— А когда они терпят неудачу? — спросила Иган.
— Тогда они терпят ее в ситуации, когда неудача является ожидаемым результатом, — ответил Риньи. — Но если преуспевают, то нам становится намного лучше.
— Если мы назначаем их "пожарной командой", как ты говоришь, то мы уже повышаем ожидания от того, что они будут делать, — заметила Иган.
— Для этого есть простое решение, — сказал Риньи. — Не надо говорить им, что они пожарная команда.
— Как ужасно жестоко, — пожаловалась Иган.
Риньи пожал плечами. — Абумве и ее люди уже знают, что они садятся не за столы переговоров со взрослыми, — заметил он. — Как думаешь, почему она склоняет утче к переговорам? Она распознает возможность, когда видит ее. Хочет получить эти возможности, и она и ее команда собираются приложить все усилия, чтобы их получить.
— И, очевидно, уничтожить свои корабли, чтобы получить новые, — сказала Иган. — Твоя идея с пожарной командой может быстро стать дорогостоящей.
— Какие планы у экипажа "Кларка"? — спросил Риньи.
— Это еще не решено, — ответила Иган. — Мы можем отправить Абумве и ее дипломатическую команду на другой корабль. Коломе придется столкнуться с расследованием о намеренном размещении ее корабля на пути ракеты. С нее снимут все обвинения, но это все еще процесс. Уилсона взяли на время в отдел исследований и разработок СОК. Предположительно, в какой-то момент они захотят его вернуть.
— Как думаешь, можно ли отложить принятие каких-либо решений по экипажу "Кларка" на несколько недель? — спросил Риньи.
— Похоже, ты в восторге от этих людей, — отметила Иган. — Но даже если бы я поставила их в тупик ради твоего собственного развлечения, нет никакой гарантии, что секретарь одобрит твою концепцию "пожарной команды".
— Помогло бы СОК, если бы у них был список пожаров, которые они предпочли бы тушить дипломатическим путем, а не с помощью огнестрельного оружия? — спросил Риньи.
— А, — сказала Иган. — Теперь мы переходим к делу. И я уже могу рассказать тебе, как эта идея будет реализована. Когда я впервые присоединилась к команде госсекретаря в качестве представителя СОК, ей потребовалось шесть недель, чтобы поговорить со мной более чем тремя словами, причем все односложные. Если я приду к ней со списком запросов от СОК и отобранной командой, она ответит мне ворчанием.
— Тем больше причин использовать эту команду, — заметил Риньи. — В ней полно ничтожеств. Она подумает, что обманывает нас. Расскажи ей о запросе, а затем порекомендуй этих людей. Это сработает блестяще.
— Хочешь, я попрошу ее не бросать тебя в заросли шиповника, пока буду там? — спросила Иган.
— Если эта просьба только одна на данный момент, — сказал Риньи.
Иган несколько мгновений молчала, ковыряясь в картошке фри. Риньи доел свой бургер и стал ждать.
— Я попробую ее реакцию на это, — наконец вымолвила Иган. — Но на твоем месте я бы не питала особых надежд.
— Никогда не питаю особых надежд, — успокоил Риньи. — Я так долго жил.
— А пока постараюсь, чтобы экипаж "Кларка" не перевели в другое место, — пообещала Иган.
— Спасибо, — поблагодарил Риньи.
— Ты у меня в долгу, — заметила Иган.
— Конечно, в долгу, — подтвердил Риньи.
— А теперь мне пора идти, — сказала Иган, вставая из-за стола. — Еще больше детей, которых нужно напугать.
— Тебе это доставляет удовольствие, — заметил Риньи.
— Ты же знаешь, что это так, — улыбнулась Иган. Она повернулась, чтобы уйти.
— Эй, Лиз, — позвал Риньи. — Та оценка, которую ты приводишь детям, о том, что у людей есть тридцать лет, прежде чем мы вымрем. Насколько много в этом преувеличения?
— Хочешь знать правду? — спросила Иган.
— Да, — сказал Риньи.
— Почти ничего, — ответила Иган. — Если уж на то пошло, это вселяет оптимизм.
Она ушла. Риньи уставился на остатки их ужина.
— Ну и черт с ним, — сказал он. — Если мы обречены, может быть, я все-таки съем второй чизбургер.
ЭПИЗОД ВТОРОЙ. ПРОЙТИ ПО ДОСКЕ
[отсылка к способу казни на пиратских или мятежных кораблях, когда человека заставляли идти по выступающей за борт доске, пока он не упадет в море]
[Начинается запись]
ЧЕНЗИРА ЭЛЬ-МАСРИ: — Ладно, Аурел, мне не очень интересно, кто у тебя в медицинском отсеке. Сейчас я сосредоточен на поиске этих чертовых грузовых контейнеров. Если мы их не отследим, следующие несколько месяцев будут не очень счастливыми.
АУРЕЛ СПЕРЛЕА: Если бы я не думал, что это как-то связано, то не стал бы тебя беспокоить, Чен. Ты записываешь это, Магда?
МАГДА ГАНАС: Только что включила диктофон.
СПЕРЛЕА: Чен, парень в медотсеке не местный.
ЭЛЬ-МАСРИ: Что ты имеешь в виду, говоря "не местный"? Мы — дикая колония. Не похоже, что здесь есть кто-то еще, кто может быть родом из этих мест.
СПЕРЛЕА: Говорит, что он с "Эри Морнинг Стар".
ЭЛЬ-МАСРИ: В этом нет никакого смысла. Предполагается, что "Эри Морнинг Стар" не будет никого высаживать. Предполагается, что контейнеры будут доставляться на автопилоте. Весь смысл этого способа в том, чтобы избавить людей от высадки.
ГАНАС: Мы знаем это, Чен. Мы тоже были там, когда составлялись графики перевозок. Вот почему тебе нужно встретиться с этим парнем. Что бы там ни было, он не один из нас. Он откуда-то прибыл. И поскольку "Эри Морнинг Стар" должен был доставить груз два дня назад, а он здесь сегодня, можно предположить, что он говорит правду, когда говорит, что прибыл оттуда.
ЭЛЬ-МАСРИ: Итак, ты думаешь, что он упал в одном из контейнеров.
ГАНАС: Это кажется вероятным.
ЭЛЬ-МАСРИ: Это была бы не самая приятная поездка.
СПЕРЛЕА: Да, вот так. Чен, давай кое-что по-быстрому. Во-первых, он нездоров, и мы даем ему обезболивающие.
ЭЛЬ-МАСРИ: Я думал, что отдал приказы...
СПЕРЛЕА: Прежде чем набросишься, скажу, что мы разбавили их, насколько смогли, и они все еще дают хоть какой-то эффект. Но поверь мне, этому парню они нужны. Во-вторых, у него гниль в ноге.
ЭЛЬ-МАСРИ: Насколько серьезно?
СПЕРЛЕА: Очень серьезно. Я вычистил все, что смог, но велика вероятность, что гниль уже в крови, и ты знаешь, что это значит. Но он не местный и не понимает, что это значит, и в данный момент я не вижу смысла ему рассказывать. Моя цель — удержать его в сознании достаточно долго, чтобы ты мог с ним поговорить, а затем уберечь его от чрезмерной боли, пока мы решаем, что с ним делать после этого.
ЭЛЬ-МАСРИ: Господи, Аурел. Если у него гниль, думаю, ты знаешь, что с ним делать.
СПЕРЛЕА: Я все еще жду результатов анализа крови. Если гнили там не будет, мы можем отнять ногу и спасти его.
ЭЛЬ-МАСРИ: И что с ним потом делать? Оглянись вокруг, Аурел. Мы не можем содержать кого-то еще, тем более выздоравливающего инвалида с ампутированной конечностью, который не может выполнять какую-либо работу.
ГАНАС: Может быть, тебе стоит сначала поговорить с ним, прежде чем решить, оставлять ли его на попечение колонии.
ЭЛЬ-МАСРИ: Я не могу не сочувствовать его положению, Магда. Но моя работа — думать обо всей колонии.
ГАНАС: Что сейчас нужно всей колонии, так это чтобы ты услышал историю этого парня. Тогда у тебя будет лучшее представление о том, что думать.
ЭЛЬ-МАСРИ: Как зовут этого парня?
СПЕРЛЕА: Малик Даманис.
ЭЛЬ-МАСРИ: Малик. Отлично.
[Дверь открывается, приостанавливается.]
ЭЛЬ-МАСРИ (тихо): Прекрасно.
СПЕРЛЕА: Не зря мы называем это "гнилью".
ЭЛЬ-МАСРИ: Да.
[Дверь открывается полностью.]
ЭЛЬ-МАСРИ: Малик, привет, Малик.
МАЛИК ДАМАНИС: Да. Простите, я задремал.
ЭЛЬ-МАСРИ: Все в порядке.
ДАМАНИС: Доктор Сперлеа здесь? Кажется, боль возвращается.
СПЕРЛЕА: Я здесь. Дам вам еще одну дозу, Малик, но с ней придется подождать несколько минут. Мне нужно, чтобы вы сконцентрировались для разговора с главой нашей колонии.
ДАМАНИС: Это вы?
ЭЛЬ-МАСРИ: Это я. Меня зовут Чензира Эль-Масри.
ДАМАНИС: Малик Даманис. Думаю, вы это знали.
ЭЛЬ-МАСРИ: Да. Малик, Аурел и Магда говорят мне, что вы с "Эри Морнинг Стар".
ДАМАНИС: Так и есть.
ЭЛЬ-МАСРИ: Чем вы там занимаетесь?
ДАМАНИС: Я обычный матрос. В основном занимаюсь погрузкой и разгрузкой грузов.
ЭЛЬ-МАСРИ: Вы выглядите довольно молодо. Это ваш первый корабль?
ДАМАНИС: Мне девятнадцать стандартных лет, сэр. Нет, до этого я летал на другом корабле, на "Сияющей звезде". Я занимаюсь этим с тех пор, как мне исполнилось двадцать лет в Эри, что составляет около шестнадцати стандартных лет. Тем не менее, это мое первое путешествие на "Морнинг Стар". Или было.
ЭЛЬ-МАСРИ: Было, вы сказали.
ДАМАНИС: Да, сэр. Он пропал, сэр.
ЭЛЬ-МАСРИ: Пропал, то есть улетел? Отправился к своему следующему пункту назначения?
ДАМАНИС: Нет. "Пропал" означает "исчез", сэр. Его похитили. И я думаю, что все, кто был на нем, возможно, уже мертвы.
ЭЛЬ-МАСРИ: Малик, думаю, вам нужно объяснить мне это немного подробнее. С кораблем все было в порядке, когда вы прыгнули в нашу систему?
ДАМАНИС: Насколько я знаю. Судно отправляется по расписанию Эри, и мы прыгнули в середине ночи. Капитан Газини предпочитает делать это таким образом, чтобы перевозить груз утром, когда мы будем свежими. По крайней мере, так он нам говорит. Поскольку груз, который мы приготовили для вас, был уже упакован, когда его доставили на борт, это не имело особого значения. Капитан делает то, что должен делать. Поэтому мы прибыли к вам посреди ночи.
ЭЛЬ-МАСРИ: Вы тогда работали?
ДАМАНИС: Нет, сэр, я спал в кубрике, как и большинство остальных членов экипажа. В то время у нас была ночная вахта. Первое, что я узнал о происходящем, это то, что капитан объявил общую тревогу. Раздался взрыв, и все повскакали со своих коек. В тот момент мы не придали этому значения.
ЭЛЬ-МАСРИ: Вы ничего не подумали об общей тревоге? Разве это обычно не означает, что у вас чрезвычайная ситуация?
ДАМАНИС: Да, но капитан Газини проводит много учений, сэр. Он говорит, что только потому, что мы торговое судно, не значит, что у нас не должно быть дисциплины. Так что через каждые три-четыре прыжка он проводит инструктаж, а поскольку капитан любит совершать прыжок посреди ночи, это означает, что нас будит множество общих предупреждений.
ЭЛЬ-МАСРИ: Хорошо.
ДАМАНИС: Итак, мы встаем с коек, одеваемся и ждем объявления о том, что это за учения на этот раз. Это попадание микрометеорита, или какой-то системный сбой, или что это такое? И вот, наконец, старший офицер Хоса объявляет по громкой связи: "Нас берут на абордаж". И все переглядываются, потому что это что-то новенькое, мы никогда не практиковали ничего подобного. Понятия не имеем, что делать. Доктор, у меня действительно болит нога.
СПЕРЛЕА: Я знаю, Малик. Я дам вам кое-что, как только вы закончите говорить.
ДАМАНИС: Можно мне пока принести что-нибудь? Что угодно?
ГАНАС: Я могу дать ему немного ибупрофена.
СПЕРЛЕА: У нас он заканчивается, Магда.
ГАНАС: Я достану его из своих запасов.
СПЕРЛЕА: Хорошо.
ГАНАС: Малик, я пойду принесу тебе ибупрофен. Это займет всего минуту.
ДАМАНИС: Спасибо, доктор Ганас.
ЭЛЬ-МАСРИ: Вы сказали, что никогда не тренировались для высадки на борт. Но пираты были всегда.
ДАМАНИС: Нас готовили к преследованию пиратами. Для этого большая часть экипажа остается на месте, пока команды защиты готовят контрмеры, а грузовая команда готовится к сбросу груза. Мы работаем в космосе. Пираты не могут перелезть через борт на веревках и захватить корабль. Они догоняют и угрожают, чтобы заставить отдать свой груз. Только после этого они поднимаются на борт корабля, забирают груз и уходят. Вот почему последним средством является сброс груза. Если его больше нет, у них нет причин продолжать преследование.
ЭЛЬ-МАСРИ: Значит, это были не пираты.
ДАМАНИС: Мы не знали, что это такое. Сначала мы не знали, что там вообще кто-то есть. Мы все еще думали, что это учения. Шеф Хоса говорит нам, что нас берут на абордаж, и у нас есть две-три секунды, чтобы понять, что это значит, а затем он снова включает громкую связь и говорит: "Это не учения". Вот тогда-то мы и поняли, что что-то действительно происходит. Но мы не знали, что и думать. Нас этому не учили. Мы стояли и смотрели друг на друга. Затем в кубрик вошел боцман Заррани и сказал, что нас берут на абордаж и что мы должны оставаться в кубрике, пока он не свяжется с нами или капитан не скажет "все чисто". Затем он выбрал из нас семерых, чтобы те следовали за ним. Я был одним из тех, кого он выбрал.
ЭЛЬ-МАСРИ: Почему он выбрал вас?
ДАМАНИС: Меня или всех нас?
ЭЛЬ-МАСРИ: И то, и другое.
ДАМАНИС: Он выбрал всех нас в качестве охраны. Думаю, он выбрал меня, потому что я был у него перед глазами. Я не знал, что он хотел, чтобы я был частью охраны, пока он не привел нас в свою каюту, не открыл сундук и не начал раздавать электрошокеры.
СПЕРЛЕА: Электрошокеры? Почему у вас не было огнестрельного оружия?
ДАМАНИС: Это космический корабль. Пулевое оружие — не лучшая идея на любом корабле, работающем в вакууме. И единственная причина, по которой на корабле вообще нужно держать оружие, — это справиться с кем-то, кто затеял драку или пьян и неуправляем. И для этого вам нужна электрошоковая дубинка. Вы бьете кого-то, он падает, и вы отправляете его на гауптвахту, пока он не протрезвеет и не успокоится. Итак, у нас есть электрошоковые дубинки. Заррани раздал их нам. Дубинок было шесть, а нас восемь, так что у нас с Тариком Мурвани ничего не было. Боцман Заррани сказал, что мы должны стать разведчиками, и велел нам переключить наши компады на общий канал, чтобы все знали, где находится враг. Для меня это не имело особого смысла. Я полагал, что мы знаем, откуда они могут появиться.
ЭЛЬ-МАСРИ: Через воздушные шлюзы.
ДАМАНИС: Да, сэр. Они открывали их снаружи и проникали таким образом. Я думаю, что Заррани и капитан Газини подумали об одном и том же, потому что Заррани взял с собой двоих членов экипажа с электрошокерами к техническому шлюзу левого борта, в то время как остальные трое направились к техническому шлюзу правого борта. Но мы ошибались.
ЭЛЬ-МАСРИ: Как они проникли внутрь?
ДАМАНИС: Они прорезали корпус в носовой и кормовой частях и высадили около дюжины солдат в каждом месте. Я увидел брешь в кормовой части и солдат, заглядывающих внутрь, и крикнул об этом в свой компад, а затем побежал, потому что у солдат были штурмовые винтовки.
СПЕРЛЕА: Я думал, вы не хотите, чтобы на космическом корабле было метательное оружие.
ДАМАНИС: Мы не хотим, доктор. Солдаты хотели. Их задачей было захватить корабль. И, может быть, они подумали, что раз уж они все равно проделали пару дырок в корпусе, то что значат несколько пулевых отверстий тут и там, верно?
ГАНАС: Вот и лекарство. Три таблетки.
ДАМАНИС: Спасибо.
ГАНАС: Давайте я принесу вам воды.
ДАМАНИС: Слишком поздно. Я уже проглотил их. Сколько времени потребуется, чтобы они начали действовать?
ГАНАС: Это большая доза, так что совсем недолго.
