Волк. Окончательное решение. -2.

— Разойтись!

Для пущей убедительности добавив немного инфразвука в голос специальным устройством, входящим в оснащение индивидуальной брони. Рёва разъярённого парня в мрачного цвета чёрной броне, потрясающего бластером, плюс невыносимой громкости звука хватило, чтобы девушки подались назад от камеры. Те, собственно говоря, представляли собой кубическое помещение два на два метра, где стоял металлический топчан, наглухо прикреплённый к полу, вакуумный унитаз, раковина с единственным краном, и всё. Одна из стен, выходящая в коридор, была решётчатой, и могла уходить в стену. Внизу решётки оставалась щель в десять сантиметров высотой, чтобы можно было пропихнуть еду. И всё. Освещение имелось лишь в коридоре для охраны или конвоя. Сейчас же в камере, где содержалась дарксанка, творилось нечто невообразимое: куски пластика, обувь, посуда, словом, всё, что попало под руку разъярённым саури. Сама пленница скорчилась в углу, за топчаном, прикрывая голову руками. Девушка была покрыта помоями, всяким дерьмом, даже машинным маслом и остатками недоеденных за ужином продуктов. Но больше всего Сашку взбесило то, что по щеке дарксанки стекала кровь. Причина этому выяснилась сразу, как только он увидел в руках одной из саури рукоятку от какого-то приспособления. Та, поняв, что руками до дарки не дотянутся, орудовала своей палкой прямо через решётку. Здесь уже человек не сдержался — одним рывком он оторвал саури от земли и со всей силы псевдомышц бронекостюма отшвырнул прочь. Та с криком врезалась в плотную толпу остальных, которые зло загудели. Александр чуть пригнулся, беря своё оружие наизготовку:

— Как вы только могли?! Как?! Она же будущая мать! Тёмная ли, серая, как вы, светлая, как аури, но она мать!

Выпрямился, свободной рукой отпер клетку, входя в неё. Воцарилась гробовая тишина, в которой было слышно только горькое поскуливание темнокожей девушки. Обратился к той на языке дарков:

— Вставай и иди за мной, если не хочешь умереть.

Та медленно выбралась из своего угла, дрожа, словно в лихорадке, так же медленно приблизилась к человеку. Саури буквально пожирали обоих горящими ненавистью взглядами. Александр с горечью произнёс:

— Чем вы лучше её? Я не знаю...

Прижал к себе дарку, ощущая её дрожь, затем, развернувшись и прикрывая ту своей спиной, двинулся ко второму выходу. Саури молчали, но ощущал их злобу. Вот и всё? Вся дружба между расами кончилась? Если так, то... В противоположном углу коридора был лифт. Он успел дойти до дверей кабины, как они распахнулись, и наружу буквально вывалился полудетый Аррах, на ходу закрывая застёжки своего кафтана. Александр молча втолкнул дарку в кабину. Ни слова ни говоря, ввалился следом, ткнул пальцем перчатки кнопку подъёма, и лишь когда кабина, закрывшись, начала подниматься, перевёл дух. Откровенно говоря, ничего подобного Кузнецов даже представить не мог... Хвала Богам, подход к его апартаментам был чист — саури застряли внизу, поэтому к себе попал без приключений. Задраив за собой двери, наконец убрал свою руку с плеча темнокожей, чуть подтолкнул её к санузлу:

— Умойся.

Та, всхлипывая, послушно двинулась к ванне, а он с шумом выдохнул воздух, сбрасывая напряжение, охватившее его. Отшвырнул бластер, стянул с головы шлем, затем обратился к искину:

— Абордажный наряд к моей каюте. Перекрыть коридоры ко мне, в двигательный отсек, арсенал и ходовую рубку. Всем, кроме меня, вход в указанные помещения воспрещён. Ко мне никого из саури не пускать.

— Принято.

Послушно откликнулся искин корабля. Александр прислушался — из коридора уже доносился слабый шум шагоходов дроидов. Начал сбрасывать с себя элементы бронекостюма, аккуратно укладывая его в кофр. Прислушался — с тонкой дверкой санузла зашумела вода. Закончив с доспехами, двинулся к шкафу. Пошарил среди прихваченных с вражеской базы своих вещей. Нашёл чистую рубашку. Подойдёт. Потом поищет другое вещи. Подошёл к двери ванны, прислушался, затем рванул дверцу — шума бьющей по телу воды он не услышал. Та просто лилась. И — вовремя. Темнокожая уже приладила петлю, изготовленную из своей одежды к потолочному светильнику и, просунув в неё голову, стояла на краю возвышающейся ванны.

— Ну ты и!...

Мгновенно подхватил её под колени, одним движением вскочил, не ощущая веса девчонки на край ванны, та была достаточно широка, рывком оборвал тряпичную верёвку. Только тогда отпустил дарку, и ушастая плюхнулась в уже полную ёмкость. Горячая вода заставила ту завизжать, но крик тут же оборвался. Девчонка словно очнулась от гипноза. Медленно подняла одну руку, взглянула на ладонь. Потом повторила то же самое со второй рукой. Приподняла голову, глядя на Сашку, затем начала вставать.

— Ты...

— Я должна снять одежду, чтобы помыться.

Ровным голосом произнесла та, прервав его. Отщёлкнула магнитные застёжки. Одну. Вторую. Третью... Потянула длинное платье, превратившееся в лохмотья, через голову, затем, видно нервы уже не выдержали, зло рванула. Всё равно одежду уже не привести в порядок. Сашка сообразил, отвернулся. С сочным шлепком мокрая ткань упала ему под ноги.

— Выбрось.

— Хорошо.

Он нагнулся, а когда выпрямился, дарка зло зашипела — в большое зеркало он заметил, что та очень осторожно смывает кровь с виска и щеки. Отошёл чуть в сторону — там были вешалки. Подобрал с пола и повесил принесённую с собой рубашку, которую выронил, когда вынимал дарку из петли. Сглотнул:

— Тебе... помочь, Ана?

Та помолчала немного, потом глухо бросила:

— Имеешь право.

— Нет, если ты смущаешься...

— Перестань.

Неожиданно устало произнесла та в ответ. Даже странно было слышать подобную интонацию.

— Мы же оба прекрасно знаем, что я в твоей полной власти. И захоти ты — всё будет по твоему.

— Перестань нести глупости. Вот рубашка. Оденешь, когда помоешься. Где всё необходимое для мытья, думаю, знаешь. Закончишь — обработаем твою рану. Всё. Я тебя жду в комнате.

Дарка отвернулась к стенке.

— Как прикажешь.

Александр вышел. Мокрое платье девчонки валялось на полу. Нагнулся, поднимая, затем швырнул в утилизатор. Как-то глупо всё получилось...

— Искин, позаботься о нашем питании.

— Прикажете перенести синтезатор в апартаменты?

— Да. Мой, из тиба. Саури пусть едят общей столовой.

— Исполняю. Командир, было две попытки пройти к вам.

— Кто?

Устало бросил он, садясь на кровать и опуская голову.

— Арна аль Даркса и Аррах аль Амати. Согласно вашему приказу вход всем саури запрещён. Хотя они и настаивали.

— Правильно. Не хочу никого из них видеть. Что ещё?

— Разгон корабля завершён. Сейчас двигаемся с постоянной скоростью к условленным координатам. Окрестности чисты. Неполадок нет.

— Вот и славно....

С лёгким шипением отворились двери командирских апартаментов, и в помещение вошёл дроид, держащий в своих манипуляторах тумбу имперского пищевого синтезатора.

— Где прикажете установить, командир?

— Давай в гостиной.

— Исполняю.

Несколькими операциями, не занявшими много времени, дроид смонтировал энергоцепь, загрузил катриджи.

— Готово, командир.

Александр кивнул. Затем произнёс вслух:

— Что-то наша дама задерживается... Опять, что ли?

— Она вытирает волосы, командир. Всё в порядке.

— Ты что, подсматриваешь, что-ли?

Неприятно удивился Сашка. Искин невинно ответил:

— Контролирую потенциального врага, защищая вас, командир.

— Ну-ну...

Пробурчал Кузнецов. Как раз в это время двери санузла открылись, и на пороге появилась дарка. Сашка опешил — выглядела та... Если бы не тёмная кожа... Румянец на щеках. Длинные, практически полностью обнажённые красивые ноги. Рубашка едва скрывала ягодицы и низ живота. Смущаясь, она замерла посередине комнаты, не глядя на Сашку, произнесла тем же ровным тоном:

— Я готова.

— Есть хочешь?

Она замерла. Потом отрицательно мотнула головкой, опять непривычно для русича.

— Нет.

— Тогда иди сюда.

Опустив голову, девчонка медленно переступая по ковру аккуратными ступнями, приблизилась. Он похлопал по покрывалу кровати, на которой сидел:

— Устраивайся.

Добавил успокаивая, видя, что та прикусила губу:

— Не бойся. Посмотрим твою рану.

— Там всего лишь ссадина. Она уже засохла. Кровь не идёт.

— Значит, будем считать, что отделалась ты лёгким испугом.

Буркнул он. Затем встал:

— Всё. Укладывайся. Я сполоснусь и приду.

— Ко мне?

Вздохнул:

— Как видишь, кровать одна. Так что придётся спать вместе...

— Я... Понимаю...

Куда более строгим тоном он добавил:

— Только спать, поняла? Просто спать. И ничего больше...

— Боишься?

Девчонка не стала отпираться:

— Боюсь. Того, что вы можете сделать со мной.

— Это хорошо.

В ответ — молчание. Вздохнул устало:

— Что же с тобой делать?

Она чуть слышно выдохнула:

— Только не мучай. Лучше убей.

— Хочешь смерти?

Снова слабое шевеление, и смертная тоска в голосе:

— А что мне ещё от вас ждать?

В огромных глазах появилось изумление:

— Ты... Не станешь меня убивать?

Отрицательно качнул головой:

— Пока нет. — Но...

— Я... Я... А можно мне здесь?

Показала, не надеясь ни на что, на диван. К её огромному удивлению, человек согласно кивнул:

— Как знаешь.

Прошёл в спальню, сбросил с себя одежду, с удовольствием забрался под одеяло. ИИ сразу стал понижать температуру в каюте — Сашка не любил, когда было слишком жарко... Несколько мгновений устраивался поудобнее, потом почти мгновенно провалился в глубокий сон... Проснулся от того, что кто-то застыл перед его койкой, мелко стуча зубами от холода. Ну, естественно. Плюс десять по Цельсию. А другие расы, кроме людей, населяющие Галактику любят тепло. Им бы плюс тридцать... Теперь вот стоит, выбивает чечётку зубами... Незаметно улыбнулся про себя, потом вдруг вытянул руку ухватил её за ледяную мягкую ладошку, рывком втащил в постель — девчонка только слабо пискнула, попыталась рвануться, но он уже ухватил её за мягкий животик, прижал к себе. Потом придвинул ещё плотнее, чуть дунул в макушку, на которой зашевелились пушистые волосы:

— Спи, давай. Ничего я с тобой делать не собираюсь.

Она ещё раз дёрнулась, но пока разум соображал, тело уже почуяло тепло, и хрупкая тонкая спина прижалась к нему плотнее.

— Вот так и лежи. Никто тебя не тронет...

И снова уснул спокойным, глубоким сном...

Просыпаться почему то не хотелось. Открыл глаза, и понял, почему — его обнимали тонкие руки. Хрупкое тело прижималось изо всех своих сил, пушистые пепельные волосы рассыпались по подушке, укрывая тело, словно ночная рубашка. И — тонкий, приятный запах чистого тела. Естественный, без всяких притираний или духов, что так любят те же саури. Выбрался наружу из-под одеяла. Свежий воздух взбодрил сразу же. Проделал несколько упражнений, разгоняя застывшую кровь, потом одел тренировочный костюм. Снова взглянул на сладко спящую девушку. Та даже не шевельнулась. Соня... Едва вспомнил это слово, как на душе стало почему то тепло... Вышел из спальни, вызвал ИИ, попросил готовить завтрак. На двоих. Синтезатор справился спустя пятнадцать минут. Аромат свежего, горячего кофе и мягких булочек с вареньем, масло в стеклянной вазочке, сливки, сахар... Налил себе чашку, сделал пару глотков, ожидая... Чего? А вот — тонкая фигурка, укутанная в его рубашку, словно зомби выплыла из спальни, жадно втягивая трепетавшими ноздрями тонкого носика вкусные запахи. С полузакрытыми глазами, ещё подёрнутыми паволокой сна, кое-как прошлёпала по пушистому ковру, в котором утопали ноги по самую щиколотку, нащупала стул, плюхнулась аккуратным задиком, потянулась к кофейнику, едва не опрокинула, но Сашка успел удержать сосуд. Уже сам наполнил чашку для неё, девушка ухватила её обоими руками, сделала первый большой глоток, потом вдруг подтянула ножки на сиденье, глаза открылись чуть шире. Ещё глоток, теперь бодрящая жидкость совершенно прогнала сон, и в светлых озёрах появилось осмысление происходящего. Красивая головка повернулась влево-вправо, покраснела, затем внимательный взор уткнулся в него:

— Можно спросить?

— Угу.

— Мы... Спали вместе? В одной кровати?

— Да. Не бойся. Я тебя не тронул.

— Я... Знаю... А почему было так холодно?

Он сделал вначале новый глоток, пока напиток ещё не остыл, потом пояснил:

— Просто я так привык. Мне нравится спать в прохладе.

Девушка пожаловалась:

— Я так замёрзла...

— Потому я сразу и предложил тебе разделить со мной постель. Ничего же страшного с тобой не произошло?

Она залилась краской смущения, что сделало дарку просто неотразимой. Некоторое время прошло в молчании, потом пленница спросила:

— А что будет со мной дальше?

— А чего хотелось бы тебе?

— Вернуться...

Александр откинулся на спинку стула:

— Не могу. Ты слишком много знаешь. А выдавать знание своим врагам, согласись, глупо. Ведь так?

Девчонка поёжилась, потом, не слишком быстро, поставила одну ступню на сиденье, обхватила его руками, положив подбородок на круглое колено, негромко произнесла:

— Ты странный.

— Странный?

— Да. Поссорился со своими из-за меня. Теперь вот вместо того, чтобы издеваться, мучить, насиловать, возишься, словно с ребёнком...

Осторожно потрогала рукой висок, где виднелся небольшой шрамик, напоминание о вчерашнем.

— Болит?

Александр сразу забеспокоился, но та отрицательно мотнула волосами:

— Такая мелочь недостойна упоминания.

— Угу. Особенно, если вспомнить обстоятельства, при которых ты получила эту ссадину.

Махнула беззаботно рукой:

— Ерунда. Я ещё легко отделалась.

— Это точно...

Он сделал ещё глоток кофе. Потом произнёс:

— Отпустить тебя не могу. Выпустить наружу — тоже. Тебя сразу пристукнут в тёмном углу. Сама понимаешь.

Она вновь кивнула, погрустнев.

— Верно... Впрочем, и твои... Кстати, почему ты так не похож на них? Они куда больше похожи на дарков, чем ты. Но вроде бы вы были вместе? Или вы просто разновидность одной расы?

Ответить Кузнецов не успел — снова подал голос ИИ:

— Командир, саури требуют тебя!

— Зачем? Исполняй приказ.

— Принято.

Зло усмехнулся, отчего дарка невольно поёжилась.

— У нас говорят, не дойдёт через голову — поймут через ноги.

И пояснил:

— Если не поняли. Что я здесь командир — пусть понервничают. Тогда, может, и одумаются. Впрочем...

Отставил пустую чашку на стол — дроиды уберут. Внимательно посмотрел засмущавшуюся вдруг девчонку. Залившуюся краской до кончиков острых ушей, торчащих из спутанной соломенной гривы.

— Для начала тебя одеть нормально надо, Ана.

— Лучше Анта. Меня зовут Антариэль из рода...

— Знаю-знаю!

Замахал Сашка в притворном испуге.

— Но, согласись, пленники не имеют права на полное имя и титул. Так что будешь, так и быть, Антой.

Медленно кивнула в знак согласия. Потом, словно через силу, задала самый главный для неё вопрос: