A Second Chance часть 13

— Это не то, что поднимает настроение, Джордж, — настаивала Молли. — Мы просто должны быть рядом с ним столько, сколько можем, и показать ему, что мир будет жить вечно, независимо от того, насколько сильно он думает, что это не так!

Джордж кивнул.

— Мы можем это сделать.

— хорошо. Итак, Анджелина все еще будет с нами на Рождество?

— В канун Рождества, — поправил Джордж, засовывая руки в карманы пижамных штанов. — Я собираюсь поужинать у нее дома на Рождество.

— О, Джордж, это значит, что ты будешь скучать по Чарли!

— Мы заглянем к ней после ужина. Ее семья празднует Йоль во время чаепития.

— Хорошо, — сказала Молли, уперев руки в бока. — Тебе не кажется, что тебе пора прибрать здесь за собой, Джордж? Это похоже на свинарник!

Джордж пожал плечами.

— Просто место для сна, мам.

— Что ж, это "просто место для сна" нуждается в уборке. Нет, не в уборке, а в уничтожении!

Джордж ухмыльнулся.

— Мам, это уже чересчур. Не то чтобы у нас поблизости водились мыши. Это просто старая одежда на полу. Мы с Фредом переехали, помнишь? Мы можем сами о себе позаботиться.

— Хм, — пробормотала Молли, начиная ходить по комнате и собирать одежду сына. — По крайней мере, подними свою одежду с пола. Грязные носки, кучи нестиранной одежды и это?

Джордж сглотнул, когда она указала на черно-белый полосатый бюстгальтер на полу.

— Э-э-э. Иногда мне нравится надевать это.

Молли закатила глаза, прежде чем внезапно сощуриться при виде закрытой двери за спиной сына.

— Джордж Фабиан Уизли, ты заставляешь эту бедную девочку прятаться в твоем шкафу?

Она оттолкнула его в сторону и открыла дверь, и Анджелина выдавила из себя слабую улыбку.

— Э-э, здравствуйте, миссис Уизли.

Молли посмотрела на них обоих.

— Вы что, думаете, я вчера родилась? В вашем возрасте я уже была беременна вторым ребенком. Выходите оттуда!

Анджелина осторожно выбралась из шкафа и немного одернула джемпер Джорджа. Оно доходило ей почти до колен, но это было все, что на ней было надето.

— Вы злитесь? — нерешительно спросила Анжелина.

Молли смотрела на нее добрыми глазами.

— Нет, конечно, нет, дорогая. Вы двое уже не дети. И, учитывая некоторые способы, которыми Билл и Чарли прятали своих ночных гостей, шкаф выглядит довольно забавно.

— Ты знала об этом? — Спросил Фред, стоя в дверях.

Молли повернулась и посмотрела на сына.

— Мать всегда знает. Точно так же, как я знала о том, что два года назад Мелинда Каммингс пробралась по водосточной трубе под твоей комнатой, Фредерик.

Фред сглотнул.

— Вот это да!

Джордж смущенно улыбнулся матери.

— Я люблю ее, мам.

— Я тоже это знаю. Анжелина, дорогая, пожалуйста, не позволяй ему жить как неряхе. Увидимся сегодня вечером за ужином, мальчики, и с тобой тоже, дорогая. Всегда пожалуйста.

Она поцеловала их всех в щеку и ушла.

Фред удивленно посмотрел ей вслед.

— Ты же не думаешь, что она знала о том, как мы с Алисией трахались за папиной мастерской, правда?

Анджелина обняла Джорджа за талию.

— Я бы не стала ставить против нее.

Джордж рассмеялся и поцеловал свою девушку.

— Давай же. Если мы собираемся поужинать в "Норе", нам лучше поцеловаться прямо сейчас.

— У меня тренировка в полдень.

Джордж закрыл дверь своей спальни перед носом Фреда, не обращая внимания на протесты брата, и снова поцеловал Анджелину.

— хорошо. У нас есть немного свободного времени прямо сейчас.

Они оба смеялись, когда упали обратно на его простыни, снова встретившись губами.

* * *

Тео не знал, что он чувствовал.

Находиться в "Норе" означало быть окруженным людьми, которые любили его. Он чувствовал это. Признание, любовь, радушие... это было тепло и наполнено жизнью.

Но ему все равно было холодно.

Финн исчез, и он не знал, что делать.

Финн погиб из-за него. Из-за него они выбрали в качестве мишени его принца. Как к этому отнеслась его семья? Его братья, сестры, племянники и родители... Тео понятия не имел. Он ничего не слышал о Тиернан с тех пор, как он попал в больницу, и о маленькой Сиаре.... Мерлин, Финн был ее любимым дядей! Он не знал, как маленькая уточка справится с этим. Она возненавидит его.

И он тоже потеряет ее.

Он уткнулся лицом в подушку, чтобы заглушить слезы, но все равно услышал, как Джинни пошевелилась, и мгновение спустя она уже была рядом с ним в кроватке, крепко прижимая его к себе.

— Все в порядке, Тео, плакать — это нормально.

Он знал, что все в порядке, но, казалось, просто не мог остановиться. Он скучал по Финну так, словно потерял конечность. Они говорили о будущем и настоящем моменте... как он должен был жить в этом будущем без него? И Блейза... вид Темной отметины на руке друга вызвал у него приступ ярости. Такой ярости, какой он никогда раньше не испытывал.

Блейз играл с ним.

Все это время он, блядь, играл с ним.

Как много он отдал?

Сколько информации Блейз передал пожирателям смерти?

Волдеморту?

Имел ли Тео какое-то отношение к смерти Финна, доверяя Блейзу?

Был ли Блейз частично ответственен за это?

В голове было слишком много мыслей, слишком много эмоций, и ему хотелось кричать во всю глотку, но он боялся, что не издаст ни звука. Он был в ужасе, что это был знак того, что его отец окончательно победил его, даже из могилы. Знак того, что он был наказан за то, что был геем; за то, что пошел против воли своего отца. Как будто кто-то крепко держал его за сердце и сжимал его, выдавливая из него жизнь. Это было так больно, что он не мог вынести.

Щека Джинни прижалась к его плечу, и он повернулся, чтобы посмотреть на нее. Ее пальцы нежно убрали волосы с его лица.

— Ты хочешь поговорить?

Тео покачал головой, его глаза были полны слез, а нижняя губа дрожала.

Джинни ласково улыбнулась.

— Тогда пусть будет горячее какао. Пойдем.

Он снова покачал головой, когда она подняла его на ноги.

— Нет, я... я в порядке.

Джинни проигнорировала его и, крепко сжав его руку, повела вниз по скрипучей лестнице на кухню Норы. Он сел за стол и стал наблюдать, как она наливает молоко в кастрюлю, чтобы вскипятить его, а затем всыпает какао-порошок и сахар. Когда молоко начало закипать, она положила в него горсть шоколадной крошки и немного ванили, а затем разлила по двум чашкам и передала одну из них ему. Сверху она добавила немного взбитых сливок, приготовленных Молли Уизли в домашних условиях.

Тео улыбнулся, глядя в чашку.

— спасибо.

Джинни поставила сковородку в раковину и села напротив него, обхватив руками кружку. Она спокойно пила ее маленькими глотками.

— Я не хочу ни для кого быть обузой, — начал Тео. — Я благодарен твоей маме за то, что она приехала в Хогвартс и пригласила меня сюда... Но мне, вероятно, скоро следует вернуться в Норфолк-мэнор.

— Мы не позволим тебе провести Рождество в одиночестве, Тео. Если мы не позволили тебе в прошлом году, то уж точно не позволим и в этом.

— В этом доме так много от Финна, — прошептал он. — Я имею в виду, мы провели там время вместе и... что, если я не смогу жить там без него?

Джинни потянулась через стол, чтобы взять его за руку.

— Ты можешь. Это будет нелегко, потому что у тебя останутся там воспоминания о лете, но ты сможешь, Тео. Ты снова сделал Норфолк своим домом, и я знаю, что однажды ты хотел бы разделить этот дом с Финном, но это твой дом. Ты так много сделал, и мне бы не хотелось, чтобы ты все это потерял.

Тео кивнул, уставившись в чашку с горячим какао.

— Я не знаю, чем хочу заниматься.

— Что ж, пока ты не примешь решение, можешь оставаться здесь. Столько, сколько ты захочешь.

Он отхлебнул горячего какао.

— Я знаю, что твоя мама постелила мне в старой комнате Фреда и Джорджа, но я... Я не хотел оставаться один.

Джинни слегка улыбнулась.

— Детская кроватка в моей комнате всегда свободна.

Он кивнул. Он выпил свое горячее какао еще до того, как заговорил снова, напугав Джинни, которая смотрела в окно кухни на звезды на небе.

— Драко этого не делал.

— что?

— Драко, — сказал Тео. — Он этого не делал. Финн очень четко дал понять, что я не должен его винить. Но потом Блейз схватил его и... они были не в поезде, но у Блейза была Темная метка.

Джинни сжала его руку.

— Я знаю о случившемся не больше, чем ты. Мы с Гарри только что сбежали от Беллатрикс, когда кровь Абраксаса ударила мне в спину, а потом мы вдруг увидели, как ты бежишь, и... это был хаос, и все это продолжалось меньше десяти минут.

— До его убийства оставалось всего десять минут, — прошептал Тео.

Джинни долго смотрела на него.

— Знаешь, что я хочу увидеть, Тео? Я хочу увидеть, как ты достаешь тот великолепный меч, который Финн сделал для тебя. Я хочу, чтобы ты использовал его в Клубе защиты. Я хочу, чтобы ты был настолько сильным, насколько это возможно, и чтобы память о Финне значила нечто большее, чем просто любовь к тебе. Он многое дал тебе, Тео.

— Я знаю, — сказал он. — И я буду чаще пользоваться мечом. Мне это нравится. Благодаря этому я чувствую себя более сильным. Я... я просто хочу, чтобы Тиернан рассказал мне, что происходит.

— Он расскажет, — заверила его Джинни. — Я знаю, что расскажет.

Тео посмотрел в ночное небо. Ему казалось, что Финн где-то там, наверху, наблюдает за ним, и это одновременно успокаивало и разбивало сердце.

— Я скучаю по нему.

Джинни все еще держала его за руки через стол.

— я знаю. Пойдем, давай вернемся в постель. Тебе нужно немного отдохнуть.

Тео позволил ей поднять его обратно по лестнице, и на этот раз, когда она уложила его в кроватку, он действительно заснул. И впервые за долгое время, сколько он себя помнил, ему ничего не снилось.

* * *

19 декабря 1996...

Невилл сидел за столом в своей второй теплице и осторожно раскапывал почву руками, чтобы вытащить растение. Из акустической системы, стоявшей рядом с ним, звучал Дебюсси, и он рассеянно подпевал ноктюрнам, пока работал. Растение было слишком большим для своего горшка, и он хотел увидеть, как оно расцветает. Ему понравилась монстера, ее зелень, гладкость листьев. Его маленькое семечко уже выросло вдвое, и он с гордостью пересадил его в горшок побольше с улыбкой на лице. Ему нравилось копаться в земле и наблюдать, как оно растет. Это заставляло его чувствовать себя частью чего-то большего.

Нападение на Хогсмид немного потрясло его. Финн был мертв, а Тео был опустошен. Невилла не было в гуще событий. Он был с Симусом и Дином у Визжащей хижины. Они втроем подглядывали за свиданием Луны с Финчем-Флетчли так незаметно, как только могли; решив, что парень действительно хорошо с ней обращается, они ушли, чтобы создать впечатление, что они не шпионили. Но Невилл был уверен, что Луна точно знала, что он там делает. Она была его другом, и он хотел убедиться, что тот, кого она выберет, будет относиться к ней так, как она того заслуживает. Луна выглядела счастливой, и Невилл чувствовал, что и он причастен к этому.

Ему было приятно.

Невилл рассказывал Дину и Симусу о своих планах по строительству теплиц, о том, как он обсуждал с профессором Спраут возможность скрещивания. Симус рассказал ему, как он собирается провести каникулы, слушая рассказы старшей сестры о свадебных планах, и Дин сказал, что его мама приготовила Симусу забавный подарок, который он не мог дождаться, когда Невилл увидит на новый год. Они смеялись, когда увидели вспышки колдовства в небе, а потом все трое бросились бежать.

К тому времени, как они прибыли, хаос уже закончился. Тео и воин-фейри наполовину несли, наполовину волокли Финна к замку. Джинни была вся в брызгах крови, с порезом над глазом, а Гарри, бледный и потрясенный, ухаживал за ней с опухшей фиолетовой рукой. И было трудно не заметить отрубленную голову некоего Абраксаса Малфоя, лежащую на снегу, а рядом с ней его тело, похожее на сломанную марионетку.

Это была не совсем та сцена, которую он ожидал увидеть.

Он вернулся в замок как раз вовремя, чтобы увидеть, как плачущая Ханна выбегает из классной комнаты, а мгновение спустя появились растрепанные Кевин Энтуисл и Сьюзен Боунс. Ему не нужно было быть Провидцем, чтобы понять, что она увидела.

Прошло уже больше месяца с момента их расставания, и он знал, что Кевин, очевидно, без проблем пошел дальше, но он беспокоился о Ханне. Он хотел как-то сблизиться с ней, но в то же время не хотел навязываться. Он не интересовал ее, и он это знал, но ему было невыносимо видеть ее такой несчастной.

Он подрезал листья монстеры, вспомнив, как точно глаза Ханны сочетались с лепестками дельфиниума, и ему в голову пришла идея. Прежде чем он смог отговорить себя от этого, он оставил монстеру там, где она стояла, и поспешил в другой конец оранжереи, где было много его цветов. Он срезал три дельфиниума, две орхидеи, три лилии и две розы из своих теплиц и тщательно их завернул. Затем он вытащил запасной лист пергамента, чтобы быстро написать записку.

"Дорогая Ханна,

Надеюсь, ты хорошо проведешь каникулы. Я знаю, что последний месяц в школе был для тебя тяжелым, поэтому, когда я сегодня работала в своей теплице, я подумал, что это может поднять тебе настроение.

Счастливого Рождества.

Твой друг

Невилл."

Он долго смотрел на записку, не веря своим глазам, а затем быстро добавил к своему имени Лонгботтома. Прежде чем он смог отговорить себя от этого, он привязал цветы и письмо к лапке бабушкиной совы и отправил ее восвояси.

* * *

Ханна с тревогой уставилась на свои руки. С тех пор как она вернулась домой из школы несколько дней назад, она избегала говорить матери о том, что они с Кевином расстались. Кевин нравился ее маме. По словам Кэролайн Эббот, Ханна никогда не смогла бы найти себе кого-то лучше. Он был хорошим парнем. Отличный бойфренд. В нем было все, что нужно Ханне, чтобы оставаться на верном пути.

Она оглядела крошечную кухню их квартиры, жалея, что не находится где-нибудь еще. Мэнди предложила ей провести Рождество с ней, но когда она упомянула, что проведет время с Броклхерстами на каникулах, ее мать немедленно отказалась от этого предложения.

Хотела ли она, чтобы ее бедная мать сидела здесь одна в Рождество?

Как она могла вырастить такую эгоистичную дочь?

Ханна заправила свои длинные светлые волосы за уши, внезапно почувствовав желание спрятать голову в ладонях и разрыдаться. Конечно, она никогда бы не оставила свою мать одну на Рождество. Они были только вдвоем, и так продолжалось уже много лет. Ее отец погиб на первой мировой войне. Его пособия по случаю смерти хватило, чтобы купить эту маленькую квартирку с двумя спальнями. Она была старой и обшарпанной, но это был их дом.

— Итак, во сколько сегодня придет Кевин? — Спросила Кэролайн, проскальзывая на кухню в новеньком красном платье с широкими рукавами.

Ханна медленно перевела дух. Она уже два года просила у матери новые форменные рубашки, потому что ее собственные были такими старыми, что практически просвечивали, но Кэролайн всегда утверждала, что они не могут себе этого позволить. Новое платье матери говорило об обратном, но она знала, что лучше не спорить. Было уже достаточно плохо, что ее мать спрашивала о Кевине. Она знала, что, как бы она ни рассказала маме эту новость, та не воспримет ее хорошо.