Он фыркнул, встряхнулся и сунул голову в фонтан. Ледяная вода была приятным потрясением, смывшим пот, и он сделал несколько глотков, прежде чем наконец поднять голову и с облегчением вздохнуть. Его правая рука устало ныла, но в конце концов это была скорее работа мясника, чем меча. Не-люди и представить себе не могли ничего подобного английскому лучнику. Это было очевидно. Даже шотландцы при Халидон-Хилле проявили больше осторожности, чем нелюди, и даже французские рыцари не стали бы так упорно — и глупо — наступать под таким градом стрел.
Но не-люди стали.
Сэр Джордж вздохнул и отвернулся от фонтана, уступая свое место Рольфу Грейхейму, старшему капитану лучников, который осматривал поле.
Не-людей оказалось даже больше, чем он думал вначале, но, в конце концов, это не имело значения. Каждый из его шестисот лучников мог выпустить в воздух двенадцать стрел за минуту и, при необходимости, поражать цели размером с человека на расстоянии двухсот шагов. Их стрелы с широким наконечником наносили ужасные раны на любом расстоянии, а стрелы с заостренным наконечником могли пробить кольчугу или даже пластину на расстоянии прямого выстрела. Против врагов, которые были совсем без доспехов, такой огонь приводил к резне, а не к битве. Единственный настоящий удар во всем этом деле был нанесен, когда сэр Джордж и его всадники атаковали разбитый сброд, который когда-то был армией, чтобы завершить его разгром, и он поморщился при мысли о том, чего стоила эта атака.
Только двое из его всадников были серьезно ранены, и ни один из них не настолько серьезно, чтобы магическое искусство их хозяев не спасло их, но они потеряли еще пятерых бесценных коней. Слишком немногие из их прежних скакунов пережили жестокий шторм, из которого их хозяева вытащили их. Слава Богу, Сатана был одним из них, но других было слишком мало, чтобы удовлетворить потребности сэра Джорджа. Однако, по крайней мере, Командир, казалось, понимал их важность, поскольку металлические приспешники его корабля совершили налет на полдюжины поместий где-то во Франции, чтобы забрать еще почти двести таких же, и он поручил целителю — "медику" — на борту корабля развести их. Но лишь немногие из приобретенных таким образом лошадей были боевыми конями; большинство подходило только для легкой или, возможно, средней езды, и, в отличие от людей, лошади плохо переносили длительные периоды сна, которые навязывали им хозяева. К тому же они плохо размножались в таких условиях, и какие бы искусства ни возвращали к жизни мертвых лучников или латников, они, казалось, не могли сделать то же самое с лошадьми. С каждым сражением их становилось все меньше, и придет время, когда их вообще не останется.
Эта мысль не понравилась сэру Джорджу, и не только потому, что Сатана был с ним так долго и так хорошо к нему относился. Сэр Джордж не был дураком. Его дед был едва ли не лучшим из простых воинов, пока не завоевал Уорик при Эдуарде I, и ни его сыну, ни внуку не позволили забыть о его твердолобом прагматизме. Профессиональный солдат до мозга костей, сэр Джордж знал, что конная атака против лучников, которых должным образом поддерживали, была безумием. Ну, во всяком случае, против английских лучников, — поправил он себя. Правда, шок от конной атаки оставался почти непреодолимым, если кто-то мог довести ее до конца, но выполнение этого критического заключительного этапа становилось все более и более трудным. Хотя сэр Джордж слышал о копейщиках, обученных в далекой Швейцарии, он никогда не сталкивался с ними лицом к лицу и пожалел, что у него нет с собой таких солдат. Тогда между его лучниками и врагом образовалась бы стена из копий... это положило бы конец любой кавалерийской атаке! Конечно, не было никакой возможности узнать, что происходит дома, но, несомненно, к настоящему времени даже французы и итальянцы должны были осознать холодную, горькую правду о том, что кавалерия без поддержки больше не была королевой сражений.
И все же, несмотря ни на что, он сам был рыцарем, и, возможно, самой гордой эмблемой любого рыцаря были его шпоры. День, когда конь, наконец, навсегда исчезнет с поля битвы, будет ужасным, и сэр Джордж был рад, что не доживет до этого дня.
Или, возможно, я проживу достаточно долго... сейчас. Если предположить, что я когда-нибудь снова увижу Землю. Которую не увижу.
Он снова фыркнул и выпрямился во весь рост, мощно потягиваясь. Несмотря на все его дюймы, его сын Эдуард уже был выше его на добрую ладонь, а когда вырастет, то и еще больше. Молодой человек стоял рядом с ним, все еще держа в руках шлем, и сэр Джордж смотрел на него с ненавязчивым любопытством. С ним был Эдуард — да, и мать Эдуарда, хвала Господу! — была одной из того немногого, что делало терпимым это бесконечное чистилище, и все же временами он задавался вопросом, сколько же на самом деле лет его сыну. Ему было тринадцать, когда они отплыли во Францию, чтобы присоединиться к королю Эдуарду, но как давно это было?
У сэра Джорджа не было ответа на этот вопрос. Командир говорил чистую правду, когда обещал продлить им жизнь. С другой стороны, его заявление о том, что это было сделано в награду за верную службу, не могло обмануть даже самых доверчивых людей сэра Джорджа. Просто было проще продлить жизнь тем, кто у них был, чем тратить время на возвращение на Землю, чтобы поймать еще больше людей. Не то чтобы полеты на Землю были единственным способом, с помощью которого их хозяева могли бы привлечь больше рабочей силы, — кисло подумал барон.
Он давно пришел к выводу, что только стечение обстоятельств заставило Командира забрать с собой их женщин и детей. Кем бы ни был Командир, он не имел истинного представления о людях, находящихся под его командованием. Нет, возможно, это было несправедливо. Он получил, по крайней мере, некоторое представление о них; просто он никогда не рассматривал их — и никогда не будет рассматривать — как нечто большее, чем одушевленную собственность. Он даже не испытывал к ним презрения — по крайней мере, не по-настоящему, — потому что они были не настолько важны, чтобы расточать на них презрение. Они были именно теми, кем он их назвал: варварами и примитивами. Ценными для его гильдии, как он и сказал, но низшими формами жизни, которые можно использовать так, как сочтет наиболее выгодным их естественное начальство.
Сэр Джордж не допустил ошибки и не стал относиться к Командиру с ответным презрением, но и не был слеп к особой слепоте и слабостям, которые сопровождали презрение Командира. Например, Командир прибыл на Землю исключительно для того, чтобы собрать боевые силы (хотя сэру Джорджу потребовалось очень много времени, чтобы начать понимать, зачем нужны лучники и мечники существам, способным создавать такие чудеса, как их корабль). Барон не сомневался, что Командир предпочел бы иметь только боевые силы, не обремененные "бесполезными" женщинами или детьми. Но, как и в любом экспедиционном отряде того времени, англичан, которых он похитил, сопровождали десятки женщин. Некоторые из них, как и его собственная Матильда, были женами рыцарей или других офицеров. Другие были женами простых солдат или лучников, и еще больше было жен по расчету и откровенных проституток, которых можно было найти среди сопровождающих в лагере любой армии.
Сэр Джордж был уверен, что Командир всерьез подумывал о том, чтобы просто избавиться от этих "бесполезных" ртов, и благодарил Бога за то, что инопланетянин, по крайней мере, понял, как можно использовать жен и детей, чтобы обеспечить послушание мужей и отцов. Чего Командир не сразу понял, так это того, что присутствие женщин и естественные склонности мужчин давали возможность сделать его небольшие боевые силы самодостаточными. Хотя возраст сэра Джорджа застыл на отметке в тридцать пять лет, которые были у него до того, как он попал в рабство, многие из юношей, которых взяли с собой, выросли в молодых мужчин и заняли свое место в строю, и еще больше детей родилось... которые, без сомнения, последуют за ними, когда придет время.
По подсчетам сэра Джорджа, он и его люди провели около пятидесяти лет в полном сознании, но для их семей это время было меньше. Все они, конечно, погружались в свой волшебный сон в перерывах между сражениями. Из разговоров с Командиром сэр Джордж понял, что путешествия между мирами занимают годы, и было проще погрузить их в сон, пока огромный корабль плыл среди звезд. Но их семьи не всегда просыпались вместе с солдатами. Многое зависело от того, как долго они пробудут в том или ином мире, прежде чем их хозяева будут удовлетворены своим контролем над ним, но Командир также научился раздавать воссоединения в качестве награды... или отказывать в них в качестве наказания.
В результате для Матильды и других женщин прошло гораздо меньше времени, чем для сэра Джорджа и его войска, и в течение многих лет Эдуард придерживался календаря своей матери. Он был уже достаточно взрослым — или физически зрелым — чтобы занять место оруженосца своего отца на поле боя, и теперь просыпался и засыпал вместе с остальными воинами. Сэр Джордж был рад, что мальчик с ним, но он знал, что Матильда сомневается. Она не скучала по своему сыну, когда спала, но даже их инопланетные хозяева не могли залечить все раны. Они теряли мужчин, медленно, но верно, с тех пор как их навсегда оторвали от домашнего очага, и она не хотела, чтобы Эдуард стал одним из тех, кого они потеряли.
Как и сэр Джордж. Но у них не было выбора — здесь его было даже меньше, чем дома. Они сражались или погибали. Такова была их реальность, и было неразумно думать о других реальностях или о том, как все могло бы быть, или стремиться вернуться, пусть даже ненадолго, в мир, где они родились.
Он знал все это, но иногда задавался вопросом, сколько времени на самом деле прошло с тех пор, как он и его люди отправились в плавание. Какой сейчас был год, если предположить, что земные годы имели какое-то значение так далеко от их родины?
Он понятия не имел. Но подозревал, что они были очень, очень далеки от двенадцатого июля тысяча триста сорок шестого года от Рождества Христова.
Молчаливый человек-дракон остановился и отошел в сторону, когда они приблизились к светящейся стене, и сэр Джордж искоса взглянул на существо. Он видел их достаточно, чтобы знать, что они, как и бородавчатолицые, были из плоти и крови, несмотря на всю их странность в глазах человека, а не просто механическими устройствами его хозяев, но даже сейчас ни разу не слышал, чтобы кто-то из людей-драконов издал хоть один звук. Бородавчатолицые, да. Он не выучил ни слова из их языка, состоящего из ворчания и хриплого уханья — в значительной степени потому, что его хозяева явно не хотели, чтобы англичане могли с ними разговаривать, — но он и его люди получили достаточное доказательство того, что бородавчатолицые, по крайней мере, владеют языком.
Не люди-драконы. Бородавчатолицых по-настоящему называли "хатори", или, по крайней мере, так называл их Командир, и у них было гораздо больше контактов с англичанами, чем у людей-драконов, поскольку они были подручными Командира. Это были тюремные охранники, которым было поручено выгонять англичан за пределы корабля и подгонять их в бой, и в первые дни произошло несколько неприятных инцидентов. По крайней мере, один из них был убит англичанами, которых они охраняли... И полдюжины людей сэра Джорджа были убиты по приказу Командира в качестве возмездия. Между англичанами и хатори не было особой любви — чего, как подозревал сэр Джордж, как раз и добивался Командир, — а сами бородавчатолицые были почти такими же глупцами, какими, по мнению Командира, были англичане. На самом деле, хатори были именно теми, кем казались: жестокими, нелюбопытными исполнителями, достаточно сообразительными, чтобы подчиняться приказам, и индивидуально сильными, но не интересующимися ничем, кроме своих приказов. Что, как заключил сэр Джордж, и было причиной, по которой Командиру понадобились свои англичане. По отдельности бородавчатолицые были грозными машинами для убийства, но им не хватало сплоченности, дисциплины и умения сражаться как солдатам.
Но вечно молчаливые люди-драконы, как он подозревал, были совсем другим делом. Он понятия не имел, как они себя называют — если, конечно, они вообще как-то себя называют, — а Командир даже не упоминал о них напрямую. Они просто всегда были рядом, маяча на заднем плане, и в отличие от хатори с топорами, вооруженные своим смертоносным молниеносным оружием и охраняющие Командира и экипаж огромного судна.
Теперь человек-дракон бесстрастно ответил на взгляд сэра Джорджа, неподвижный, как ящерица на камне, и с тем же чувством полной готовности. Светящаяся стена заперла англичан в их собственной части корабельной тюрьмы, и никто из них до сих пор не смог выяснить, как открывался или закрывался проход через нее. Они многое узнали о других элементах управления в своих покоях, о способах включения и выключения устройств, и сэр Джордж и отец Тимоти были уверены, что светящаяся стена должна управляться каким-то похожим — или, по крайней мере, сопоставимым — образом, но они так и не смогли понять, как это делается.
Что было к лучшему для их хозяев, — мрачно подумал сэр Джордж и кивнул человеку-дракону, когда тот прошел мимо него в коридор за стеной. Как всегда, огромное существо никак не отреагировало на жест человека, но сэр Джордж почему-то был уверен, что люди-драконы восприняли это как знак признательности и своего рода любезность. Кем бы они ни были, они, очевидно, обладали способностью мыслить, иначе гильдия Командира заменила бы их более умными механическими устройствами. Столь же очевидно, что и к хатори, и к людям-драконам он относился так же, как и к англичанам: как к более или менее одомашненным, умеренно опасным и полезным вьючным животным, хотя Командир явно больше верил в преданность людей-драконов.
Сэр Джордж часто задавался вопросом, как люди-драконы относятся к англичанам. Неужели они, подобно таким же, как Командир, считают их примитивными существами и варварами, недостойными их собственного внимания? Конечно, они владели большим числом чудесных инструментов своих хозяев и использовали их, но это, по-видимому, не делало их равными своим хозяевам. Так рассматривали ли они англичан как товарищей по рабству? Или цеплялись за необходимость смотреть на людей свысока, чтобы казаться менее несчастными по сравнению с ними?
В любом случае, казалось маловероятным, что это что-то изменит, поскольку ни сэр Джордж, ни отец Тимоти, ни какой-либо другой человек так и не нашли способа общаться с людьми-драконами. Хозяева не давали им практически никакой возможности для экспериментов, но полностью исключить физический контакт между людьми и людьми-драконами было невозможно. Во всяком случае, если только люди-драконы не были полезны в качестве охранников от людей. Большинство других людей полностью отказались от этой задачи, но отец Тимоти продолжал попытки, и сэр Джордж разделял надежды своего духовника, хотя ему не хватало терпения и непоколебимой веры священника.
С другой стороны, даже отец Тимоти по-прежнему не стремился общаться с хатори.
