Она начинает что-то мямлить в ответ, но я просто-напросто хватаю ее и целую. Что бы ни случилось дальше, оно точно будет на порядок интереснее всего, о чем она собиралась сказать и что я заглушаю с помощью "Мммм!"
С минуту подергавшись, она успокаивается. Ослабляю хватку. Все-таки я не уверен, насколько она была серьезна, когда грозила пнуть парня по яйцам. Вряд ли это шокирует кого-то знакомого с моей "истинной" ситуацией, однако такое случалось и в прошлом — или следует говорить в прошлой жизни?
Полагаю, обжимашки либо помогут ей выбраться из трясины ее влюбленности, либо доведут ее до состояния, когда девчонка не сможет находиться со мной в одной комнате. Несмотря на то, что она лишь на год моложе этого тела, чувствую себя несколько скверно. Вряд ли ей стоит знать, насколько тусклый свет облегчает мне дело.
Через полминуты прерываюсь:
— Видишь, ничего такого — два друга и чуть-чуть поцелуев. Хочешь ещё? Было бы досадно терять остаток времени.
Она кивает, и мы продолжаем целоваться. Ого, какой у вас язычок, мисс! Снова отрываюсь от нее:
— По моим прикидкам, один из твоих братьев собирается открыть дверь пораньше.
— Придержи дверь, а когда они отменят заглушающее, я закричу, что мне требуется еще минутка привести в порядок одежду. — Надо отдать Джинни должное — она весьма коварна.
Смеюсь:
— Хоть у меня и есть палочка, не думаю, что мадам Хопкирк сочтет прорыв с боем из чулана "резонным". Не хотелось бы в этом году столкнуться с какой-то более серьезной угрозой моей жизни.
При выходе нам достается меньше заинтересованного свиста и больше вопросительных взглядов, чем надо. Знаю, что не развеял ее влюбленности окончательно, но, может, хоть немного замарал светлый образ. А теперь пора увидеть, насколько хороша в поцелуях Анджелина.
* * *
На следующий день я сижу на трибунах "Малолестона" и наблюдаю за дебютом Олли. Он упустил несколько шаров из тех, что, как я полагал, поймает, но справляется в целом неплохо. Пока остальные комментируют игру охотника, даю взглянуть в свой омниокуляр всем подряд.
— Я думал, ты собираешься посмотреть на ловцов, Гарри?
— Ловить просто, если не пытаться помешать игре и не преследовать друг друга. Запасной игрок "Малолестона" — Донна Ливингстон. Она быстрая и ловкая, и не слишком агрессивная. Я видел ее достаточно и знаю, что в ловле она будет опираться, прежде всего, на скорость. Самое главное — уклоняйся и понимай, когда сманеврировать и насколько выгодно провернуть финт. Ловец "Пушек" не стоит потраченного на него времени. Диггори сильнее, да даже Чанг — и то его лучше.
— Как насчет Малфоя? — спрашивает Анджелина из другого угла — ищет у меня ахилессову пяту. Ярится девушка: моя рука "скользнула" ей вчера под юбку, и из чулана Энджи вышла, сверкая бельем. Фред со мной пока ещё не заговаривал. Наверное, дам ему как-нибудь подшутить надо мной, когда он успокоится.
— Если бы он летал так же хорошо, как чешет языком, то был бы лучшим ловцом в Европе. Присмотрюсь-ка я на чемпионате к Линчу и Краму. Линч — ветеран, но Крам талантлив не по возрасту, как я слышал.
Извинившись, иду в буфет и в туалет. Думаю сделать подарки Рону с Джинни пораньше — вручу им по омниокуляру. Рон несколько странно принимает подарки, но все, относящееся к квиддичу, проходит на ура. Если подарить такое Гермионе, она захочет писать уроки, чтобы просматривать их позже, и будет разочарована — только у профессиональных моделей записи дольше десяти минут. Такие вещи не дёшевы — мое хранилище ушло бы подчистую.
Зайдя на бельетаж, замечаю прислонившуюся к стене симпатичненькую ведьму с волосами каштанового цвета — перо мелькает, а бровь изогнулась в удивлении. Я тоже узнаю ее, как ни странно.
— Пенелопа Клируотер, как же я рад тебе снова видеть! Чем занимаешься? — Джинни упоминала, что та на вчерашней вечеринке дала Перси от ворот поворот за то, что он уделяет своей новой работе времени больше, чем подруге.
— Привет, Гарри. Внештатно пишу для еженедельной "Ведьмочки" о квиддиче и других навязчивых идеях мужчин, способных разрушить взаимоотношения.
Совсем никакой горечи.
— Пытаешься добиться успеха на ниве журналистики? Удачи. Что ж, рад был повидаться с тобой.
— Эй, Гарри! Знаешь, что заставит их взять меня в штат? — мерцают у нее глаза.
Уже знаю ответ:
— Эксклюзивное интервью с Гарри Поттером? Не знаю, не знаю...
— Гарри, ну пожалуйста!
— А если я предоставлю тебе пару-тройку цитат касательно навязчивой идеи?
— Интервью — это значит обложка... разве не лучше, если ты потеряешь девственность прессе с безобидной "Ведьмочкой", а не с противными типами из "Пророка"? — она притворно надувает губки и улыбается. Тут я осознаю, что Пенелопа очень даже ничего, хотя идея служить прослойкой между сессиями с Перси не слишком-то импонирует. С другой стороны, Перси, вероятно, один из тех, кто следует добродетельному пути типа "отложим все до свадьбы". Сириус выражался так: "Не волнуйся о том, где была метла или кто на ней раньше летал — оседлай её и вперёд!"
Ничего не поделаешь. Слишком уж заманчивая ловушка.
— Я мог бы представить свой первый раз с тобой.
Клируотер облегченно выдыхает и заливается ярким румянцем:
— Ах ты, негодник!
— Ну, это ты упомянула первый раз. Кроме того, не существует такого понятия как "безобидный репортер". Я здесь с друзьями, но, может, встретимся после игры? — какое-то время Олли будет занят всякой послеигровой рутиной. Можно пригласить ее в квартиру и посмотреть, насколько далеко все зайдет. Наверное, это последствия вчерашних объятий и поцелуев, или может, просто подростковые гормоны шалят, но я чую флюиды от стоящей напротив выпускницы Равенкло.
Небрежно нацарапав адрес камина Олли у нее на листочке, говорю ей встретиться там со мной через час после игры.
* * *
Несколько часов спустя я отвечаю на вопросы Пенни на кушетке Олли. Похоже, девушка предпочитает, чтобы называли ее именно так, а не Пенелопой. Выяснив ее любимое блюдо, поручаю Добби, вернувшему слегка сердитую Шляпу на Тисовую, приготовить мясо по-веллингтонски. Как бы ни соблазняло расстараться самому, думаю, это будет уж слишком очевидно. Ей восемнадцать, а мне — четырнадцать, по крайней мере, моему телу.
Фишка в том, чтобы она полагала, что это ее собственная идея.
— Окей, какой там у тебя следующий вопрос?
— Если бы тебе посчастливилось задать один вопрос родителям, то какой?
— Это слишком личное, Пенни. Не уверен, что мне следует отвечать.
— Извини, Гарри. Я не знала, что это тебя расстроит.
— Не расстроило, но, может, устроим обмен вопросами? Отвечу, если и ты ответишь на мой.
Она нервничает, и я начинаю гадать, хватит ли у нее желания действовать:
— Пожалуй.
— Что бы я спросил у своих родителей? Полагаю, гордятся ли они мной. Моя очередь: что ты нашла в Перси?
— Ну зачем тебе понадобилось об этом спрашивать? Он целеустремленный парень, и в школе я находила это качество привлекательным. Что ж, вопрос полегче: есть ли в твоей жизни какая-то особенная девочка?
— Друзей-девчонок у меня много, но вот подружек — нет. Моя очередь: что ты хочешь найти в парне?
— Гарри!
— Эй! Это же мое имя. Тебе хотелось бы увидеть меня. Я польщен. Поздравляю, вот он я!
— Гарри! Бесстыжий ты тип! — несмотря ни на что, она улыбается. — Я ищу хорошего парня, внимательного и вдумчивого.
Наше подшучивание прерывается Добби, объявляющим, что обед готов. Продолжаем беседовать за едой. Она спрашивает, чем бы я хотел заниматься после Хогвартса. Поговорив о моих квиддичных амбициях, переходим к теме парализации василиском. Беседа плавно переползает на сражение с ним.
— Расскажи мне о Сириусе Блэке.
— Нет, на эту тему мы разговаривать не будем. — Предполагается, что Дамблдор оказывает негласное давление. — Скажу лишь, что я искренне надеюсь на справедливое правосудие. Ну а теперь, может, расскажешь мне что-нибудь о Пенни?
Она опускает глаза в тарелку.
— Я никому этого прежде не говорила. Прошлым летом я выяснила, что не маглорожденная.
— Серьезно?
— Да.
— Тебя удочерили?
— Нет, я проходила практику в Министерстве и проверила свое дело. Выяснила, что мой настоящий отец — Антонин Долохов. Полагаю, ты знаешь, кто это?
— Да. Ты как — нормально?
— Мама не знает, так что могу поспорить, что в некий момент он ее проклял. Ты единственный, кому я когда-либо это рассказывала. Я думала было увидеться с ним, но струсила.
Перебираемся обратно на кушетку и продолжаем беседу. Она садится чуть ближе.
— Гермиона говорила, что рука беспокоила ее ещё несколько месяцев после парализации. У тебя такая же проблема?
Пенни вздыхает.
— Я тогда сжалась, а в руке было зажато зеркальце. Поясница до сих пор не в порядке. Я даже ходила к мануальному терапевту. Он полагает, что я попала в аварию.
Ощутив брешь, атакую:
— Я неплохо знаком с массажем — квиддич требует. Если хочешь, устрою тебе сеанс — у Олли есть кое-какая мазь.
Она взвешивает предложение и улыбается, но тут камин выплевывает Олли, на котором одно лишь полотенце.
— Ни фига себе! Гарри! Пенелопа? Что здесь, мать его, происходит?
— Это тебе ни фига, приятель! Где твоя одежда?
— У меня сегодня посвящение — заставили голым наворачивать круги вокруг поля. Все ушли, отказавшись рассказывать, где моя одежда, и палочка тоже исчезла. А раздевалку закрыли запирающим.
Олли в чертовски хорошей форме, и заинтересованные взгляды Пенни означают, что мои шансы только что сошли на нет.
— Привет, Олли. Я беру интервью у Гарри — надеюсь на дебют в журналистике. Поздравляю тебя с первой профессиональной победой.
Он добродушно улыбается и, извинившись, уходит одеться. Его возвращение влияет на Пенни еще хуже. Он надел шорты и майку, подчеркивающую мускулатуру. Клянусь, девчонка так облизывалась, как будто была готова взять оставшийся от обеда соус и полить его им.
За полчаса Пенни набирает "достаточно" материала обо мне для своей статьи. Теперь у нее собственная навязчивая идея, квиддичная, и уже новому герою задаются вопросы для оригинальной истории. Я понимаю, когда я третий лишний. Один господь знает, сколько раз Сириус проворачивал такую же фишку с ДП. ДП доставались взгляды, но вокруг Сириуса витал опасный дух мятежника, пошедшего наперекор семье — женщины от подобного приходят в дикий восторг. Уезжая обратно в свой каземат, иду ловить Ночного Рыцаря, и в качестве награды получаю благодарные объятья и поцелуй в щечку. Все, что мне достанется сегодня, это издевки Шляпы.
* * *
Я вовсе не удивлен, когда утром нахожу разбросанные по кушетке вещи Пенни. О, наступило время расплаты.
— Олли! Тренировка через десять минут. Шевелись!
Наслаждаюсь несущимися из комнаты проклятьями и грюканьем — что-то падает на пол. Вообще-то, у него полчаса, но он это вот-вот уже выяснит.
— Гарри! Тренировка начнется только в полдесятого!
— Прости, дружище! Ошибочка вышла, но тебе надо бы добраться туда пораньше после первой победы. Тебе ведь нужно еще отыскать палочку и одежду.
— Точно. Дашь мне минутку?
— Да пожалуйста. Хочешь, я пришлю Добби разобраться с этой непонятно откуда взявшейся одеждой на кушетке?
— Гм, давай, хорошо.
С некоторым злорадством даю указания домовику, вручая ему также Сортировочную Шляпу.
— Прекрасная линия загара, Клируотер. Хотя ты чересчур волосатая, я предпочитаю бритых.
Вслед за воплем в гостиной появляется чуть запаниковавший Добби со смеющейся Шляпой. Перекрывая шипение разъяренной женщины, кричу:
— Простите. Я не думал, что Добби принесет Шляпу.
Через две минуты раздается громкий треск — надеюсь, что Пенни там не расщепилась — и выходит Олли.
— Это низко, Гарри, но у меня сегодня хорошее настроение, поэтому я прощаю тебя.
— Еще бы чуть-чуть, и я раскрутил бы ее на массаж. И в этот момент в одном полотенце вваливаешься ты.
— Да ладно тебе! Как бы ты ни старался, тебе ничего не светило, и ты это знаешь. Не было смысла отпускать ее просто так и терять такой шанс.
Да, отодвинуть парня в сторону и "украсть" у него цыпочку, которую он перед этим два часа убалтывал, плохо, но хуже всего, когда об этом ещё и злорадствуют.
— У меня для тебя лишь четыре слова, Олли: "временная замена Перси Уизли". А теперь пойдем, любовничек. У тебя десять минут, чтобы отодрать свое бельишко от табло, иначе тренеры оставят его там на весь день.
Смотрю, как при имени Перси он съеживается. Но потом серьезнеет:
— Откуда ты знаешь?
— Как ты думаешь, кто подал им идею?
* * *
11 августа, 1994 г.
Дни бегут; я много учусь и практикуюсь. Мое беспалочковое вызывающее улучшается. Оглушающее пока не выходит, но посмотрим с другой стороны: ДП удавалось оглушать им только цыплят. Прошлым вечером я перенапрягся и увидел странный сон с Ридлом и Червехвостом. Там был и кто-то еще. Вроде знакомый, но слишком уж смутным было видение, чтобы его хорошенько рассмотреть.
Олли с Пенни теперь встречаются. Она даже извинилась за создавшееся у меня впечатление, будто она пытается меня соблазнить. Всё бы ничего, но сразу после этих слов она погладила меня по голове. Ее репортаж попал на обложку, как и было предсказано. В целом, получилась неплохая статья, обошедшая мерзкий Пророк стороной.
В День рождения Джинни вываливаюсь из камина в Норе. Я купил ей шоколад, так как уже подарил и ей, и Рону по омниокуляру. После моего Дня рождения Джинни прислала мне пару сов. Похоже, она действительно изо всех сил пытается быть нормальной. Неужели мои фортели в чулане сделали все только хуже?
У меня на пути встает копна каштановых волос.
— Привет, Гермиона. Рад тебя видеть. Как прошли твои каникулы?
Мне достаются крепчайшие объятья. Таскание тяжелых сумок, набитых книжками, творит с мышцами рук чудеса.
— Все было потрясающе! Я бы послала тебе письмо по почте, но сомневалась, что опекуны отдадут его. Как я слышала, ты был весьма занят.
— Тебе я тоже приготовил подарок, так как ты уже, очевидно, закончила летнее задание. — Пока я вытаскиваю из сумки пакет, она морщит нос при моем подтрунивании.
— "Окклюменция: защитите ваш разум" — думаю, я уже что-то читала о ней. Это ведь противоположность легилименции, правильно? Спасибо тебе огромное! — мне достаются еще одни объятия — и шепот в ухо: — Почему ты думаешь, что нам она понадобится?
— Я выяснил, что и Снейп, и Дамблдор — легилименты. Плюс, если на Сириуса объявят охоту, кто-нибудь может воспользоваться отсутствием у нас защиты. Я уже все продумал и изучил основы. Теперь нашим тайнам ничего не угрожает. — Я лишь чуть-чуть привираю: зашел я немного дальше основ. ДП проходил окклюменцию в качестве части обучения дуэлингу. Глаза оппонента многое способны сказать о его следующем шаге.
