Фитарели

Сафира снова с подступившей тоской вспомнила о своей кровати. Ванной. Обеденном зале...

В комнате находился, похоже, целый отряд. И все — мужчины, с неприязнью осознала Сафира, непроизвольно сжимая руки в кулаки. В плотных куртках, нагрудниках, с мечами, щитами и луками. Отчего бы не встретить отряд воительниц?!

Лунар поздоровался на местном языке, Сафира кивнула, напоминая себе о том, что она — предводительница гордых лиаров, а не перепуганная девочка, каковой всё больше и больше ощущала себя. Кадим промолчал.

— Ничего себе, какие гости! — расплылся в улыбке крупный немолодой мужчина, застыв с большой ложкой в руках, которой помешивал варево, и принялся разглядывать Сафиру. — Давно нам такие девочки не встречались...

Сафира на несколько мгновений стушевалась, пытаясь понять, что с ней не в порядке и почему все ее рассматривают. Привычные брюки, куртка, доспехи. Шлем, который так и не сняла.

— Идём, цыпа, разогрей наше общество, — продолжал мужчина. — Нечасто такую прелесть встретишь...

— Придержи язык, — проговорил Лунар.

— Да я же... — начал было мужчина, однако Сафира ощутила подступающую тошноту, развернулась и выскочила наружу. Провести здесь ночь? Да лучше насмерть замёрзнуть!

Предводительница быстро шла в направлении гнаранов, сзади хлопнула дверь, послышались шаги её спутников.

— Что ты за... — начал было Кадим, однако Лунар тихо перебил:

— Помолчи.

Потом нагнал девушку.

— Он не хотел ничего плохого, — попытался пояснить Лунар. — Здесь, видимо, женщины-воины в редкость, так бывает, везде по-разному. Он не думал, что тебя это заденет, раз путешествуешь с воинами — значит, должна знать, как у них принято общаться.

— Что ты его оправдываешь?! — возмутилась Сафира. — Пойди ещё поцелуй!

Лунар резко остановился. Повернулся. Сафира какое-то время продолжала путь, пока до неё не дошло. Когда оглянулась, воин был уже на полпути к ночлежке.

— Лунар! — позвала она, выругавшись про себя. — Это был не приказ. Иди сюда.

"Вот хран, как же сложно управляться с этими фитарелями, как у Талима получалось сдерживать несколько сотен пленников?! Задавать верные вопросы, отдавать верные приказы..."

Взгляд Лунара снова стал тёмным и мрачным, когда он приблизился к предводительнице.

— Я не хотела, — пробормотала она.

— Я понял, — отозвался он.

Мелькнуло желание пояснить, возможно даже извиниться, но Сафира бросила взгляд на Кадима и не смогла выдавить ни слова. Извиняться перед врагом? Ну пусть не врагом, но перед пленником?

— Я туда не вернусь, — проговорила она.

— А я бы с удовольствием, — отозвался Кадим.

— Обойдёшься.

— Что, я один не понимаю их языка? Откуда ты его знаешь? — мараг взглянул на предводительницу. Та презрительно фыркнула, не ответив.

— Лунар, — обратился он к своему бывшему сонатому, — она тебя хоть немного слушает, поясни идиотке, что тут холодно, а там тепло, и от неё не убудет, если они позубоскалят! Никто ж её не тронет.

Сафире захотелось зарычать. Не имея возможности обзываться напрямую, он продолжает это делать, говоря о ней в третьем лице!

— Назови её ещё пару раз идиоткой, и о тепле и в следующую ночь можно будет забыть, — откликнулся Лунар.

— Соберём костёр, — произнесла она, выходя к гнаранам.

— Сырое всё, — недовольно откликнулся Кадим.

Сафира устало опустилась на шкуру, облокотившись о дерево.

— А они там сейчас едят, — проворчал Кадим.

— Это не значит, что с тобой поделятся, — ответила она.

Лунар молча принялся складывать ветви. Чуть постояв, Кадим присоединился к нему.

Сафире хотелось разрыдаться. Сейчас ещё тратить силы на то, чтобы всё это зажечь, и снова мёрзнуть всю ночь, отсыревшая одежда ощущалась ледяной и совершенно не грела, а после тепла ночлежки снаружи казалось ещё холоднее и противнее. Похоже, она была совсем не против, чтобы Лунар ещё раз согрел её спину. Только вот он больше не сделает этого, а она ни за что не попросит.

— Можно попытаться спросить в фургонах, — подал он голос. — Вряд ли, конечно, пустят, но может повезти.

"Мне, предводительнице, проситься на ночлег?!", — возмутилась она. После вдруг подумала про Лунара. Воину, у которого "любая" сила, тоже, наверное, роль просителя неприятна. И тем не менее он так спокойно об этом говорит. И она поняла, если будет нужно — пойдёт и сделает.

— Давай, — решившись, кивнула Сафира. Кадим взглянул с недоумением, но на этот раз, как ни странно, промолчал. Лунар оставил дрова, проверил, как привязаны гнараны, свободно достававшие до травы и листьев, и, ни слова не говоря, направился обратно. Сафира поспешила за ним.

— Кстати, — сказал вдруг он. — Думаю, ты можешь снять шлем и вернуться в ночлежку. Подозреваю, что увидев твои волосы, они решат с тобой не шутить. Правда, не знаю, чем это может грозить.

— Я туда не вернусь, — проговорила Сафира.

— Понятно, — отозвался Лунар.

— А в фургоне? — поинтересовалась она.

— Не представляю, за кого тебя тут могут счесть. От богини, которой нужно молиться, до ведьмы, которую необходимо четвертовать. Ничего не могу сказать.

— Очень приятно, — пробормотал она. — Что же делать?

— Успокоиться, — предложил Лунар. — В темноте никто ничего не заметит, если не будешь сиять как лампочка.

— Что? — нахмурилась Сафира.

— Светильник, — поправился Лунар.

— Постараюсь, — кивнула Сафира, осознавая, что он прав. Попробовала выкинуть из головы тревожные мысли, сосредоточиться, как учил Талим. От волос исходил почти ощутимый жар, мысли постоянно скакали в стороны, обдумывали что-то словно вовсе без её участия, начиная от Рубинового Рога и родных и близких, и оканчивая этим странным мужчиной, который очутился у неё в абсолютном подчинении. Физически то есть — подчинить его волю казалось совершенно невозможным.

Сафира вдруг представила, как он входит в ночлежку, подходит к обалдевшему мужику и, поцеловав его, возвращается обратно в ночь — и не удержавшись, фыркнула.

— Что тебя так насмешило? — поинтересовался Кадим.

— Не твоё дело, — отозвалась она, бросив взгляд на Лунара. Пожалуй, ему она тоже не расскажет...

Впрочем, тот так посмотрел в ответ, что, наверное, мог и сам догадаться, о чём это она подумала. Однако волосы притухли, в темноте оставаясь лишь тёмной густой косой, в которой почти незаметно сверкала цепочка.

— Молодец, — неожиданно произнёс Лунар. Сафира усмехнулась: надо же, её хвалит собственный пленник, почти враг. И, что самое ужасное — ей же приятно!

— Подождите тут, — проговорил Лунар, когда стали видны костры у повозок. — Пойду поспрашиваю.

Сафира кивнула с облегчением, радуясь, как незаметно он взял всё в свои руки — решает, предлагает, советует. Конечно, это благодаря тому, что она дала нерушимое Слово Предводительницы и он спешит поскорее вернуть ее в Рубиновый Рог, чтобы освободиться. Но так хорошо, что есть, кому принимать сложные решения в незнакомой, такой чужой обстановке!

Лунар вернулся достаточно скоро — Сафира не успела совсем окоченеть, да и Кадим, как ни странно, не высказал ни словечка.

— Нас готовы пустить и даже накормить, с тем, чтобы мы завтра помогли разгрузить фургон. Им всё равно нанимать кого-то. Только места очень мало, придётся спать вплотную.

Лунар смотрел на предводительницу, ожидая решения.

— Разгружать — работа подмастерьев, — пробурчал Кадим, впрочем, только для того, чтобы побурчать. Он тоже слишком замёрз для недовольства. Лунар продолжал смотреть на Сафиру, но, кажется, ей уже было всё равно, где спать. Лишь бы не на земле, лишь бы согреться.

— Хорошо, — согласилась она. — Веди.

— Знаешь... — задумчиво произнёс Лунар по пути к стоянке. — Ты бы дала возможность Кадиму двигаться при них свободно.

— Зачем это? — подозрительно нахмурилась Сафира.

— Судя по тому, что мы видели, два воина-мужчины в подчинении у женщины не будут вызывать уважения. Многим захочется попытаться проверить нас на прочность. Тебе нужны лишние проблемы?

— А почему не пояснить, что у меня ваши фитарели? — с недоумением переспросила она. — И вообще, с такими домиками и повозками — где они хранят свои? Неужели возят с собой?

— Подозреваю, у них здесь нет никаких фитарелей и нас просто не поймут.

— Как это нет? — изумилась Сафира. — Я думала... что это ты из какого-то особого народа, у которого нет фитарелей...

— Скорее, ты. Вы, — Лунар бросил взгляд на Кадима.

— Но... — начала она, после поняла, что не в силах обдумывать столько всего сразу. Это слишком сложно и невероятно. Без фитарелей? Как так? Это же словно часть себя, своего естества!

Чуть помолчав, поинтересовалась:

— Так что ты предлагаешь?

— Просто пусть ведёт себя свободно. Сидит. Ест. Спит. Языка всё равно не понимает.

— Ладно, — пожала плечами Сафира. Обернулась к Кадиму: — Ты слышал? Во время ночёвки ведёшь себя свободно, пока не вздумаешь сделать или сказать какую-нибудь гадость. Прикасаться ко мне по-прежнему не смеешь.

— Слышал, — отозвался Кадим, бросив на Лунара не самый довольный взгляд, который тот по обыкновению проигнорировал. Вывел их к хорошо утоптанной копытами дороге, какое-то время шли по ней.

— Смотри-ка, — Лунар наклонился, поднимая что-то и пытаясь разглядеть. — Оторванный кусок кнута. Можно тебе вместо цепочки надеть.

Взял кинжал, найденный Кадимом, но по настоянию Сафиры оставленный у Лунара. Клинок не походил на кинжалы марагов или лиаров: и сталь, и балансировка были похуже. Он носил его при себе, отдавая Кадиму только во время дежурств.

С помощью кинжала воин расплёл затянутые полоски, пробормотав, что лезвие необходимо заточить, и протянул парочку Сафире. Предводительница сняла и надела на шею цепочку, спрятав под одеждой, а волосы поскорее заплела одним из кожаных шнурков.

Меж двух небольших крытых повозок суетилась семья из четырёх человек — немолодые уже родители, дочка приблизительно Сафириного возраста и паренёк лет двенадцати. Они готовили что-то на огне — видимо, специально для новых спутников.

Отец семейства, несмотря на возраст, был в неплохой форме и при мече. Да, вздохнула Сафира, а у Кадима с Лунаром — только и-плети, ни мечей, ни кинжалов им никто не выдал. Всё-таки пленники, а для борьбы с ДЭМами и-плетей вполне достаточно. Конечно, неплохое оружие, может обжечь или даже парализовать. Но всё же... Найденный, неизвестно, сколько времени провалявшийся на земле кинжал не в счёт.

— Вряд ли на мою цепочку можно будет купить ещё хотя бы меч, — тихо произнесла она: в Роге хороший меч ценился значительно выше украшения для волос.

— Нельзя, — согласился Лунар. — И, кстати, жемчуг здесь не продавай, возле моря он почти ничего не будет стоить.

Сафира кивнула, Лунар направился к хозяину, представил своих спутников. Женщины были в длинных тёмных платьях, дочка рассматривала Сафиру с любопытством, и та напомнила себе, что она всё же предводительница, представляющая свой народ. Расплавила плечи, стараясь не вспоминать о том, что никакого народа здесь нет, а она — предводительница разве что над двумя несгибаемыми, ужасно своевольными мужчинами, и то лишь благодаря фитарелям.

Сняла шлем, пытаясь сохранять спокойствие и не отсвечивать волосами.

Обе повозки, как оказалось, принадлежали семейству: одна — почти под завязку набита тюками, вторая — для ночлега.

— Не успели в город, так уж спешили, — рассказывала женщина, Мадлена, пока путники ели. — Сегодня немного раньше закрыли, говорят, от чудища какого...

— Много у вас тут чудищ? — поинтересовался Лунар.

— Да нет, в том-то и дело, нет у нас никаких чудищ...

— А ближайшее поселение далеко?

— Далеко, — согласилась женщина. — Тут у нас место опасное, стольный град не близко, а все к нему поближе жмутся.

— Чем опасное?

— Да вот бури всякие, ямы, в которых люди исчезают, гроза видали какая была? Колдовская.

— А колдуны есть?

— У нас нет, в столице вроде появилась какая-то магичка, говорят. Не задерживаются они у нас, что им тут делать-то?

Сафира нервно провела рукой по шраму, раздумывая над тем, что будет, если она не сдержится и её примут за магичку. Смысла этого слова она точно не понимала, как и слов "богиня" или "ведьма", но они определённо казались связанными с силами, которые дают волосы.

Лунар ещё какое-то время расспрашивал про то, как добраться до ближайшего города, как до стольного, где здесь ямы, в которых пропадают люди. Сафира слушала, значения половины слов не представляя, и размышляла о том, что ей всё-таки повезло.

— Наелись-то? — улыбнулась Мадлена, когда тарелки были отставлены в сторону.

— Спасибо, — кивнул Лунар, Сафира с Кадимом подтвердили.

— А ты правда с ними путешествуешь? — наконец-то решилась Магда, дочка хозяев, поинтересоваться у Сафиры.

— Ну да, не видно разве? — с недоумением откликнулась та. Магда в нерешительности замерла:

— Извини... я не понимаю, что ты говоришь?

— Не понимаешь? — Сафира растерянно взглянула на Лунара.

— Мои спутники не знают вашего языка, — поспешил он пояснить хозяевам.

— Но я же понимаю? — нахмурилась Сафира.

— Понимать — одно, а говорить — совсем другое. Ты должна передать свою мысль, перевести её именно на этот язык, который чувствуешь с помощью силы. Попробуй сосредоточиться.

— Пытаюсь... — Сафира закусила губу от обиды. Почему у неё никогда ничего так просто, с первого раза не выходит? — Но не получается.

— Давай потом, — отозвался Лунар, так как хозяева слушали их непонятный разговор не слишком довольно. Обернулся к ним: — Переводил ваши слова.

— Там колодец стоит, можете посуду помыть да заодно воды принести впрок, — кивнула хозяйка. Сафира взглянула на Лунара, не желая оставаться одна, бросила взгляд на Кадима.

— Пусть он пойдёт.

— Могу провести! — вызвалась Магда, разглядывая обоих воинов с интересом, пока Лунар вкратце сообщал Кадиму, куда и для чего тому предстоит пойти. Криво усмехнувшись, мараг поднялся, собирая плошки в котелок, подхватил ещё один и отправился в указанном направлении. Магда следом, пытаясь что-то пояснить, отец недовольно покачал головой, бросил взгляд на Лунара, мол, если что — за дочь ответите.

— Лунар... — тихо позвала Сафира. — Может, не нужно... Ему, конечно, нельзя к женщинам прикасаться, но вдруг то, что я разрешила вести себя...

— Сафира, перестань. Он не стал бы к ней тут прикасаться, даже если бы ты не запретила. Не дурак же.

Предводительница ощутила, как щёки погорячели, а мысль о том, что Лунар всё знает, вдруг вспыхнула неприятной, давящей волной. Она давно уже смирилась с тем, что из лиаров осведомлены почти все, давно уже научилась не придавать этому значения. Война, стычка; чтобы уничтожить врага — все способы хороши. И вот теперь ненависть вперемешку со стыдом почему-то возродились с новой силой.

Сафира готова была поспорить насчёт дурака, но не стала. После почти бессонных ночей и первой тёплой еды за длительное время веки начали тяжелеть, и даже разговаривать не хотелось. Отвернувшись, она смотрела на огонь.