— У нас неприятности.
Фура улыбнулась. — А когда мы были в безопасности, дорогая?
— Паладин заметил локаторный импульс, затем второй, с большей энергией и большей сосредоточенностью. Первый похож на общий поиск, второй больше похож на целенаправленное действие.
Фура восприняла эту новость так стоически, как только могла, не желая выдавать что-либо команде Уэрранвелла.
— Можем ли мы порассуждать о... расстояниях?
— Нет, Паладин не может сказать. Меррикс ничего не видела, так что вряд ли они будут слишком близко к нам. Но кто-то там есть, и они просто заинтересовались нами. Конечно, они наблюдают обломки, но поскольку мы оказались практически на вершине этого крушения... Я хочу, чтобы вы вернулись сюда. Паладин следит за ухудшением погодных условий, а Тиндуф и Серт будут готовы принять катер.
— Мы не задержимся надолго. Боюсь, здесь не самая богатая добыча. — Она бросила обиженный, извиняющийся взгляд на Коссел и Уэрранвелла. — Пока я говорю, Лаг как раз просматривает наш выигрыш. Доктор Эддралдер занимается раненой, а Прозор собирает данные о материалах, которые понадобятся им для починки такелажа.
— Поняла, но возвращайтесь как можно быстрее.
— Именно этого я и добивалась. Мы скоро поговорим, дорогая.
Фура закончила передачу. Она улыбнулась Лагганвору, который как раз расправлялся с мешком квойнов, и поманила его поближе, чтобы можно было прошептать.
— Нам нужно уходить.
— В общем, отличное предложение. — Он передал около двадцати квойнов Уэрранвеллу, который прижал их к груди, а затем отправил обратно в отсек. Они со стуком ударились о стенки отсека, а затем постепенно остановились. Фура настороженно наблюдала за ними, и это напомнило ей о квойнах в аквариуме аптекаря.
Теперь, когда она увидела это, ошибки быть не могло: их лицевые стороны стали похожи друг на друга, как у зрителей на ипподроме, наблюдающих за одной-единственной собакой.
— Больше ничего нет, — сказала Коссел.
— И я была бы рада вам поверить, — сказала Фура, — но это именно то, что я бы сказала, если бы не хотела, чтобы о чем-то знал кто-то другой. Например, симпатичный инопланетный череп, который просто ждет нового владельца. Покажите мне свою каюту с костями.
— А что, если они не вернутся? — спросила Стрэмбли.
— Они вернутся.
— Но что, если они этого не сделают? Что, если что-то удержит их там, и тот, кто посылал эти импульсы, подойдет достаточно близко, чтобы выстрелить в нас? Мы будем просто сидеть здесь или отойдем?
— Они вернутся.
— Но что, если...
Адрана предупреждающе подняла руку. — Стрэмбли, пожалуйста. Это не поможет.
Она находилась в контрольной рубке, рядом со стеклянным армилляром. Это было сложное, кружевное сооружение из вложенных друг в друга колец, представляющее Сообщество и небольшую часть миров, составляющих эту маленькую колыбель цивилизации. "Мстительница" спустилась в его внешние слои, чтобы посетить Малгрейсен, но теперь они вернулись в относительное убежище Пустоты, где единственными мирами были голые скалы или необитаемые вещницы, и где расстояния между кораблями обычно измерялись миллионами, а не тысячами лиг. До Тревенза-Рич — места их назначения — оставалось еще семнадцать миллионов лиг и два месяца пути. Это было единственное исключение из обычного правила: мир, который был одновременно полностью населен, и в то же время находился в Пустоте. Это произошло из-за того, что его орбита была необычно эллиптической, так что он проводил внутри Сообщества лишь часть своего времени.
— Я не хочу показаться нервной, Адрана. Просто с тех пор, как мы взяли на борт этого чешуйчатого человека...
— Ты имеешь в виду щелкунчика. Ты имеешь в виду нашего пассажира, перед которым у нас есть обязательства.
— Он не сказал нам ни слова!
— Он сказал мне пару слов перед тем, как мы покинули Малгрейсен. Мы заключили соглашение. Теперь мы выполняем это соглашение. Мы доставим его в Тревенза-Рич и скроемся от наших преследователей, как делали это раньше. — Она испытующе посмотрела на собеседницу. — Ты не должна терять веру, Стрэмбли. У нас самый быстрый и незаметный корабль в Сообществе, а нашему оружию нет равных. Мы победим.
— Я знаю это, Адрана. Просто не чувствую этого. — Она вздохнула. — Что-то во мне изменилось после Колеса Стриззарди, и не только из-за того призрачного осколка, который им пришлось вытаскивать из моей ноги. Я не уверена, что подхожу для нашей новой жизни. — Она поспешно добавила: — Дело не в том, что я трусиха...
— Никто никогда не сказал бы этого о тебе.
— Но преследовать корабли, подобные этому, забирать их трофеи, оставляя их экипажи в полном смятении...
— Это временное занятие, вот и все. Представь себе хорошего человека, который потерял свой дом и оказался перед выбором: либо голодать и мерзнуть на улице, либо копаться в чужих карманах. При условии, что он делает это по-доброму и понимает, что его занятие — это не призвание. — Адрана передвинула одну из регулируемых ножек на стеклянном кронштейне, учитывая пересмотренную оценку их точного положения. — Это не наша новая жизнь, Стрэмб. Это просто то, через что мы должны пройти. Как только доставим инопланетянина и получим ответы на некоторые из интересующих нас вопросов...
— Ты ищешь.
— Потом я буду искать. Но как только это будет сделано, все это покажется тебе простой сноской. Мы найдем способ вернуться к нормальной жизни, к нормальному обществу. Те из нас, кто хочет остаться на кораблях, могут это сделать, но те, кто этого не сделает, будут вольны делать все, что захотят.
Стрэмбли потерла то место на ноге, где Эддралдер вырезал призрачный осколок. Фура видела, как она это делала раньше, и предположила, что это был какой-то зуд или покалывание, которое возникало всякий раз, когда упоминалось Колесо Стриззарди. В конце концов, Стрэмбли там чуть не умерла.
— Из-за тебя всегда кажется, что все будет хорошо, — сказала Стрэмбли.
— Я думаю, так и будет, — ответила Адрана. — Надеюсь, что так и будет, ради всех нас.
Стрэмбли подняла глаза на стеклянный армилляр. — Мистер Лаг сказал, что мы не наткнемся на эту эскадру, если будем осторожны, и уж точно не так далеко от Тревензы.
— Я склонна согласиться с его оценкой. Здесь работают и другие корабли, и не все они должны быть вовлечены в какую-то охоту за нами. Думаю, мы обнаружим, что эти два локаторных импульса предназначались не нам лично. Тем не менее... я тоже была бы очень рада увидеть этот катер на обратном пути к нам.
— Еще раз этот тампон, если вы будете так любезны, — сказал Эддралдер, поднимая взгляд, чтобы отметить прибытие Фуры, а затем немедленно возвращаясь к объекту своего внимания.
Он склонился над пациенткой, которую уложили на хирургическую кушетку и закрепили там грубыми ремнями. Очень молодой человек внимательно наблюдал за обоими, плавая рядом с кушеткой, поджав под себя ноги. Эддралдер открыл свой медицинский сундучок, и молодой человек держал в руках некоторые необходимые предметы, передавая их Эддралдеру по его просьбе.
— Череп загружен, — объявила Фура, — и Лагганвор завершил инвентаризацию трюмов. "У нас есть все, что мы хотели бы взять, и я бы хотела отправиться в путь как можно скорее, пока погода не ухудшилась..." — подумала она про себя.
Парень передал Эддралдеру тампон.
— Посмотрите, что вы наделали, — сказал он, указывая на женщину, которую лечили.
— Полегче, парень, — предостерег Уэрранвелл, стоявший сразу за Фурой.
Она кивнула. — Вы были бы более резки, не так ли?
— Не обращайте на меня внимания, — горячо возразил мальчик. — Вам следует беспокоиться о Мэгги.
Меггери лежала, отвернувшись от Фуры, а ее плечо и шею покрывала рана, похожая на ожог. Судя по тому, что Фура могла судить о ней, Меггери была невысокой мускулистой женщиной с большой головой, над которой парило облако черных вьющихся волос. У нее было столько же шрамов, сколько и татуировок; так много, что было непросто отличить одни от других. На правом боку, напротив новой травмы и маскируя старую змеевидную рану, вокруг ее плеча и ключицы обвился морской конек. Цепочки из звезд украшали ее запястья и предплечья. Ее руки были покрыты голубой кружевной паутиной. У нее не хватало мизинца на левой руке, он был отрезан по самую костяшку и долго заживал.
— Я захватила ваш корабль, Разер, — властно ответила Фура. — Вот что случается с каперами. Неприятно, когда это делают с вами, но в жизни много чего неприятного. Кроме того, корпус не был пробит. Я не стреляла в вас. Если только она не была снаружи, то не понимаю, как она могла пострадать.
— Меггери — наш мастер по управлению ионами. Когда вы начали атаку на нас, капитан Уэрранвелл попросил ее дать нам всю возможную тягу из ионного излучателя, точно зная, что мы вот-вот потеряем паруса. — Разер кивнул своему капитану. — Это было правильно.
Фура пожала плечами. — И что?
— Меггери была внизу, в ионном отсеке, когда один из ваших выстрелов попал в наш корпус, и отдача отбросила ее прямо на лопатки выпрямителя. Это ожог электрическим током, и очень серьезный.
— Тогда мне жаль, что к ее коллекции добавился еще один шрам.
— Это больше, чем шрам, — возразил Разер, брызгая слюной между зубами. — Это лишило ее сознания, и ваш врач считает, что у нее могут быть неврологические нарушения, а также повреждение тканей.
Фура проигнорировала мальчика и адресовала свой вопрос Эддралдеру.
— Вы ее подлатали?
— Электрический ожог должен зажить, — сказал доктор Эддралдер, не отрываясь от своей работы. — Если этого не произойдет, можно будет сделать пересадку.
— Вы понятия не имеете, что натворили, — сказал Разер.
— Я пощадила ее, вот что сделала. И остальных вас, пока я была там. То, что я держу свое слово, не означает, что все не могло сложиться совсем по-другому.
— Ваше слово, — с отвращением сказал Разер. Ему было шестнадцать или семнадцать, он был худощав, с острым подбородком и лицом в форме сердечка. Брови у него были изогнуты дугой, а глаза удивительно глубокого синего цвета. Единственной чертой его внешности, которая противоречила общему впечатлению о молодости, была прядь белоснежных волос, спускавшаяся со лба до макушки и дальше. — Что значит это слово для такого человека, как ты?
— Подтолкни меня, и узнаешь, — сказала Фура, начиная терять терпение по отношению к мальчику. Затем обратилась к Эддралдеру: — С ней все будет в порядке?
— Возможно. Но я хотел бы держать ее под пристальным наблюдением. Если ей станет плохо, возможно, мне придется вмешаться.
— Вмешаться? — спросил Уэрранвелл, придвигаясь поближе к пациентке и держась за нее пальцами.
Эддралдер посмотрел на капитана.
— Черепно-мозговая хирургия. Но это нужно было бы сделать на "Мстительнице". Ни одно из здешних средств не подходит. Пожалуйста, протрите тампоном еще раз.
Фура закипела, но огромным усилием воли ей удалось подавить в себе большую часть эмоций. Хотя она чувствовала, как горячая красная волна приливает к нижней части век, готовая хлынуть наружу.
— Сейчас критический период, доктор Эддралдер. На что конкретно мы рассчитываем? Часы, дни, недели?
Эддралдер задумался, прежде чем дать свой ответ.
— Двух дней тщательного наблюдения будет достаточно, но в случае ухудшения мне нужно будет действовать очень быстро. У нас не было бы времени вернуть Меггери на "Мстительницу", если бы вы не приблизили это событие.
Уэрранвелл встретился с ней взглядом. — Ваш доктор действительно человек слова, капитан Несс. Но, похоже, вы заберете с собой на один трофей больше, чем планировали.
Огромные паруса были обрисованы мелом фиолетового и индиго цветов, обрамляя акры идеально черного. Обычные паруса — те, что они вшили в такелаж, чтобы скрыть его природу, — были подняты еще до того, как они начали преследовать "Веселую кобылу", так что все, что осталось, — это огромные квадратные лиги улавливающей ткани.
В центре парусов широко раскрылся красный рот.
Фура развернула катер, направляя его в док с помощью крошечных, умелых импульсов рулевых двигателей, так что, когда он, наконец, коснулся своей причальной подставки, удар был таким же нежным, как у прогулочного речного катера, прижимающегося к причалу. Доктор Эддралдер поблагодарил ее за то, что она приложила столько усилий, чтобы не потревожить Меггери, но, по правде говоря, она думала главным образом о черепе и о том, как было бы печально, если бы она сейчас его размозжила.
Серт и Тиндуф все еще были в своих вакуумных скафандрах, чтобы обеспечить безопасность катера, а Адрана и Стрэмбли ждали по другую сторону шлюза, как только двери открылись.
— Я решила развернуть основные паруса, как только Паладин подтвердил, что вы возвращаетесь, — сказала Адрана. — Мы можем проложить курс, как только ты пожелаешь, но на данный момент я подумала, что лучше куда-нибудь переместиться.
— Можешь вернуть их обратно, — сказал Фура. — Мы никуда не денемся.
6
Адрана открыла упаковку, в котором лежали пузырьки с мефрозином. Когда они покидали Малгрейсен, там было десять пузырьков; десять одинаковых флакончиков с пробками, аккуратно уложенных в маленькие мешочки, как патроны. Теперь четырех пузырьков не было, а в пятом осталась только половина содержимого.
Адрана извлекла флакон, осторожно зажав его между пальцами. Она достала миниатюрный шприц, который был в той же сумочке, его стеклянный корпус был откалиброван на определенные дозы чистого мефрозина. В каждом флаконе было десять доз, десять стандартных доз. С момента их отлета из Малгрейсена Фура позволяла себе делать по одной инъекции каждые два дня. Оставалось пятьдесят пять доз, то есть меньше чем на четыре месяца.
Если все пойдет по плану, они окажутся в Тревенза-Рич примерно через половину этого срока, и, оказавшись в этом мире, они должны будут — с осторожностью — найти новые запасы или какое-нибудь другое лечение. Но это было гораздо сложнее, чем хотелось Адране, и если возникнут какие-то задержки в их полете или даже бесполезная солнечная погода...
Фура наблюдала за сестрой. Она обнажила плечо, готовясь к инъекции.
— Не волнуйся так. Если бы тебе приходилось каждые два дня втыкать в себя иглу, ты бы захотела покончить с этим навсегда.
Адрана ввела иглу через герметичную пробку и потянула поршень на себя. — Меня беспокоит дозировка.
— Тогда не волнуйся. Он делает именно то, для чего предназначен.
— Так и есть. Не нужно быть Эддралдером, чтобы понять это. В твоих зрачках стало меньше блеска, и теперь требуется немало усилий, чтобы увидеть его на твоем лице. Вряд ли стоит надеяться на обратное, но это, безусловно, сдерживает глоуи. Даже твой темперамент...
— И что из того?
— Я все чаще вижу старую Фуру и все реже — новую. — Адрана тщательно подбирала слова, хотя именно она сейчас держала иглу в руках. — Ты кажешься более взвешенной в своих суждениях. Менее склонной думать, что все остальные действуют против тебя или замышляют что-то без твоего участия. Твое решение забрать пострадавшую женщину больше... соответствовало тому, что ты говорила ранее.
