— Хорошо,— усмехнулся он.
— Что у вас с этой худосочной цыпой из секретариата?— вот, честно, в голове были и более важные вопросы, но спросила я почему-то именно эту ерунду.
Дайанар Гринольвис несколько мгновений изумленно смотрел на меня, а потом расхохотался. И столько лукавства было в его медовых глазах, что мне опять захотелось его ударить.
— Лари очень милая девушка,— наконец, сказал он, все так же лукаво глядя на меня.— Очень нежная и трогательная. Она очаровательно смущается, просто прелесть.
— Вы с ней целовались?— чего это голос у меня звенит, и какое мне вообще дело до их поцелуев?
— Тебя это правда интересует?— как же он сейчас похож на сытого кота, так бы и встряхнула за шкирку...
— Нет! — кажется, опять завожусь.— Просто понять не могу, зачем вы меня целовали, если у вас есть дама сердца?
— Дама сердца есть, представь себе,— усмехнулся он, но на вопрос не ответил, уже на второй.
— Сердца нет, а дама есть,— через чур ядовито выдала я.— Вот и целуйте ее, а ко мне не лезьте!
Он долго и пристально смотрел на меня сузившимися потемневшими глазами, потом яростно рявкнул:
— Как же ты меня бесишь, Брайтис!
— Вы меня тоже!
Дайанар стремительно подошел ко мне, схватил за руку и втащил в открывшийся портал. Следующее, что я увидела, была широкая спина моего наставника, исчезающая за ученическим корпусом. А я стояла и думала о... самке халари, кого же она выберет: заботливого или воинственного? Они оба такие красивые...
* * *
Когда я поднялась в комнату, Линка крепко спала. Я посмотрела на нее и вспомнила слова наставника: "Хельмис говорил, что до тебя у нее не было срывов". Прости меня подружка, я не хотела... Это сколько же всего может натворить одна маленькая не особо умная, но чрезвычайно шустрая амантийка. Чуть не убила одного, довела до срыва другую и почти подставила под угрозу третьего... Я вздохнула, посмотрела на шкаф, кстати, новый. Старое вместилище скорби разворотила озверевшая Линка. Но решила туда не заходить. Легла на наш диванчик и задумалась. Вспомнилось, как Дайанар защищал меня сегодня от взбешенного магистра. Стало приятно. А потом вспомнила прогулку в Долину трех водопадов и халари, и сильные руки наставника, и его поцелуй... Я дотронулась пальцами до губ и поняла, что улыбаюсь... Стоп! Что это? Нет, отставить, так можно и влюбиться в него заново, а это лишнее. Страдания по Дайанару Гринольвису мы уже проходили, и слезы в подушку тоже.
Рывком поднялась и достала книгу, в которую была вложена записка Лина. В тысячный раз перечитала ее и вспомнила слова наставника: " В Ледийе запрещены браки с иными расами". Лин не может об этом не знать, что же тогда я для него? Как-то не пугали меня другие слова Дайанара о смертности и опасности отношений с ледийцем, верилось, что мне Лин никогда не навредит. Разве может причинить вред этот нежный и внимательный мужчина? Нет, дорогой наставник, вы просто не хотите делиться своей игрушкой, вот и наговариваете! Играйте вашей Лари, а Дэла пойдет своим путем.
В коридоре раздался какой-то шорох. Я открыла дверь, осторожно выглянула, но в коридоре никого не было. Потом случайно взглянула вниз и замерла. Там стояла корзинка с золотыми лилиями из озер Рунарда, заповедного края в западной оконечности амантийской империи, там же была и Долина трех водопадов. Я взяла корзинку и занесла в комнату. Записка была, но опять без имени и написана наемным калиграфом. "Прекраснейшей из фей", вот и все, что хранил в себе небольшой кусок тонкой дорогой бумаги. Похоже, опять подарок от тайного линкиного поклонника. А состоятельный он. Золотые лилии стоили немногим дешевле симари. Завтра проснется, будет ей приятно. Я улыбнулась и отнесла корзинку на линкин ночной столик. Везет подруге, а мне Лин ничего не присылает... Кстати, а как линкин поклонник доставляет свои подарки? Магическая доставка? Или он сам маг? Лин тоже обладает магическим потенциалом. Линка говорила, что он не очень сильный, но ведь мог бы хоть записочку... Вон как его сестру обхаживают. Интересно, а линкин поклонник знает, что по законам ее страны они никогда не будут вместе? Но ведь и я с Лином...
— Ах,— я вздрогнула и поняла, что сейчас буду соверше ннейше дурацким образом рыдать в подушку.
— Дэла,— послышался зов-шепот.
Я резко обернулась и увидела на окошке почтовую птицу, ее так и называли птица почтальон. К лапке почтальона был привязан конвертик. Я не спеша подошла к птице, чтобы не спугнуть, отвязала от лапки конверт и развернула его. Он будто услышал мои причитания. Бедное сердечко пустилось в бешеный пляс, дыхание перехватило. Мой Лин... " Уже скучаю, дорогая Дэла. Безумно хочу тебя увидеть, хоть на несколько минут. Жду у ворот вашей школы. Пожалуйста, нежная моя". Ого! Сейчас? Возле школы? А я в форме и похожа на чучело, а-а-а! Но как хочется его увидеть...
Охранник нас выпускал без увольнительной, если нужно было сбегать в соседнюю кондитерскую или в лавку со сластями. Даже магистр об этом знал и не вмешивался. Ученики никогда не обманывали. Наказания и отчисление пугали всех. Я взглянула на Линку и решила ничего не рассказывать Лину, потом... когда-нибудь... может быть сама расскажет. И что на этот скажет ее дорогой братец? Да-а, Дэланель Брайтис, долго ты еще будешь мучиться за свою глупость. Если Лин уйдет... Все равно нам не быть вместе. Я опять вздохнула. Надо спросить его, только как? "Лин, ты собираешься на мне жениться?" Так что ли? Хотя с меня станется и так спросить, надо последить за языком. И тут я на себя рассердилась. Да что я переживаю? Мы же на несколько минут встретимся? А я раньше, чем через десять минут, не смогу произнести ни слова. Помычу и пойду обратно. Точно! Зато увижу черноглазого красавца.
Я быстро спустилась вниз, огляделась. Почему-то совсем не хотелось попасться на глаза своему наставнику. Он ничего не сказал про занятия сегодня, наверное, хочет наверстать упущенное из-за меня с цыпой. Ой, еще это наказание, фу. До ужина еще час, так что успеваю. Я взглянула на административный корпус, и зачем его надо было ставить недалеко от ворот? Дайанара не было видно, и я быстро пересекла двор. Сегодня нас охранял господин Ринас, хороший и словоохотливый дядечка.
— Дэла!— охранник приветственно помахал мне рукой.
— Светлого дня, господин Ринас,— улыбнулась я.— Можно мне выйти на несколько минут?
— За конфетами побежала? Красивые девушки любят сладкое,— добродушно засмеялся он.— Беги, дорогая, только сильно не задерживайся.
— Хорошо, господин Ринас,— я кивнула ему и вышла за пределы школы.
Лин стоял недалеко от ворот и смотрел на меня. Ну вот, ноги ватные, руки задрожали, во рту пересохло. Какой же он краси-и-ивый! Лин улыбнулся, и я чуть не лишилась чувств, просто магия какая-то. Что же я так на него реагирую? Всего несколько шагов, ну давай же, Дэланель. Один, два, три, четыре, пять... Он подошел ко мне быстрей, нежно пожал руку, воздерживаясь от поцелуев. Такой тактичный, не то что мой наставник. Лин никогда бы не сказал: " Да ты почему такая дура?"
— Светлого дня, Дэла,— снова улыбнулся ледиец своей солнечной улыбкой.
— М-м-м,— началось...
— Тебе идет эта форма не меньше, чем платье. Ты очень красивая.
— О-о-у-м
— Дэла?— он внимательно смотрит на меня.— Что-то случилось? Ты бледная.
Конечно, бледная. Я ведь теряю себя, когда ты рядом, а вслух опять невнятное мычание. Да что же это такое?! Так, представить наставника, вспомнить какую-нибудь гадость. Вспомнила Дайанара в голубой сетке проросшей плесени, стало стыдно, язык по прежнему завязан на три узла. Попробовала отвернуться от Лина, вздохнула поглубже.
— Прости,— выдавила я первое человеческое слово.
— За что?— какой же у него волшебный голос.
— За то, что становлюсь такой дурой, когда вижу тебя,— я по прежнему стою к нему спиной и улыбаюсь.
— Тогда и ты меня прости,— мне кажется, он тоже улыбается.
— За что?
— За то, что веду себя, как мальчишка, когда дело касается тебя. Развернулся с полдороги и примчался обратно.
Я решилась повернуться к нему, действительно, улыбается. И никакой насмешки в глазах цвета ночи. Неужели и правда нам не суждено быть вместе? Тогда зачем мы стоим и, не отрываясь, смотрим друг на друга? Только сейчас замечаю в его руках букет нежно-розовых ильвари. Небольшие, но красивые цветы с широкими лепестками и нежнейшим ароматом. Лин заметил мой взгляд и смущенно сказал:
— Увидел эти цветы и вспомнил, как румянец смущения играл на твоих щечках, когда ты сказала, что я тебе нравлюсь,— он опять озарил меня светом своей улыбки.
— Лин...
— Что?
— Как же хорошо, что ты есть.
Не удержался, поднял руку и поправил прядку моих волос, чуть задержав ее в изящных пальцах. Как же мало у нас времени, мне ведь уже пора, а не хочется уходить... И да здравствует моя многомудрая голова, и идеи, которые рождались в ней с невероятной скоростью.
— Ночью я смогу сбежать из школы,— выпалила я, и глаза Лина немного округлились.
— Ты хочешь встретиться ночью?— переспросил он.
— Если ты хочешь,— мне в миллионный раз стало самой себя стыдно.
— Хочу,— быстро ответил он, и в глазах загорелся озорной мальчишеский задор.— Но не опасно ли это для тебя?
— Если ты никому не скажешь, то не опасно,— засмеялась я.
— Я нем, как горгулья на рассвете,— он поднял руку в клятвенном жесте.
— Тогда в полночь на обратной стороне школы. Только не спеши уходить, если задержусь.
— Я дождусь,— пообещал Лин, и у меня заныло в груди от щемящего чувства азарта и опасности.
— Только ты не думай, что я ветреная,— я запоздало подумала о том, как выглядит мое предложение.
— Даже мысли не возникло,— уверил меня мое прекрасное виденье и посмотрел мне за спину.— На нас кто-то смотрит,— сказал он.
Я медленно повернулась и столкнулась с взбешенным взглядом медовых глаз. Дайанар понял, что его заметили и направился к нам. Подошел в плотную к Лину и посмотрел на него недобрым взглядом. Одна бровь моего возлюбленного недоуменно поползла вверх. Я переводила взгляд с одного на другого. Они были почти одного роста. Лин чуть выше, а Дайанар шире в плечах. И оба такие краси-ивые! Почему-то вспомнилась самка халари, и мне стало смешно.
— Вас что-то забавляет, адепт Брайтис?— наставник перевел на меня взгляд.
— Знакомьтесь, лорд Эилван,— вот такая я приличная девушка,— это мой наставник, мессир Дайанар Гринольвис. Мой лорд, разрешите вам представить брата адепта Эилван, лорда Линвелла Эилван.
Они вежливо поклонились друг другу. Дайанар снова посмотрел на меня, потом демонстративно огляделся вокруг.
— Что-то я не наблюдаю саму Линаниэллу. Дэла, вы встречаетесь с братом адепта Эилван без ее участия? Это недопустимо для молодой леди.
Мерзавец какой! А сам что проделывает в отношении этой молодой леди?! Я разозлилась, но продолжала мило улыбаться, здесь же Лин.
— Лорд Эилван хотел сделать сестре сюрприз и передал через меня букет,— спокойно ответила я.
— Благодарю за вашу помощь, леди Дэланель,— учтивый поклон и вежливая улыбка, какой ты замечательный, мой Лин.
— Раз все любезности соблюдены,— снова заговорил Дайанар,— настоятельно прошу вас, адепт, вернуться в границы школы.
— Да, мой лорд,— покорно склонила голову.— Прощайте, Линвелл.
— Всего вам доброго, Дэланель. Прощайте, лорд Гринольвис.
— И вам не хворать,— ответил мой желтоглазый хам, и мне захотелось его ударить.
Я прошла вперед под бдительным надзором наставника, он последовал за мной. Уже входя в ворота школы, я обернулась и посмотрела на Лина, который все еще стоял на том же месте и улыбался. На душе стало светло и тепло. Мой милый Лин...
— Похоже, мои слова не задержались в твоей пустой голове,— вонзился ножом мне в спину голос наставника.
— Я их помню, наставник,— спокойно ответила я, исчезая из поля зрения моего нежного ледийца.
Мы молча прошли мимо охранника, миновали административный корпус, ученический, не сговариваясь свернули к тренировочному залу. Все так же молча подошли к нему, я остановилась, а Дайанар открыл дверь, впустил меня. Я все так же спокойна, он тоже. Дверь закрывается, мы проходим мимо душевых и раздевалок, в которых уже никого нет, доходим до зала, входим в него, поворачиваемся лицом друг к другу. Я вижу, как его глаза заполняет ярость, выпускаю на волю своего зверя.
— Брайтис, ты тупоголовая курица,— начинает шипеть наставник.
— Вы вели себя как свинья,— шиплю в ответ.
— Ты не смеешь со мной так разговаривать!— начинает орать он.
— Вы тоже много чего не должны сметь в отношении меня!— ору в ответ.
— Какого темного ты там с ним стояла?!
— А вам-то что? Идите к своей милой Л ари и следите за ней!
— Дура!
— Мерзавец!
— Клуша!
— Хам!
— Как ты меня бесишь!
— А вы-то меня как!
— Дэла!
— Дайанар!— машинально ору в ответ и понимаю, что сделала ему шаг навстречу только тогда, когда мои руки сплетаются на его шее, и я жадно отвечаю на его поцелуй.
Да что за бред?! Похоже, он пришел к тому же выводу, потому что резко отступает назад и смотрит на меня с каким-то священным ужасом. Я в похожем состоянии. Молча разворачиваемся, идем на выход из зала. Раздевалки, душевые, дверь, он пропускает меня вперед, я жду, пока он закроет дверь, молча доходим до школьного корпуса, заходим в столовую, где уже рассаживаются ученики и преподаватели. Возле моего столика останавливаемся. Он отодвигает мне стул, сажусь.
— Приятного аппетита, Дэла.
— При ятного аппетита, наставник.
Он отходит, направляется к своему столу, садится и поворачивает ко мне голову. Наши взгляды встречаются и будто открыли окна, в которые ворвалась жизнь. Все отмирает, и я перевожу взгляд на линкино место, оно пока пустует. Что это было?!
* * *
После ужина я послушно приступила к своему наказанию. Помогла собрать со столов и отнести в мойку посуду. Обслуживающий персонал потихоньку расходился. Остались только те, кто убирал столовую. Скоро и они уйдут, а передо мной, потомком древнего славного рода, опять возвышается гора тарелок, кружек, котлы и кастрюли. Когда я первый раз получила это наказание, на третий день моего прибывания в школе "Золотой руки" (долго ли умеючи?), у меня случилась истерика. Как это возможно? Мне пять лет внушали, что я воздушное утонченное создание, для которого нормальным состоянием является красивый обморок, а тут поставили перед ведром с отходами и велели вынести его. Это меня, МЕНЯ! И я упала в самый красивый обморок в моей жизни. Магистр, который оказал мне честь и в первый раз лично наблюдал за исполнением назначенного наказания, громко и весело хохотал над моим изнеженным тельцем, а потом поднял за ухо, вручил то самое ведро и придал ускорение собственным коленом. Я тогда рыдала всю ночь. С тех пор я с завидным постоянством стояла в мойке и уже давно рассталась с иллюзиями на свой счет.
Когда я мыла пятую тарелку, в пустом коридоре раздались гулкие шаги. Я обернулась и с изумлением уставилась на собственного наставника, который успел переодеться в темную рубаху и простые льняные штаны. Он на ходу закатывал рукава, осматривая мойку.
