Чтобы не мешать людям, вы не стали съезжать с бетонного холма и ждали, когда ливень закончится, а он хлестал без перерыва добрых два с половиной часа подряд. Наконец небо стало светлеть и вот, когда ливень ещё не закончился, небо на западе очистилось от туч, мы увидели его чистую синеву и нас осветили яркие лучи солнца, а вместе с этим над Москвой, на фоне уходившего на восток грозового фронта, засияли одна над другой сразу три радуги, причём невероятно огромных и очень ярких, прямо, как провозвестники новой жизни. А вскоре ливень и вовсе прекратился и небо над нами быстро очистилось и стало, наконец, светло. Всё правильно, ведь было всего лишь половина шестого. Вот теперь можно было смело отправляться в полёт. Промокшие до нитки и немного продрогшие, мы забрались в бронемашину и поехали к вертолётам. Их уже снова выкатили из капониров и теперь там появилось около сотни спасателей. Подкатив туда, я спрыгнул с броневика и направился к одному из "Ми-17", чтобы облететь Москву и её ближайшие окрестности и посмотреть, что уцелело, а что оказалось полностью разрушено.
Спасатели, почесав в затылках, согласились выделить мне вертушку и я принялся вызывать к себе специалистов нужного профиля. Я же, чёрт побери, не гений, чтобы во всём разбираться. Через двадцать минут в вертушку село восемнадцать человек, из которых семеро были учёные со своими приборами, и мы взлетели. Первым делом я приказал пилоту, это был американец из Нью-Йорка лет тридцати пяти возрастом, пролететь вдоль Новоминского шоссе. Мы летели на высоте всего в триста метров и потому мне даже без бинокля было хорошо видно, что внизу не происходит никаких побоищ. Зато там собралось больше половины наших тягачей и они уже начали вытаскивать съехавшие в поле самолёты обратно на дорогу, чтобы отбуксировать их поближе к городу. Всё правильно, ведь самолёт это тот же дом, только с крыльями и очень маленьким сортиром, но какое-то время перекантоваться в нём было можно. Во всяком случае для тех самолётов, которые уже стояли на стояночной площадке, наши люди варили из металла траппы. По шоссе к городу ехали автобусы, судя по всему с детьми. Тоже правильно, их мы разместим на постой в первую очередь, но обязательно приставим к ним взрослых. Пока люди сидели в убежищах взаперти, в одной квартире чуть было не произошла трагедия. Три юных зверёныша лет двенадцати, затащили в ванную комнату семилетнюю девочку и хотели её изнасиловать, а когда взрослые стали отбивать её, то нанесли ножами ранения семерым, прежде чем им свернули головы.
К счастью девочка осталась цела и невредима. Вот такие бывают дети, а ведь внешне они выглядели, как вполне нормальные, вменяемые ребята. Думаю, что это далеко не последний случая столкновения со зверьём на двух ногах. Апокалипсис полностью обнажил человеческие души и теперь станет легче разбираться, кто и чего стоит. Ну, а так мы пережили его вполне благополучно. Массовых жертв не было, но в тех домах, в которых раздался жуткий треск, несколько десятков человек скончались от инфаркта. Что же мы похороним их по-людски, хотя они, конечно, заслуживают самых высоких воинских почестей за своё мужество и упорство. Сделав пару кругов над тем местом, где собралось наибольшее количество военных самолётов, я сказал Джиму, куда он должен лететь. Мне очень важно было знать, уцелели наши склады или нет. Когда мы облетели все, я с облегчением вздохнул, только в трёх, в которых хранились трубы и всяческая сантехника, волной сорвало несколько стальных листов с крыш и в них появились опасные на вид трещины. Ну, ничего, сантехника воды не боится. Зато все продовольственные и вещевые склады уцелели, а это было для нас куда важнее.
Леса хотя и сильно пострадали, не были полностью уничтожены, но что самое удивительное, в очень многих местах не смыло плодородную почву. Ещё больше я удивился, увидев в бинокль, что каким-то чудом спаслась и живность. Во всяком случае я точно видел, пару кабанов, лося и даже корову, которая паслась на краю леса со срезанными верхушками деревьев, что показалось мне фантастикой. Возле одной дубовой рощи мы совершили по просьбе наших биологов посадку. Парень с девушкой, взяв с собой рюкзаки со своим оборудованием, пошли к опушке, а мы вышли покурить и размяться. Вскоре мы услышали истошный, ликующий крик одной из девушек:
— Борька, быстро неси мне мензуру с дождевой водой!
Голубоглазый парень метнулся в салон, схватил цилиндрическую ёмкость с водой и помчался к опушке дубовой рощи. Мы быстрыми шагами пошли следом и поспели к тому моменту, когда девушка стала стряхивать с дубового листа зелёного, студенистого прозрачного слизня длиной с мой указательный палец. На листе слизень конвульсивно дёргался, а попав в воду быстро успокоился и плавно опустился на дно. Вскоре они набрали полбанки этих слизней, после чего принялись немедленно их изучать. Биологи взяли с собой какие-то химические реактивы, баночки и после недолгих манипуляций Женя, которая была у них за главную, глядя широко раскрытыми от удивления глазами, громко и взволнованно воскликнула:
— Товарищ майор, это они!
Кто они? — Спросил я — Инопланетяне?
Девушке уже было не до меня, вспомнив о своей рации, она стала отдавать распоряжения своим коллегам, оставшимся в городе. Их смысл сводился к тому, что они должны срочно бежать в наш парк и собирать в нём зелёных, прозрачных слизней потому, что в той дождевой воде, в которую они их поместили, содержание протобелка сразу же увеличилось в полтора десятка раз, а слизни при этом впали в оцепенение. Правда, когда девушка встряхнула банку, вода под ними тотчас вспенилась и они всплыли. Показав мне этот фокус ещё раз, Женя сказала:
— Товарищ майор, по всей видимости именно благодаря им ваши убежища и уцелели. Эти зелёные студенистые существа являются противоударными протекторами. Находясь в передней и нижней части волны они каким-то образом разлагали воду на водород и кислород, заставляя её вспениваться и таким образом резко снижали энергию удара, а затем кислород и водород снова вступали в реакцию, но без выделения тепла. Да, понимаю, мои слова звучат антинаучно, но уже очень скоро мы сможем провести куда более сложный эксперимент и всё узнаем.
Покивав головой, я сказал:
— Хорошо-хорошо, ребята, проводите любые эксперименты, только без взрывов, а сейчас бегом в вертолёт. Всё равно нам этих слизней собирать не во что.
Мы снова сели в вертушку и полетели на этот раз в сторону Одинцово, но с таким расчетом, чтобы пролететь над Внуковским аэропортом. Увы, но он представлял из себя печальное зрелище. Вокруг него я не заметил никаких капитальных убежищ или чего-то на них похожего. Практически все постройки аэропорта находились в полуразрушенном состоянии, но спасшиеся люди там всё же были, причём, как местные обитатели, так и принесённые волной, а она принесла во Внуково и поставила прямо на взлетную полосу здоровенный сухогруз. Похоже, что между местными жителями и пассажирами океанского судна длиной метров в двести пятьдесят, к бортам которого справа и слева было прикреплено несколько десятков понтонов, завязались вполне нормальные, добрососедские отношения. На взгляд я оценил толпу людей в две, две с половиной тысячи и сразу же приказал направить сюда парламентёров. Во-первых, грузовое судно явно ледового класса, специально подготовленное к тому, чтобы волна унесла его на восток это уже интересно, а, во-вторых, пролетая над Внуково, а дорога к нему довольно неплохо сохранилась, я сразу же понял, что здесь обязательно нужно устраивать постоянное поселение. Хотя бы потому, что там не было завалов.
Город Одинцово был разрушен намного сильнее, чем наш район. В нем рухнули десятки панельных многоэтажек, наши-то были построены из монолитного, ненапряженного железобетона, а тут многие дома, словно взорвались под ударом волны и на земле был чётко виден шлейф обломков, но вместе с тем в Одинцово чуть ли не все пятиэтажки и даже семиэтажные дома, были одеты в железобетонные рубашки. Хотя они были потоньше, чем у нас, всё равно выдержали. Как и мы, жители этого города тоже проявили изобретательность и на тех пяти и семиэтажных домах, которые торцом были направлены на запад, тоже установили железобетонные, часто облицованные стальным листом, форштевни. У нас они были установлены на половине четырёхэтажек и представляли из себя склады. Интересно, а одинцовцы до этого додумались? Мне снова стало жалко потерянного времени и меня на несколько мгновений охватил гнев. Чёрт побери! Ведь всё же можно было сделать организованно и с втрое большей эффективностью, чем это получалось у нас. Нет, наша долбанная власть, впавшая в кому, просрала драгоценное время и цену за это мы, простой народ, заплатили просто чудовищную. Представляю себе, сколько трупов мы извлечём из-под обломков.
Впрочем, когда мы пролетали над большим коттеджным посёлком, дома которого в общем-то пострадали не очень уж и сильно, с них сорвало крыши и выбило окна, причём тоже не все, повсюду на участках я видел железобетонные или же просто стальные бункеры и снизу нам махало руками множество людей. Видя это, я радостно заулыбался — наше родное, драгоценное, рукастое куркульё с отличными мозгами, выжило! Что же, раз так, тогда не всё потеряно, но я прекрасно понимал, что жертвы всё равно будут колоссальными, так как уже видел в Одинцово и в коттеджных посёлках длинные ряды умерших, положенных на землю, и над ними никто не бился в истерике. Это означало, что соседи вытаскивали из тех убежищ, в которые ворвалась вода, утонувших в них людей. Хотя я давно уже приготовился к тому, что число жертв будет огромным, сердце у меня всё равно сдавило, словно клещами. Зато на подлёте к Химкам мы увидели в воздухе сразу три вертолёта. Выйдя в эфир, я представился и предложил делать облёт вместе, летя по часовой стрелке и выстроившись в ряд. Вскоре к нам присоединилось ещё пять вертолётов и вот что удивительно, ни в одном не было на борту представителей наших грёбанных властей. Ну, и хрен с ними.
Зато сразу же выяснилось, что командовали этими вертолётами точно такие же офицеры, как и я, причём по большей части отставники, а не те, кто нёс службу до дня Апокалипсиса. Честно говоря, лично меня это насторожило и я, разговаривая со Скибой и докладывая тому о встрече в воздухе, на всякий случай произнёс кодовую фразу: — "У меня есть великолепная новость." На самом же деле я таким образом сообщал, что встретился с опасным противником и веду разведку. Точно такие же самозваные командиры, без пяти минут фюреры, как и я, поднялись в воздух не случайно. Они тоже возглавили людей на борьбу со стихией и сумели построить в других спальных районах большие, водонепроницаемые, сейсмостойкие и противоударные убежища, в которых спаслись десятки тысяч человек. До сих пор мы все были разобщены и действовали каждый по своему плану. В воздух же нас заставила подняться не столько необходимость оценить фронт работ, сколько насущная потребность в достоверных сведениях о потенциальном противнике. Поэтому-то мы и бросились первым делом к вертолётам, а ещё через час число удельных князьков, имеющих винтокрылый транспорт, увеличилось до семнадцати и мы полетели через Юго-Запад в мою вотчину. Мне ведь подфартило больше всех, к югу от нас встали на прикол ещё три атомных подводных лодки и таким образом я, как комендант крупного укрепрайона, стал во главе московского РАО ЕЭС.
Несколько вертолётов уже пролетели над центральными районами Москвы и доклады тех, кто там побывал, были неутешительными. Зато не произошло другого, того, чего я больше всего боялся — вся восточная половина Москвы вовсе не превратилась в огромный вал обломков. Волна из-за того, что впереди неё зелёные слизни постоянно создавали кипящий слой, не била кувалдой по всему, что попадалось ей на пути, а давила пусть и с чудовищной силой, но всё же относительно мягко, да, и "ехала" она на этом самом кипящем слое, а потому практически все каменные и кирпичные постройки высотой не более трёх этажей уцелели, хотя и остались по большей части без крыш. Когда я коротко обрисовал остальным шестнадцати офицерам в чине от капитана до полковника и одному генералу, вышедшему в запас, почему волна нас пощадила, они сразу же захотели узнать подробности и вот тут-то я и пригласил их к нам в гости. Правда, я при этом не сказал, сколько народа к нам прилетело на самолётах, но зато успел увидеть своими собственными глазами, что как на территории Москвы, так и на территории прилегающих к ней районов области вполне благополучно приземлилось довольно-таки большое количество плавучих средств спасения.
Когда я тогда, на складе, разговаривал с Валюшей, она рассказала мне, в чём заключается её план. К тому времени она уже выкопала рядом со своим домом котлован такого размера, чтобы в нём поместился спасательный батискаф и даже раздобыла две цистерны для него, одну толстостенную, из высокопрочной стали, для перевозки сжиженного газа, а вторую стеклопластиковую, которую доверху заполнила бензином и даже к тому времени обтянула поролоном и толстой виниловой тканью, из которой шьют тенты для фур, да, ещё и обмотала толстым капроновым шнуром, прежде чем сделать последнюю обтяжку винилом. Этот ватник должен был предохранить поплавок от предметов с острыми краями, которые понесёт с собой волна. После этого она возвела вокруг котлована, облицованного бетонной стяжкой, П-образный бруствер высотой в четыре метра и в завершении, когда будет смонтирована система жизнеобеспечения, для чего Вале были нужны несколько аквалангов и компрессор, чтобы заправить их воздухом, она собиралась засыпать свой батискаф самым обыкновенным керамзитом. Ударная волна в таком случае его просто разметает окрест, но не причинит всей конструкции никакого вреда, а когда пойдёт приливная волна, то поплавок увлечёт спасательную капсулу вверх и потом всё будет зависеть только от того, как быстро якоря за что-нибудь зацепятся.
Не знаю, думала моя Валюша о том, что её батискаф приплывёт прямо к тому бункеру, в котором я сидел, но так оно и случилось. Во всяком случае она добилась самого главного, спасла своего ребёнка. Как и Валюша, народ в Западной Европе тоже оказался горазд на выдумки и рукаст. Каких только спасательных средств люди там не изготавливали, попутно отбиваясь от набегов, прости меня Господи за такие расистские и исламофобские настроения, всяческого чёрного, хищного и беспощадного зверья. Нет, я в принципе не имею ничего против них, как людей, и даже обрадовался, увидев в нашем укрепрайоне нескольких чернокожих мужчин и женщин, а также явных мусульман, да, и в наших убежищах нашло приют немало выходцев из Средней Азии и далеко не все из них были деятелями науки и культуры, многие работали в Москве дворниками, но всё же меня бесило то, что узнав о грядущей катастрофе, они тут же начали убивать, истязать и насиловать белых людей. Что же, теперь нам только и остаётся, что посмотреть, сколько людей спасётся после Апокалипсиса в их странах. За японцев и южнокорейцев я почему-то не очень опасался. Уж они-то точно в огромном количестве набились в самолёты и перелетели к нам в Сибирь и на Дальний Восток, но какая участь постигла остальной мир?
