Дом - это там, где ты нужен

— Знаем, отвали, — Ива зачем-то потёрла светлый затылок, глядя на Механику. Потом покосилась на продолжавшего наблюдать за ними Тимми.

— Отвали, сказала.

Пожав плечами, тот отошёл к повозке, пряча мешок за пазуху и подзывая лысого. Воспользовавшись тем, что они остались одни, Ива шагнула к технофилке, оказавшись в непосредственной близости от последней.

— Ну, чо... — Механика гмыкнула, в свою очередь почесав "гнездо". За всё время, проведённое в компании бывшей рейдерши, она так и не сумела проникнуться к той приязнью. Но теперь они, скорее всего, виделись в последний раз. И сказать что-то было нужно. — Давай, типа, прощаться...

— Заткнись и послушай, — Ива порывисто обняла "подругу", утыкаясь носом в спутанные патлы Механики у самого уха. — Я не доверяю этим уродам. Они — отъявленные отморозки, и ждать от них можно чего угодно. Если бы Ирвинг был жив, с ним бы тебя не обидели. Но теперь никаких гарантий, чучело. Если что — держи ухо востро и рассчитывай только на себя. И да, ни в коем случае не выпускай рюкзака из виду. Иначе мигом обшмонают и найдут твою заначку. И тогда — никаких шансов выкупить Джонни, сама понимаешь. Побег из Города работорговцев не устроить...

— Да нехрен разжёвывать. Я чо, на тупую похожа? — Механика не без труда оторвала от себя блондинку и, шмыгнув носом, поддёрнула рюкзак на плече. — Самой не нравится, как на меня зыркают эти козлы. Ну, а будто у тебя есть идеи получше.

Ива усмехнулась и тряхнула волосами.

— Бывай, неряха. Передавай от меня привет святоше... если получится.

Механика мрачно кивнула.

— Ты тоже вали, швабра. Смотри, не навернись там где. Корова драная.

Блондинка засмеялась. Механика ещё раз поправила рюкзак и, ухватившись за специально набитый поручень, взобралась на платформу, где на передке её дожидался плечистый Тимми. Передние повозки каравана уже тронулись и, едва девушка оказалась наверху, караванщик взмахнул бичом.

Тяжело груженая платформа, крытая брезентом, с усилием дёрнулась, заставив Механику завалиться набок. Кое-как усевшись, она снова увидела Иву на фоне перевалочного пункта караванов, который по мере движения платформы медленно сдвигался в сторону, оставаясь позади. Блондинка стояла, приложив ладонь к глазам и взглядом провожала повозку. Ива по-прежнему оставалась Ивой, но что-то заставило Механику на миг ощутить укол в груди — как будто ей было дело до того, что она видела раздражавшую напарницу в последний раз.

— С-спасибо тебе, — неслышно и неожиданно для самой себя, одними губами пробормотала она.

Едва ли это последнее как-то могло дойти до ушей светловолосой рейдерши. Но внезапно та подняла руку в ответном жесте — как будто могла расслышать её слова.

Тёмная пустошь, как всегда, пугала до усрачки — беспрерывным шуршанием, стрёкотом мутировавших ядовитых цикад и чьими-то далёкими взрёвами. В ней таилась опасность — за каждым кустом, деревом, под каждым камнем, корягой, в густой траве. Безопасным было только пространство вокруг костра. Костёр горел жарко и ровно, потрескивая углями и выпуская снопы искр в угольно-чёрное небо. Механика стояла на расстоянии вытянутой руки от светового пятна, готовая в любой миг сделать шаг вперёд — и оказаться в безопасности.

Но сделать именно этот шаг она боялась.

Потому что прямо перед ней, лицом к костру сидел Джонни Хесс. Обращённая к девушке спина беглеца из Приюта была тёмной, огненные блики помогали разглядеть только её очертания. Но Механика знала, что это был он. Она видела, как тяжело и ровно в такт дыханию двигались его плечи, и даже как едва заметно подрагивали руки, отмеряя каждый сердечный удар. Святоша сидел, не шевелясь, и будто спал. Вот только здесь, у этого костра, нельзя было уснуть, это Механика знала абсолютно точно, как и то, что всё это являлось только сном, плодом её воображения. Этот сон снился ей почти каждую ночь. Но происходящее в нём не казалось менее реальным, как ни убеждала она себя в обратном.

— Ханни...

Девушка вздрогнула. Она знала, что он скажет в следующий миг, и это ожидание наполняло душу острой, тоскливой безысходностью.

— Ханни...

Святоша медленно обернулся. Его подсвеченное с одной стороны лицо с другой было чернее самой темноты. И с каждым разом Механика с ужасом отмечала, что тьмы становится всё больше.

— Ханни, помоги... Прошу... спаси... меня...

... Возвращение в реальный мир хмурой рассветной Пустоши было стандартным. Подтянув к себе вялую руку, Механика с силой протёрла лицо. С ещё сонной тревогой дёрнулась ощупать подушку, которая тугим узлом из тряпья лежала под головой — и почти сразу же успокоилась. Сумма, отложенная на выкуп святоши, оставалась в сохранности на своём месте. Девушка покрутила носом, протёрла ещё и под ним, и только после этого нехотя разлепила глаза.

Повозка, в которой бывшая рейдерша купила ей место за бешенные деньги, по-прежнему мерно двигалась по дороге, запряжённая в связку флегматичной скотины. В просветах между бортами и брезентом попеременно виднелись то камни, то произраставшая между ними жухлая трава. Место Механики было в глубине, между аккуратно сложенными и сцепленными ящиками и тюками. Она выбрала его сама и почти не вылезала оттуда, радуясь, что огромная сумма, которую пришлось отдать за проезд, окупала беспрерывное сидение в огромной телеге без необходимости передвигаться на своих двоих.

Помимо проезда, в повозке было ещё одно неоспоримое преимущество — возможность как можно меньше пересекаться с караванщиками. Дело было не только в мутном предупреждении Ивы. Чутьё самой Механики вопило от ощущаемой ею неявной, а может быть, и вполне явной опасности, которая исходила от двух десятков хмурых мужиков, которые куда больше, чем нужно были похожи на рейдеров, чем на торговцев. Но опасаться можно было сколько угодно, а точно понять, откуда именно ожидать подвоха, девушка при всём желании не могла. Поэтому делала максимум, что от неё зависело в этой ситуации — старалась как можно меньше показываться на глаза.

Однако, сейчас реальность явно указывала на то, что стратегия дала трещину. Механика по-прежнему находилась в своём убежище — пыльном и тёмном, только теперь напротив неё сидел глава караванщиков мистер Тимми собственной персоной. И, судя по его изучающему, насмешливому взгляду, не было похоже, чтобы он забрёл сюда случайно.

— Чо надо? — неласково осведомилась Механика, вынуждено садясь и снова протирая глаза. — Ну, чо вылупился? Позырить некуда? Иди коровам в жопу зырь!

Караванщик ухмыльнулся. Всегдашняя грубость пассажирки его не задевала. Наоборот — отчего-то, мистер Тимми откровенно забавлялся, вслушиваясь в перлы Механики, чем сильно отличался от её обычных собеседников. И, что хуже, не принимал выпады в свою сторону всерьёз, чем доводил её почти до исступления.

— Принёс тебе завтрак, — не дожидаясь нового вопроса, соизволил объясниться он. — Ты его проспала. На, держи.

На пол перед Механикой шлёпнулся кусок промасленной бумаги. Та поморщилась.

— А без собачьего броса никак? — технофилка всё-таки подобрала свёрток и впилась зубами в ещё тёплый кусок пресного пирога с капустой. — Тип, спасибо. Если ещё скажешь, какого хрена ты такой услужливый, ваще будет зашибись...

— Кто такой "чертов святоша"? — без перехода внезапно спросил караванщик.

Механика прекратила жевать. Весь её начавшийся было проклёвываться позитивный настрой разом куда-то делся.

— Откуда... — она глухо закашлялась, стуча себя в грудь. — Откуда ты, мать твою...

— Ты всё время треплешься о нём во сне, — мистер Тимми вытащил нож и прокрутил его между пальцев. — Каждую ночь одно и то же.

Девушка уже пришла в себя.

— Треплюсь, и чо? — сглотнув полупрожёванный кусок, угрюмо буркнула она. — Нельзя, что ли? Какого хрена ты ваще уши греешь? Те какое дело?

— Интересно.

Механика открыла рот для очередного посылания нелюбезного собеседника на все известные ей буквы, но осеклась. Последнее слово хозяин каравана произнёс иначе, чем другие — с заметным нажимом. Отчего-то грубить ему расхотелось.

— Ну, есть один... святой хрен, — наконец, нехотя и через силу проговорила она, стараясь не смотреть на мистера Тимми. Последний держался подчёркнуто небрежно, но отчего-то было понятно, что он внимательно слушает. — При... бился ко мне на Пустошах вместе с ещё одним гладким хмырём. Сколько-то мы вместе протопали. Тот ещё был придурок.

— В смысле?

— Что — в смысле? — окрысилась Механика, которую этот разговор начал конкретно доставать.

— В смысле, он был "святоша" или "придурок"? — уточнил суть вопроса караванщик. — Путаешься в показаниях, чика.

Девушка поморщилась.

— А одно без другого уже не катит, не? Он был два в одном, как грёбаный твикс. И святоша, и придурок. Придурок-святоша. Прибахнутый святой хрен. Ваще в отрыве от реальности. Вечно цитировал свою долбанную Библию и цеплял все проблемы, какие мог надыбать на Пустошах. Какие не мог — создавал и по накатанной. А потом...

Она умолкла. Мрачно посмотрев на пирог, отвела взгляд.

— Что — потом?

— Бля, ну чо пристал-то репьем к жопе? — Механика оскалилась, вперив в собеседника злобный взгляд. — На кой хрен тебе вообще это надо? Работорговцы его увели потом, понял? Я, мать его, отлучилась, а они... Короче, вы, мужики, мазафака, как дети! Ваще нельзя оставить, чтоб не влипли в херню, из которой вас хрен пойми как вытаскивать! Долбанные уроды!

Она с силой вжала лоб в основание ладони и зажмурилась, протирая висок. Необходимость хоть ненамного приоткрыться перед малознакомым мутным караванщиком лишила её тех крох душевного равновесия, которые и так были ей присущи через раз.

Однако, к удивлению, мистер Тимми не спешил глумиться или вставлять особо умные комментарии. Он продолжал сидеть напротив Механики, опираясь на сложенные рядом мешки и поигрывая ножом. Его загорелое, обветренное лицо гляделось задумчивым.

— Вы были любовниками?

Девушка кончила тереть лицо и вытаращилась по новой.

— С этим... "святошей"?

— Иди нахрен!

Лезвие ножа, зажатое между крепких пальцев, замерло, поймав солнечный луч, которому удалось пробиться сквозь щели в досках. Мистер Тимми поднял бровь.

— Чо, не услышал? Нахрен иди!

Молчание длилось с полминуты. Потом клинок сдвинулся, заставив пойманный осколок солнца скользнуть куда-то в угол. Караванщик перехватил оружие за рукоять и сунул в ножны.

— Ты права, извини. Я увлёкся. Последнее — не моё дело.

— Тут всё дело не твоё!

— А вот это нет, — Тимми качнулся вперёд, опёршись локтями в колени. — Если раньше у меня были подозрения, теперь я знаю. Ты едешь в Город за этим святошей. Деньги у тебя в мешке — для выкупа, правильно, чика?

Механика стрельнула взглядом к своей импровизированной "подушке", где, как она считала, были хорошо спрятаны её сокровища, и не ответила.

— С чего вообще взяла, что он там?

Технофилка свирепо зыркнула, но вынуждена была реагировать, и по возможности спокойно. У неё чем дальше, тем всё больше зрела нехорошая уверенность в том, что караванщик взялся задавать вопросы не просто так, и игнорировать их очень плохая идея.

— Он... в смысле, святоша, типа закусился с какой-то бабой из рабовладельцев. Красной, мать её, Кейт...

— Кейт? Дочь Когтерога? — караванщик потёр небритый подбородок. Услышанное его заметно удивило. — Я её знаю. Стать жертвой Кейт можно запросто, но вот закуситься... Как он это сделал?

— Не побежал надевать ошейник, когда она позвала, или как-то так. Хрен его знает, это не при мне сталось. А она потом гоняла за ним по всей Пустоши. Ну, и, типа, донала, — девушка дернула щекой, с силой протирая её тыльной стороной ладони. — Слушай, я реально не знаю, в городе он или нет. Но чот мне кажется, если эта тупая задница ещё жива, она там, у этой б... бабы.

Она умолкла, досмазывая грязь с лица. Караванщик молчал тоже. Он даже отвернулся от Механики и некоторое время зачем-то вглядывался в борт повозки, не иначе, высматривая в щель проплывавшие там пейзажи.

— Ну, допустим. А если его там не окажется?

Механика, которая было вознадеялась, что взявшийся незнамо с чего допрашивать её тип угомонится и наконец отвянет, мысленно застонала.

— Где будешь дальше искать?

— Где-где, — девушка смяла бумагу и, за неимением лучшего сунула её в карман. — Где надо. Надо будет — спрошу у Кейт, в какую жопу она его забила.

Караванщик хрюкнул.

— Прости, что ты сделаешь? Спросишь у Кейт?

— А чо нет? Она, тип, немая?

— Ты вообще знаешь, что такое Красная Кейт?

— А ты знаешь? Если знаешь — то раззявь пасть и скажи уже чота полезное, что мне может пригодиться. Или иди нахуй, — Механика нарочно вновь заговорила грубо, в сердцах желая, чтобы не в меру любопытный собеседник уже ушёл по своим делам и не напрягал вопросами. — Чесслово, так заебал...

— Вообще любая информация стоит денег, — мистер Тимми почесал затылок. — Но для тебя сделаю исключение. Иначе потом, чего доброго, когда закончит с тобой, это Когтерогово отродье вспомнит, кто помог тебе приехать в Город и возьмётся за мой караван. Короче... Красная Кейт — это тебе не просто "баба", а самая отмороженная сука на всём побережье. Сука, у которой есть реальная власть и совсем нет тормозов. Она — дочь бывшего рейдера, который залил кровью и завалил потрохами все заражённые территории, населённые монстрами от Ванкувера до Сиэтла. В тех краях мало живых людей, и ещё меньше тех, кто без мутаций. Я вообще хрен знает, как там выжить, но Когтерог и его малютка Кейт выжили и вышли именно оттуда с десятком таких ублюдков, которые надрали бы задницу любому, от киборгов Доминиона и фанатиков КНР до легионеров Вечного Рима. Меньше, чем за пять лет они взяли под свой контроль большую часть центрального побережья и удерживают её больше десятка...

Собеседница поморщилась, потирая висок.

— Ты, вродь, обещал информацию, а не выписку из родословной.

— Я пытаюсь дать тебе понять, что Кейт — безумна, — караванщик говорил спокойно и не доверять его словам не было причин. — Не как те, кто пускает слюни, а вроде обжарков, которые от мутации становится оторваны на всю башку. Мне приходилось вести с ней дела, и поверь, чика, даже с вождём мегамутантов договориться легче.

— Прям-таки легче?

Мистер Тимми пожал плечами.

— От него хотя бы понимаешь, чего ожидать. А Кейт...

Его рука снова непроизвольно потянулась к ножу, но караванщик заметил это вовремя и сделал вид, что просто захотел почесаться.

— Разговор что с ней, что с её папашей — что твои танцы по минному полю. Это пиздец, чика. Я, конечно, не мистер лекарь, но как по мне они психопаты, оба. И это понятно, иначе в той жопе, откуда они вышли, не выжить. Но психопаты в основном не испытывают эмоций, а эти мудилы не испытывают только позитивных эмоций. А вот взорваться в агрессию могут по любому пустяку, — он помолчал, словно желая поделиться чем-то ещё, но передумал. — Говорить с ними нужно аккуратно. Достаточно твёрдо, чтобы тебя не сочли слабаком, годным только на мясо в загоне, но всегда чувствовать черту, которую нельзя перейти. Знать, что именно сказать, а когда держать рот на замке. Иначе твой земной путь закончится раньше разговора — и это если повезёт. Нужна дипломатия, чика. Знаешь, что это такое?