Дорога домой. Часть третья.

Кот не сильно дернулся, отреагировав на медленно открывшуюся дверь в комнату. На пороге стоял отец мальчика, алкогольный мрак растаял в его сознании, открыв то, что, случилось за прошедшие полгода. Ребёнок поначалу испуганно сжался, все же стараясь не навредить коту. Но его отец, не шевелясь, стоял на пороге его комнаты, он плакал.

- Папа? — испуганно и не уверенно произнёс ребёнок.

- Да, сынок. Я вернулся. — Глухо сказал он. Он мягко подошёл к сыну и, взяв его на руки, прижал к себе. Кот сдавленно заворчал, мужчина расслабил руки.

- Папа, а где мама? — Всхлипнув, спросил мальчик.

- Я здесь... сынок. — Женщина присела рядом. — Мы здесь... — она не сдерживала слёзы.

- А вы останетесь... вы не уйдёте? — Ребёнок потянулся одной рукой к своей маме. Кота он не хотел выпускать.

- Нет, что ты. Ты пока поспи, а утром, когда проснёшься, всё будет лучше, чем... раньше. — Тихо сказал его отец.

Мальчик не хотел спать, он очень боялся, что это и есть сон. Но всё же уснул почти сразу, уже спящим он улыбнулся, там во сне он видел что-то хорошее. Терри тоже улыбнулась, мальчик хорошо выспится, кошмары последних недель ему больше не будут сниться, она позаботилась об этом. Его родители, аккуратно устроили сына на кровати. Кот потоптался на полу, а потом запрыгнул на подоконник, намереваясь вернуться во двор. Мужчина поднял его двумя руками и посмотрел ему в глаза. Кот нахально мявкнул. Отец посадил кота на кровать к спящему сыну. Котяра, коротко глянув в сторону окна, муркнул, и потоптавшись по всему спящему ребенку, устроился в ногах, кровать достаточно длинная и там ему вполне хватит места. Родители молча отправились делать уборку. Предстояло много сделать — теперь почему-то отчётливо стали заметны грязь и вонь в квартире. Комната их сына была не большим островком чистоты, среди общего бардака. У них осталось ещё с десяток бутылок водки, это то, что очень поможет в отмывании квартиры. Спирт хорошо растворяет многие вещества, и является неплохим антисептиком. А этажом ниже, проклиная всех и вся, страдала от внезапного неудержимого поноса их соседка.

Если она не остановиться, то к утру совсем изойдёт.... Надо будет заглянуть к ней на рассвете.

Солнце уже скрылось за домом, на который Терри смотрела почти десять минут. Во дворе продолжалась обычная суета. Тем не менее, Терри заметили, долгое стояние на одном месте обязательно привлечёт внимание.

- Эй, ты кто? Ты чё там стоишь? — Крикнул белобрысый мальчишка. Он подбежал ближе и продолжил. — Ты... э потерялась?

- Можно сказать, да. — Согласилась Терри.

- Ты недавно в городе?

- Да. — Терри качнула головой.

- Идём, у нас хороший участковый, он быстро найдёт твоих родителей! — Решительно заявил мальчик.

- Не нужно, я знаю, где мой дом. Просто я... специально потерялась.

- А-а! Как в мультике про котёнка Гав? Тот на крыше специально боялся, а ты в городе специально теряешься?

- Ага.

- А ты не хочешь с нами поиграть?

- Нет, играть не хочу. Хочу, чтобы мне кто-нибудь о городе рассказал, а я вас мороженым угощу. — Предложила альтернативу Терри.

Во дворе дома находится небольшое кафе, в котором подаются молочные коктейли. Его хозяину уже с пяток раз предлагали сменить направления "бИзнеса" на более прибыльное, например продажа алкогольных напитков. Но мужчина попался упёртый, продолжая успешно заниматься своими молочными коктейлями. Его кафе пользовалось популярностью и он собирался на будущий год расшириться.

Девять детей уселись за дальним от входа столиком. Пятеро мальчишек и три девочки местные. Они с увлечением, то вместе, то по очереди что-то рассказывали незнакомой девочки. По крайней мере, её хозяин кафе видел впервые. Дети с удовольствием поглощали четыре кило мороженого. В кафе вошёл давешний дворник. Он пошёл к прилавку, молча протянул деньги, девушка стоявшая за кассой с печальным вздохом протянула ему свёрток. Полулитровую бутылку водки. Хозяин кафе хорошо относился к этому бедняге. К слову, этого дворника уважали не только здесь во дворе, но в соседних тоже. Про него мало что знали, хотя точно известно, что он служил в афгане. До увольнения из армии был майором. В этом дворе он живёт уже почти десять лет, успел доставить массу хлопот местным уголовникам и хулиганам. Он безжалостно пресекал любые их действия. Несколько раз его пробовали избить толпой. Потом жители домов этого двора долго находили выбитые зубы, смывали кровь с асфальтовой дорожки и с улыбкой вспоминали избиение устроенное дворником тем десяти подонкам. Его пытались засудить, но не нашли ни одного свидетеля который видел драку. А три очень преуспевающих юриста в жёсткой форме пресекли все дальнейшие намёки на суд. Их детям несколько раз доставалось от мелкоуголовной шпаны, а милиция только разводила руками — "таких пострадавших как вы у нас тысячи". А молчаливый мужчина продолжил работать дворником. Он всегда вежлив, никуда не торопиться, хорошо убирает двор. Хотя в местном ЖЭУ не было должности дворника. Каждый вечер, он покупал бутылку водки, уходил в свою квартиру, и до утра его было не видно и не слышно. Все попытки разговорить или дать ему высказаться закончились неудачей. Хозяин кафе решил, что пусть уж лучше пьёт качественную, поэтому сам ежедневно покупал бутылку водки "Кристалл", её продавали дворнику за сорок рублей. А утром тот возвращал пустую бутылку.

Терри в компании детей засиделась до темноты. Но хорошее всегда заканчивается. Родители в принудительном порядке забрали своих детей.

Оставшись одна, Терри задумчиво смотрела на полузаполненный стакан с соком. Официантка, убрав со стола лишнее, не решилась трогать Терри. Она почему-то испугалась этой спокойной и безобидной на вид девочки. Осенью темнеет уже к девяти вечера, а кафе работает только до восьми, но сегодня его не торопились закрывать. За дальним столиком одиноко сидел единственный посетитель, и его боялись побеспокоить.

Вошедший в зал мужчина огляделся, подошёл к работникам кафе и о чём-то тихо переговорил с ними. Потом уверенно направился к столику Терри.

- Тебе некуда идти? — Спросил он.

- И да, и нет. — Отстранёно ответила девочка.

- Хм. Я присяду?

Девочка шевельнула указательным пальцем. Так приглашают присесть Очень Сильные но уставшие люди, бессознательно привыкшие к безоговорочному подчинению. Мужчина понял и этот жест, и его смысл. Тем не менее, сел на стул рядом.

- Нам уже пора закрываться. — Сообщил он.

- Да? — удивилась девочка. Она как будто очнулась. — Извините, задумалась. Я ухожу. — Сказала Терри поднимаясь.

- Ты сейчас куда?

- Надо навестить двоих из вашего двора. — Ответила Терри, направившись к выходу.

На улице наступала ночь. Городская ночь отличается от ночи в деревне. Город продолжает бодрствовать и после захода солнца. Шум машин, возня в спецхозяйствах, ночные патрули, свет фонарей и окон домов. Это делает ночь немного грубой, можно даже сказать эгоцентричной. Впрочем, какие жители города такая и ночь. Жители города редко смотрят на звезды, и ночь такая же — серовато-черная испачканная ярким пятном луны.

Терри нашла взглядом тёмное окно. В той квартире за прошедшие десять лет ни разу не включали электрический свет в комнатах. Ощущение чужой тоски, горя и безнадёжного отчаянья затопили девочку. В мыслях мелькнуло сравнение запаха шашлыка и этих чувств. Тряхнув головой, она направилась к своей первой внеплановой жертве. Хотя, пожалуй, второй

Хозяин кафе, посмотрев во тьму наступившей ночи, в которой исчезла девочка, вздохнул.

- Мир меняется, мы меняемся. Мы меняем мир под себя, мир меняет нас под себя. И чем это кончится? — Чуток пофилософствовал он сам для себя.

Затхлый воздух комнаты был неприятен даже на взгляд.

Обычная однокомнатная квартирка в обычной хрущёвке. Квартира была в запустении. Нет, мусор, и грязь не царили в помещениях, просто единственные официальный житель этой квартирки очень давно пребывал в депрессии. Бывший майор, бывший ВДВэшник бывшей армии Советского Союза. Участник афганской войны. Его судьба после увольнения из армии не отличалась от тысяч таких же, как он. Одиночество, старательное забвение, неприязнь. Последние годы он работал дворником, совершенно игнорируя реальность. Он уходил от жизни, но жизнь почему-то упорно не хотела его покидать. Мужчина каждый вечер выпивал бутылку водки без закуски. Пил прямо из горла. А потом, сидел на продавленном диване, уставившись в одну точку. Все годы он вспоминал своих сослуживцев, тех, кто погиб в Афганистане благодаря дебильной политики тогдашнего правительства страны. Тех, кто ушёл позже, так сказать в мирной жизни, они не смогли смериться с узаконенными преступлениями. Таких убивали подло, в спину. Забивали толпой "правильных пацанов", отправляли в тюрьмы и много ещё чего, что могли придумать, дорогие нам всем, власти, объединившись с криминалитетом. Властьимущие, люто ненавидят всех, кто способен и готов защищать себя и своих близких. Этот мужчина жил, боясь остаться один. Каждый раз, оставшись один, он мучился одним и тем же кошмаром — он видел всех своих погибших друзей и знакомых. Те моменты их жизни, когда они ещё живы, а спустя секунду нет. Пули ножи машины наркотики верёвки.

Он видел их, улыбающимися, серьёзными, грустными. Когда-то они строили планы на своё будущее. Сожалели об отсутствия солёного сала, мечтали поваляться в снегу. Вспоминался солдат, ещё совсем мальчишка, присевший рядом с одуванчиком побившим каменную поверхность, высушенной солнцем, земли. Груз 200. Командование не скупилось на листы бумаги с таким текстом. Были даже печати с такой надписью, для ускорения обработки этого груза. Яростное желание поубивать всех вояк и чинуш в военном ведомстве, сменялась тоской, и злобой на себя. Совесть и честь, а в новом деловом мире эти понятия равнялись идиотизму и дебилизму, продолжали быть для него основой жизни.

Почти под утро наступало забвение. Черный провал в сознании. А с утра новая боль в душе и страх перед приближающимся вечером. Тогда, в другой жизни, он был замполитом. Он уверенно говорил ложь прямо в глаза солдатам. Они ему верили. Он не боялся пуль. Не редко вылетал на операции по ликвидации банд моджахедов. Солдаты ему верили, сослуживцы уважали, начальство бесилось.

Сейчас те начальники, и их заокеанские хозяева, могли во всю радоваться. Некогда непреклонный, уверенный в своих силах и Законах своей родной страны, майор ВДВ превратился в досадный обрывок прошлого и отличный показатель для всех современных деловых людей — до чего может довести честность, совесть и отказ следовать законам звериной стаи.

Люди и Звери. Люди-Звери. Звери-Люди. Венец, навязываемой нам эволюции. Люди — вызывают раздражение, злость, страх. Человек — это самый страшный кошмар, ужас. Это забвение всего бизнес-мира. Бизнес — не съешь ты, съедят тебя.

Человек погружался в черноту сна, судорожно глотая сухие слёзы своего одиночества.

Терри пройдя к окну задела столик, на котором стояла недопитая бутылка водки. Бутылка, красиво качнувшись, откровенно нехотя упала, разливая остатки своего содержимого по столику. Прокатившись до края свалилась на пол. Терри, не обратив на это внимания, сильным движением распахнула окно, впуская в комнату свежий прохладный воздух наступившей ночи. Она машинально закрыла проём окна от возможной мошкары и заодно от лишних звуков, как снаружи, так и изнутри. Человек, вяло шевельнув головой, посмотрел на названного гостя, который внезапно появился на пороге начинавшегося беспамятства.

- Ты пришёл за мной? — хрипло произнёс мужчина.

- Нет. — Тихо ответил незнакомец, мотнув головой.

- Тогда зачем ты здесь?

Бывший майор говорил, едва шевеля языком. Сам, он, вообще не шевелился, боясь прогнать нежданный и ожидаемый морок.

- Из вашей квартиры очень сильно тянет безнадёжностью, страхом, горем.

- Понятно. У меня этого много. Пей в своё удовольствие. Сколько хочешь. — Криво улыбнувшись, разрешил бывший майор.

Терри качнула головой. Она чувствовала приятную истому от наполнявшей помещения душевной горечи. Её демоническая сущность настойчиво требовала выпить эту боль, разлитую в комнате. Да и подтолкнуть этого человека к чему-нибудь посильнее, например к самоубийству.

- Насытишься, проваливай. — Почти шёпотом произнёс человек.

- Вы сожалеете, что не погибли вместе или в место тех парней, которым говорили ложь глядя в глаза? — Не повышая голоса, спросил незнакомец.

- Да.

- И то, что эта ложь, в приказном порядке, приходила от начальства некогда "великой и могучей", не успокаивает вашу совесть?

- Да.

- А что требует ваша честь?

- Застрелиться! — Резко выдохнул майор.

- Тогда почему вы ещё живы?

Майор, глубоко вздохнув, поднялся с дивана, подошёл к серванту, заставленному в беспорядке книгами, и вытащил со средней полки пистолет. Передёрнул затвор. Выскочивший патрон, звучно стукнув о твёрдое дерево пола, коротко прокатился по дуге и спрятался под сервантом.

- Вы полагаете, застрелившись, решите все свои проблемы? — В тихом голосе незнакомца послышались нотки ехидства.

- ДА! — Громко сказал майор и приставил дуло пистолета снизу к подбородку.

- А то, что я, здесь, вам не о чём не говорит?

Человек неуверенно замер.

- Вся ваша душевная боль, вся ваша горечь останется с вами. Только, пожалуй, с двумя отличиями.

- Какими? — Глухо спросил человек.

- Вам не чем будет её замутить или ослабить. Второе, вы потеряете возможность что-либо изменить, исправить или повлиять на события.

Человек опустил пистолет.

- Я и так не могу ничего исправить. — Медленно, с затаённой надеждой, произнёс он.

Незнакомец повернулся к окну. В комнате возникла краткая тишина.

- Вы помните свою жену?

Майор коротко кивнул.

- Она в Москве. Она вполне счастлива — у её четвёртого мужа много денег. У неё дочь, она пошла в свою мать. В Новосибирске, в детском доме, растёт ваш сын. Ему сейчас 14 лет. Дальше продолжать?

- Правда? — В полный голос спросил человек.

- Впрочем, если вы решили застрелиться или продолжить жить, как жили, то вам это, пожалуй, не интересно.

- Я не знал.

- Может быть. Не буду спорить.

- Что теперь?

- Ничего, вы же решили застрелиться? Стреляйтесь.

Майор резко запихал пистолет обратно на среднюю полку серванта.

- Через два года, ваш сын попадёт в тюрьму, там привыкнет к наркотикам. Он не доживёт до тридцати. Не смотря на криминальное воспитание в нём слишком много Чести. Ваша дочь станет актриской, певичкой, дыркой. К сорока годам умрёт от передозировки наркотиков — самоубийство. Она уже сейчас ненавидит свою мать.

- Дочь?

- Да.

Незнакомец отвернулся от окна. Он хоть и походил на ребёнка, но в нём чувствуется непреодолимая сила и знание жизни.

- Дочь. Сын.

- Ответьте, кто убирается в вашей квартире?

- Не знаю, раз в неделю приходит соседка.

- А то, что эта соседка живёт в соседнем доме, соседнего района, вам ничего не говорит?