-Анклавы — это не общество, -покачал головой Сандерс. -Это разрозненные крепости. Без связей, без общей экономики, без единой политической воли. Максимум — кланы, общины. Мы медленно превращаемся в первобытные племена, только с пушками и остатками технологий.
Баккер откинулся на спинку кресла и скрестил руки.
-И ты правда думаешь, что в таких условиях возможна реабилитация цивилизации, Линда?
-История показывает, что общество может возрождаться, -возразила Галловей. -После Черной смерти, после упадка Римской империи...
-Разница в том, -перебил ее Сандерс. -Что тогда враг не был живым, постоянно мутирующим организмом, который буквально пожирает все вокруг и формирует новую экосистему. Мы боремся не с эпидемией, а с альтернативной моделью жизни. И эта модель куда агрессивнее и приспособленнее, чем мы.
-Согласен, -кивнул Баккер. -Даже если представить, что русский ''Заслон'' или его американский аналог удержит анклавы, вопрос в другом: что будет через двадцать, пятьдесят лет? Люди в изоляции деградируют, часть безопасных зон падет так или иначе. А зараженные... эволюционируют.
-Мы еще не знаем, насколько далеко может зайти эта эволюция, -обавила Галловей. -Но согласитесь, если альфы действительно станут homo novus, как мы говорили, они могут сформировать собственное общество. Пусть примитивное, но со временем — более развитое. Потенциально каждый из них биологически бессмертен, их клетки способны делиться неограниченное количество. По мере накопление опыта произойдет качественный скачок.
Сандерс сжал кулак и нахмурился.
-Ты хочешь сказать, что они построят города вместо нас?
-Почему нет? -пожала плечами Линда. -Уже есть ульи. Да, это уродливая форма городов, основанная на биомассе и телах. Но это организация. Это зародыш инфраструктуры. А дальше — дело времени. Если они научатся сотрудничать на более высоком уровне, если найдут способ хранить и передавать знания...
Баккер резко фыркнул:
-Вот именно, ''если''. Без языка, без культуры, без письменности они так и останутся уродливыми стаями. Но в одном ты права: люди уже не контролируют планету. Мы потеряли право называться доминирующим видом... сами виноваты.
Сандерс устало провел рукой по лицу.
-Нам остается только надеяться, что эти анклавы смогут хотя бы сохранить то, что осталось. Знания. Технологии. Генетический фонд. Если выживем мы, будет шанс на возрождение цивилизации. Если выживут только они, история закончится. Для нас.
В комнате воцарилась тишина. За стенами бункера гул фильтров и вентиляции напоминал, что остатки Америки теперь живут в бетонных норах, вцепившись в хрупкую иллюзию контроля.
-Адаптация... -Сандерс задумчиво водил пальцем по краю кружки, в которой давно остыл кофе. -Мы все время говорим о защите, о барьерах, но вирус не останавливается. Он ищет лазейки. И находит.
-Ты имеешь в виду иммунных? -уточнил Баккер.
-Не только, -качнул головой Сандерс. -Я говорю о слиянии. Вирус не убивает всех, часть носителей остается жить, пусть искалеченными, но живыми. Некоторые получают даже преимущества. И вот вопрос: не является ли это началом новой формы симбиоза?
Галловей поправила очки и помрачнела.
-Я боюсь, что ты прав. У нас тут на базе есть образец, номер три. Ребенок. Если это слово еще применимо.
Баккер напрягся.
-От той женщины из Денвера?
-О то нее, -подтвердила Линда. -Она заразилась на четвертом месяце. Симптомы развивались быстро, но плод не погиб. Наоборот, внутриутробное развитие ускорилось в два-три раза. Врачам едва удалось принять роды. Женщина умерла от полиорганной недостаточности, но существо выжило.
-Черт... -Сандерс закрыл лицо ладонью. -И что с ним сейчас?
-Оно в изоляторе. Всего неделя и рост увеличился на тридцать процентов. Скелет укреплен, обмен веществ бешеный, съедает в день тройную норму калорий, рефлексы на уровне взрослого шимпанзе. И главное — оно жизнеспособно. Кровь насыщена измененными клетками, но организм не разваливается, как у многих зараженных.
-То есть мы имеем первый подтвержденный случай... -начал Баккер.
-Да, -перебила Галловей. -Homo novus.
-Не говори так, -раздраженно бросил Сандерс. -Это не новая эволюция нас. Это очередной уродец, порожденный вирусом. Мерзкий аберрант.
-Уродец, который дышит, растет и адаптируется, -спокойно возразила Линда. -Посмотри на факты. Ребенок не только выживает, но и развивается быстрее нормы, это значит, что вирус работает иначе на эмбриональном уровне.
-А значит, -подхватил Баккер. -Если такие начнут рождаться массово, будущее действительно принадлежит им, а не нам.
В комнате повисла тяжелая тишина. Никто не хотел вслух произносить очевидное: люди могут оказаться лишь переходным звеном, уступающим место новой ветви эволюции.
-Мы должны признать, -наконец сказал Сандерс. -Что вакцина в классическом понимании бессмысленна. Каждый штамм Хронофага уникален, десятки новых вариантов еженедельно. Но вот если пойти другим путем... не бороться с вирусом, а встроиться в него...
Галловей резко подняла глаза:
-Ты предлагаешь сознательно инфицировать людей?
-Я говорю о контролируемой интеграции. О генной инженерии. О том, чтобы взять вирус и заставить работать на нас, пока в распоряжении имеется мощный универсальный ИИ, вычислительные мощности и энергия. Мы не будем сидеть в Шайенне вечно...
-На бумаге звучит красиво, — проворчал Баккер. -Но в реальности? Сколько еще трупов потребуется, прежде чем мы получим контролируемый результат?
-А у нас есть выбор? -тихо спросила Линда. -Посмотрите вокруг. Америка умирает. Европа с Китаем умирают. Россия с Канадой держатся чуть лучше за счет огромных расстояний и отвратительного климата, но надолго ли? Если мы не изменим самих себя, нас просто не станет. А те дети, вроде образца три, займут наше место...
-Тогда остается другой путь, -сказал наконец Баккер, нервно постукивая ручкой по столу. -Мы пытаемся лечить то, что по сути не поддается лечению. Но ведь можно убивать. Точечно. Не людей, а их вирусных паразитов.
Сандерс хмыкнул:
-Хочешь предложить еще один ''агент оранж''?
-Почти, -Френсис поднял глаза. -Только гораздо тоньше. У нас ведь есть наработки по биологическим системам с программируемыми свойствами, помнишь? Нанокомпозиты на основе пептидов, самособирающиеся структуры, которые можно направить против конкретного белка или фермента. Если мы сможем выделить универсальный узел в метаболизме Хронофага, то получим оружие.
-Не вакцину, -задумчиво протянула Галловей. -Биоцид нового поколения.
-Именно. Агент, который будет полностью игнорировать здоровые клетки и уничтожать все зараженные. Включая зверье, птиц, даже растения, если их коснулась инфекция.
Сандерс нахмурился:
-А если вирус модифицируется?
-Он модифицируется всегда, -вздохнула Линда. -Но даже у него есть ахиллесова пята. Вспомните отчет из Торонто: все штаммы используют один и тот же сигнальный каскад при формировании опухолевидной биомассы. Если его разорвать, рост остановится. А без роста Хронофаг мертв.
Баккер оживился:
-Вот! Мы не должны гнаться за каждой новой мутацией, ибо это бессмысленное занятия. Надо ударить в самую основу, в общий принцип. Программируемый агент, работающий как молекулярный лом, находит структуру и ломает ее. Все.
-Идея красивая, -Сандерс с сомнением потер подбородок. -Но как мы доставим его? Распылять с воздуха? Подмешивать в воду?
-Есть несколько вариантов, -вмешалась Галловей. -Первое: аэрозоль. Плотность вирусной биомассы в городах высокая, если распылять над ульями эффект будет максимален. Второе: водный путь. Если модифицировать наночастицы так, чтобы они выживали в сточных системах, они будут проникать глубже, в скрытые гнезда. И третье — переносчики. Грызуны, насекомые. Можно создать вирус-убийцу на базе симбионтов комаров или крыс.
Все трое понимали, о чем идет речь. Это будет уже не лечение, а глобальная зачистка, биологическая бомба, которая способна за считанные недели смести всю зараженную экосистему.
-По сути, -осторожно произнес Сандерс. -Мы совершим истребление нового вида.
-Очнись Малкольм! Этот ''вид'' заживо разорвал на части твою жену и дочь. Они не вид., -резко ответила Галловей. -Они — опухоль планетарного масштаба. Если мы не выжжем ее под корень, она выжжет нас.
Баккер кивнул, впервые за день твердо:
-Согласен. Мы обязаны хотя бы попробовать. Другого пути просто нет, медлить нельзя. Каждый день шанс на успех уменьшается.
-А теперь давайте взглянем на издержки, -хмуро сказал Сандерс, глядя на коллег. -Я вас понимаю, идея мощная, может оказаться единственным шансом. Но вы вообще представляете, что случится, если наш агент выйдет из-под контроля?
-Случится ровно то, что уже случается, -резко парировала Галловей. -Мир окончательно превращается в труху, Малькольм. Если у нас есть хоть какой-то шанс ударить по Хронофагу, мы обязаны рискнуть.
-Нет, Линда, -покачал головой Сандерс. -Подумай о другом. Мы создадим нечто, что должно различать своих и чужих. Но любая ошибка в коде, малейший дрейф среды и оно начнет жрать все подряд. У нас останется планета без Хронофага... но и без лесов, без фауны. Пустыня.
Баккер кивнул, соглашаясь:
-Он прав. Мы создадим искусственную селекцию, только куда жестче, чем вирус. Да, в лаборатории можно запрограммировать наночастицы на точное связывание с белком-индикатором Хронофага. Но в дикой природе? Давление отбора огромно. Вирус за считанные недели создаст штамм, который обойдет блокаду. А если наш агент не будет успевать адаптироваться?
-Тогда придется усложнять конструкцию, закладывать в него механизмы и паттерны самокоррекции, -возразила Линда. -По сути, вторую эволюцию. Агент должен меняться так же быстро, как и Хронофаг.
Сандерс мрачно усмехнулся:
-Ты предлагаешь выпустить в мир еще один эволюционный двигатель, Линда. У нас один уже есть, и он пожирает города. Ты хочешь добавить к нему второго игрока?
Галловей не ответила сразу.
-А если это и есть единственный путь? -тихо произнесла она. -Мы уже знаем, что природа сама не справится, в лучшем случае установится хрупкое равновесие с разделением биомов на вирусные и нормальные. Ульи растут в городах, они способны перерабатывать любой органический субстрат. Даже если оставить нетронутыми леса и океаны, человек туда не вернется. Мы уже не хозяева планеты. Мы — просто один из видов, прижатый к стенке.
Баккер уронил голову на руки:
-И получается, что единственный способ выжить — выпустить в мир вторую катастрофу. Только искусственную.
-Может быть, -кивнул Сандерс. -Но прежде чем мы это сделаем, нужно просчитать все до последнего процента. Даже если потребуется год. Иначе мы сами подпишем человечеству смертный приговор.
-Год? — горько усмехнулась Линда. -Через год у нас не останется ни страны, ни нужных мощностей. Либо мы решаем сейчас, либо потом решать будет уже некому.
-Хорошо, -нарушил повисшую тишину Сандерс. -Допустим, мы рискнем. Тогда нам понадобится не только имеющееся в нашем распоряжении лабораторное оборудование. Для синтеза хоть сколь-нибудь значимого количества наночастиц нужен доступ к литографу.
-К наноимпринтному, -уточнил Баккер. -И именно там главный тупик. Без санкции командования нас к нему никто не подпустит. А если подпустят, значит уже планируют применить агент. Причем, скорее всего, раньше, чем мы его проверим.
Галловей кивнула:
-Я это понимаю. Именно поэтому мы должны вести расчеты максимально тщательно, задействовав все, что у нас есть. У нас целый уровень с дата-центром. Универсальная нейросеть, которая умеет обрабатывать такие объемы данных, о которых двадцать лет назад можно было только мечтать. Она не ''разумна'' в привычном смысле, но умеет проектировать белковые каркасы, рассчитывать динамику молекулярных связей, моделировать поведение в миллионах виртуальных экосистем одновременно.
Сандерс поднял глаза:
-Линда, ты предлагаешь пустить ИИ в работу?
-Именно. Мы вручную будем возиться месяцами, а нейросеть способна за пару суток отработать десятки тысяч вариантов. Да, придется задавать ограничения и следить за тем, чтобы модель не вышла за рамки допустимого, но другого выхода у нас нет.
-Прекрасно, -буркнул Баккер. -Мы поручим компьютеру придумать новый тип биологического оружия и будем надеяться, что он не придумает чего-нибудь хуже Хронофага.
-Ты драматизируешь, -отмахнулась Галловей. -Сеть работает строго в заданных параметрах. Мы задаем условие — специфичность к белковым маркерам вируса, и она будет оптимизировать только под это.
-Ага, -скривился Сандерс. -И все равно остается риск. Даже если проект сработает идеально, мы окажемся на милости военных. Получат они формулу и сразу запустят производство, не дожидаясь полной проверки. Им не важно, какими будут побочные эффекты.
-Вот именно поэтому, -Линда наклонилась вперед. -Мы должны держать проект в секрете. Пока не будет полной симуляции, пока не убедимся хотя бы сами, мы не имеем права отдавать это в руки генералам.
Баккер скептически пожал плечами:
-Ты понимаешь, что это уже граничащее с изменой? Если вскроется, нас расстреляют, даже без суда.
-А если не вскроется, -твердо ответила Галловей. -У человечества появится шанс.
Сандерс задумчиво смотрел на темный экран настенного монитора. В его памяти всплыли старые кадры начала пандемии — взрывающиеся небоскребы Гонконга, залитые кровью улицы Нью-Йорка, разрушенные кварталы Чикаго.
-Может, Линда права, -произнес он тихо. -Если мы будем ждать приказа, у нас просто не останется времени.
Глава 7. Новые друзья
Сотни шатавшихся по Невскому бледно-серых фигур откликались на призыв Вадима, но все они были первой стадии: безмозглые, хаотично движущиеся, с пустыми глазами и рваными лицами. Настоящие пешки Хронофага и расходный материал для ульев, высших вирусных форм.
Дружок, стоявший рядом, втягивал воздух ноздрями, морщил уродливый лоб и иногда тихо рычал, показывая, что где-то поблизости другие.
И наконец, на призыв, ретранслированный им, откликнулось нечто иное.
Из-за угла бывшего банка, шагнув на асфальт, показалась первая троица.
Вадим непроизвольно замер. Эти существа были совсем не похожи на кривых, пошатывающихся зомби, которых он привык видеть. Они двигались синхронно, пружинисто, как отлаженный механизм. Тела их сохранили человеческие пропорции, но были искажены до жуткой симметрии, словно кто-то ''довел'' человеческий дизайн до военной функциональности.
Кожа — гладкая, серо-стальная, под ней пробивались светящиеся голубые прожилки-фотофоры, мерцающие с ритмом дыхания. Биолюминесценция то затухала, то разгоралась ярче — отдельный способ общения. Вадим понял это инстинктивно.
Спины сгорблены, руки длиннее обычных, кисти заканчивались сантиметровыми когтями, похожими на металл, но с органической фактурой. На предплечьях у одного из троицы вздувались цистоподобные наросты, и Вадим сразу вспомнил найденные документы: шипомет — примитивный биологический арбалет, запускающий ядовитые костяные иглы.
