Магический Индекс 1 том

Затем он пришел в себя.

Кто это был? Кто был в лифте?

Это был вечер дня летних каникул, и он уже проверял, чтобы убедиться, что все ученики ушли из общежития, оставив его пустым. Так кто это был, и зачем ему понадобился лифт?

Двери лифта с лязгом открылись. Звук одиночного шага на мокрый от разбрызгивателя пол эхом разнесся по коридору.

Стейл медленно обернулся.

Он понятия не имел, почему его тело пронзила дрожь.

Там стоял Тома Камидзё.

"Что? Что случилось с Иннокентиусом?

В голове Стейла беспорядочно закружились мысли. Иннокентиус был вроде сверхсовременной ракеты, загруженной в истребитель. После того, как он навелся на цель, сбежать от него было уже невозможно. Куда бы вы ни бежали, где бы ни спрятались, он использует свое трехтысячградусное пламя, чтобы проплавить себе путь через стены и другие препятствия, даже если они сделаны из стали, и продолжит преследование. Это была не та штука, от которой можно было сбежать, просто бегая вокруг здания.

И всё же он стоял здесь.

Он стоял здесь, невозмутимый, неудержимый, неуязвимый, и, что важнее всего, несомненный природный враг.

— Если подумать, руны полагается вырезать на стенах и полу, верно? — сказал Камидзё, стоя под холодным искусственным дождем. — Ты в самом деле чертовски удивительный. Честно говоря, я бы никак не победил тебя, если бы ты вырезал их ножом. Можешь хвастаться этим, сколько хочешь.

Говоря это, Тома Камидзё поднял правую руку и показал на что-то над своей головой.

Он указал на потолок... на разбрызгиватель.

— ... Ты же не хочешь сказать...! Он не мог погасить это трехтысячградусное пламя!

— Не тупи. Не пламя. Как ты мог прилепить все эти штуки там, где живут люди?

Теперь Стейл вспомнил о десятках тысяч бумажек с рунами, которые он наклеил по всему общежитию.

Бумага размокает в воде. Это знают даже в детском саду.

Когда разбрызгиватели заработали по всему зданию, уже не имело значения то, что рун были десятки тысяч. Не нужно было бегать по всему зданию. Вместо этого, он мог нажать одну кнопку и уничтожить все листки бумаги.

Лицо мага свело судорогой.

— Иннокентиус!

В тот момент, когда он закричал это, дверь лифта позади Камидзё растаяла как сахарная фигурка и гигантский огненный бог выполз в коридор.

Каждый раз, когда на его тело падали капли воды, они испарялись со звуком, напоминавшим дыхание зверя.

— Ха-ха-ха. А-ха-ха-ха-ха-ха! Удивительно! Ты гениально чувствуешь поле битвы. Но тебе не хватает опыта. Бумага для заметок отличается от туалетной. Она не растворится полностью от того, что немного намокнет! — маг развел руками, из его горла вырвался смех, и он закричал: — Убей его!

Иннокентий взмахнул рукой, словно молотом.

— Прочь с дороги.

Тома Камидзё сказал только одну эту фразу. Он не обернулся.

Он нанес удар тыльной стороной руки и его правая рука дотронулась до гигантского огненного бога. Иннокентиус взорвался и разлетелся в стороны со смехотворно жалким звуком.

— Чёёё...?!

В этот момент сердце Магнуса Стейла действительно остановилось от потрясения.

Уничтоженный Иннокентиус не ожил. Черные как нефть обрывки плоти разлетелись по сторонам, и всё, что они могли делать — это слабо корчиться.

— Не... возможно... Как... Как?! Мои руны еще не были уничтожены!

— А как насчёт чернил? — похоже, словам Томы Камидзё понадобилось лет пять, чтобы достичь слуха Стейла. — Даже если листки бумаги для копирования не растворились, вода смывает чернила, — неторопливо сказал Камидзё. — Хотя, похоже, вода еще не добралась до всех без исключения.

Корчащиеся куски Иннокентиуса один за другим исчезали в то время как рукотворный дождь продолжал течь из разбрызгивателей. Похоже, чернила с листков бумаги, прилепленных по всему зданию, постепенно смывало дождем, отчего Иннокентиус капля за каплей терял силы.

Куски плоти исчезали один за другим, пока, наконец, последний не растворился и не исчез.

— Иннокентий!... Иннокентий!

Слова мага звучали как слова человека, орущего в телефонную трубку после того, как на другом конце линии трубку повесили.

— Ну а теперь.

От одной этой фразы всё тело мага передернуло.

Тома Камидзё сделал шаг к Магнусу Стейлу.

— Инно... кентиус... — сказал маг... но во всем мире некому было ему отозваться.

Тома Камидзё сделал еще шаг к Магнусу Стейлу.

— Иннокентиус... Иннокентиус, Иннокентиус! — закричал маг... но ничто в мире не изменилось.

Тома Камидзё наконец рванулся к Магнусу Стейлу как пуля.

— П-пепел к пеплу, прах к праху, Тошнотворное Кровавое Распятие, — наконец взревел Стейл, но не появилось даже пламенного меча, не говоря уж о гигантском огненном боге. маг

Тома Камидзё подобрался поближе к Магнусу Стейлу и продолжал придвигаться еще ближе.

Он сжал свой кулак.

Он сжал кулак своей донельзя нормальной правой руки. Он сжал кулак своей правой руки, которая была бесполезна, если только не вступала в контакт со сверхъестественным. Он сжал кулак своей правой руки, которая не могла победить хотя бы одного хулигана, не прибавила бы ему баллов на экзамене и не сделала бы его популярным у девушек.

Тем не менее, его правая рука тоже могла быть довольно полезной.

В конце концов, с её помощью он мог вырубить одним ударом стоявшего перед ним ублюдка.

Кулак Томы Камидзё врезался в лицо мага.

Тело мага завертелось как бумажный вертолетик и он ударился затылком о металлические перила.

Примечания[ править]

1. отсылка к манге JoJo's Bizarre Adventure, в которой стенды — духи, являющиеся воплощением духовной сущности человека и обладающие разными способностями

2. бокэ — персонаж традиционного японского комического дуэта мандзай. В то время как бокэ делает или рассказывает на сцене что-то глупое, другой участник дуэта — цуккоми — пытается над ним подшутить. http://ru.wikipedia.org/wiki/Мандзай

3. Такояки — очень популярное в Японии блюдо, приготовленное из жидкого теста и кусочка осьминога, жарится в специальной сковороде с полусферическими выемками.

4. Бири-бири — японское звукоподражание треску электрического разряда.

5. Таро Урасима — вымышленный персонаж, главный герой японской легенды о молодом рыбаке, спасшем черепаху. Черепаха оказалась прекрасной дочерью повелителя морей Рюдзина по имени Отохимэ, которая лишь временно приняла образ животного.

6. здесь и далее в скобках — значение слова, произнесенного Стейлом в качестве заклинания.

7. Игра слов — запись термина "Магический бог" можно прочитать и как "Демонический бог"

8. персонаж японской мифологии. Подробнее — http://japonish.ru/duhi/95-bezukhij-khoiti.html

Маг дарует смерть -The_7th-Egde.[ править]

Часть 1[ править]

Была ночь; с улицы доносились эхом сирены скорой помощи и пожарных машин.

Общежитие выглядело в общем безлюдным, но включение пожарной сигнализации, а затем разбрызгивателей всё изменило. Практически мгновенно вокруг пустого общежития скопились пожарные машины и зеваки.

В своей комнате Камидзё собственной правой рукой уничтожил следящую функцию капюшона, прежде чем взять его с собой. Может быть, он ввел бы преследователей в заблуждение, если бы оставил её работать и бросил бы капюшон в каком-то случайном месте, но Индекс упрямо настаивала, что возьмет капюшон с собой.

В переулке Тома щелкнул языком. Он держал на руках окровавленную Индекс, потому что не мог позволить, чтобы её рана коснулась грязной земли.

Он не мог отнести Индекс в больницу.

В Академгороде крайне не любят чужаков. Именно поэтому город был окружен стенами и три спутника непрерывно следили за всем, что происходило в нем. Даже водителям грузовиков, снабжавших магазины необходимыми товарами, для въезда сюда нужен был особый пропуск.

Поэтому как только чужак без пропуска, вроде Индекс, окажется в больнице, информация об этом сразу же распространится.

Не говоря уже о том, что её враги были частью какой-то организации.

Если бы на нее напали в больнице, могли бы пострадать люди рядом с ней. К тому же, она была бы беззащитна, если бы нападение произошло во время операции или пока она приходила бы в себя после нее.

— Но я просто не могу взять и оставить ее.

— Со мной... всё будет в порядке. — Если ты... сможешь просто остановить кровь...

Голос Индекс был слабым, и в нем не было ни следа того механического голоса, которым она пользовалась при объяснении рун.

И именно поэтому Камидзё сразу понял, что она говорила неправду. Её рана была не такой, с какой мог бы справиться дилетант, наложив повязку. Камидзё привык к дракам, и сам оказывал себе первую помощь, поскольку большинство полученных ран лучше было держать в тайне. Но рана на спине Индекс выглядела достаточно плохо для того, чтобы даже Камидзё потерял хладнокровие.

Им оставалось положиться только на одно.

Он всё ещё не верил в это, но больше ни во что верить не оставалось.

— Эй, эй! Ты меня слышишь? — Камидзё слегка похлопал Индекс по щеке. В этих твоих 103 000 гримуаров есть что-то, что может лечить раны?

Представление Камидзё о магии не выходило за пределы боевой и лечебной магии в РПГ.

Индекс действительно сказала, что от природы была неспособна использовать магическую силу, и потому не могла пользоваться магией, но Камидзё мог разобраться со сверхъестественными силами, так что если бы Индекс просто сказала ему, что нужно сделать....

Дыхание Индекс было неглубоким. Однако это было скорее от потери крови, чем от боли. Её побледневшие губы дрожали.

— Есть... но...

Лицо Камидзё на мгновение осветила радость, пока он не осознал с запозданием слово "но".

— Ты... не сможешь этого сделать... — тихо вздохнула Индекс. — Даже если бы я... научила тебя заклинанию... твоя сила наверняка... помешала бы... ау... даже если бы ты идеально... воспроизвел его.

Камидзё потрясенно посмотрел на свою правую руку.

Разрушитель Иллюзий. Действительно, сила, находившаяся в нем, полностью нейтрализовала пламя Стейла. И поэтому была вероятность, что таким же образом она нейтрализует восстановительную магию Индекс.

Чёрт! Только не снова... Почему всегда виновата эта правая рука?!

Это просто означало, что ему нужно было позвонить кому-то вроде Аогами Пирса или той Бири-бири девушки, Микото Мисаки Лица нескольких крутых людей, которых он не боялся вовлечь в подобные неприятности, всплыли в его памяти.

— ... ? — Индекс на некоторое время замолчала. — Нет... Я не это имела в виду.

— ?

— Не твоя правая рука... Проблема в том... что ты — эспер. — в эту жаркую ночь она дрожала, словно в заснеженных горах в середине зимы. — Магия — это то.... чем не могут пользоваться "одаренные люди" вроде вас, эсперов. "Неодаренные люди" хотели... делать то, что могли делать "одаренные люди"... поэтому они создали некоторые заклинания и ритуалы... которые известны как магия.

Камидзё чуть не закричал: "Не время сейчас для объяснений!"

— Ты не понимаешь?... У "одаренных" и "неодаренных" людей разная схема... "Одаренные люди" не могут использовать системы, созданные... для "неодаренных людей"...

— Чёёё...?!

Камидзё лишился дара речи. В самом деле, к эсперам вроде Камидзё применяли наркотики и электроды, чтобы принудительно расширить схему их мозга таким образом, чтобы она отличалась от обычных людей. Их тела действительно отличались от тел других людей.

Но он не мог в это поверить. Нет, он не хотел в это поверить.

В Академгороде жило 2,3 миллиона учеников и все они до единого прошли тренировки по развитию сверхъестественных способностей. Даже если это не было заметно на глаз, даже если они не могли согнуть ложку, прилагая такие усилия, что кровеносные сосуды в мозге чуть не лопались от натуги, и даже если они были самыми слабыми из эсперов, их в самом деле сделали отличающимися от нормальных людей.

Другими словами, люди, жившие в этом городе, не могли использовать магию, единственное, что могло спасти эту девочку.

Существовал способ спасти лежавшую у него на руках девочку, но никто не мог этого сделать.

— Чёрт побери... — Камидзё обнажил клыки, как дикий зверь. — Как такое могло случиться? Как такое могло случиться?! Что это за чертовщина?! Да это вообще нечестно?!

Индекс задрожала еще сильнее.

Камидзё казалось тяжелее всего выдержать то, что она подвергалась наказанию за его же неспособность.

— "Одаренный", ага, щазз, — резко сказал он. — Я даже не могу спасти девочку, страдающую у меня на глазах.

Однако он не мог придумать ничего, чтобы решить эту проблему. В первую очередь он должен был разрушить правило, по которому 2,3 миллиона учеников, живших в городе, не могли использовать магию.

— ...?

Камидзё неожиданно заметил, что в его мыслях кое-что было не так.

Ученики?

— Эй, любой нормальный "неодаренный" человек может использовать магию, верно?

— Э...? Да.

— И тут не будет такого, что всё окажется без толку из-за того, что у человека нет способностей к магии, верно?

— За это... можешь не волноваться... Если приготовить всё правильно, и сделать как надо... даже ученик средней школы сможет это сделать, — задумалась ненадолго Индекс. — Хотя, если сделать что-то не так, то нервные контуры в мозге и нервной системе могут перегореть... Но при моих знаниях 103 000 гримуаров всё будет в порядке. — Не волнуйся.

Камидзё улыбнулся.

Не задумываясь, он посмотрел вверх, словно собирался завыть на Луну под ночным небом.

Действительно, 2,3 миллиона учеников жили в Академгороде, и всех их развили до обладания какой-то сверхъестественной способностью.

Однако развивавшие их учителя были обычными людьми.

— Надеюсь, она еще не спит.

В памяти Томы Камидзё появилось лицо некой учительницы.

Это было лицо Цукуёми Комоэ, его классной руководительницы ростом 135 сантиметров, которой подошел бы красный ранец младшеклассницы, хоть она и была учительницей.

Камидзё позвонил из таксофона Аогами Пирсу, чтобы узнать адрес Комоэ-сенсей. (Свой мобильник Камидзё уронил и сломал сегодня утром. Откуда Аогами Пирс знал адрес Комоэ было загадкой. Камидзё подозревал, что тот был сталкером). Затем Камидзё отправился в путь с безжизненной Индекс на спине.

— Вот и оно...

От переулка он добрался до нужного места пешком за пятнадцать минут.

Это был решительно не соответствующий выглядевшей на двенадцать лет Комоэ-сенсей двухэтажный деревянный дом, казавшийся настолько старым и обветшалым, что Камидзё показалось, что он должно быть пережил бомбардировку Токио. Поскольку стиральная машина была выставлена прямо на галерею, похоже, никакой ванной тут не было.

Обычно Камидзё стал бы шутить на эту тему минут десять, но сейчас он даже не улыбнулся.

Проверив фамилии на табличке на дверях первого этажа, он взобрался по изношенной и проржавевшей лестнице и стал читать фамилии на дверях. Добравшись до самой дальней на втором этаже двери, он наконец увидел надпись Цукуёми Комоэ, сделанную хираганой.