Часть десятая Дневник Тринадцатого Императора

Здесь возможно сыграла свою роль находка, сделанная на бумажных терриконах рубероидного завода в средине 60-х годов уже 20-го века. Называлась она песенник и далее следовало название училища. Читать текст с непременными "ятями" было не интересно, но вот один весёлый куплет юнкеров крепко засел у меня в памяти:

Если б гимназистки по небу летали,

Мы бы юнкера летчиками стали,

Лейся песнь моя, юнкеровская,

Буль, буль, буль бутылочка казённого вина.

Николаев более тихий и спокойный город чем Одесса. Училище, которое готовит специалистов тайного профиля, будет в нём более уместно. Сейчас там учатся не только болгары, но и другие народности, находящиеся под гнётом враждебных нам государств....

Когда Великий князь Владимир два дня назад доложил о полной готовности его десантной группировки к штурму Константинополя, то прежде чем получил моё благословление, я ознакомился с краткой справкой о состоянии дел, составленной полковником Артамоновым!

Уже потом началась интенсивная бомбардировка города с дирижаблей, особенно в районе расположение казарм султанской гвардии, потом артподготовка, а только после этого шумного и дымного концерта в город вошли десантники. Вошли — это не совсем правильно. К городу они подъехали, да и на самых окраинах, там, где могли пройти "Бронеходы" старались ног не утруждать. Человек к хорошему привыкает быстро и наши десантники это мгновенно поняли.

После всех этих "песнопений и концертов" стало ясно, что больше не могло состояться сеанса связи Лондона с посольством, да и вообще комплекс зданий в "городе неверных" перестал существовать. Ещё сутки на левом берегу залива слышны были выстрелы, это остатки из отборных отрядов турецких гвардейцев пытались штурмовать Топкапы. Нет, не для того чтобы освободить "луноликого". Многие из баши и беев хорошо знали, что за "Воротами Приветствия" или Баб-ус-селям во втором дворе помещалась не только канцелярия дивана, но и казна, видимо, они очень надеялись, что им удастся ей поживиться....

Постреляли, постреляли и растворились те, которые были поумнее, поняли, что уже не до казны, а те, которые упорствовали, так бы и остались лежать под его стенами, но похоронные команды из многочисленных пленных уже вторые сутки трудятся, не покладая рук. Допустить заразные заболевания летом, в большом городе, доктора категорически мне не советовали. Теперь они руководят работами по очистке Царьграда от заразы.

У наказного атамана Терского казачьего войска графа Михаила Тариэловича Лорис-Меликова тоже всё идёт по разработанному плану. Что же это я Михаила Тариэловича по старинке величаю? Ныне он командующий Кавказским фронтом, да вот и папка с последними сведениями с этого направления. Надо бы в неё внимательно глянуть, но не хочется. Жду, жду известий из Лондона и визита их посла.

Вместо ожидаемого сигнала о визите лорда Лофтуса мой адъютант бодро доложил о звонке Мезенцева, который состоялся минуту назад.

— Хорошо, Михаил, соедините, пожалуйста, меня с ним.

— Здравия желаю, Ваше Императорское Величество! Поздравляю с большим успехом!

"Недремлющее Око Империи" уже естественно был осведомлён о пленении Абдул-Хамид II-го, но вероятнее всего звонил по другой причине.

— Слушаю вас внимательно, Владимир Павлович, думаю, что есть дела более важные, чем поздравление монарха, хотя бы одним из первых.

— Да, Ваше Величество, прослеживается необычное оживление, я бы даже сказал необычное поведение как членов Московского Английского клуба, так и среди некоторых завсегдатаев Санкт-Петербургского Английского клуба.

— В чём же состоит эта необычность?

— После того, как по нашему плану на короткое время была восстановлена телеграфная связь Стамбул-Лондон, а позже связь Лондона с Санкт-Птербургом и Москвой, из упомянутых клубов срочно выехала группа лиц, в том числе и находящиеся под подозрением в шпионаже британские дипломаты.

— Уважаемый Николай Владимирович, и куда же они все направляются?

— По располагаемым нами сведениям сюда, в Гатчину.

— Ну, что же, очень хорошо! Меньше работы будет у наших адвокатов и дипломатов. Уничтоженные с оружием в руках на территории чужого государства.... — Вводите в действие для МВД и службы Рихтера соответствующий план. Цвет опасности — "КРАСНЫЙ"!.....

(Варна, особняк Мустафы-паши, командира Турецкой Черноморской эскадры)

О Аллах, как сильно крутит ногу, наверное, завтра снова будет меняться погода. Проклятый русский этот капитан "Флоры", шайтан его забери. Это он виноват в том, что куском перебитой снасти с "Фейзи-Бахри" почти двадцать лет назад ему так сильно перепало по ноге. Хотя, если бы не та встреча могло, бы случиться что-нибудь и похуже. Многие его знакомцы закончили свой жизненный путь в огне Синопа, когда Нахимов-паша устроил там свой знаменитый погром.

Спустя несколько лет британец Адольф Слейд — Мушавер-паша на службе султана передал ему для ознакомления русские журналы, попавшие к нему неведомым кружным путём. Тогда-то Мустафа узнал, что его обидчик, бывший капитан "Флоры", а в последствии капитан второго ранга, командир линейного корабля "Ростислав", кавалер ордена Святого Георгия за номером 9030 — Скоробогатов Антон Никитич погиб пятого октября 1854 года при обороне Малахова кургана. Ядром ему оторвало обе ноги и от тяжелейшей раны он скончался. Да, достойный был противник, пожалуй, хорошо, что его уже нет на этом свете....

Командир турецкой черноморской эскадры перевернулся на другой бок. Шайтан забери всех этих урусов, да тут ещё и солнце палит нещадно, душно, даже в адмиральский час заснуть не удаётся. На самом деле Мустафе не давала заснуть и никак не выходила из головы эта непонятная выходка русских с разбрасыванием листовок о начале штурма Варны. Что это? Неужели за это время они стали так сильны, так уверенны в своём могуществе, что могут себе позволить знаменитое "Иду на Вы"?

Старый, опытный морской волк он, конечно, подмечал изменения, происходящие у своего беспокойного соседа. Да и по занимаемой должности приходилось достаточно часто знакомиться с донесениями от турецких, греческих и даже египетских купцов о необычных безрангоутных быстроходных кораблях, которые не извергают клубов чёрного дыма из своих труб. Но кто же верит торговцам? Тем не менее, все полученные сведения он аккуратно пересылал в Стамбул главнокомандующему флотом — адмиралу Хасану Хюсню-паше.

Ещё при старом султане Абдул-Азизе он не раз заводил разговор с Хасаном о необходимости создания специального подразделения для наблюдения за русским флотом на Чёрном море. Командующий каждый раз в различных вариациях отговаривался одной и той же фразой об отсутствии средств.

— Дорогой Мустафа эфенди, денег едва-едва хватает на заказ новых кораблей у наших друзей англичан. Если же не будет кораблей, то никакая разведка не будет нужна, она нам не поможет.

В соседней комнате раздались шаги. По слегка шаркающей походке паша сразу узнал своего адъютанта. Интересно, а ему-то что надо?

— Заходи, эфенди, я давно ещё в коридоре услыхал твои шаги. Что случилось?

— Возвратился авизо, который доставляет почту и приказы на наши корабли из самой столицы.

— Ну и что там в столице? Они что, там снова передрались? Или опять новую войну замышляют?

— Нет, Мустафа-паша, с ними пока всё хорошо, а их замыслы нам не ведомы.

— Тогда что привело тебя сюда старого прохиндея?

— Прошлый раз вы мне говорили, что в Стамбуле, в разговоре с Хасаном Хюсню пашой, вам не хватило дагерротипа новых кораблей урусов.

Немного наморщив лоб, Мустафа-паша припомнил тот давний разговор и беседу со своим верным Абдуллой по возвращению в Варну, но решил пока не говорить ему об этом. Пусть сам расскажет, что он задумал.

— Что-то не могу вспомнить, что я тебе говорил.

— Вы, уважаемый Мустафа эфенди, пожелали заполучить дагерротип новых русских кораблей, чтобы показать его в Стамбуле командующему флотом.

— Ну?!

— На броненосце "Fethi Bulend" я отправил одного такого специалиста, который в Стамбуле должен был пересесть на фелюгу контрабандистов и в районе Батума сделать нужные вам снимки.

— И что, он уже вернулся из Батума?

Паша даже рассмеялся, хотя понимал, что это может обидеть адъютанта.

— Нет, просто ему необыкновенно повезло, когда корабли были на траверзе Кильёса, из укромной бухточки выскочил небольшой русский военный корабль. Мой посланец успел его запечатлеть новой британской камерой. Потом, когда русские убрались, он на борту "Fethi Bulend", продолжил плавание, но позже перебрался в Стамбул, попал на наш авизо и сейчас он здесь, эфенди.

Видимо, наши дела действительно не блестящи, если уже на входе Босфора ночуют русские корабли как у себя в спальне, подумал паша.

— Да, кстати, удалось тогда утопить этого нахала?

— Нет, по нему несколько раз стреляли, но он развил невозможно высокую скорость и скрылся.

— Ладно, давай показывай дагерротипы.

— Они ещё не совсем готовы, эфенди, чтобы их посмотреть надо пройти в специальную лабораторию.

— Хорошо, пойдем, посмотрим.

Полчаса по полуденной жаре, проведенные в порту, стоили того. Мустафе-паше фотограф — мадьяр продемонстрировал при специальном красном освещении три великолепных по качеству, а главное по композиции снимка нового российского корабля, который легко вспарывал воды Чёрного моря, уходя от грозных противников. Пигмей против великанов, а сумел уйти из-под самого носа!

— Абдула, не удалось выяснить, что он делал в бухте?

— Нет, эфенди! Прямого приказа не было, а капитаны торопились в Стамбул. Адмирал Хасан Хюсню-паша не любит ждать.

— Да, это так. Когда можно будет забрать эти отпечатки?

— Через час полтора они будут полностью готовы.

Ещё не ясная, не до конца сформировавшаяся и оформившаяся мысль появилась в голове у паши. Чуть позже она выкристаллизовалась в распоряжение:

— Подготовь приказ командиру авизо! Через два часа быть под парами, мы идём в Стамбул! Всё равно адмирал без флота, без кораблей здесь в Варне ничего не стоит. Там в столице, возможно, удастся хоть что-то выяснить.

— Будет исполнено, эфенди.

Через два часа, как и было приказано, маленький быстроходный посыльный кораблик с адмиралом и его людьми на борту, несчадно дымя, бежал по направлению к столице Османской империи....

Вот так, сам того не ведая, Мустафа-паша "освободил" из-под домашнего ареста адмирала Хасана Хюсню-пашу и два немолодых опытных капитана, посоветовавшись и посетовав о сложившейся ситуации в Стамбуле, решили идти на Крит. Там, согласно последних приказов, должна была находиться объединённая турецкая эскадра. Решение, безусловно, разумное, ибо принимать участие в грозных событиях, происходящих в бухте "Золотой Рог", маленький, практически невооружённый пароходик не мог. Оставалось только спешно ретироваться....

Расстояние от Стамбула до Ираклиона 453 мили, авизо, способный идти со скоростью 13 узлов, должен был добраться до цели примерно через полтора суток. Несмотря на присутствие на борту двух адмиралов, штурман доложил об этом событии вероятностным предложением. Что поделать, все моряки на всех без исключения флотах немного суеверны....

Адмиралы на мостике корабля всегда нервируют своим присутствием вахтенных и, естественно, капитана, поэтому Мустафа-паша предложил своему спутнику:

— Хасан эфенди, предлагаю воспользоваться заслуженным отдыхом.

— Спасибо, дорогой Мустафа. Я уже достаточно насиделся дома, поэтому пока останусь на мостике.

— Ну а я спущусь вниз, опять сильно крутит ногу, шайтан её забери.

— Без неё, поверьте, будет ещё хуже.

— Да конечно, но уж очень сильно она меня беспокоит.

— Отдыхайте, уважаемый Мустафа эфенди, если появятся новости, вас непременно предупредят....

(Записки капитан-лейтенанта Андреева П.П. )

Лежавший в моём командирском сейфе документ, согласно полученного приказа, был вскрыт по прибытию и что же? Внутри оказался ещё один конверт, который надлежит распечатать только по получению специального сигнала. О содержании мы, естественно, гадали и ждали всяческих сюрпризов, но, к счастью, пока не дождались.

На этом небольшом островке в Северном море, полном флотских новинок, появившихся в последние десятилетие, кроме радиомаяка оказалась современная военно-морская база с чудесными людьми, великолепными условиями проживания и фантастическим оборудованием. Наш дружный экипаж, почитай, попал на отдых. Даже "Проницательный" целую неделю провёл в сухом доке, где его корпус был весьма тщательно обследован.

Командиром этой ВМБ являлся Владимир Павлович Верховский, потомственный моряк, сын отставного капитан-лейтенанта Павла Михайловича Верховского. В свои молодые годы он уже успел повоевать в "Крымской компании", участвуя в обороне Кронштадта от возможной атаки англо-французской эскадры. Сейчас в звании кавторанга ему приходиться руководить таким непростым объектом.

— Как, Владимир Павлович, назад на корабли не тянет? — спросил я его, когда мы расположились в гостеприимной кают-компании морского клуба.

— Не отказался бы я от такой должности, но сам Государь император меня сюда определил, значит я здесь нужнее.

Позже мы ещё несколько раз встречались в клубе, но наша размеренная жизнь — учебные походы, стрельбы и опять походы была прервана малюсенькой депешей, полученной по эфирной связи. Там всего-то и значилось четыре слова: "Вскрыть конверт номер два"....

* * *

*

Уже сутки как мы миновали Гибралтар, идём, можно сказать крадёмся, курсом на Корсику. Стараемся избегать маршруты торговых кораблей, петляя при возможной встрече с ними как лесной зверь, не придерживаясь "торных дорог", если это выражение применимо к морю. Из-за этих шараханий почти полутора тысячемильный маршрут увеличивается процентов на двадцать пять — тридцать. Похоже, что это штабными адмиралами учтено, потому что в приказе означена встреча с кораблём обеспечения в бухте Аяччо....

Аяччо вошёл в состав Франции только в 1768 году, несмотря на то, что здесь родился Наполеон I и даже прожил около десяти лет. Живописная бухта с впадающей в неё речкой Гаронна и, естественно, порт, который мы практически не увидели. Виноват всё тот же приказ, по которому мы входили в порт ночью, а к утру наш славный "Проницательный" было не узнать так преобразила корабль маскировка.

Ошвартовались мы у дальнего причала, да ещё нас от городских зевак прикрывало непонятное строение, густо заплетённое диким виноградом. Правда из-за этого зелёного прикрытия города мы тоже не видели. Пять тысяч жителей Аяччо абсолютно не интересовало то, что стояло в одиночестве где-то вдалеке. Они уже насмотрелись на фантастическое сооружение причальной мачты дирижаблей у развалин замка Кастельвеккио, видели эти воздушные корабли, поэтому обычные суда их мало интересовали.