Буду с тобой самым нежным!

Моя рука нежно прикоснулась к влажным складочкам. Леся выгнулась под напором пальцев. Я ласкал свое солнышко, доводя ее до исступления. Медленно погрузил в нее палец, услышал, как Олеся застонала. Сил сдерживаться не было, да не очень-то и хотелось. Быстро раздевшись, я лег на любимую, и медленно вошел в нее. Казалось, что сердце остановилось от наслаждения. Стенки ее влагалища так сильно взяли меня в тиски, что я с трудом успокоился и не кончил моментально. Плавно стал двигаться, целуя мою красавицу везде, где мог. Господи, такого секса в моей жизни ни разу не было. Движения нарастали, а Леська еще и стала водить своими пальчиками по моей груди и спине. Зарычав, я еще глубже погрузился, Леся выгнулась и закричала. Я почувствовал ее сокращения и следом меня накрыл оргазм такой силы, что я застонал. Клянусь, не с одной женщиной до этого у меня не получалось достичь такого наслаждения, чтобы застонать.

Едва все закончилось, как Олеся зашевелилась подо мной. Поспешно перенеся вес на руки, я заглянул в глаза своему солнышку.

— Ну, ты и хряк, Глеб Борисович, — со смешком сказала она, покусывая губки.

— Спасибо, — саркастично хмыкнул я, понимая, что снова возбуждаюсь.

Леся это тоже поняла и уперлась ладошками мне в грудь. Блин, если она сейчас сбежит, что делать? Вот знал, что не нужно торопиться.

Все эти мысли пронеслись у меня в голове, когда я перевернулся на спину. Удерживать девушку силой не в моих правилах.

Однако Олеся меня удивила. Она никуда не собиралась уходить, наоборот, села на меня верхом.

— Ну, а теперь моя очередь тебя соблазнять, — облизнула она губки.

— Кто против? — сказал я, пытаясь не сильно улыбаться.

Маленькие пальчики пробежали по моей груди, спускаясь ниже. Едва ее ладонь коснулась моей плоти, я вздрогнул и попытался перевернуть малышку на спину.

— Ну нет, сейчас я главная! — засмеялась девушка.

Я недовольно заворчал, чем вызвал новую волну смеха. Вообще-то я актив, о чем тут же просветил свою радость.

— А сейчас будешь пассивом, — ухмыльнулась она.

Взяв свою футболку, завязала мне руки, и поскольку кровать явно для такого не предназначалась, завела их за подушку. Я лишь удивленно хлопал глазами, а малышка уже целовала мою грудь, опускаясь ниже. Как только ее губки коснулись моего члена, я застонал. Блин, как же хорошо! Язычком лизнула головку, а я заскрипел зубами. Любимая тихо засмеялась и продолжила пытку. Едва она полностью поглотила мой орган на всю длину, я выгнулся. Черт, черт, черт! Я ща кончу! Поняв меня без слов, Леся выпрямилась и села на меня верхом. К черту футболку! Услышав треск, моя любимая очень удивилась, а рваная футболка полетела в сторону. Довольно рыкнув, я схватил ее за талию, и перевернулся так, чтобы Леська была снизу, стал насаживать ее на себя.

Наши тела двигались в одном ритме, а дыхание перемешалось. В какой-то момент я сильнее погрузился в Лесю, и она застонала, следом за ней на меня обрушился оргазм.

Усталые, но довольные мы лежали рядом. Прижимая к себе, такую любимую женщину, я ни о чем не думал. Все тело было расслабленным, хотелось мурчать от удовольствия, но боюсь, малышка меня не поймет. Олеся устроилась поудобней и заснула, а я еще долго лежал и смотрел в окно.

Олеся.

Утром едва открыла глаза, как на меня навалились воспоминания о проведенной ночи. Жалела ли я? Нет, нисколько. Все было просто волшебно, хотя я прекрасно понимала, что прошедшая ночь для Глеба ничего не значит. Просто вчера не смогла устоять. Может и зря, не знаю. Я прекрасно осознавала, что сегодня мне будет плохо, а вы как думали? Я люблю этого несносного бабника, хотя и ничего для него не значу.

Тихонько, чтобы не разбудить Глеба, встала и пошла в душ. На коже до сих пор ощущалось тепло его рук и губ. Господи, как же мне будет больно видеть его с другой и при этом не иметь возможности прикоснуться. Думать, что в любую ночь он может точно также обнимать и дарить любовь другой. От бессилия потекли слезы. Мне уже сейчас плохо, только от таких мыслей, а что будет потом?

Дав себе подзатыльник, я вытерла слезы и посмотрела в зеркало. Оттуда на меня смотрела симпатичная шатенка с грустными карими глазами и припухшими губами после страстных поцелуев.

— Ты знала, на что шла, вот и не фиг сопли пускать, — тихо сказала я сама себе.

Вздохнув, быстро помылась и, обмотавшись полотенцем, вышла. Глеб уже не спал. Как только я вышла, он улыбнулся и, встав, подошел ко мне.

— Олесь, я...

Договорить я ему не позволила, закрыв ладонью рот.

— Я знаю, проведенная ночь ничего не значит. Не переживай бегать и дергать тебя не буду, — как можно холодней произнесла я.

Убрав мою руку со своего лица, мужчина, прищурившись, посмотрел на меня.

— Лесь, ты дура?

Такого вопроса я явно от него не ждала, и, растерявшись, только открывала и закрывала рот. Воспользовавшись моментом, он меня поцеловал, и, подняв на руки, отнес к креслу, куда сел сам и устроил меня на своих коленях.

— Солнышко, если ты думаешь, что я теперь я тебя отпущу, то глубоко заблуждаешься. Теперь ты моя, и никуда от меня не денешься.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурившись, спросила я.

— То ли у тебя еще мозги не проснулись, то ли ты и, правда, дура, — вздохнул мужчина. — Я люблю тебя, фурия ты моя ненаглядная! Думаешь, я от балды бесился, когда ты в этих своих платьях и нарядах в офис ходила? Или просто так в клубе на тебя коктейль вылил?

— Кстати о клубе, — протянула я, знаю, что не нужно сейчас вспоминать ту блонди, но уж сильно она меня тогда задела. — Как блондинка в постели?

— Если ты о той курице, с которой я ушел танцевать, то ничего не было, — хмыкнул он. — Ревнуешь?

— Ну, допустим, — на душе стало очень легко после его слов. Не сказать, что я прям вот так сразу, ему поверила, что он меня любит, но и опровергать его не хотела.

— Хорошо. Впрочем, зря ревнуешь, мне кроме тебя никто не нужен. Если честно, я привез ее к себе, но потом пришел Тарас и капитально так промыл мне мозги. Он довольно убедителен, когда хочет. Девушку я выставил, не забыв вызвать такси, а больше у меня никого не было. Правда и ты не спешила меня замечать. Нам с Тарасом и Ринкой пришлось выдумывать эту командировку, чтобы у меня появился шанс.

А вот это он зря. Медленно встав с его колен, я подошла к прикроватному столику и взяла в руки лампу.

— Выдумывать говоришь? — прошипела я, надвигаясь на него.

Глеб понял, что сказал, а главное кому и по-быстрому вскочил с насиженного места.

— Леся, не кипятись!

— Не кипятится! Значит это вашей троице я обязана своими муками с этим гребанным похотливым уродом, что несколько дней доставал меня своими ужинами и ухаживаниями! — рявкнула я.

— Мне пришлось не лучше! Думаешь, я не ревновал? Да я этого козла прибить был готов!

— Но не прибил же. А вот я тебя точно прибью! — сказав это, запустила в Глеба светильником.

Мужчина увернулся, и скрылся в ванной, задорно хохоча. Сначала я возмутилась его веселью, а потом и меня накрыло смехом.

Через полчаса, когда я уже была одета в джинсы и маечку, из ванной вышел Глеб. Осмотрев меня, он подошел к шкафу и вынул брюки с футболкой.

— Переоденься.

— Что? — изумилась я.

— Переоденься, — повернувшись ко мне и натягивая брюки, сказал он. — Я не хочу каждому бить рожу, кто засмотрится на твою аппетитную попку обтянутую джинсами.

— Да щас! Только шнурки поглажу! Мож, мне паранджу одеть?

— Может, — спокойно согласился он. — Послушай, ты моя, МОЯ женщина, которую я безумно ревную.

— Во-первых, я пока не твоя! — заметив удивление в его глазах, пояснила. — Я пока ничего тебе не ответила на предложение быть с тобой.

— А я и не спрашивал! Я констатировал факт!

— Да щас! Во-вторых, я не буду плясать под твою дудку! Одевалась, одеваюсь и буду одеваться только так, как сочту нужным!

Фыркнув, я отвернулась и приготовилась ждать ответной реплики. Не дождалась, вместо этого меня взяли на руки и, кинув на кровать, стали доказывать, чья я женщина.

Хорошо, что сегодня у нас не было запланировано никаких встреч, и мы просто хотели сходить позавтракать. Впрочем, завтрак, обед и ужин нам принесли в номер, потому что Глеб дорвался до моего тела и под пыткой не собирался меня никуда отпускать.

Арина.

— Ариш, ты занята? — в кабинет заглянула Варя.

— Нет, а что?

— Тебя Тарас Сергеевич вызывает.

Кивнув, я встала и пошла за Варей. Вот уже несколько дней, как мы с Тарасом стали общаться более дружески. Не сказать, что мы теперь друзья на век, но я уже нормально на него реагирую. Более того, даже не вздрагиваю, когда он подходит ближе.

Тихонько открыв дверь, заглянула в кабинет. Тарас стоял возле окна, вся его поза говорила о том, что он расслаблен. Войдя, прикрыла дверь и негромко кашлянула.

— О, Ариш, уже пришла? — с улыбкой повернулся он.

— Ага. Вызывали?

На работе я настояла, чтобы звать Тараса по имени отчеству. Мужчина немного нахмурился, но потом согласился.

— Глеб звонил.

— И?

— У них все наладилось, но Олеся рвет и мечет, — со смехом сказал он. — Думаю, что по приезду она нам еще припомнит это командировку.

Я пожала плечами. Мне не привыкать, Леська вспыльчива, но быстро отходит. К приезду она успокоится.

— Это все?

— Не совсем. Ариш, я хотел бы пригласить тебя на ужин сегодня.

— В ресторан?

— Да. Ты как на это смотришь?

— Не знаю.

Не сказать, что меня сейчас пугала или ужасала перспектива ужина с шефом, но и делать наши встречи регулярными не хотелось.

— Если хочешь, можно в кино сходить, — сразу предложил альтернативу Тарас.

Я задумалась. Даже в кино мы будем вместе. Нет, как я уже сказала, боязни не было. Не знаю почему, но я была уверена, что Тарас никогда не причинит мне вреда. Почему у меня сложилось такое впечатление, я не знаю. Но один на один я не хотела быть с ним, просто потому, что он начинал мне нравиться, а это не допустимо.

— Коша, в чем дело? — спросил мужчина.

— Не называй меня так!

Спасибо Леся! Теперь шеф часто называет меня школьным прозвищем и ему нравится моя реакция.

— А, по-моему, тебе идет имя Коша, — ухмыльнулся он.

— Очень смешно, — пробубнила я.

— Ладно, не обижайся. Так что? Согласна на ужин или кино?

— А может в другой раз? — робко спросила я. — Просто завтра суббота, у меня дел много.

— Каких? — ехидно уточнил он.

— Нууу, уборка, вот!

— О да, важное дело, а еще наверно стирка?

— Ага.

Тарас глубоко вздохнул и отвернулся.

— Рин, если никуда не хочешь идти со мной так и скажи. Ненужно выдумывать никаких дел.

В том-то и дело, что я не выдумываю. На завтра я действительно решила провести генеральную уборку и выкинуть некоторые вещи из прошлого.

— Да дело не в этом, просто...

— Арин, не нужно.

Тарас повернулся ко мне, лицо напоминало маску.

— Тарас, послушай, мне просто пока не привычно в твоей компании. Я не говорю, что ты мне противен или, что я общаюсь с тобой из-за работы, это не так. Просто завтра мне кое-что предстоит, и я хочу собраться с мыслями, — не совсем ложь, но и не вся правда.

— Ладно, — слегка улыбнулся мужчина. — Сделаю вид, что поверил.

Я кивнула головой и вышла из его кабинета. Сердце колотилось как не нормальное от его легкой улыбки. Так, Арина Александровна, приходим в себя, ты уже один раз поддалась на улыбку другого мужчины и что из этого вышло? Правильно, ничего хорошего.

Закончив работу, я вышла из здания. На окна Тараса старалась не смотреть, он еще был в офисе, машина стояла на месте.

Заведя двигатель, плавно выехала на дорогу и, набирая скорость, помчалась домой. Едва зайдя в квартиру, кинулась искать телефон, который разрывался в сумке.

— Да? — не глядя на номер, ответила я.

— Риша? — услышала голос Абрама. — Только не бросай трубку.

— Что ты хотел? — холодно спросила я.

— Узнать как ты. Я не стану лезть в твою жизнь, но мне просто интересно, как ты справилась с...

— С чем? С потерей ребенка? С пластической операцией? Или может тебе интересно, сколько дней я провел в реанимации?

— Прости. Я знаю, что не достоин твоего прощения, но видит Бог, я ужасно сожалею, что так поступил. Риша, я люблю тебя, люблю до сих пор, хоть и понимаю, что потерял это право.

— Абрам, не звони мне больше, — прошептала я.

Скинув вызов, как сомнамбула покормила Гошу, поела, переоделась после душа. В голове было пусто. Все воспоминания снова всколыхнули душу.

Боль — своя и папина, когда пришла в себя. Лицо, которое увидела в зеркало, когда меня перевели в палату из реанимации. Судебный процесс, который благодаря отцу остался закрытым. Извинения родителей Абрама, слезы тети Розы, когда она меня увидела. Крики отца на всю его родню.

Моя истерика, когда мне сказали, что я потеряла ребенка. Воспоминания как Леська сидела возле меня, пока я не могла нормально передвигаться. Потом снова операция, уже пластическая на лицо. Мне ничего не меняли, восстанавливали по фото.

Взяв фотографию из ящика стола, я уставилась на нее, а по щекам побежали слезы. Абрам, ну и зачем ты так поступил? Ведь ты был первым и единственным!

Рамка вместе с фото, на котором мы такие счастливые гуляем в парке, полетела в стену и с грохотом разбилась. Ненавижу! Ненавижу!

Дрожащими пальцами набрала Леську. Мельком посмотрев на время, поняла, что разбужу подругу. Оказывается уже почти одиннадцать.

— Да, Кош, — сонно ответила Олеся.

— Лесь, вы когда приедете? — спрашивала, пытаясь контролировать голос, но не черта не вышло, он дрожал от слез.

— Арин, в чем дело? — встревоженно спросила Леську, которую не проведешь.

— Абрам звонил, — выдохнула я в трубку. — Блин, мне так плохо. Лесь, зачем он звонил? Неужели мало того, что он уже сделал? — я уже кричала.

— Тш-ш-ш, моя хорошая. Мы завтра уже будем в городе, все хорошо, успокойся.

Леська говорила что-то еще, но я уже не слушала и отключилась. Может кто-то скажет, что я слабачка, которая чуть что звонит подруге, ну и пусть.

Сколько я просидела, смотря в одну точку, не знаю. Очнулась, когда поняла, что в мою дверь настойчиво звонят. Вытерев слезы и шмыгнув носом, поплелась в коридор. Глянув в глазок, нахмурилась, но дверь открыла. На пороге стоял Тарас. Было видно, что мужчина собирался в спешке. На нем были домашние спортивные брюки и майка.

— Ты чего без куртки? — я настолько офигела от его визита, что спросила первое, что пришло в голову.

Мужчина ничего не ответил, просто сделал шаг ко мне и обнял. Я вцепилась в него как в спасательный круг, и молча мочила своими слезами его майку. Когда выплеснула эмоции, заметила что мы сидим в комнате. Точнее Тарас сидит, а я плачу сидя на его коленях и сжимаю его шею. За время моей истерики он не сказал ни слова, а сейчас мне стало очень стыдно.

— Прости, — прошептала я, отпуская мужчину и пытаясь встать.

— За что? — тихо спросил он, отпуская меня с рук.

— За истерику, — удивленно пояснила я.