедал сам по-людски и почувствовал новый вкус у привычной пищи.

Призраками из-за спины слуги заполняли золотые кубки вином, а Марзан еле успевал с переводом пышных тостов хозяина страны и его брата.

Виктор слушал вполуха. В голове вертелась какая-то важная мысль, которую пока не мог полностью поймать.

Понятно было ему, что обеденная церемония в данном случае, это не просто предложение поесть с дороги, а продолжение политики дальнейших отношений между их странами, и все эти напыщенные слова прелюдия к переходу основным фразам. Он ждал их с минуты на минуту. И дождался.

— Дорсис спрашивает тебя, — обратился к Виктору Марзан, — могут ли Эритрея и Гордана рассчитывать на совместные военные походы с новой Русью, если такое произойдет?

'Ага! — обрадовался Виктор. — Сообразил'.

— Передай, что эти вопросы не только в моей компетенции. У нас правит триумвират, а не я. Решения такого рода должны быть приняты большинством из троих.

Когда Марзан это им сказал, они удивленно уставились на него. А Виктор, с ухмылкой допивая сладкое вино, добавил:

— Если хотят быть в равных условиях с новой Русью, должны тоже править триумвиратом. И многое из законов нашей страны перенять у себя. Согласятся ли жить по-новому?

Марзан понимающе улыбнулся и передал братьям слова Виктора.

Наступило гробовое молчание. Даже перестали жевать. Ясно было по образовавшимся на лбу складкам, напряженно думают. Ведь, в конце концов, решали судьбу своих стран. И не просто судьбу на какое-то время. Сами не понимая того, раздумывали: остаться дальше в средневековье или сделать гигантский скачок в будущее.

Виктор, тем временем, прожевывая птичье крылышко, продумывал все за и против в возникшем цейтноте. С одной стороны, то нелепое пророчество на его избранность самим Буд, с другой, потеря неограниченной власти. С одной стороны, легенда о непобедимости новой страны-союзника, с другой, опасность стать подчиненным этой же силе. С одной стороны, потенциальная возможность во внешней политике стать за могучим щитом и забыть навсегда о набегах на них, с другой, и самим забыть о набегах на другие страны. По этой причине, напороться в темном коридоре на кинжал обиженной знати. И так врагов стало немерено после отмены рабства. Виктор готов был с кем угодно поспорить, что теперь в их головах крутятся именно эти дилеммы. Поэтому, он решил, немного им помочь с выбором.

— Пусть не забывают древнее пророчество. Там не сказано, что придет закабалять. А принесет счастье, — выдумал он продолжение, не имея никакого понятия об этой нелепой легенде. — Еще скажи им: шестьсот наших воинов не допустят не только внешним врагам резвиться в их странах, но и за внутренними будут зорко следить. А понадобится, еще столько же прибудут.

Эти сказанные Виктором слова, скорее всего, сделали свое дело. Несколько расслабились слушатели. Лбы разгладились, и аппетит вновь взыграл. Но ответа пока не следовало.

— Спроси: а сколько населения в Эритрее? — решил сменить тему Виктор.

— Они просто говорят: очень много. Не считал никто. В Кулане приблизительно пятьдесят тысяч горожан проживают. И почти столько же в окружающих город селениях. В остальных крепостях и в их селениях, говорят даже больше. Так что, выходит, население Эритреи более двухсот тысяч будет. Больше страны я и не знаю.

— Да. Пока не видели, — согласился Виктор. — А что они говорят о территориях за их горами? Знают что там?

Марзан заинтересованно обратился к братьям. Те эмоционально размахивая руками, что-то ему объяснили, и Марзан с усмешкой перевел Виктору:

— Говорят, там страна самого Буд. Никто не посмеет туда отправиться, если хочет оставаться в живых. Но в древних книгах она описана, как поднебесье с ледяными горами и полями. Там огромные ледяные моря и текут ледяные реки. Что-то в этом роде рассказывают.

— Кстати, о древних книгах. Спроси: собираются организовать копии для нас или нет?

Ответили не раздумывая, что с утра их начнут копировать сразу все пять писарей Дорсиса.

— Ну, чтож, — удовлетворенно потянулся Виктор. — Пора, наверное, завершать пир. А нам пора обустраиваться. Скажи им, что погостим тут недельку. Надеюсь, за это время они обдумают мое предложение и дадут ответ.

Узнав о чем сказал Виктор, Дорсис хлопнул в ладони, из ниоткуда выскочили два офицера. Виктор понял, что их собираются сопровождать в покои, поднялся первым. Теперь уже вершитель привык к грубым нарушениям этикета необычным гостем, и не придавал этому былого значения. А Виктор, уже стоя, сказал:

— Узнай: когда Бердион отправится на коронацию.

Марзан, будучи еще под давлением местных правил еще сидел на своем месте. Он спросил.

— Ждет письменного призыва, — передал он.

— Вот как? Почему письменного, если почти вся тамошняя знать давно сюда перебралась?

— Такая церемония требуется по обычаю, — перевел Марзан.

— Хорошо. Ты чего сидишь? Пошли.

К облегчению Марзана тут поднялся со своего места Дорсис, после чего быстро встал и Марзан, с Виктором пошли за офицерами.

Их повели по коридорчикам, обитыми дубовыми панелями в роскошные комнаты, видимо, для избранных гостей.

Виктор очутился в уютной гостиной, прошел в спальню, по достоинству оценил мягкость и чистоту огромной лежанки с причудливым изголовьем. Первым делом под подушки положил оба пистолета, в ящичек тумбы выложил гранаты и стал скидывать с себя запыленную плетенку. Мгновенно в комнате оказались две служанки, которые забрали всю его одежду, оставив его только в исподнем. Виктор тревожно проследил глазами за уволокшими его шмотки служанками, надеясь, что к утру, все же, принесут ему обратно. Потом махнул рукой и завалился на простыни.

'Эх, прямо сейчас лягу спать до утра', — с наслаждением пронеслось в голове. Но надежды не оправдались; в дверь легонько постучали.

— Ну что тебе не отдыхается? — возмутился Виктор, предполагая, что Марзан приперся поговорить.

Он сердито пошел к дверям, отворил, и остался с открытым ртом: за дверью стояла прекрасная Эхи и сладострастно улыбалась ему.

'Вот это сюрприз!' — мелькнуло в голове, когда руки сами по себе схватили красотку за талию и заволокли в комнату.

Без всяких приветствий, здрасьте-досвидания, тем более ни одного слова он не знал по ихнему, Виктор словно обезумел от желания. Потащил разморенную такой встречей блондинку в спальню.

Усталость забылась в мгновенье ока. Он сорвал с женщины одежды, повалил на постель. С удивлением подумал: как ей удается одним видом пробуждать такую страсть? Но ответ будет искать потом. Сейчас невозможно о чем бы то ни было думать...

* * *

Утром он обнаружил себя в объятиях Эхи, а у изголовья кровати — чистую плетенку.

'Черт побери! — смутился Виктор. — Видели ее со мной в постели. Теперь пойдут сплетни'.

Но было поздно отчаиваться. Чему быть, того не миновать. Поэтому, он поднялся, чтобы быстренько одеться, опять навеситься оружием и пойти узнавать, где тут у них можно привести себя в порядок. Для этого нужно было сначала выискать Марзана. А то, как говорить-то со слугами?

Предположил, что его комната будет рядом с его. А дверей в коридорчике было только три. Он подошел к первой на маршруте и дернул за ручку.

Марзана увидел сразу. И не просто благостно спящего на постели, а сразу с двумя девицами по бокам.

Марзан мгновенно проснулся, виновато заулыбался ехидно стоящему в дверях другу.

— Ну, ну. Есть теперь чем шантажировать тебя.

— Думаешь, я не знаю, с кем ты был этой ночью? — парировал Марзан, тихо поднимаясь из середки спящих девушек. — Мне тоже есть чем тебя пошантажировать.

— Ладно. Один — один. Будем считать, пока ничья. Давай пошли. Мне нужен переводчик, чтобы дворцовый нужник обнаружить.

Одежды Марзана тоже оказались тщательно очищенными. Он их одел, тоже навесился оружием и они тихо вышли в коридор.

После омовения, возвращаясь в свои комнаты, у двери обнаружили тех же офицеров. Выяснилось, что им предлагают утреннюю трапезу. Их повели в зал, где большущий стол по верхушке был накрыт на двоих. Выходит, сиятельные особы либо решили без них завтракать, либо еще дрыхают. Ну, да черт с ними!

Проголодавшиеся после бурной ночи друзья без стеснений налегла на королевские угощения.

Наевшись, решили покинуть дворец, чтобы разобраться с остальными делами в Эритрее.

Офицеры их сопроводили до выхода, поклонились, как знатным вельможам и ушли.

Выйдя на воздух, обнаружили, что их кони уже оседланные стоят у входа. Оставалось только гадать, как они узнали заранее об их задумке покинуть дворец. Но чудеса обслуги у Дорсиса были выше их понимания. Охрана тоже была на своих местах. Они тоже вскочили в седла и Виктор, первым делом повел их сквозь толпу горожан к воротам. Нужно было встретиться с оставленными у гаубиц воинами, а на обратном пути пристроить в доме-штабе партии Светлану.

Копыта барабанной дробью отдались по помосту, и они помчались к сверкающим алым цветом под лучами утреннего солнца, нацеленным на стены гаубицам. За ними виднелись тележки и купола шатров, лагерем ставших воинов.

— Все было спокойно? — первым делом спросил Виктор оставленного за командира.

— Все было спокойно. Зеваки только приходили поглазеть на пушки.

— Это можно. Инцидентов тут не намечается. Можете немного расслабиться. — Потом он подошел к Светлане. — Ты готова приступить к своей работе?

— Конечно, да.

— Тогда собирай свои вещи и громоздись на круп моего коня.

Светлана поспешила к тележке. А Виктор дал новое распоряжение: у гаубиц теперь останется отряд Марзана и артиллеристы, а рота в полном составе идет в город, и надолго.

— Ваши семьи скоро прибудут сюда. Так что, не скучайте, — заявил он им, когда ротное воинство оседлало коней. — А пока будете изо всех сил служить на благо новой Руси в Эритрее. Позже еще триста воинов к вам придет на подмогу.

Когда, наконец, Светлана забралась с пожитками за ним на широкий круп животного, а двое воинов прихватили с собой необработанные шкуры грондов, Виктор дал команду идти в город.

Рать потекла в открытые врата Кулана.

* * *

Дом, выделенный Светлане, полностью подходил под ее задачи. Только нужно было убрать лишнюю мебель, а на первом этаже расставить лавки, да полки.

Как только Виктор вышел за двери Светлана с рвением начала свою деятельность. Он только покачал головой. Уже вторая женщина демонстрирует свою недюжую организаторскую способность. Ай да Мила!

Виктор первым делом озаботился об охране дома. В дверях будущей партии встали два местных стража в компании одного их воина, который должен был часто обходить помещения в самом доме.

Виктор с ротой подъехал ко дворцу, где его тут же встретили их сопроводители-офицеры и сразу повели в тронный зал. Таков был наказ вершителя: ни на минуту не задерживать гостей в приемных.

Как они вошли в зал, Дорсис поднялся с места, поспешил спуститься с трона навстречу пришедшим. Он поприветствовал обоих и повел в угол, где стояли у стен кресла. Тут он присел на один, приглашая их тоже сесть. А Виктор сообщил:

— Я привел в город триста воинов, которые останутся тут город охранять, позже прибудут еще триста.