— Ты не дура, — усмехнувшись, возразил Ник. — Ты не любишь просить помощи и быть слабой, по каким-то странным причинам думаешь, что можешь сама со всем справиться. И у тебя какое-то гипертрофированное чувство ответственности.

— Ты это Толоку скажешь? А то он считает, что я редкостная разгильдяйка, — улыбнулась я сквозь слезы.

— Обязательно. Но только не завтра!

— Почему?

— Мне кажется, Толок не оценит, если я к нему в воскресенье заявлюсь с этой новостью. Пусть даже и столь положительного характера.

— Уговорил, — хихикнула я.

Напряжение меня потихоньку отпустило, и я окончательно расслабилась.

— Ник, можно вопрос?

— А если нет?

— Я все равно задам, — хмуро пригрозила я.

— Тогда зачем спрашиваешь? — усмехнулся он.

— Для проформы. Ну, так можно или да?

— Можно-можно, — обреченно вздохнув, ответил он.

— Скажи, вы с Марианной были знакомы, что между вами произошло?

— А почему ты решила, что мы были знакомы, и что что-то произошло?

— Потому что я не дура. А просто девочка с гипертрофированным чувством ответственности.

Ник засмеялся, тепло и открыто. И я поневоле улыбнулась парню.

— Ты права, мы познакомились намного раньше, — отсмеявшись, проговорил он.

— Я не это спрашивала.

— Ирин, давай ты лучше сначала все узнаешь у Марианны, а потом, если захочешь, я расскажу... дополню.

— Ясно, у тебя есть своя версия произошедшего, и она существенно отличается от ее, — я не спрашивала, а утверждала.

Ник кинул на меня задумчивый взгляд.

— Да-да, — серьезно покивала я. — Я еще и жутко проницательная.

— Ты чудесная.

Эм...

Чтобы хоть как-то скрыть смущение, я, неуверенно улыбнувшись, отвернулась. Никогда не умела принимать комплименты. Всегда тянет в ответ какую-нибудь или гадость сказать, или истерично засмеяться.

— Хорошо, — минут через пять нарушила я молчание. — Не хочешь отвечать на этот вопрос, ответь на другой.

— У тебя столько вопросов ко мне накопилось, — усмехнулся он.

— Не увиливай. Тем более вопрос касается непосредственно тебя.

Я заметила, как рука, державшая рычаг коробки передач, напряглась.

— Ты мне не объяснишь, зачем тебе понадобился весь этот спектакль вчера?

— Почему спектакль? — как можно безразличнее отозвался парень, но в голосе явно прорезалось облегчение.

А я торжествовала! Смущен!!! Удалось выбить непрошибаемую невозмутимость!

— Потому что ты там был зрителем!

— Поддержкой другу.

— И что ты у друга поддерживал в тот момент?

— Я там был в качестве моральной поддержки, — уточнил Ник.

Вот что-то я очень сомневаюсь, что парню, который каждый день с новой пассией ходит, нужна моральная поддержка.

— Аааа... — протянула я. — Не знала, что мораль Зорана находилась за декорациями в банкетном зале, и ее там нужно поддерживать.

— Ирин, ты...

— Я, — согласилась я. — А теперь специально для меня и желательно честно.

— Мне показалось, что ты ему симпатизируешь ... и он тоже.

Эм... да Зорану симпатизирует половина Института! И что, он с каждой ему помогает?! БРЕД!

— Ясно, — кинула я.

Нет. Ничего мне не ясно и все мне непонятно.

Пойдем от обратного. Ник подговорил друга меня поцеловать...для чего?! Мне, конечно, поцелуй понравился и все такое, но приглянулся-то мне другой... Интересно, а как Ник целуется...

Я нервно облизнула губы.

Так, ладно, что-то я вообще не в ту степень зарулила. Остановимся на том, что это была какая-то дикая проверка богатых балбесов, и я, судя по всему, ее прошла.

Ну, блин! Я вам тоже проверку устрою.... Проверяльщики фиговы!

Пока я была занята размышлениями, мы подъехали к моему дому.

Ник вышел из машины и помог выбраться мне.

На улице было очень темно. Свет от единственного фонаря в начале переулка, нервно мигнув, погас. Было свежо и тихо.

Над нами раскинулось бархатное полотно южного неба. Неяркий свет множества звезд освещал улицу призрачным таинственным светом. Я неуверенно смотрела на Ника, не зная, что делать дальше: толи сказать спасибо и уйти, толи пригласить в гости. Где-то скрипнула дверь, а я все не могла отвести взгляда от его лица.

И звезды забрали себе окружающий мир, превратив все в нереальный сон. Ночь скрыла от чужих глаз, окутав покрывалом тьмы.

Ник осторожно взял меня за руку, притянул к себе и поцеловал. Мягко и осторожно, словно боясь, что я оттолкну его. Я неосознанно подалась вперед, прижавшись к нему еще ближе и запустив пальцы в черный шелк волос. Ник обнял меня сильнее, и поцелуй, потеряв свою робость, стал более уверенным и нежным. Мне казалось, что я растворяюсь в этом волшебном мгновении, а в сердце разгорается пожар, пламя которого сжигает все сомнения, оставляя только одно чувство. За спиной словно выросли крылья, хотелось одновременно и плакать, и смеяться. И в этом охватившем меня буйстве эмоций возникло слово — люблю.

Ник ласково улыбнулся, проведя пальцем по моим чуть припухшим от поцелуя губам.

— Спокойной ночи, — тихо выдохнул он.

— Спокойной ночи...

Я сделал маленький шаг назад, не в силах уйти.

— Пока... — и быстро, боясь, что не смогу его отпустить, юркнула за калитку.

Хлопнула дверца машины и колеса зашуршали по гравию. А через пару секунд опять наступила тишина. Только уже не волшебная, а ... пустая и обычная. Я стояла возле калитки боясь пошевелиться и осторожно касалась пальцами губ, будто не веря в то, что произошло..

— Я уж думала мне тут до утра сидеть придется, — ворчливо и полушепотом произнес голос рядом со мной.

Я шарахнулась в сторону, налетев на миску Тобика.

— Ты чего? — удивилась тетя Валя, сидя на бревнышках возле ворот, в тени сливы.

— Испугалась...

— Нервная ты какая-то... — подозрительно проговорила тетя Валя. — И кто это был?

— Друг.

— Ну-ну, — усмехнулась она. — А что за балахон на тебе?

— А... это... — я еще раз посмотрела на ткань, в которую куталась. — Замерзла.

Даже в темноте было видно удивленное лицо тети.

— Ладно, иди в дом. Поздно уже.

— А ты куда? — настала моя очередь удивляться.

— Да я вообще-то молоко понесла Людке, а тут вы. Вот, решила не мешать, а переждать здесь.

— Кхм... ну ладно... я того... пойду.

— Иди-иди, — посмеиваясь, проговорила она, выходя на улицу.

Зайдя в дом, я первым делом запихала грязную одежду в стиральную машину. Помылась, минут десять просто стоя под горячими струями воды. Выйдя из душа, надела длинную старую футболку, поверх теплый халат, и отправилась в зал за аптечкой. Где-то в ней лежал крем от ушибов и синяков.

Шишка, конечно, у меня была знатная, но, если распустить волосы, то ничего не будет видно. Помазав синяк кремом, я завалилась спать. Думать о том, что случилось, мне было страшновато. Особенно было неуютно вспоминать слово, которое так не вовремя (или все-таки вовремя?) возникло у меня в голове во время поцелуя. Нельзя его любить, нельзя. Поиграет и бросит, а я потом реветь буду. Но, несмотря на все свои логичные и правильные мысли, уснула я все равно с дебильной улыбкой безнадежно влюбленного человека. И, когда я уже практически заснула, в полусне ко мне в гости пришла интересная мысль: а откуда Ник узнал, где я живу? Ведь я ему адрес не называла и дорогу не показывала...

Глава 7 Другой взгляд

"Мы лишь искры эмоций,

Так безвкусно играем.

Безупречно всем врем

И сами сгораем...

Глухих ударов — щелчки

Вбирают черные жизни

Пальцы бьют в пустоту

Раскуроченной мысли..."

Все, что я запомнила ранним утром, так это только тетю Валю, которая пыталась мне что-то сказать, а я вроде как слушала и даже периодически сквозь дрему кивала. Затем опять провалилась в сладкий сон, в котором мы с Ником сидели на берегу моря. Стоял штиль, небо приобрело стальной оттенок, линия горизонта пропала, и казалось, что море вопреки всем законам логики медленно течет по бескрайнему небу. Ник нежно обнимал меня и пытался что-то сказать. Потом все резко изменилось. Я стояла на краю обрыва, внизу бушевала морская стихия, огромные волны вздымались на добрых десять метров и со всего размаху обрушивались на прибрежные скалы. Затем чья-то рука легла мне на плечо, и чужой незнакомый голос сказал, что так будет лучше.

В результате проснулась я ближе к обеду с абсолютно чумной головой. Во дворе не своим голосом заливался Тобик. Я попробовала встать с кровати, дабы глянуть, кого там принесло, запуталась в одеяле и с грохотом свалилась на пол.

Злая, нервная, заспанная я вывалилась на улицу, в процессе споткнувшись о собственные кеды.

— Хорошо выглядишь.

От неожиданности я попыталась влететь обратно в дом, но ударилась головой о закрывшуюся дверь и уселась на холодный бетон.

— Ирина! — Ник помог мне подняться. — Ты ходить нормально умеешь? — устало спросил парень.

— Да, — подумав, ответила я. — А ты чего тут делаешь?

— Заехал проверить, как ты, — улыбнулся он.

Мое сердце затрепетало от счастья, и я только усилием воли сдержалась, чтобы не расплыться в довольной улыбке чеширского кота.

— Ага... — только и смогла я произнести.

Волновался. Он волновался за меня! Да это самая прекрасная новость, которую я когда-либо слышала.

Интересно, а поцелуи будут...

— Тебе не холодно? — вкрадчиво поинтересовался Ник, окинув меня веселым взглядом.

Я попыталась мило улыбнуться. Вообще ситуация была откровенно говоря дурацкая. Я в растянутой майке, заспанная, с всклокоченными волосами на голове, босая стою на улице, а сейчас, между прочим, конец октября, — красотка, одним словом.

— Может, пригласишь? — поинтересовался Ник.

— Да... да, конечно, заходи, — я быстро открыла дверь, пытаясь незаметно натянуть футболку до хоть какого-нибудь приличного уровня. Футболка жалобно затрещала по швам, и я бросила это бесполезное занятие. А то так вообще без нее останусь.

— Проходи пока, — махнула я в сторону кухни, — я сейчас...

— Не спеши, — улыбнулся Ник.

Я вбежала в комнату, на предельной скорости переоделась, расчесала, хотя скорей повыдирала, волосы и уже в более приличном виде появилась перед своим неожиданным, но очень желанным гостем.

— Прости, я только проснулась...как-то не ожидала... — заходя на кухню, промямлила я.

— Ничего страшного, — улыбнулся Ник. — Держи, это тебе, — протянул он мне бумажный пакет.

Круассаны! Обожаю...

Я села на свой любимый стул и с аппетитом съела булочку.

— Вкусно, — протянула я от удовольствия.

— Так и думал, что ты их любишь, — улыбнулся он.

— Люблю, — подтвердила я. — Спасибо.

— А где родители? — поинтересовался Ник.

— Родители? Отсутствуют.

— Прости?

— Мама умерла, отец — исчез в неизвестном направлении сразу после похорон. Так что где он, я не знаю. Но, надеюсь, жив-здоров.

— Без иронии? — подозрительно смотря на меня, уточнил Ник.

— Без, — спокойно кивнула я.

— Странно...

— Ник, я его не знаю и не помню. Может, где-то глубоко внутри я и обижена на него, но зла точно не желаю, и посылать проклятия на голову своего не состоявшегося папаши не собираюсь.

— Ясно... прости, я не хотел.

— Все нормально, — улыбнулась я. — У меня есть тетя Валя, и она самая лучшая тетка на свете.

Мы замолчали. Ник с интересом рассматривал нашу маленькую кухню. А я резко почувствовала себя неловко, поэтому усердно пыталась придумать, что бы сказать. Странно... вообще-то после вчерашнего я ожидала более, гм... теплой встречи.

— Чай? — наконец-то осенило меня.

— Лучше кофе, — устало произнес Ник.

— Может тогда коньяка? — поддела я его, наливая воды в турку и доставая пакет с молотым кофе.

— Не отказался бы, но я за рулем.

— Ну, значит, кофе, — деланно бодрым голосом проговорила я.

Ох... что-то не нравится мне его настроение...

— Как ты себя чувствуешь? — неожиданно спросил Ник.

— Спасибо, хорошо, — удивленно ответила я. — А что не так?

— Ты вчера головой ударилась, — напомнил он с чуть заметной усмешкой.

— Ага, о чей-то кулак, — кивнула я.

— Ирина... — мягко позвал меня Ник.

Может, ударившись головой, во мне проснулись экстрасенсорные способности, а может я просто неосознанно, где-то на подсознательном уровне, ждала этого, не знаю, но я ясно поняла, что сейчас произойдет. И это "что-то" будет для меня не самым приятным.

Ник подошел ближе, взял из моих рук турку, которую я так и не успела поставить на плиту, и отставил ее в сторону.

— Я хотел поговорить с тобой ...

— Говори, — едва улыбнувшись, кивнула я.

А сердце сжалось в страшном предчувствии.

— Вчера... Я был немного на нервах и ... мне надо было сначала подумать, что я делаю... Ирин, ты прости, но вчера...это была ошибка.

Я молча смотрела на Ника, изо всех сил стараясь сдержать слезы. В груди медленно разрастался ледяной ком, который словно замораживал меня изнутри. Я уже не слушала его, мне и так было все понятно.

Ну же, соберись! Что ты смотришь на него влюбленным взглядом, не нужно ему этого. Ясно же тебе говорит — это была глупость, притом со стороны вас двоих!

— ... Я не хочу терять твою дружбу, но если... ты скажешь, то я больше никогда тебя не побеспокою.

Ну, давай же! Разбей об его голову вот эту самую турку, крикни ему, что он последний засранец, которого ты встречала! Залепи, в конце концов, пощечину! Уже легче станет... Ирина, хватит стоять как дура! Не нужна ты ему. НЕ НУЖНА!

— Ясно... — обреченно кивнул Ник, отворачиваясь.

— Да, — тихо выдохнула я.

Ник резко повернулся, и мне на секунду показалось, что в его глазах мелькнуло сожаление и боль.

— Да? — переспросил он.

— Мы оба вчера совершили ошибку.

Ладно, ты совершила ошибку, а теперь скажи ему, чтобы проваливал и больше никогда не появлялся на твоих глазах!

— И да, я тоже не хочу терять такого друга, как ты...

— Я очень этому рад, — едва заметно улыбнувшись, ответил он. — До завтра?

— Да, до завтра.

Я закрыла за ним дверь, затем услышала, как залаял Тобик и скрипнула калитка. Урчание мотора, визг колес по гравию и тишина.

Медленно опустившись на пол, я разрыдалась, прижимая руки к груди.

Все правильно. Ты все говорила правильно, вот только одного ты не учла: ты любишь его. И не хочешь терять.

Тебе будет больно — осторожно заметил внутренний голос.

Будет — согласилась я. Но не видеть его еще больнее.

Странное утро понедельника началось с того, что я проснулась раньше тети Вали. Тетушка от удивления, по-моему, даже дар речи потеряла.

Я пребывала в каком-то необычном состоянии, когда привычный мир вещей вдруг предстает совершенно с другой, пугающей своей реалистичностью стороны. И в этой новой реальности, словно выпав из сказки, оказалась я. Все виделось теперь другим и каким-то далеким. В этом новом мире безответной любви.