Потом перестала приходить и следователь, и единственными развлечениями, которые хоть как то разбавляли его существование, стал походы в душ раз в неделю. Заключенных особого режима водили мыться по очереди, и перемолвиться хоть словом с кем-то было невозможно. На Сергея накатила депрессия, проскакивали мысли о самоубийстве, он даже отказывался от еды, которую ему приносили дважды в день. Через двое суток к нему в камеру молча вошли трое надзирателей, скрутили его и вставили трубку в горло, по которой пустили жидкую пищу, после этой процедуры Сергей решил, что лучше уж будет питаться самостоятельно.

Как ни странно, это происшествие помогло ему избавиться от депрессивных мыслей, он вспомнил, что у него в этом мире еще есть долги, хотя надежды отдать их практически и не было. Он смирился с тем, что его ждало, и пообещал себе, что если каким-то чудом отсюда выберется, то кардинальным образом изменит свое отношение к жизни, и цели, которые он будет перед собой ставить в своей новой жизни, непременно будут достойны того, чтобы оказавшись в камере смертников, не сожалеть о бездарно прожитых годах. Он начал есть, ходил в душ раз в неделю, занимался упражнениями на развитие интеллекта и пси, отжимался, приседал, качал пресс, ходил на руках. В общем, как мог, скрашивал свое незавидное существование.

Счет числам он потерял еще в самом начале заключения, где-то на третьей-четвертой недели. Сергей не знал, сколько прошло времени, но полагал, что уже стал совершеннолетним, отмечать это событие ему было нечем и не с кем, он просто принял его как факт. Так дни тянулись за днями, пока за ним не пришли для отправки в суд, и, несмотря на то, что он догадывался, какой приговор его ждет, переменам он очень обрадовался.

Его привезли в окружную тюрьму, переодели в оранжевую робу, и опять поместили в одиночку, пообщаться с кем-нибудь из заключенных ему не удалось, но это была обычная, немного обшарпанная камера, свет здесь на ночь выключили, и спал он в ней как младенец. На следующий день его повезли на суд, и только там он узнал, что с момента ареста прошло уже почти шесть месяцев. Затягивать процесс никто не стал, за это время все детали были учтены, и приговор ему вынесли на первом же заседании.

— ....статьи пятьдесят третьей, "Намеренная порча имущества штата в крупном размере"...

Судья перевел дух, отпил из стакана с водой и продолжил.

— ....заключенный Љ 13897623, Сергей Мечникофф, признанный виновным коллегией присяжных, приговаривается к смертной казни без права помилования и подачи апелляции.

Сергей практически спокойно воспринял приговор, другого он и не ожидал, хотя, все же, в глубине души, со стуком судейского молотка, у него оборвалась и последняя струнка надежды, но виду он не подал.

— Вам понятен ваш приговор?

— Понятно все.

Добавлять положенного "ваша честь" он не стал, да судья, по-видимому, этого и не ожидал, а штрафовать смертника за неуважение к суду было бы, по меньшей мере, глупо.

— Конвой, уведите заключенного.

Сергея доставили в окружную тюрьму, в ту же одиночку, что и перед судом. Через несколько дней его отправят в колонию для исполнения приговора, а там, вполне возможно, появится возможность пообщаться с другими заключенными, он все еще надеялся передать весточку на волю.

До самой отправки на казнь его жизнь должна была быть размеренной, три раза в день приносят еду, раз в неделю душ, поэтому он очень удивился, когда вечером, после отбоя, его вывели надзиратели, надели силовые наручники и куда-то повели. В голове стали крутиться картинки из голокино, о подпольных боях и садистских развлечениях в тюрьме, он приготовился к худшему, поэтому, когда его привели к комнате для допросов, даже немного разочаровался.

— Эй, охрана, ну какой допрос, меня, вообще то, приговорили уже, — замедлил он шаг у двери, за что тотчас же получил дубинкой по почке. Надзиратели молча втолкнули его в комнату.

— Мистер Мечникофф, проходите, присаживайтесь, — мужчина средних лет, сидящий за столом, указал на стул напротив.

"Костюм за три штуки кредов, аккуратная прическа и манеры человека при власти, на следователя не похож", — подумал он, бросив взгляд на говорившего.

Сергей, держась за бок и морщась, сел перед незнакомцем.

— Кто вы? — спросил он. — Не следак, это точно, да и на военного рекрутера вы не очень похожи.

— Вы правы, я не военный, да и те не берут заключенных даже с тяжелыми статьями, а уж тем более смертников.

— Тогда что вам нужно?

— Я здесь, что бы сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться, — сказал тот, и достал из портфеля, стоящего рядом с ним, какой то электронный бланк договора, наподобие тех, что используют в банках.

— Это почему же?

— Потому, что я могу подарить тебе жизнь, — сказал тот, и передвинул по столу бланк Сергею.

— Меня даже президент не может помиловать, — рассмеялся он, не спеша брать лист в руки.

— Я предлагаю вам не помилование, а жизнь, пусть и не слишком приятную, и не очень долгую. Но все же это не белый изолятор в Сан-Квентине, в котором вы будете медленно сходить с ума, где каждый раз, слыша шаги в коридоре, вы будете мучиться от мыслей и гадать, за вами ли это пришли, или просто охранник проходит мимо.

Немного впечатленный, Сергей взял в руки лист.

— Так, отказ от права на жизнь... отказ от права на гуманное обращение... согласие на проведение научных опытов... Это что?

— Вы смертник, Сергей, и вполне заслужили смертную казнь, но государство дает вам шанс напоследок послужить своей стране. Наука, после Второй Космической, откатилась назад и практически остановилась в своем развитии, и это понятно, люди были напуганы миллиардами жертв и уничтоженными планетами, впрочем, вы все это знаете. Но все же она потихоньку встает с колен, исследования ведутся, а для них бывают необходимы такие, как вы, подопытные, проще говоря. Обещаю, вам даже будет интересно.

— А ОКВиТ в курсе ваших исследований?

Красноречивое молчание вербовщика послужило прекрасным ответом.

— Лекарства на мне будете проверять? — продолжил Сергей.

— Может быть, я не знаю, там, — ткнул он большим пальцем куда-то за спину, — сами определят, как вас использовать.

— А если я откажусь...

— Вас завтра же переведут в изолятор Сан-Квентина, где вы и будете ожидать исполнение приговора.

— Так это вы все устроили с той белой камерой, — догадался Сергей.

— Да, я, — не стал отпираться тот, — И в моих силах определить вас туда снова.

Сергей задумался, пытаясь взвесить все за и против. Что там будет, что за опыты? Но и терять ему было особо нечего, а при воспоминании о белой одиночке его бросало в дрожь.

Он еще пару минут посидел, прикидывая, вербовщик ему не мешал, а затем все же решился.

— Ну и где тут надо подписать кровью? — вздохнув, спросил он.

— Просто приложите руку, — усмехнулся тот.

* * *

Профессор Симмонс раздраженно отбросил в сторону отчет о результатах последнего эксперимента.

"Опять неудача", — со злостью подумал он. Уже в самом конце все опять пошло не так, процесс приживления дошел до девяноста семи процентов, казалось, уж в этот-то раз все получится, но начавшийся регресс поломал все надежды, убив очередной объект. "Расходного материала еще много, но все не то, идеально подходящего подопытного так и нет пока", — вздохнул он.

Профессор встал, потянувшись, так что в спине что-то щелкнуло. "Черт, не мальчик уже, — подумал пожилой ученый, — как-никак, уже три раза проходил процедуру омоложения". Вошедший в комнату помощник, увидев, что тот держится за поясницу, помог ему сесть, аккуратно придерживая. Учителя он не просто уважал, а практически боготворил, не без основания считая его одним из величайших умов своего времени.

— Профессор Симмонс, опять поясница?

— Она самая, Мартин, она самая... Черт, я успешно лечил болезнь Грейвера, а свою спину вылечить не могу.

Мартин Фрискин промолчал, а что тут скажешь, необратимые возрастные изменения, и омоложение уже не поможет. Но кое-какие хорошие новости, что бы поднять тому настроение, у него все же были.

— Профессор, пришел ежеквартальный отчет от вербовщиков.

— И что, ты же знаешь Марти, я не занимаюсь административными делами, — раздраженно заявил Симмонс.

— Мне кажется, он вас заинтересует, — с улыбкой сказал Мартин.

Немного заинтригованный, профессор взял в руки отчет и начал его просматривать.

" Так, так, все как обычно....", — и вдруг он зацепился глазами за одну из строчек. — Объект номер 913/337, пси уровень С5, возраст восемнадцать полных биологических циклов.... Нейросеть не установлена!"

— Черт, Мартин, это же такая удача, ты же знаешь, как непросто найти экземпляр такого типа!

— Да, профессор, теперь у нас точно все получится, мы можем перейти к финальной стадии испытаний проекта "Симбионт".

— Готовь третью лабораторию, конвойный транспорт прилетает уже завтра, не будем тянуть, — возбужденно сказал Симмонс.

— Сделаю, профессор, — Мартин был рад, что учитель воспрянул духом. Последние неудачи сильно того подкосили, теперь же у него появится реальный шанс закончить дело всей своей жизни.

"Объект и правда подходит идеально, в этот раз у нас точно все получится", — решил он.

Глава 4

Не прошло и пары дней после подписания контракта, как за ним пришли. Надзиратели надели на Сергея силовые наручники, вывели его во двор и засунули во флаер для перевозки заключенных, приковав к полу силовыми браслетами. " Никаких цепей, как в старые времена, а все равно, какая-то невидимая хрень держит тебя на месте", — подумал он, устраиваясь поудобнее на жесткой откидной скамье.

Флаер плавно взлетел с места, окон в кузове автозака не было, и куда они летят, он мог только догадываться. Опять, в который раз после подписания контракта, он задумался о том, правильно ли поступил, потирая черный штрих код на правом запястье, с номером 913/337 под ним. Тогда, в комнате для допросов, когда он приложил руку к электронному бланку, его будто бы что-то укололо, а уже через пару секунд запястье нестерпимо стало жечь, да так, что он прикусил губу до крови, лишь бы не закричать.

"Не волнуйтесь, потерпите, сейчас боль пройдет", — сказал тогда вербовщик. И действительно, жжение стало стихать, а на запястье проявился этот код, то ли "черная метка", то ли его "счастливый билетик(13)" из камеры смертников. " Не пытайтесь от нее избавиться, она теперь часть вашего генокода, и, даже если вы ее срежете, при восстановлении кожного покрова восстановится и она".

Тогда то Сергей впервые подумал, что согласие на опыты не было такой уж хорошей идеей и, возможно, он еще не раз пожалеет, что не остался в Сан-Квентине, дожидаясь смертельного облучения. "Говорят, что ты просто засыпаешь, — подумал он, — в том же месте, куда меня везут, смерть может принять самые ужасные виды, кто знает этих яйцеголовых". Но отступать уже было поздно.

Летели они недолго, флаер мягко приземлился, двери открылись и Сергея вывели на бетонную площадку. Яркое солнце после полутемного кузова на миг его ослепило, он сощурился и прикрыл глаза скованными руками, но потом различил, что находится в космопорту, в том самом Портовом районе Нью-Далласа, где его жизнь снова круто пошла под откос полгода назад.

"Вот ирония судьбы, прямо как в голофильмах". Но на душе у него заскреблись кошки, в каких-то нескольких километрах отсюда жила Лиз, которая наверно уже оплакала его, через месяц она станет совершеннолетней и улетит с Тексаса. "Пусть у нее все сбудется, о чем она мечтала". А еще, где-то там гулял Пыр, из-за которого трое хороших парней мертвы, а он отправляется на опыты. "Ходит, ест, спит, трахается, — со злобой подумал он, — если я когда-нибудь выберусь из всего этого дерьма, то обязательно его навещу". Дав себе эту клятву, он притормозил у входа в глайдер и бросил прощальный взгляд на город.

Конвоир подтолкнул его в спину, и он шагнул в салон. Это был обычный пассажирский глайдер, вроде тех, которые совершали трансорбитальные рейсы во все уголки планеты или доставляли пассажиров на космические станции на орбите. Когда-то такой же привез на эту планету сироту, потерявшего своих родителей и лишенного благополучного будущего, а сейчас он увозит с этой планеты смертника, лишенного уже практически всякой надежды на это самое будущее.

Сергея посадили во вполне комфортное кресло, по бокам устроились конвоиры, вооруженные дубинками нейрошокеров, так они просидели минут сорок, пока на борт не доставили еще одного заключенного, здоровенного черного парня, в таком же оранжевом комбинезоне, как и у него. Когда того проводили мимо, здоровяк бросил на Сергея изучающий взгляд, заметил татуировку у него на левой руке и прищурил свои глаза, Сергей с удивлением отметил, что они у здоровяка разного цвета, один карий, другой ярко зеленый. Чернокожего посадили чуть впереди, и он разглядел у того на бритом затылке вытатуированные три девятки. "Из "Девяток" значит, и понял, что я из "Святых", — подумал он. — Ну-ну, теперь-то мы все в одной лодке".

Больше, видимо, конвоиры никого не ждали, аппарель захлопнулась, и они взлетели, на обзорном экране было видно, как уменьшается город, они поднимались все выше и выше, пока синеву неба не сменила черная, кажущаяся пустота космоса. Сергей с самого помещения в приют не покидал планету, хотя до этого рос на космической станции, и сейчас на него нахлынули эмоции и воспоминания, перебив все остальные чувства.

Глайдер развернулся, и на экране на миг мелькнула часть космического терминала. "Значит, все-таки полетим куда-то дальше, а не просто на другую сторону планеты", — подумал он. Видимо получив разрешение от диспетчера, они пристыковались к станции, Сергея с чернокожим здоровяком повели на выход, где к конвоирам присоединились четверо вооруженных сотрудников безопасности терминала. В придачу к скованным рукам, на них надели силовые пояса, которые были связаны с кольцами в руках конвоиров, затем их взяли "в коробочку" и куда-то повели коридорами. Встречающиеся по пути сотрудники терминала испуганно прижимались к стенам, с опаской глядя на заключенных в оранжевых робах. Через несколько поворотов их вывели в общий зал, видимо другого пути не было, по просторному помещению передвигались многочисленные пассажиры, одиночки и семьи, направляющиеся на какой-нибудь дорогой инопланетный курорт.

— Расступитесь, идут смертники! Смертники идут!

От криков конвойных впереди них и по бокам мигом образовалось пустое пространство, и звуки вокруг притихли. Обыватели со страхом и любопытством смотрели на заключенных, пока тех вели по образовавшемуся коридору, в основном, конечно, все внимание доставалось черному здоровяку. Некоторые перешептывались между собой, кто то показывал на них пальцем. "Наверняка еще все записывают, а потом будут хвастаться своим знакомым", — с неожиданной злостью подумал Сергей. Здоровяк видимо думал так же, потому что резко дернулся в сторону толпы, свалив с ног конвойного, и издал громкий ...то ли крик, то ли рык, даже Сергей немного опешил, а зеваки опрянули назад, кое-кто даже упал, и раздалось несколько женских вскриков. Хохочущего виновника проишествия ударили нейрошокером по ноге, он присел от боли, но его подняли и повели дальше. Наконец их вывели из общего зала, опять пошли какие-то технические коридоры, до тех пор, пока они не зашли в док, где их завели по наклонной аппарели на какой-то корабль и передали из рук в руки вооруженным людям в тяжелых закрытых бронескафах.