Паника в Руанапуре

— Да, рассказывай сказочки. Это же явно был японец, раз Рок его тоже понял. А с японцами в этом городе туго, знаешь ли, нет завоза, так сказать. Неужели это был тот приятель, о котором ты говорила.

— Понятия не имею, о чём вы. — Она держалась из последних сил. Что не ускользнула от внимания Реви:

— Ну-ну, не хнычь, принцесса. Чует моя задница, мы с ним ещё встретимся. Такие быстро не умирают. Эй, Дач, что теперь делать будем?

— Заляжем на дно. Что ещё остаётся?

— Сагара-сан. Сагара-сан, вы уже очнулись?

— Д-да, но...

Соске с трудом открыл глаза, приподнялся, оглядываясь вокруг. Не оставалось никаких сомнений — он оказался на больничной койке, в лазарете. Справа за открытым окном ярко зеленели деревья, стрекотали цикады — однако, к нему обращались по-японски, и если он в Токио, то сейчас отнюдь не зима...

— Сагара-сан, с вами всё в порядке?

— Ответ положительный. Я вполне боеспособен, — он осторожно повернул голову налево, в сторону этого голоса. — Э-э, Токива-сан?

— А вы ожидали увидеть кого-то другого? — спросила одноклассница тихо и даже как-то вкрадчиво. Сагара слегка занервничал, увидев, что Киоко сидит у кровати без своих привычных очков, со свободно распущенными волосами, и почему-то в кимоно вместо школьной формы или своей обычной одежды. — Быть может, ожидали, что вас встретит Кана-чан. Но ведь это невозможно. Потому что вы оставили её там, в Руанапуре, совсем одну среди бандитов и маньяков...

— Постой, Киоко, откуда ты вообще знаешь про Руанапур?

— А ведь ты обещал мне, что вернешь её сюда, — девушка, похоже, не услышала его вопроса. Словно невзначай, она вязла его за руку. — Ты обещал, что не возвратишься, пока не вызволишь её из беды. Но вот ты здесь, а Канаме сейчас в тюрьме или в лапах какого-нибудь извращенца. А раз ты забыл данное слово, Сагара, то и мне нет нужды держать своё обещание.

— Какое обещание?.. — сержант пытался вытащить руку, без толку — запястье словно оказалось в тисках.

— Не убивать тебя. — Сагара видел, как в пальцах Киоко появился длинный гвоздь, который она примерила к его ладони. В левой руке она уже держала молоток.

— Когда такое было?.. Эй, Токива, стой!

Демонически усмехнувшись, она широко размахнулась и ударила, вгоняя остриё на всю длину так, что брызнула кровь...

— А, ч-чёрт! — Сагара очнулся, рывком попытался подняться и тут же закашлялся, вновь упав кучу обломков. Первый взрыв швырнул его в подвальное окно, к счастью, не зарешеченное, но ударная волна от последующих оставила без сознания и, похоже, слегка контузила. Сейчас в подвале густо висела пыль, воняло сгоревшей взрывчаткой и бензином, сквозь плотное серое облако виднелся дрожащий оранжевый свет — должно быть, это догорал на улице пикап. Когда пыль слегка осела, а в голове начало понемногу проясняться, сержант кое-как поднялся на ноги и пошёл вдоль выщербленной осколками стены подвала — окно всё равно было почти завалено, и выбраться через него не удалось бы при всём желании.

Через минуту до двери он всё-таки добрался, со второго раза выбил хилый замок и пошел наверх, по пути просто припугнув выглянувшего на шум хозяина разряженным дробовиком. Уже открывая дверь, Сагара стянул пропылившуюся маску и попытался дотянуться до радиогарнитуры. Пальцы нащупали обломки металла и пластика — даже предназначенная для боевых условий электроника оказалась слишком нежной, чтобы стойко переносить взрывы в упор. Восстановлению устройство явно не подлежало, а тащить с собой бесполезный груз было уж точно не с руки, потому едва выйдя на порог, сержант бросил гарнитуру в пламя горящего пикапа.

Однако судя по всему, без сознания он пробыл совсем недолго — раз автомобиль ещё довольно жарко полыхает, а две машины китайцев из трёх, так не вовремя появившихся, всё ещё здесь. Точнее, одна стояла у обочины, и там убиты были все, а вот вторая, с двумя ещё живыми головорезами, как раз собиралась разворачиваться, видимо, они хотели продолжить погоню. Потянувшись к одному из карманов, Сагара достал тяжёлый патрон и зарядил дробовик, потом добавил ещё два. Отдача едва не сбило его с ног, а дом чуть не лишился последних стёкол, однако после первого же выстрела автомобиль замер, гул мотора сменился каким-то прерывистым подвыванием. Тяжёлая цельностальная пуля изначально и предназначалась для уничтожения двигателей автотранспорта, вот и пригодилась по профилю. Два других выстрела вышли потише — хотя, возможно, просто хорошо заложило уши после первого — одного из бандитов вмазало резиновой пулей в кресло — другого закрутило вокруг оси, швырнув на асфальт.

— Прости, Киоко, но, похоже, данное тебе обещание будет выполнить не так-то и легко. Однако придётся. — Он передёрнул плечами, вспомнив на удивление реалистичный кошмар.

Браунинг так и остался в пикапе, потому проверять раненных Сагара пошёл с уцелевшим револьвером. Расстояние сейчас было велико, да и хоть какие-то бронежилеты на бандитах имелись, потому, в отличие от пулемётчика, до сих пор валяющегося на земле, к приближению сержанта один из них начал приходить в себя.

— Где машина "Лагуны" и их заложница?

— Моя не понимай английски... Ай!

В подголовник пассажирского кресла воткнулся армейский нож, разрезав китайцу край уха. Сагара повторил, уже с нажимом:

— Спрашиваю второй раз, где машина "Лагуны" и их заложница. — Под подбородок бандита упёрся ещё пахнущий порохом ствол револьвера. — Третий раз будет последним.

— Они уехали! Обстреляли нас, гранаты накидали и уехали. — Судя по всему, клинок с успехом заменил экспресс курс английского языка для начинающих.

— Заложница? — лезвие ножа готово было двинуться дальше вправо.

— С ними! Она что-то кричала, но китаянка её забрала с собой. Наши поехали следом, но не знаю, что с ними стало!

— Понятно. — Сагара выдернул нож и ударил китайца рукоятью по голове, вырубая вновь. Что ж, следовало признать, их план провалился с треском. Просто с оглушительным, и всего из-за пары мелочей. Они распустили слухи о большой награде, чтобы создать ажиотаж вокруг Канаме, чтобы последний нищий не удивился, отчего это прибывшую девушку так быстро украли вновь. Они присоединились к различным группировкам, чтобы триады, картель и русские — а Сагара ведь не случайно выбрал именно такую легенду — потом тратили время, выясняя, кто кого кинул, и кто всё первый начал. Было совсем нетрудно запудрить мозги обещаниями невероятного выкупа и привести сюда двух дуболомов-наёмников, также как Курц легко сагитировал Роттона на защиту справедливости, а уж тайцев просто нелёгкая принесла, но даже это было неплохо. Оставалось просто помочь бандитом перебить друг друга, взять живьём пиратов из "Лагуны", чтобы выйти на заказчика, и забрать Чидори. Однако они не учли всего двух вещей. Во-первых, что вполне нормальная для большинства стран награда за заложника в триста тысяч здесь будет казаться настолько огромной, как и то, что молва её быстро увеличивала в два, а то и в три раза; а во-вторых, они никак не ожидали встретить в маленькой команде пиратов бойца столь высокого уровня. За всё это и поплатились.

Однако сейчас было не время скорбеть о своей тяжкой доле, Сагара уже обдумывал, как продолжить выполнение миссии: "Если мы срочно не придумаем, как выкрутиться из этой за... западни, нам придётся иметь дело с Калининым. И Крузо. И капитаном. И Киоко..." Последняя мысль почему-то беспокоила его больше всего. Действовать требовалось немедленно. Уйти по морю пираты не могли — Мао успела гарантированно убить движок катера, чтобы теперь выйти в море команде бы потребовался даже не механик, а профессиональный некромант. Бежать из города по суше им тоже не имело смысла — если даже не перекрыли дороги охотники за наградами или подключившаяся к развлечению полиция, такой высокой цены им вне Руанапура всё равно никто не предложит. Значит, они где-то в городе, и нужно либо отыскать самих пиратов, либо людей, знающих, где они могут прятаться. Таких, как сержант успел узнать, было двое, и если к одному из них приближаться было запрещено, то относительно второго он не получал никаких дополнительных указаний от Калинина.

Оставалось только привести в порядок арсенал и добраться до запасной рации — в одиночку и лишь с дробовиком и револьвером много не навоюешь.

Глава 8.

Путь от гостиницы к бару "Жёлтый флаг" получился неожиданно очень ностальгическим. Судя по всему, перестрелка у здания "Лагуны" не осталась незамеченной, и теперь кто-то из боссов ввёл в городе "военное положение". Людей на улицах было почти не видно, а на всех наиболее важных перекрёстках занимали позиции боевики, где просто сгоняя рядом несколько машин с тяжёлым вооружением, а где и выстраивая импровизированные блокпосты. Впрочем, чья это была инициатива, сержант понял быстро — русская речь, знакомая по Афганистану советская униформа, да и сам профессиональный почерк развёртывания блокады однозначно указывал на Владилену.

Притаившись в тёмной подворотне, Сагара слышал, как совсем рядом проезжают два внедорожника, ощупывая окрестности смонтированными на крыше спарками АГС и тяжёлого "Утёса". Машины катили медленно, рядом с ними двигалось ещё до отделения пеших бойцов с разнообразным оружием, но судя по разноязыким переговорам, это уже были обычные наёмники, которых бросили бы в первую шеренгу. Соске чувствовал себя так, будто перенёсся почти на пять лет назад, во времена Второй Афганской. Тогда он точно также затаился в щели между двух валунов, отчётливо слыша, как мимо грохочет гусеницами БМП и ступоходами "Сэведжей" колонна русских, а застывшие на броне солдаты готовы открыть ураганный огонь по любой цели в зоне видимости. Ощущения тогда были, мягко говоря, не из приятных — он чувствовал себя совершенно беспомощным: такой силе одиночке нечего противопоставить. Пользуясь внезапностью, гранатами, грамотной позицией он может убить несколько человек, но остальные не оставят от него и мокрого места, после чего продолжат путь. Сейчас, конечно, был не такой ошеломляющий перевес, но всё равно — один боец не воюет против неполного взвода, если, конечно, не хочет изобретательным способом покончить с собой.

Потому сержант двигался также, как делал бы это в Афганистане — настороженно, прячась в тени и стремительными рывками преодолевая открытее пространства, в любой момент ожидая щелчка мины под ногой или выстрела из темноты. Впрочем, там, где в горах его вела удача и интуиция, теперь действиями руководил опыт, ведь с тех давних пор он тоже многому научился. А кроме того, сейчас у него была цель, он не просто собирался обстрелять блокпост, снять часового или заминировать дорогу рядом с базой врага — в данный момент ему нужно было освободить Чидори Канаме. А это значит — не ввязываться в бой по пути, не рисковать, не отвлекаться, ведь если он погибнет или будет ранен, то больше ей надеяться станет не на кого. То есть, конечно, Сагара понимал, что даже если его убьют, есть ещё весь "Мифрил", кровно заинтересованный в возвращении Чидори, вот только, сказать по чести, во второй раз он бы девушку родной организации не доверил. Хватит и того, что из-за их беспечности в прошлый раз ей пришлось полуголой бегать по крышам от убийц, чего он бы в жизни не допустил.

После боя, когда сержант добирался за снаряжением, договаривался с Мао, рассчитывал маршрут к своей цели — всё это время его не покидало странное чувство. С одной стороны, облегчение при виде живой и здоровой Чидори он испытал не меньшее, чем тогда, в Гонконге. С другой стороны — она пока оставалась в плену, именно из-за его нерасторопности и недостаточной подготовленности, при этом сейчас, когда за ней начинает охоту весь город, риск увеличивается в разы — даже в недавней перестрелке никто её не задел только чудом. Поэтому в голове у сержанта держались две основные мысли: "вернуть" и "не допустить впредь", всё остальное шло лишь фоном. Калинин в своём предсказании оказался совершенно прав — за эти дни обычно спокойный и рассудительный сержант успел накрутить себя так, что в каждом мешающем факторе видел свою и только свою вину. Здравые размышления о том, что с шестизарядным револьвером против тяжеловооружённой банды выстоять можно разве что при наличии компактного лямбда-генератора, чувством вины настойчиво глушились.

Впрочем, за самобичеванием он не забывал смотреть по сторонам. Город не был совершенно безлюдным — проезжали одиночные машины, проходили вооружённые люди, но всех и каждого проверяли, и солдаты на блокпостах, и мобильные патрули. В конце концов, Руанапур не настолько и велик, большинство бойцов друг друга более-менее знают, а вот не примелькавшемуся ещё Сагаре придётся отвечать на множество неудобных вопросов. То же самое касалось и Мао, после восстановления связи оставившей позицию у катера и тоже выдвинувшуюся к бару. А вот о Вебере информации не было — по словам Мелиссы, он пропал из эфира посреди перестрелки и с тех пор на частоте не появлялся. Однако когда Соске об этом узнал, возвращаться к месту боя уже было поздно, задача была сейчас важнее, чем судьба отдельного бойца. Сагаре с этим решение согласиться было даже тяжелее, чем Мелиссе, внутренний голос тихо пытался уверить его, что он просто ставит жизнь Канаме выше, чем жизнь Курца, но сержант эти самокопания пока отбросил подальше, сейчас ему требовалось действовать, а не сидеть на одном месте, ломая голову над моральным выбором.

Как ни удивительно, но у "Жёлтого флага" отдельного блокпоста не оказалось. Машин вокруг здания хватало, заходили и выходили люди, но по одному или маленькими группами — большая часть оставалась внутри, не рискуя лишний раз прогуливаться под дулом пулемёта.

— Урц-2, я на месте. Ситуация штатная, связь кончаю.

— Принято. Удачи.

Сагара убрал рацию в карман, удобнее перехватил линялую тяжёлую на вид сумку на молнии за жёсткую пластиковую ручку и вышел на свет. Сейчас он был уже не в дезертирских лохмотьях, а во вполне приличном, пусть и не новом городском камуфляже, потому насторожить его вид особенно никого не должен бы. В последней мысли он только укрепился, стоило перешагнуть порог бара и оглядеться по сторонам. В отличие от обычных вечеров, сегодня тут "гражданских" посетителей почти не было — в основном наёмники, почти все с оружием и даже не пытаются его спрятать. На фоне крепких мужиков в форме, придерживающих дробовики и даже автоматы, в зале выделялись две девушки, на первый взгляд, совершенно лишние здесь и сейчас.

Первая, европейской внешности, сидела прямо у стойки, о чём-то оживлённо болтая с барменом. Едва взглянув на неё, сержант быстро сосредоточился на лице, сфокусировавшись на нелепых розовых очках, чтобы не видеть больше, что одета она чисто символически. Не будь Сагара закалён почти годом службы в школе "Джиндай" с их донельзя короткими юбками, ему бы пришлось очень тяжело, но и без того, сохранить невозмутимость оказалось непросто. Вторая, азиатка, выглядела на фоне первой едва ли не монашкой в своём длинном платье (сержант бы очень удивился, узнай он, у кого из присутствующих действительно есть церковный сан), да и сидела она за столом в полном одиночестве. Неопытный солдат быстро списал бы обеих со счетов, приняв за женщин вполне определённой профессии, часто кружащих рядом с наёмниками, однако Сагара занёс их в приоритетные цели. Характерные движения, пусть даже мелкие и случайные, выдавали их уровень и безо всяких сомнений демонстрировали — перед ним опытные бойцы.