Я вас поглажу мягкой лапой

Всегда я в чем-нибудь виновен

Всегда я в чем-нибудь виновен, То встал не так, то взгляд не тот, И не по тем лекалам скроен, И что душою не урод. Что не маячу пред глазами И не пою молитв богам, Не куплен златом и щенками, И каждый день я сам с усам. Таких, как я, на свете много, Мы родились не в этот век, Там впереди видна дорога И ждет нас добрый человек. Нас разбросало злое время По полкам лет, ларям эпох, И мне досталось чудо-племя, Где каждый есть и царь, и бог. Но я молчу про то, что знаю, В молчанье скрыт огромный смысл, Налью себе стаканчик чаю И усмирю свой страстный пыл.

Мы встречаемся только во сне

Мы встречаемся только во сне, Вечерами спешим на свиданья, Не пугают нас дождь или снег, А рассвет говорит: "До свидания". Мы знакомы с тобою давно, Нам судьба подарила билет: На премьере немого кино Мне приятный достался сосед. Мы молчали вдвоем в тишине, Но как громко стучали сердца, Говорило оно обо мне И хвалило стрельца-удальца. Твое сердце читало стихи О русалке в пучине морской, И о людях, что к чувствам глухи, О знакомстве с подругой-тоской. Я погладил тебя по щеке И заметил дорожку-слезу, Я запел о лихом ямщике, И том, что тебя увезу В край хрустального неба, Где любовь воздвигает дворцы, И никто там до нас еще не был, Будем первые в сказке жильцы. Эту тайну упрячем подальше От завистливых глаз и врагов, Нет в дворце нашем фальши, Посторонних и злых языков.

Я не играю на гитаре

Я не играю на гитаре И не трублю на саксофоне, И я танцую только в паре Под звуки нежного "бостона". Я познакомлюсь с Вами в танце, Пожав тихонько Вашу руку, И по ответу в реверансе Я повинуюсь сердца стуку, Что позовет сегодня в гости И на двоих накроет стол, Потом мне скажет очень просто, Что я ей душу уколол Своими острыми глазами И томным нежным баритоном, Тем, что явился самозваным, И то, что мир такой огромный.

Я не всегда отменно вежлив

Я не всегда отменно вежлив С людьми, кто вечно корифеит, Кто непричесанные мысли Скрывает под прической феи. Кто из столиц не вылезает, Смотря с Олимпа до провинций, Кто из Рязани парижане И кто в провинции патриций. В любой деревне на пригорке Кипят такой же масти страсти, Все, кто с гитарой, лучше Лорки, Все, кто не Кински, тоже Насти. Вся конкуренция — домами, Дружа квартира на квартиру, А дети любят дядю Ваню, Что пишет матами в сортире. Большие в жизни перемены, С телег все сели на машины, А шелухи в окошки жмени Кидают женщины, мужчины.

Ну, как вам в январе апрель?

Ну, как вам в январе апрель? Погода будто бы из колбы, И мочит зимняя капель Траву-усы тирана Кобы. А в глубине сибирских руд Тихонько тикает будильник, Спокойно люди байки трут, И не мешает им мобильник. У нас здесь зона — лесостепь, А там, вдали, лесная зона, Какие ж надо песни петь, Чтоб выгнать из себя дракона? Тот, кто объехал много зон, Тот стал кумиром этой зоны, И гласный думы пустозвон, И кандидаты, и кобзоны.

Я кого-то обидел нечаянно

Я кого-то обидел нечаянно, И не вспомню, кого конкретно, Был я парень тогда отчаянный Среди всей молодежи заметный. Помню, я улыбался девушке, Говорил ей слова приятные, Целовал ее в милое ушко, И миры рисовал необъятные. А потом улетел на границу я, По барханам ходил поющим, А мотивы чужие, восточные Постоянно неслись в мои уши. Побывал у страны той в Эдеме, Пил вино чернооких красавиц, Может, это совсем не та тема, Только мне она очень нравится. Вот я век поделил надвое, Словно миг пролетел из вечности, Позабыл я и имя твое, И не помню лица, даже внешности. Но я помню мелодию танца, Тяжесть рук на погоне моем, И слова из простого романса, Сам не знаю о чем.

Скажу, ну, здравствуй — это я!

Когда поет моя душа, То песню слышно и в трамвае, Бывает песня хороша И кто-то тихо подпевает. И вот поем мы в унисон, Друг другу скромно улыбаясь, А, может, это просто сон, И скрипнут двери открываясь. А ты исчезнешь в полумраке И мягко тронется вагон, И нету сил, как после драки, В твоей груди зажечь огонь. Идет вагон к тебе навстречу, В поселке круглая земля, И завтра утром тебя встречу, Скажу, ну, здравствуй — это я! Я не такой большой подарок, Я весь такой, какой я есть, Не молод, но гляжусь не старо И сединой могу блестеть. Моя улыбка много скажет О том, что видел и узнал, Как мы летели на форсаже, Как я держал в руках штурвал. Все это было в прошлом веке, Я человек совсем земной, А ты не станешь птичкой в клетке, Ты будешь счастлива со мной.

Зимние пчелы

Мороз наводит дрёму, Обед уже прошёл, И мчится по позёму Рой белых зимних пчёл. Онив полях без края Готовят дикий мёд, Хранят его до мая, Упрятав в чистый лёд. Иду навстречу пчёлам, Раскрыв совсем пальто, В сознании весёлом С букетиком цветов. Ко мне слетелась стая, Кружилась у лица, В руках тихонько тая Шла девушка-Метелица. Дарю тебе светелку, Дарю и снежный дом, Что первый по поселку, Покрашу серебром Без жалости и меры Одежду и глаза, Нельзя тебе без веры, Отрезан путь назад. Толкали пчелки в спину И снился милый рай, Я взгляд на небо вскинул, Увидел леса край.

Дорога

В дороге длинной на телеге По степи вольной без краев Приходят мысли о побеге В страну поющих соловьев На ветках призрачных растений В тени под вечер у ручья, Когда длиннее станут тени, Тогда к тебе приеду я.

Я в поле катаюсь, по полю качусь

Я в поле катаюсь, по полю качусь, Я жизни не знаю, у жизни учусь. Был дан мне учитель — суровый тиран, Железное сердце и тысяча ран. Его воспитатель — монах иезуит Учил зажигать, что легко возгорит. И мой воспитатель считал, что добро Откроет мне в жизни немало дорог. Я дрался за жизнь и ее воспевал, За здравье ее поднимал я бокал. Вот время прошло, надоела война, Повесил я шашку на гвоздь у окна. Не верю, что долго продолжится мир, Трясется земля от воинственных игр. Война нам в привычку, агрессор известен, Добавились к ним и герои из песен О том, что республик союз нерушимый Распался потом на тринадцать режимов. И каждый режим словно враг альма-матер, Враждебность зависит от уровня платы. Вернулись они в свою гущу веков, Почувствовать прелесть своих языков. Распаду союза безмерно все рады, Особенно люди в украинской Раде. Прибалты не любят славян, азиатов И им не дают ни литов, ни латов. И все азиаты не любят славян, При встрече не хочешь, а будешь ты пьян. И все азиаты не любят друг друга, Тимур был один и чья же подруга Начало дала азиатским народам, Гулявшим уныло по пыльным дорогам. Славяне глазами стреляют вокруг, Им толстый бумажник товарищ и друг. Так сдали посольство с системой прослушки, За то получили баранки и сушки. Хотели сотрудничать с дядями в НАТО, Тут помнить историю дяденькам надо. Позвали Америку к нам в кореша, Отдача какая? А нет ни шиша. Вот Дональд лежит, породистый перс, И чем не корми его, смотрит все в лес. Кто ходит спокойно в ночной тишине, Парнишка простой с кирпичом на ремне. У нас дипломаты все мирные люди, А бить нужно в глаз и без всяких прелюдий. Таких уважают в сегодняшнем мире, Сегодня он штатский, а завтра в мундире. Что скажет о нас США и Европа, Пусть слушают нас, собравшись всем скопом. Нас больше заботят проблемы России, Об этом в ЕС уже все голосили.

Ежик в тумане

Когда приходит день туманный, На солнце падает вуаль И не приходит друг желанный, А я смотрю упрямо вдаль. Вот ежик выскочил под ноги, Донесся тихий скрип колес, Летучий кто-то разогнал тревоги И тронул прядь моих волос. Не разминемся мы в тумане, Я руки пред собою разведу, И песню запою о милой Тане, И прогоню коварную беду.

Детская тетрадь

Я хочу описать свою жизнь На листочке из детской тетрадки, Нарисую я все виражи, Что проехал на детской лошадке. Мы готовились к бурям и схваткам, Нас всегда окружали враги, Нам винтовка была вечной свахой И тачанка подружка в пути. Мы всегда воевали с всем миром, Каждый день мы воюем с собой, Каждый бой завершается пиром, А наутро с больной головой Снова думаем, с кем бы сразиться, Где остался трехглавый дракон, Исчезают березки из ситца И закон никому не закон.

Это

Зима закончилась внезапно, Проснулись утром — зелень, лето, Нет хрипоты, одно сопрано И мы у женщин видим это, Что было скрыто под мехами И береглось зеницей ока, Что воспевали мы стихами И что порой лежало плохо, Но то, что с детства мы держали, Губами нежно прикасаясь, И руки наши не дрожали, Нас совершенно не стесняя.

С голубою каёмочкой блюдце

Что-то песни мои не поются, И в гитаре моей грустный звук, С голубою каёмочкой блюдце Уронил со стола старый друг. Где-то счастье моё потерялось, Заблудилось в далёком пути, Я начну свою песню сначала, Подберу лишь по вкусу мотив. Я пою для себя и негромко, И сижу я в открытом окне, Улыбнется краса-незнакомка И еще подпоет песню мне. Я ее завтра встречу у дома, Предложу своё сердце и руку, Я гусар и в моем эскадроне Не обидят комэска супругу. Офицерская жизнь не из лёгких, Блеск погон и мелодия шпор Привлекает вниманье красотки, Но о дамах у нас разговор. Им стихи мы свои посвящаем, Под балконом поем серенады, По утрам будим с кофе и чаем, И в их честь загремят канонады. Вот и песни мои вновь поются, И в гитаре моей звонкий звук, С голубою каёмочкой блюдце Подарил мне вчера старый друг.

Ассоль

В море осеннем шторм, Ветер свистит — соловей, Держат штурвал ввосьмером, Только спокоен Грэй. Где-то разложен ковер, Тот, что соткала Ассоль, Вдаль устремлен его взор, Руки сжимают буссоль. Ветер шальной воет гимн, В сторону рвется румб, Светится солнца рубин В складках небесных шуб. В бухту заходит корабль, В поле огромный ковер, Это мечты и печаль Слились в прекрасный узор. Осень несет людям хлеб, Счастье пришло и к Ассоль, Льдинок узор в хрустале Лечит сердечную боль. Море не горе, Ассоль, Чайки несут твой наряд, Хлеб на подносе и соль — Это наш брачный обряд. Завтра мы сходим на берег, Ждут нас в соборе друзья, Брак освятим мы по вере, В море без веры нельзя.

Скрипачка

Я в оркестре увидел скрипачку, Слышал только её скрипки звук, Я от музыки, думал, заплачу, Взгляд скрипачки захватывал дух. Она грустной была в увертюре, Улыбалась, за вальсом следя, В дирижерской она партитуре, Никогда не смогу отыскать. Я пришел к ней туда в перерыве, И сказал, что я сильно влюблён, Не умею играть я в оркестре, И дарю я ей низкий поклон.

* * *

Возьми меня к себе смычком, Со струнами души я буду нежен, В антракте постою молчком, И буду на концерте я прилежен. С тобой мы в танце поплывем, Ты — капитан, а я матросом, И песню в унисон споем, И скрипку никогда не бросим. Скрипачка — ты, а я смычок, И скрипка станет нашим домом, Я — скрипки нашей язычок, Её украшу розовым бутоном.

Юнкерская строевая

Облетели последние листья И опять начался новый год, Аксельбантов блестящие кисти И в манеже учебный галоп. Юнкера — мы надежда России, Эй, труба, нам "Славянку" сыграй, Мы пощады в боях не просили, С нами Бог, но и сам не плошай! И профессия наша известна — Защищать нужно Родину-мать, Хоть она не всегда и любезна, Мы не можем ее выбирать. Юнкера — мы надежда России, Эй, труба, нам "Славянку" сыграй, Мы пощады в боях не просили, С нами Бог, но и сам не плошай! Мы по жизни душевные люди, Нашим дамам приносим цветы, Нам минуты даны для прелюдий, И любовь моя встречная — ты. Юнкера — мы надежда России, Эй, труба, нам "Славянку" сыграй, Мы пощады в боях не просили, С нами Бог, но и сам не плошай! Скоро выпуск и мы — офицеры, Бросит мелочь мальчишеский строй, И забот у нас будет без меры, И по золоту звездочек рой. Юнкера — мы надежда России, Эй, труба, нам "Славянку" сыграй, Мы пощады в боях не просили, С нами Бог, но и сам не плошай!

Венок сонетов для...

Все люди ночью начинались При свете лун и блеске звезд, Потом об этом вспоминали, Когда из дупел брали мед, А пчелы с воем защищали Своих детей и улья корм И жалом с ядом больно жалил Боец в кафтане золотом. Утихнет битва, мед забродит, И враг повалится в бурьян, Хмельной напиток вяжет ноги И богатырь сегодня пьян. Так каждый день, творя молитву, Мы собираемся на битву.

Нас мир приветствует улыбкой Нежданный ты иль долго ждан, Для счастья ты иль горемыкой В чужие руки будешь сдан. Живет улыбка в нашем сердце На самом дне, хотя порой Нам для веселья нужен перец И временами пир горой. Другой цветочку улыбнется, Или алмаз найдет в пыли, Ему с улыбкой светит солнце И кто-то ждет его вдали. Не прячь улыбку от рожденья, Придет везенье в воскресенье.

Блаженны те, кто от незнанья Довольны тем, что есть вокруг, Глаза закрыли тонкой дланью И хитрый враг у них как друг. Кто знает все про все и всех, Тот колбасу совсем не ест, Везде увидит смертный грех И на себе поставит крест. Все беды наши от незнанья, Все горе наше — от ума, Возможно, ждет тебя признанье, А, может, с лямочкой сума. Чем меньше знаешь — крепче спишь, Запомни истину, малыш.

Цари рождаются царями, Дворяне — тоже из дворян, Ошибся кто-нибудь дверями, Попал в дворяне из крестьян. Сейчас мы все в одном сословье — Любых кровей — ты гражданин, Там, где народ — одно безмолвье, Князья — в кулисах балерин. Права равны, законов — тьма, Туга мошна — тебе все можно, А без мошны — тебе сума, Хотя бывает все возможно. Копи копеечку к копейке, Подашь потом судьбе-индейке.

Мы все проходим школу жизни, Из года в год, из класса в класс, Даёт заряд нам оптимизма, А пессимистам — зоркий глаз. Нас жизнь частенько не жалеет, То бьет ключом, то льет дождем, То даст надежду в лотерее, То май придет за январем. Смотри, идет боец, весь в шрамах, Герой во всем, и где же благодать, Иисус был из таких упрямых, Чтоб на земле все людям дать. Не может быть Иисусов много, Дана для каждого дорога.

В большой дружине не был воем, И Бог здоровьем не подвел, Нашли деньжищ на отступное, Зато на танцах он орел. Другой — тюремный постоялец, Кого ни грабить — всё одно, Играть ли в карты на рояле, Идти в князья иль лечь на дно. И так, и так прикрыты юбкой Огромной матушки-страны, Смеясь улыбкой белозубой, Надев турецкие штаны. Решая, кто к чему достоин, Узнай, на службе был ли воин.

Не стой часами под часами, Пусть по тебе их проверяют. Эмансипэ? Так стойте сами, Порой терпение теряя. А лучше простенький мобильник, Звонок, привет, бамбино, чао, Тебя опять подвел будильник? Пойду в кафе на чашку чая. В кафе уютно и приятно, Поет интимно Джо Дассен, Я не пойду в мороз обратно, А ту блондинку просто съем. Есть риск испытывать терпение В субботу, понедельник, воскресенье.

Я не ломаю жизнь внезапно, Не сбрасываю ангела с плеча, С судьбой играю не азартно, Она бьет больно сгоряча. Судьбе своей всегда покорен, Свободный дух не покорён, И не всегда смотрю я в корень, Меня волнует шелест крон. Я так же лезу на вершину В горах, на мачту корабля И в дирижабле из корзины Увидеть первым, где земля. Чтобы бродить по океанам, Родиться нужно Магелланом.

* * *

Для серенады под балконом Нужна не музыка — любовь, Со шпагой или с саксофоном, Рецепт из древности не нов. И если дама улыбнется При блеске крупных бриллиантов, То так же быстро отвернется От обедневших коммерсантов. Цветами путь свой устилает, Сорит деньгами без забот, Потом собакой злобной лает, Набив себе карман и рот. Любовь купить, конечно, можно, Как в магазине несколько пирожных.