— Клянусь, никогда и никому не расскажу о вас. Вы только исцелите её, я вас озолочу. Я очень богатый человек. Если она выздоровеет, я куплю вам квартиру в Москве. Хотя нет, вы же хотите остаться неизвестным. Я просто дам вам денег, чтобы вы смогли купить себе приличную квартиру.

Водитель стал терять контроль над собой и пошёл вразнос, и мне пришлось успокоить его магией. Он замолчал и пару минут сидел, откинувшись в кресле. Вот, кажется, заклинание наконец-то отработало, и водитель успокоился.

— Простите меня, пожалуйста. Нервы уже не выдерживают. Всё, я в порядке. Так как, едем?

— Едем, — ответил я. — Как вас зовут?

— Тарас.

— А по батюшке?

— Петрович.

— Куда мы сейчас едем?

— У меня дом в коттеджном посёлке N. Когда будем проезжать КПП, прикройтесь рукой или натяните кепку поглубже, чтобы не попасть на видеорегистратор.

— Спасибо, я приму меры.

— Когда мы въехали на территорию усадьбы, Тарас кому-то позвонил и сказал:

— Я дома. Как Настя?

— Выслушал ответ и сказал:

— Хорошо, что спит. Я вас сейчас на два часа отпускаю. К семи часам вечера мы вас ждём. Хорошо.

Он повернулся ко мне и сказал, мы сейчас войдём в дом через гараж. Сиделку я отпустил. Вам никто не будет мешать. Больше в доме никого нет.

— А где ваши дети? Вы говорили, что у вас есть дети.

— Дочь и сын. Сейчас они живут у бабушки с дедушкой, в городе. Приезжают на воскресенье, повидаться с матерью.

Из гаража мы поднялись в дом на лифте и на выходе столкнулись с сиделкой. Видимо моё подсознание было готово к чему-то подобному, потому что, выходя в гараже из машины, я приготовил для себя иллюзию пожилого врача, с чемоданчиком в руках и бородкой клинышком. Не успела ещё дверь лифта до конца открыться, как я уже был под иллюзией.

Тарас Петрович, открывший было рот, чтобы отругать сиделку, увидел меня и забыл его закрыть.

— Ну-с, дорогой Тарас Петрович, где наша больная? — спросил я слегка дребезжащим голосом, провожая взглядом аппетитную попку моложавой сиделки, лет сорока, которая окинула меня внимательным взглядом и зашла в лифт.

Как только его створки закрылись, я иллюзию снял и сказал всё ещё стоящему с открытым ртом Тарасу:

— Факир уехал, "кина" не будет, дорогой Тарас Петрович. Не будем терять время.

— Что это было?

— Гипноз это, Тарас Петрович. Вы же слышали про Вольфа Мессинга. Кино про него было снято, да и сам он половину Союза в своё время объездил со своими психологическими опытами. Кое-что из этого я тоже могу. Но вот дара предсказания у меня нет. Чего нет, того нет. Так мы идём, смотреть вашу супругу или как?

— Идём, идём, — ответил наконец-то пришедший в себя Тарас Петрович.

Он повёл меня вглубь дома и вскоре мы зашли в комнату, довольно просторную, в которой лежала на кровати худая женщина, старуха, лет 70-ти, если не больше. Её голова и туловище лежали на подушках, возвышаясь над уровнем кровати. Она была в халате, одеяло лежало на её ногах, слегка прикрывая живот. Лицо было измождённым, было видно, что она страдает. Глаза тусклые и уже, по сути, мёртвые.

Я с ходу отправил к ней Асю на диагностику. Мне было ясно, что здесь придётся применять сильное средство. "А может быть ...? Хотя, чего гадать, ответ уже готов и что там у нас первым в списке?"

Ну, кто бы сомневался. Метастазы по всему телу. Больная только что получила очередную дозу обезболивающих лекарств, которые ей уже не помогали. Рекомендация — срочно применить универсальную магему полного исцеления. Больше её ничего спасти не сможет. Я растерялся и запаниковал. Магему полного исцеления я не учил.

— Учитель, — заорал я в испуге.

— Всё вижу. Рецепт Аси чрезмерен. Сразу видно, что как диагносту ей ещё учиться и учиться. Полным заклинанием можно у головы туловище со всеми причиндалами отрастить, если после отсечения головы, прошло не более 10 минут. А тут вполне достаточно специального плетения, которое преобразует раковые клетки в здоровые. Работы на полчаса, после чего применить магему малого исцеления, и она будет как новенькая. Девушке всего 35 лет. Ещё и помолодеет лет на 10.

— Учитель, больная страдает, каждый миг причиняет ей боль. Скорее показывайте плетение.

Учитель аккуратно выводил каждый элемент плетения. Все они по отдельности были мне знакомы, поэтому вскоре я создал его несколько раз, пока не освоил окончательно.

Всё это время, а с момента моего появления здесь у постели больной, прошло не более двух минут, я простоял истуканом рядом с кроватью. Но, усыпив больную и запустив выученное противораковое плетение, я отмер и повернулся к хозяину дома:

— У нас есть полчаса времени. Может быть, мы сходим на кухню, что-нибудь перекусим. Ужасно хочу есть. Видите ли, я передал больной много энергии и теперь для её восстановления мне нужна пища. Через полчаса вернёмся и повторим. Заодно посмотрим, есть ли хоть какая-нибудь динамика.

Тарас Петрович повёл меня на кухню, где накормил полноценным обедом.

— А где же ваш массаж и руки целителя? — поинтересовался он не без лёгкого сарказма.

— А вы где увидели у жены мышечную массу? Тут не массаж нужен, а лёгкие поглаживания. Кстати, после второй передачи энергии не только я захочу есть. У вашей жены, кстати, как её зовут?

— Настя, Анастасия Андреевна.

— Так вот, у неё тоже проснётся жуткий аппетит. Вызывайте повара или готовьте сами. Первые несколько суток она будет очень прожорливой. Будьте к этому готовы.

Мы поднялись в комнату к больной. Работа заклинания завершалась. Магическим зрением было хорошо видно, как исчезает последняя чернота из организма пациентки. Я сел в стоящее неподалёку кресло и занялся созданием магемы малого исцеления. Как только Ася дала отмашку об окончании работы предыдущего заклинания, я запитал подготовленную магему и запустил её в тело больной, которая продолжала спать.

Уже сейчас были заметны все признаки выздоровления. Румянец на щеках, лёгкая улыбка на губах. Морщины на лице разгладились, и теперь было видно, что больная совсем ещё молодая женщина. Преобразование и обновление организма шло стремительными темпами. Ну, вот, пора девушку будить, и я дал импульс на пробуждение.

Настя открыла глаза, а я опять напялил на себя образ старого врача, в белом халате и белой шапочке с чемоданчиком у ног. Она изумлённо подняла брови и прошептала:

— Здравствуйте.

Потом перевела взгляд на мужа, который, не стесняясь меня плакал. Я послал ему Асю, посмотреть ему нервную систему. Что-то она у него совершенно расшатанная.

Ася быстро прислала пару рекомендаций, которые я не менее быстро выполнил.

Тарас Петрович взял себя в руки и, сидя на краю её кровати, целовал ей руки, приговаривая:

— Теперь всё будет хорошо, ты скоро поправишься, мы съездим на курорт, лето проведём в Ницце или ещё где. Детей с собой возьмём.

Настя смотрела на него влюблёнными глазами и тоже плакала:

— А я уже простилась с вами. Мне, наверное, это всё снится.

Я деликатно кашлянул пару раз и сказал:

— Ну, так я пошёл, Тарас Петрович. Жду вашего звонка.

— Я сейчас вернусь, моя дорогая, провожу доктора и вернусь.

Мы вышли, и я сказал:

— Сиделку можете отпустить, она уже не нужна. Поухаживайте за женой сегодня сами, а завтра она будет уже в полном порядке. Мой вам совет. Возьмите путёвки куда-нибудь за границу и поместите в клинику для полного обследования. Врачам о её болезни ничего не сообщайте. Ну, а когда у вас на руках будет заключение врачей, вы сможете осуществить свои обещания устроить жилье в Москве одной молодой паре. Меня сможете найти по телефону. Запишите номер. Если я перееду, то скорее всего в студенческое общежитие академии Сеченова. Ищите меня там.

Тарас Петрович записал мои данные в свою записную книжку и сказал:

Я вызову такси. Вам же сейчас в аэропорт нужно? А я сейчас не смогу машину вести и жену оставлять одну не хочется.

— Да, конечно, конечно.

Тарас Петрович вызвал такси, потом предупредил дежурных на КПП и сказал:

— Я помню свои обещания, вы можете не волноваться по этому поводу, но я знаю, что на данный момент у вас с деньгами туго.

Он достал бумажник и вытащил из него банковскую карту.

— Вот возьмите, вам на первое время и мой для вас свадебный подарок. ПИН-код очень простой — 2468. Легко запоминается. Это карта на предъявителя, можете ей и дальше пользоваться.

Из комнаты вышла Настя, кутаясь в халат:

— Дорогой, я хочу кушать, умираю с голода.

Тарас Петрович бросился к ней и повёл её на кухню, бросив мне на ходу:

— Я быстро, подождите меня в холле, на первом этаже.

Он подхватил Настю на руки и понёс её к лифту. А я спустился в холл по центральной лестнице. Вскоре Тарас Петрович проводил меня до такси, остановившееся у ворот.

А ровно в 20-00 я был в зале прибытия аэропорта, отыскал Юлю, и мы вместе ждали выхода её родителей. Прибытие самолёта, которым они должны были прилететь, уже объявили.

Глава 5. Скоропалительный развод

Минут через 20 после объявления, что в аэропорту Внуково совершил посадку самолёт, рейс N, которым летели Юлины родители, мы услышали ещё одно, повторённое три раза:

— Юлия Николаевна Липинских срочно пройдите на второй этаж в комнату дежурного.

Юля тревожно посмотрела на меня:

— Что-то случилось, пойдём.

Она схватила меня за руку, и мы торопливо зашагали к эскалатору, лавируя среди потока пассажиров.

В комнате дежурного Юле сообщили, что её родители находятся в комнате отдыха для VIP пассажиров.

Дежурный повёл Юлю в зал ожидания, а оттуда к служебному входу. Остановившись около него, она сказала:

— Я с мужем.

— Извините, Юлия Николаевна, но вашему мужу придётся подождать здесь. Насчёт него меня не предупредили.

Мне ничего не оставалось, как сказать:

— Иди, Юлечка, я тут подожду.

Выбрав место, где мне никто бы не помешал, я сел и сделал вид, что дремлю, а сам вышел из тела и полетел за Юлей. Как раз застал конец периода "обнимашек и целовашек".

Дорогие родители, — торжественным голосом сказала Юля, — я должна сообщить вам нечто важное.

Родители насторожились, а Юля продолжила, как в воду прыгнула:

— Я сегодня вышла замуж.

Сцена была, как у Гоголя в "Ревизоре". Я висел в паре метров прямо над ними и отправил Асю, чтобы проконтролировать состояние родителей. Вдруг понадобится экстренная помощь, а пока в качестве превентивной меры послал им по успокаивающему заклинанию, которое притормаживает реакции, чтобы это неожиданное для них известие они пережили благополучно.

Это заняло у меня несколько минут, в течение которых родители допрашивали дочь, как она могла сотворить такое безобразие без их согласия.

Но, тут Юля показала свои зубки, в переносном смысле, конечно. Отразила все атаки по поводу неправомерности её действий и спросила:

— Вы мне скажите, мои дорогие и любимые родители, вы будете знакомиться с моим мужем?

Николай Васильевич посмотрел на Татьяну Игоревну, но та закусила удила, полагая, что дочь никуда не денется и подчинится.

— Только не сейчас и не сегодня, — сказала она, желая поставить дочь на то место в их семейной иерархии, на котором привыкла её видеть.

— В таком случае, — ответила Юля, — когда будете готовы, позвоните мне по телефону. А я пошла, у меня теперь своя семья и свой дом. До свидания.

Она повернулась и пошла на выход.

— Юля! — крикнула Татьяна Игоревна, — немедленно вернись!

Но, Юля даже шага не замедлила и, не оглядываясь, вышла из зала. Я срочно вернулся в своё тело и пошёл Юле навстречу. Вслед за ней выбежал Николай Васильевич и, догнав Юлю, схватил её за руку:

— Юля, остановись, давай обсудим всё спокойно. Совершенно не обязательно рубить с плеча, можно же прийти к консенсусу, в конце концов.

— К консенсусу, папочка, ты приходи у себя на работе. А мне достаточно того, что вы с мамой не пожелали даже познакомиться с моим мужем. С мужем, папа! Вы даже не спросили его имя! У меня теперь своя семья и моё отношение к вам зависит от вашего отношения к моему мужу.

Юля говорила громко, почти кричала. Вокруг, пока ещё в отдалении стали останавливаться люди. Тут и я подоспел, поздоровался:

— Здравствуйте, Николай Васильевич, я Володя, муж вашей дочери. Вы желаете скандала? Вы, что, своей репутацией совсем не дорожите? Я предлагаю вам демонстративно пожать мне руку, обнять и даже изобразить отеческий поцелуй.

Он ошарашено смотрел на меня, никак не ожидая, что я вообще посмею открыть рот в его присутствии.

— Всё ясно, — сказал я Юле, — тяжелейшая форма снобизма и высокомерия в последней стадии. Такое даже у коренных москвичей редко встречается. Ничего у нас с ними не получится, Юля, пойдём отсюда.

И мы, взявшись под ручку, пошли на выход и дальше к стоянке автобусов.

Всю дорогу до Москвы, Юля сидела мрачная. К концу поездки она немного отошла и сказала:

— Прости моих родителей, Володя. Я думаю, что это они беспокоятся так за меня.

— Нет, Юля, думаю, что ты не права. Беспокоиться-то о тебе они может и беспокоятся, но ты своим замужеством нарушила их планы в отношении тебя. Предполагаю, что они предусмотрели для твоего замужества выгодную партию. Партию, выгодную не только для тебя (деньги, квартира, дача, машина и все блага комфортного существования), но и для твоего отца. Должность замминистра вряд ли является вершиной дипломатической карьеры. Кроме того, мы не знаем, насколько надёжны его позиции. Сегодня ты замминистра, а завтра пятый помощник посла в какой-нибудь третьесортной стране. В их кругах личные подвязки много значат. А ты такой финт выкинула.

— А счастье своей дочери они в расчёт совсем не берут?

— Почему же, очень даже берут. Просто ты и твои родители имеют разное понимание счастья. Твоё понимание, это — "с милым и в шалаше рай", а у родителей — "стерпится — слюбится".

* * *

Следующие полтора месяца у меня прошли в бешеном ритме. Сначала автодром по вечерам, потом езда по улицам города с инструктором, экзамены на права. Одновременно с этим я сдавал экзамены и проходил собеседования в школе за курс неполной средней школы. И затем, сразу без раскачки экзамены, собеседования и контрольные работы за курс средней школы. Аттестат получил с отличием. Правда золотой медали мне не полагалось и льготы при поступлении в вуз мне мой аттестат не давал.

Все домашние хлопоты и обязанности свалились на Юлю, и она не выдержала. Через две недели после возвращения родителей она обратилась ко мне с просьбой:

— Володя, ты не будешь сердиться, если я помирюсь с родителями?

— Юлечка, я этому буду только рад. Родители есть родители. Их не выбирают, любят такими, какие они есть. Ну, не желают они знаться со мной, Бог им судья. Как говорится, насильно мил не будешь.

С тех пор, Юля стала часто бывать у них. Иногда оставалась там ночевать. И, по-видимому, мать ей ежедневно промывала мозги. Говорят, вода камень точит. Вот она и действовала по этому принципу. А однажды я поймал Юлю на лжи.