| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— В саду, — повторил я, стараясь постичь тайный смысл этой фразы. — И что?
— Так ты признаёшь? — с нажимом спросил отец.
Вот не люблю я на прямо поставленные вопросы отвечать, будто в расставленную ловушку по своей воле шагаешь.
— Признаю что? — Для начала выяснить все обстоятельства, а уже потом... И то необязательно сознаюсь.
Император склонился над столом, вперив в меня сердитый взгляд, и я невольно вжался в спинку кресла. Вот, кстати, момент, когда я засомневался, что допросами занимается канцлер.
— Граф настаивает, что ты ночью гулял в саду с его дочерью.
— Я — что? — Если бы меня огрели мешком, я бы и то лучше соображал. — С какой ещё дочерью?
— У графа, как известно, одна дочь.
— Это я понимаю, но... В каком смысле гулял в саду? Ночью?!
— Вот именно, что ночью, — живо подхватил папа, давая мне время в полной мере осознать смысл сказанного.
— Когда? — У меня даже в горле пересохло. — Я был на балу.
— Ты отлучался. Свидетели есть, — гнул обвинительную линию император, разглядывая меня, как... как орех, гадая — расколюсь или нет? Или еще чего-нибудь выкину.
— Я с Венди...
— С Венди?
С Венди попал в засаду и еле отбился от бешеного братца невесты, пожелавшего остаться инкогнито. У меня и доказательства есть. Фибула. Только я хотел сам разобраться, без привлечения общественности. Но... Что это за выдумки, что я прохлаждался с молодой графиней? Я что, из ума выжил?
— Мы в саду искали Лилу-Анну, а потом вернулись во дворец. — А что, довольно правдоподобно. Тем более всё так и было. Если не вдаваться в подробности.
— Это всё? — требовательно взглянул на меня отец и, дождавшись решительного кивка, продолжил: — Припоминая вчерашние события, полагаю, ты рассказал далеко не всё. — Он прошелся от рабочего стола, инкрустированного костью и позолотой, до выкрашенных белым дверей, о чём-то размышляя, и вернулся обратно. — Оставьте нас, граф. Я разберусь с вашим делом, можете не беспокоиться.
— Но...
— Я ценю вашу поддержку, которую вы оказываете золотом, и только благодаря этому я выслушал Вас лично, но есть вещи, которые я хотел бы обсудить с сыном наедине! — Когда отец высказывается напрямую, дело принимает серьёзный оборот.
Тяжёлый взгляд императора, и граф уже пытается взломать дверцу шкафа, каким-то образом перепутав её с дверью.
Может и мне, пока не поздно... в смысле выйти?
— Это оставьте, — попросил отец, и граф повесил на ручку двери примечательную вещицу, а сам, кое-как сориентировавшись, вышел вон. — Вот с кем приходится иметь дело.
Я вскочил, обозревая оставленную визитером вещь.
— Откуда у графа мой бальный камзол? — И главное, чего он с ним таскался?
— Это улика, оставленная на месте преступления, — туманно пояснил отец, усаживаясь в кресло.
Я провел по лбу рукой — что-то совсем ничего не понимаю. Какого ещё прест...? О, проклятье! Эта девица!
— Я был с Лилу-Анной, — кинулся я оправдываться.
— Но на балу тебя видели без камзола, это ты, надеюсь, отрицать не будешь? — излучая спокойствие, проговорил отец. Спокойствие, которого я в себе не ощущал.
— Это — нет! Но на то были иные причины! Венди... — Сакрахар раздери! А ведь верно, Венди! Это ведь он выспрашивал, насколько мне вреден ночной воздух, раз я не хочу с графиней прошвырнуться по саду на сон грядущий. Я просто в бешенстве! Как он мог меня так подставить? Друг называется! "Я его верну..." Откуда ж мне было знать, что он о моём камзоле?
— Сядь! — Резко хлопнул отец по столешнице.
Я аж на месте подпрыгнул.
— Это жалкие инсинуации! Я тут вообще не при чём! — выпалил я на одном дыхании, присев на краешек кресла и вцепившись в стол.
— Вчера ты мне кое-что не договорил и сегодня я бы хотел дослушать. Что произошло в саду вчерашним вечером?
— Я в её сторону даже не смотрел! — Хотя вру.
— Я не о дочери графа. — Папа подался вперед, поймав мой растерянный взгляд. — Стычка с тёмными?
Откуда он...? Я отпрянул, не сводя с него взгляда. Да почему бы ему и не знать? Меня и раньше поражала осведомлённость императора — не могут же у него везде быть глаза и уши? Но... если он знает, то почему спрашивает? Хочет, чтобы я сам признался? Иногда так сложно разобраться, и эта Беатриче не выходит из головы.
— Ты можешь мне рассказать.
Конечно, могу. Да только...
— Мы даже лица его не разглядели, — вырвалось у меня против воли. Я сконфузился, недовольный собой. А всё нервы. — Он выскочил из темноты и так же внезапно исчез.
— И... что думаешь? Какова была его цель?
Выставить нас с Венди дураками? Показать своё мастерство? Не знаю, что и выбрать.
Отец сощурился:
— Покушение на твою жизнь?
Я ошарашено на него уставился. Вот, значит, что его тревожит. Вообще-то, меня это тоже встревожило, когда на нас внезапно напали с явным намерением поубивать к сакрахару! А если бы не Венди, может, мне бы и не так сильно повезло. Теперь, вспоминая об этом, думаю, что...
— Вряд ли. Это была шутка.
— Шутка?! — переспросил отец.
— Дружеская, — уточнил я. — Мы немного поупражнялись... в любезности. — Я с трудом подбирал слова, чтобы и отца успокоить и названного братца не выдать.
— На воротах всю стражу раскидали. И кто так пошутил?
— Э-э... — К этому вопросу я не был готов. А этот... как его там... шустрый! Четыре стражника и воин э'шер. Он что, их всех один? Потому что, насколько мне известно, прибыли они с Кадемонией во дворец без сопровождения. Хм... Да мы с Венди небезнадёжны, если так посмотреть.
— Эсмирато Нэйрон вэн Астарта. Третий принц Кэшнаирской Империи. Мастер клинка. Носит парные сабли Рассвета. ...Сказал, что охрана у нас так себе. И при правильном подходе дворец можно захватить в два счёта. Просил извинить за вольность у ворот — немного не рассчитал.
Я захлопнул рот, сообразив, что слушаю с открытым. Так прямо меня ещё не разоблачали. Всё бывает в первый раз. Хотя в первый ли? И стоит ли теперь что-то скрывать, если уже всё известно? Папа, однако, не просил подтвердить та ли эта — выше озвученная — личность попалась нам в саду, или то была другая. И не уточнял никаких подробностей встречи. За что я был ему несказанно благодарен.
— Так... я могу идти? — осторожно поинтересовался я, опасаясь, как бы отец не передумал и не задал вопросы, на которые мне бы не хотелось отвечать.
— Пока — нет. Секунду, — попросил он и затих, к чему-то прислушиваясь, и через мгновение двери с грохотом распахнулись. Я взвился на ноги, схватившись за рукоять шпаги, и замер. Порог решительно переступил канцлер, втащив за шкирку, как нашкодившую грэмуру, перепуганного Венди.
— Вот, доставил. Извините за задержку. Пришлось повозиться. — Брови Араберто сурово сошлись на переносице, когда он глянул на сына.
А в волосах обоих целая россыпь красных лепестков.
Значит, Венди поймали в районе скамейки, где мы с Кадемонией присели передохнуть, если так можно выразиться. Там как раз подходящие кусты с красными цветами растут. Да, недалеко убежал. Интересно было бы посмотреть, как происходил захват. Насколько знаю, трость Араберто с собой носит не для красоты, а поскольку и телесными недугами он не страдает, вариант её необходимости напрашивается один — в воспитательных целях. Правда, Венди об этом никогда не рассказывал, а на мои вопросы реагировал как-то странно — вздрагивал и дергал щекой, нервно подмигивая. Мне каждый раз от таких его мимических гримас становилось не по себе, и я перестал спрашивать, но любопытство осталось.
Я оглядел пойманного друга с ног до головы, пытаясь определить, сломаны ли кости. Но видимых повреждений не обнаружил. Араберто потрудился на славу, даже фингал под глаз не поставил. Одно слово — мастер! Мне бы у него поучиться. Как не оставлять следы.
— Знакомо? — продемонстрировал отец камзол, снятый с дверной ручки.
Венди шмыгнул носом, уставившись покрасневшими глазами на вещицу, и, изобразив на лице невыносимые страдания, кивнул.
— Замечательно. И что можешь о нём рассказать?
— Его высочество был в нём на балу? — с сомнением протянул он, ища ответа в глазах императора.
А в глазах императора было всё что угодно, только не ответ. Я даже приметил там усмешку. Или показалось?
— То есть, с твоих слов, камзол принадлежит Кармаэлю?
Венди бросил на меня взгляд, надеясь, видимо, на подсказку. Да знал бы я сам, чего они от нас хотят.
— Это мой камзол, если вопрос в этом, — ответил я за друга, и тот облегчённо вздохнул.
Нет, я не понял, это что преступление — носить данный камзол, или Венди просто не хочет ляпнуть лишнего?
Отец не обратил на мои слова никакого внимания, продолжая изучать смущённое лицо сына канцлера, будто почувствовав, что от Венди он добьётся большего... чего бы ему там не хотелось.
— Ты надевал этот камзол? — решил император сменить тактику.
Как ни посмотри, а вопрос не подразумевает, что нужно что-то скрывать.
Венди пожал плечами, отрицательно помотал головой и выдал:
— Да.
— При каких обстоятельствах?
Кстати, меня тоже интересовали обстоятельства, и я уставился на друга не в пример пристальней остальных.
— Мой камзол был залит коктейлем, и я подумал, — протараторил он, не глядя на Араберто, — что не будет ничего плохого, если... если...
Ага, если принц одолжит камзол ему, а сам останется как есть. Отличная отговорка!
— Я сам дал ему камзол, — вступился я. — Мне было жарко.
Отец снова проигнорировал мои слова.
— Значит, в тот вечер ты надел камзол Кармаэля, потому что твой пришёл в негодность? — уточнил он.
Венди кивнул.
С минуту император о чём-то тихо посовещался с канцлером, при этом оба хранили непроницаемость лиц, и опять обратился к допрашиваемому:
— Тебя кто-нибудь просил надеть камзол принца?
— Не-нет. Никто не просил. — Растерянный взгляд Венди метался по комнате, пока не остановился на мне. Я с трудом удержался, чтобы не погрозить ему кулаком — сам не зная зачем — и сурово свёл брови — а пусть поволнуется!
Сглотнув, Венди перевел взгляд на своего отца, но и там его не ждало ничего утешительного.
— Боже! — завопил он, падая на колени и стремительно бледнея. — Не знаю, какая сила повлекла меня в сад... наваждение какое-то! Это не я! Не я! Мною кто-то управлял. Клянусь, я бы никогда! То есть в этот вечер ни за что! Могу поклясться именем матери, — при этих словах Араберто ощутимо вздрогнул. — Я оказался в саду помимо воли, а в глазах стояла она... это видение! Она преследовала меня. Я не мог противиться её чарам. Шёл по ночному саду, не разбирая дороги, пока не увидел её! Уверяю вас, я ничего в тот момент не соображал. Утром я думал, что это всего лишь сон, настолько неясным и расплывчатым всё было. — Венди всхлипнул, давясь слезами, не спеша продолжить покаяние.
— И что потом? — минуту спустя осведомился Араберто.
— Потом? — поднял на него удивлённый взгляд Венди. — А что потом?
— Что случилось, когда ты оказался на месте, куда тебя заманило видение?
— Я? Ах да... Ну, я думаю, что и без объяснений всё понятно, — покраснел он.
Понятно? Мне, например, ничего непонятно. И это началось с того самого момента, когда перед моим носом начали махать тряпкой от бального костюма. Хотелось бы знать, что происходит, и именно этого я и потребовал у Венди вместе с объяснениями его "без того всё понятно".
Тот, выслушав меня, ещё больше покраснел, уставившись в пол, и принялся что-то нечленораздельно мямлить, стараясь не смотреть в глаза своему отцу. Я разобрал только, что прогулка была более чем невинна, и, если он и сорвал пару поцелуев с уст юной девы, то исключительно с обоюдного согласия обеих сторон. И это всё.
— Всё? — Араберто преодолел два шага и по-дружески положил руку на плечо сына. — Чего же ты тогда испугался, если ничего серьёзного не произошло? Или... тебе ещё есть в чём сознаться? — От внушительного тона канцлера даже меня пробрало. Венди же побелел, как полотно, затем его лицо приобрело оттенок полыхающего заката, и он снова сделал попытку бухнуться на колени, но отеческая рука держала его неумолимо. — Начинай всё с начала. Ты оказался в саду, и дальше...
Венди затравлено посмотрел на Араберто и жалобно вздохнул.
М-да... если бы я очутился на его месте, у меня бы тоже выбора не осталось.
Через четверть часа обрисовалась весьма занимательная картина. Выходило, что Венди, пробудившись на балу ото сна — сморило его от усталости, разумеется — внезапно возжелал хлебнуть свежего воздуха и направился в сад. Там с ним и произошли удивительные, неподдающиеся объяснению вещи — ну да, увидел одиноко прогуливающуюся девушку — явление из ряда вон! Временами его сознание мутнело, а образ этой самой девицы не покидал ни на минуту.
— Так кто была эта юная особа? Она тебе знакома? — спросил Араберто.
Венди открыл рот, видимо собираясь озвучить имя, но передумал:
— Я её раньше видел, но как звать — не помню.
Далее Венди сильно путался в показаниях, то говорил, что они прошли под жасминовой аркой, то, что направились к Золотым Воротам — а это в противоположной стороне. В результате на него с сомнением смотрел не я один. Завершилось это сказочное, во всех смыслах, садовое приключение где-то посередине — между аркой и воротами, где он и встретил рассвет не только в растрёпанных чувствах, но и виде.
— Это всё? — переспросил Араберто.
— Да. Нет. Да. Да! — решительно заключил Венди.
Эх... Придётся всё брать в свои руки — по крайней мере, этого разгильдяя. А то мы тут до завтрашнего утра просидим. А у меня ещё дел по горло!
— Можно его позаимствовать на пару минут?
Папа бросил на меня быстрый оценивающий взгляд и кивнул.
Я оттащил друга в затемненный угол — он пытался сопротивляться, будто опасался, что я его там и прикончу — и навис над ним всей... эм... тяжестью власти.
— Ты что творишь?
— Кто? Я?
— Ну не я же? Выкладывай, что у тебя стряслось?
— Ничего...
— Хватит ходить вокруг да около!
— Ничего...
— Венди, знаешь, где ты у меня уже? — резко приставил я ладонь к своему горлу, аж дыханье сбилось. Всю жизнь мечтал провести полдня в отцовском кабинете за выяснением мутных обстоятельств. — Выкладывай!
— Да что выкладывать? Я ничего... ничего не помню! — возопил он.
— Как ничего? Ты же сказал, что...
— Да-да, я знаю, что я сказал! Но есть некоторые нюансы, которые я не могу озвучить прилюдно, — зашептал он, метнув выразительный взгляд на наших отцов, которые успешно делали вид, что заняты своей беседой. — Дело очень деликатное. И... не терпит огласки. — Даже в относительной темноте я видел, как вспыхнуло его лицо. — Она... Она... Видимо, я ещё на балу ей приглянулся и... Мне кажется, что... И я её понимаю...
— Да не тяни ты! — прикрикнул я, не в силах и дальше выносить это представление.
— Она накинулась на меня...
— Кто?
— Беа... триче...
— Беатриче?! — повторил я ошарашено. — И что?
— Как что?! Утром я проснулся в кустах и... в порванной рубашке. И я не помню, что произошло. Наверно, что-то непоправимое...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
