Повести о Бэсс

Нийа распрямилась надо мной, лукаво улыбаясь, и посмотрела на красноватые пятна, усеивающие ее округлые груди:

— А ты — горячая штучка! — она ворохнула во мне хвостом, отчего по моему телу прошла последняя сладкая судорога.

Мы устроились на кушетке напротив друг друга, поглядывая на мерцающие руны.

— Мы теперь можем прочитать... — начала я.

— Что переход находится в конце главного зала... — продолжила нийа.

— А оргазм надо испытывать там...

— На жертвенном алтаре!

Я зябко передернула плечами, отчего мои груди колыхнулись:

— Что— то мне не нравится термин "жертвенный алтарь"!

Нийа, уловившая мое движение, жадно посмотрела на мою грудь, облизнула шустрым язычком чувственные губки и сказала:

— Мы можем продолжать молитву, чтобы иметь возможность прочитать весь текст, а не понимать только смысл...

Я грациозно потянулась, дразня нийю видом упруго поднявшийся груди:

— Я уже буду готова к твоей атаке.

— Ну, что ж, я подожду, когда ты сама созреешь, — нийа озорно показала мне язык.

Я не успела ничего сказать, так как в молельню ворвалась главная жрица.

Окинув наши довольные мордашки, она нахмурилась:

— Я вас по всему храму ищу, а вы здесь... молитесь! Нийа! Я же тебя предупреждала, что моленье должно происходить только в вечернее время! Кроме того, девушки будут роптать, что ты нарушаешь очередь!

Нийа небрежно шевельнула хвостом, показывая, что ей все равно.

— Бэсс! Там, у входа, стоит шайка каких— то вельмож и требуют тебя! Во главе какой— то Кнавций.

— Что???

Сказать, что я испугалась, значит, не сказать ничего.

— Как он меня нашел?

— С ним маг, наверное, он и выследил тебя. Ты бы поговорила с ним — с людьми мои девочки справятся, но маг может стать неразрешимой проблемой.

Я воткнула ногти в ладони:

— Он пришел, чтобы убить меня!

— О, боги, что еще за проблемы???

Тут вдруг в наш разговор вмешалась нийа:

— В чужой стране они не посмеют действовать слишком нагло. Пускай Бэсс и Мали уходят через проход, а я пока отвлеку внимание чужестранцев. Когда они увидят, что Бэсс здесь нет, они уйдут. Ты ведь сможешь поставить простенькую защиту, Бэсс? И маг вас потеряет.

— Да, наверное смогу... Да, смогу. — Я вдруг почувствовала, как меня касаются нити поискового заклинания. — Без проблем, прямо сейчас!

Я без усилий разорвала заклинание.

— Надо разбудить Мали. Я буду в главном зале, — обратилась я к верховной жрице. — Нийа, ты задержишь их на какое— то время?

— Для оргазма? — усмехнулась нийа и шагнула ко мне. Мы какое— то время смотрели друг другу в глаза, потом нийа мягко коснулась моих губ своими. — Прощай, Бэсс, ты чудесная девушка!

В этот момент в молельню ворвалась молоденькая жрица:

— Госпожи, маг бросил в стену храма огненный шар! Требуют вас!

— Почувствовал, что заклинание разрушено! — воскликнула я. — Все, разбежались!

И вот я в углу главного зала. Проход должен быть где— то здесь! Рядом со мной обиженно и недоуменно сопит Мали, еще не разбуженная до конца. Обдирая ногти, я пытаюсь отковырнуть каменные плиты. Девол, ну, где же дверь??? Я слышу крики за дверями зала, кажется, спорят.

Вдруг одна из плит под моей ножкой звучно щелкает, и в стене открывается дверца.

— Скорее, Мали! — я хватаю ничего непонимающую девушку за руку и тяну в открывшийся проход.

Нас встречает темный коридор, слабо освещенный рунами, подобными тем, что были в молельне. Мали дергает меня за руку:

— Бэсс!

— Потом, Мали! Не сейчас!

Я волоку вяло упирающуюся Мали по коридору. Здесь холодно и зябко. Наши легкие хитончики нисколько не защищают от сырости и холода. Под ногами хлюпает склизкая грязь, но мне не до этого. Да еще эта дура, Мали, постоянно дергает меня за руку.

Минут через 10 мы, запыхавшиеся, выскакиваем в пещеру. Девол, как холодно!

— Бэсс!

— Ну, что тебе?

— Ты забыла закрыть дверцу!

— Что???

О, боги, что я за дура— то такая??? Теперь у нас нет времени совсем — если Кнавций со слугами обнаружит потайной ход, он непременно захочет убедиться, что его бывшая наложница не сбежала через него!

Я лихорадочно огляделась. Небольшая пещера, которой заканчивался проход, не имела больше входов и выходов. А это, наверное, алтарь. Посередине пещеры располагалось странное каменное сооружение, отдаленно напоминающее цветок. В центре цветка было шарообразное утолщение, от которого протянулись четыре коротких "лепестка". В свою очередь каждый лепесток в середине изгибался наподобие седла. Из седел торчали по два продолговатых выступа, торчали совсем близко друг от друга — один сантиметров 15, другой чуть покороче — см 10.

Я повернулась к Мали:

— Раздевайся!

Губки Мали обиженно надулись и задрожали:

— Зачем?

— Нам надо испытать оргазм, чтобы открыть проход к нашей богине!

— Мы будем заниматься любовью? Здесь???

Девол, я и сама чувствовала, что продрогла до костей, ноги были забрызганы грязью почти до колен, пальчики ног так и вовсе закоченели.

— О, смотри, — всхлипывающая Мали указала на алтарь.

Я повернулась. В воздухе над камнем замерцали руны. Я напряглась и, постаравшись умерить лихорадочное волнение, попыталась разобрать, о чем идет речь. Постепенно смысл начертанных в воздухе фраз стал до меня доходить. Я открыла рот и недоуменно перевела взгляд на алтарь.

Я щелкнула пальцами и потащила Мали к Алтарю. Заставив ее перекинуть ногу через "седло", так что ее влагалище оказалось над каменными наростами, я надавила руками на ее плечи.

— Ты с ума сошла, Бэсс! — завопила Мали. — Я не хочу этого делать!

— Мы должны кончить, — зашипела я, нащупывая дырочку подруги и направляя ее на каменные стержни. — Кнавций не пощадит ни меня, ни тебя, это наш единственный шанс. Пожалуйста, Мали!

Мали перестала сопротивляться, и ее губки коснулись бОльшего из выступов. Я резко надавила на плечи, Мали завопила, как резанная, но я чувствовала ладонью, что оба выступа нашли свои норки — один безжалостно проник во влагалище, а второй — до предела растянул попку.

Сама я поспешно пристроилась на втором "седле". Колени чувствовали холод гладкого камня, подо мной торчали такие же холодные наросты. О, боги, как же можно кончить с этими штуками внутри??? Закусив губку, я стала постепенно насаживаться на каменные члены. Кончик большого навершия вошел в меня без труда. Однако с меньшим возникли трудности — он был слишком далеко, я все никак не могла насадиться на него попкой. Я ворочалась на одном, доставляющем мне только неприятные ощущения, но никак не могла пустить в себя второй. Наконец, мне удалось пронзить себя сразу двумя наростами. Я захрипела и насадилась на них до конца, затем стоная принялась подмахивать, пытаясь получить хоть немного удовольствия. Рядом извивалась Мали, но к моему разочарованию на ее лице было написано скорее страдание, чем даже тень наслаждения.

Как ни странно, ходящие в моих дырочках каменные члены через какое— то время стали доставлять удовольствие... Но до оргазма было еще очень далеко, когда в глубине потайного хода замелькали огни факелов. Я задвигала попкой в усиленном режиме, но тут из зева хода ко мне метнулась какая— то тень. Меня ударило, каменные члены с влажным чпоканьем выдрались из меня, и я покатилась по каменному полу, больно приложившись головой.

О, девол, по всей видимости, меня сшиб горгулья! Я чувствовала на своей коже его когти. Они держали меня крепко, мне даже было не пошевелиться из боязни, что они пропорют кожу.

— Так— так— так! — услышала я голос Кнавция и заскрипела зубами. Как здорово оказаться под горгульей, вымазанной в грязи. К тому же, судя по ощущением, ткань хитона лопнула, и я лежу ко всеобщему обозрению с голой задницей и растраханными камнем дырочками наружу.

Ну, я сейчас вам покажу! Мои ладони сжались, чтобы собрать особо разрушительную энергию... Но вместо энергии в моих ладонях оказалась только жидкая грязь! Маг! Он блокирует мои энергетические каналы! От бессилья и унижения из глаз брызнули слезы.

— Чем же тут занимается... о!.. занимаются такие хорошенькие девушки? Бесс, чего тебе не хватало?

Я замычала, давясь рыданиями и пытаясь отвернуться от лезущей в рот грязи. Мне стало жутко от ледяной ярости в голосе моего бывшего любовника.

— На что ты променяла дворец и статус любимой наложницы цезаря? До чего ты докатилась? До валяния в грязи и траханья с камнем? Посмотри на себя, шлюха! Ты отдалась государственному преступнику, стражнику. За это тебя просто казнили бы... Но теперь я вижу, на что ты променяла меня! На грязь и камень! Слуги, она — ваша. Когда закончите, просто разорвите ее! А я хочу посмотреть, как эта шлюха получит удовольствие!

Я взвизгнула, когда горгулья, хлопнув крыльями, вздернул меня вверх. Мне удалось осмотреться. Мали все так же сидела на каменных членах, прижимаемая к алтарю еще одним горгульей. У меня вырвался вздох облегчения — хоть ей пока ничего не угрожало. Но где же слуги Кнавция? Кроме него самого и лысого человечка в черном в пещере были только горгульи. Горгульи? О, нет!!!

Словно в ответ горгулья, державший меня, хищно зашипел и бросил на камни. Я упала на четвереньки, а в мою попку тут же вонзились когти. Я закричала, но было поздно — член горгульи вонзился в меня, едва не разрывая пополам.

Горгулья принялся трахать меня, цепляясь за попку когтями. Я чувствовала, как по бедрам потекли струйки крови, но была не в силах прервать изнасилование. Я даже сдвинуться не могла — горгулья хлопал крыльями и почти взлетал со своей жертвой в когтях. Его член ходил во мне ходуном, по бокам хлопали крылья, задница была почти оторвана. Но я уже вспомнила, что мне надо всего лишь кончить. Может это и не поможет — руны говорили об алтаре, но это шанс...

Но как это сделать? Горгулья имел меня совершенно безжалостно, абсолютно не заботясь о каких либо последствиях, его даже не волновало, что по моей попке течет грязь, затекая между ягодицами... Но...

Я просунула ладонь между бедрами и стала ласкать себя.

— Шлюха! — услышала я рык Кнавция. — Ее ебет горгулья, а она мастурбирует!

— Да пошел ты.. — прошептала я, трогая то уголок киски, то клитор, постепенно отзывающиеся сладкими ощущениями. Иногда мои пальчики касались бугристого стержня, ходящего во мне, бесцеремонно распирающего бедные израненные губки. Но я уже постанывала в такт движениям. Сейчас, еще чуть— чуть... Я вскрикнула, схватила горгулью за поросшие жестким волосом яйца и потянула на себя, одновременно глубоко— глубоко насаживаясь на твердый член. И горгулья начал кончать, заверещав и выпуская в меня потоки остро пахнущей спермы. И я тоже забилась под хлеставшими меня крыльями, извиваясь в грязи...

Какое— то время ничего не происходило, но потом где— то вверху раздался мелодичный голос:

— Кто здесь обижает моих девочек?

— Миритари! — выдохнула приподнявшаяся Мали. В следующее мгновение серебристая полоса смахнула голову Кнавция, словно травинку, затем снова заверещал горгулья, взлетая с меня. Я еще была насажена на его член, отчего моя многострадальная попочка приподнялась, а потом соскользнула. Меня окатило кровью и я грохнулась на камень, теряя сознание.

Мы возлежали на своем ложе, когда вошел евнух Костас. Мали лениво потянула на обнаженную грудь накидку, а я не стала делать даже этого. Несомненно, мое тело, покрытое нежным загаром и задрапированное покрывалами, должно было выглядеть восхитительно. Хотя, кто это оценит? Уж, не евнух, это точно. Наша повелительница, конечно, не против с нами развлечься, но у нее слишком много одной ей понятных божественных забот. А мужчин, полноценных мужчин, к нам пока не допускали. Я надула губки, следя краем глаза за евнухом. Этот недомужчина сбивался с ног, выполняя наши прихоти. Еще бы, ведь наше недовольство легко может послужить поводом для отсечения головы. Как жаль, что ему запрещено дотрагиваться до нас. А то бы я заставила его языком и руками проделывать все то, что настоящие мужчины умеют делать совсем другими частями тела. Вот и приходилось нам с Мали ублажать друг друга. Даже сейчас ее прохладные пальчики ласкали чувствительную кожу внутренней поверхности моих бедер, совсем близко к половым губкам.

Однако, странно, в этот раз Костас даже не обратил внимания на мою недовольную гримаску. Кстати, а ведь ни я, ни Мали не звонили в колокольчик, чтобы его вызвать. Сегодня нас обслуживали рабыни — одевали, кормили завтраком, раздевали, сушили наши тела после купания, подавали сладости и фрукты. Мы пока не нуждались ни в прогулке, ни в охоте. Новые наколдованные наряды вполне могли бы развешивать в шкафах и рабыни. Да и не собирались мы сейчас баловаться с магией.

Мои мысли прервал противный тонкий голос евнуха:

— Ее величество, богиня Меритари!

И тут же в проеме арки появилась она, наша повелительница! Нас с Мали тут же как ветром сдуло с лежанки и бросило на колени. Мы распростерлись ниц и ждали приближения богини. Я трепетала всем телом, радуясь, что мы не оделись после бассейна, а только сотворили себе драгоценности. Теперь повелительница увидит нас сексуальными, полностью открытыми для ее ласк! Странно только, что она не призвала нас к себе в покои, а снизошла до гарема.

Я едва дождалось, когда в поле зрения появилась маленькая ножка повелительницы, обутая в изящную босоножку на высоченной шпильке. Мои губы коснулись пальчиков с идеальным педикюром, потом крутого подъема и, наконец, немного привстав, я поцеловала колено госпожи. А потом я вскочила, чтобы прижаться разгоряченным телом к богине. Меритари была сейчас в сущности воительницы, а мне так нравился этот ее облик — сияющий кольчужный лиф, непонятно как удерживающийся на высокой груди, кольчужная юбка, сидящая так низко на бедрах, что были видны верхние волоски интимной прически, ослепительно сверкающие поножи и наручи на загорелой коже.... Тем временем Мали тоже исполнила ритуал приветствия и оказалась рядом со мной в объятиях повелительницы.

— Ну, как вы здесь, мои девочки? Вижу-вижу, соскучились.

Она отстранила нас, и сама отступила на шаг, любуясь нашими телами. Ее взгляд с неприкрытой страстью обежал Мали, потом меня.

— Какой интересный гарнитур.

Повелительница потрогала мои сережки и колье, плотно, словно рабский ошейник охватывавшее шею. Ее пальчики пробежались по камушкам, приклеенным к моей правой груди и составлявшим подобие чашки лифа, ничего, впрочем, не скрывавшим и лишь подчеркивающим правильную округлую форму. Потом она приподняла на ладони тяжелую подвеску, прикрепленную к соску левой груди жестким зажимом. Я даже тихонько охнула, почувствовав легкую сладчайшую боль, когда госпожа вертела в ладони подвеску и тем самым терзала мой чувствительный сосок. Сквозь полуприкрытые от наслаждения ресницы я увидела, как на прекрасном лице повелительницы мелькнула легкая усмешка. И тут же ее рука, миновав бриллианты на лобке, россыпью преходящие в тонкую дорожку прически, скользнула мне между бедер. Я охнула и, слегка разведя колени, приподнялась на цыпочки так высоко, как только могла, прогнувшись навстречу госпоже и мечтая о ласке. И я дождалась.