dem

Капитан не стал спорить, видя его состояние, тихо раздал своим людям нужные команды и меньше, чем через полчаса конная кавалькада, к которой была привязана тройка связанных между собой за руки пленных, в среднем темпе двинулась к воротам, пленным приходилось бежать следом, поддерживая темп.

Никаких торжественных встреч и чествования победителей не было, всё весьма буднично и обыденно, только на площади собралась толпа перешёптывающихся зевак.

— Капитан, если Вы не против, я хотел бы отложить разбор трофеев на вечер, а пока вздремнуть хотя бы часок, а если выйдет, то и дольше. Очень сильно устал. — Про допрос пленных он даже не вспомнил, и, хотя до ночи было ещё далеко, его жутко клонило в сон, он был готов вырубиться прямо посреди площади, его сдерживало лишь желание впервые за трое суток проснуться в нормальной постели.

Глава стражи понимающе кивнул и махнул рукой, вновь развернувшись к своим людям и что-то принялся им объяснять, активно жестикулируя.

Направив коня к дому Рикуса Кройца, Хротгар через пару десятков метров заснул прямо в седле. Проснулся он лишь когда хозяин дома (Да, смышлёный коняга без понуканий довёз спящего хозяина, куда надо) начал трясти его за рукав уже у себя во дворе. Заглянув в распахнутые спросонья глаза, староста всё понял и приказал слугам проводить гостя в его комнату.

Насилу раздевшись, северянин мгновенно провалился в царство Морфея, лишь только голова достигла подушки.

* * *

К несчастью, выспаться герою дня так и не удалось, он был бессовестно разбужен уже через полтора часа. Разлепив веки, Хротгар увидел перед собой бородатую физиономию Рикуса Кройца, чем-то весьма озадаченного.

Проморгавшись, северянин сел на кровати и вопросительно уставился в глаза непрошеного возмутителя спокойствия, всем своим видом словно вопрошая: "По что ты, смертный, опять ворошишь мою могилу?"

Верно истолковав взгляд своего гостя, староста прервал молчание:

— Стража допросила пленных, полагаю, Вам будет интересно узнать результаты допроса? — Прищурился с лёгкой улыбкой хитрый бородач.

— И это не могло немного подождать? — Прикрыл рот рукой северянин, зевая.

— Нельзя же быть таким нетерпеливым... — продолжая улыбаться, протянул Рикус. — Пришли вести от Ваших друзей-северян! — обрадовал староста новостью, сейчас даже более важной для его гостя.

— С этого и надо было начинать! — за мгновение остатки сна покинули Хротгара и, вскочив с кровати, нисколько не смущаясь тем, что хозяин дома видит его голым, и принялся быстро одеваться и облачаться в доспехи. Натянув стёганку и взявшись за кольчугу, он вновь взглянул на Рикуса снова несколько недоуменным взглядом, в котором нет-нет, да играли радостные искорки. — Как они там? Торстейну удалось вылечить руку? И, вообще, как, откуда они узнали, что я жив?

— Вот, возьмите, прочитайте, — добродушно произнёс Рикус, протягивая Хротгару запечатанный сургучом с отпечатком мьёльнира кусок пергамента. — пришло на Ваше имя с почтовой птицей, вместе с ответом от Лорда. Ладно, я подожду Вас внизу в гостиной, когда прочтёте — присоединяйтесь к нам с леди Зираей за обедом, а то с момента Вашего возвращения с той победоносной схватки, Вы так ничего и не ели, к тому же, леди уже замучила меня вопросами, на которые лучше сможете ответить Вы. — С этими словами, гостеприимный хозяин покинул комнату, Хротгар слышал с лестницы его спускающиеся шаги.

— Интересно девки пляшут! — прочитав письмо, Хротгар смог выдавить из себя лишь эти слова удивления. Текст же письма, написанный каракулями, в которых легко угадывалась пьяная рука Торстейна, гласил:

"Хротгар, неубиваемая ты скотина, мы же тебя уже даже похоронили и оплакали, как ты смог вернуться? Если, конечно, ты действительно тот Хротгар Чёрный Топор, которого я знаю. Если же нет, я лично раскрою тебе череп за надругательство над светлой памятью моего друга! Впрочем, неважно, как ты снова оказался в строю, услышав от лорда о твоих подвигах, описанных в письме его дочери, я хочу верить, что это всё-таки ты, друг! Ты, кстати, уже завалил в койку эту деваху? Симпатичная, небось? Ладно, по делу: письмо девки пришло как раз вовремя, лорд уже собрал отряд и собирался выдвигаться обратно, приди письмо к вечеру, гонец бы нас уже не догнал. Лорд обещал, что ехать будем, не останавливаясь на ночлег, так что уже завтра будем у Вас, с разбором завала, лорд также обещал помочь. И, Хротгар, не думай обо мне плохо, но нам придётся задержаться в Нардии. Я знаю, как ты торопишься вытащить Торальфа, но мы должны лорду мою жизнь — у меня воспалилась рана, началась горячка, знахаря в деревне, в которой мы остановились, не оказалось, ехать дальше мы тоже не могли, на моё счастье, в это время через деревню как раз проезжал лорд с небольшим отрядом, в котором среди прочих оказался маг-целитель. Он буквально вытащил меня с того света, а сейчас я вообще как новенький! Так что мы решили присоединиться к отряду наёмников, который собирал тогда лорд, и помочь ему в его землях. Надеюсь, это не займёт много времени и не сильно отвлечёт нас от спасения твоего брата. Ещё раз повторю: не думай, что я забыл, зачем мы покинули север вслед за тобой. Но этот человек спас мне жизнь и я просто обязан вернуть долг. Он ведь мог просто проехать мимо. Да, ребята тоже в порядке, живы-здоровы и просили передать тебе привет.

До скорой встречи,

Твой друг и соратник Торстейн!"

Чёрт, как ни хотелось Хротгару поскорее покинуть Нардию, он понимал, что теперь точно по горло увяз в местных политических дрязгах, что, впрочем, не могло омрачить радости от скорого воссоединения с друзьями.

Закончив облачаться, северянин спустился в гостиную, где уже был накрыт стол. Его ждали, ни хозяин, ни Зирая ещё не притронулись к еде.

— У меня радостные вести! Впрочем, из письма лорда Лионелла, Вы, должно быть, и так в курсе. — Осёкся Хротгар, поймав взгляд Зираи, усаживаясь за стол. Рикус не ошибся, его гость действительно был зверски голоден, а посему, кивнув хозяину дома и девушке, он буквально набросился на еду. Это было не совсем прилично, но голова голодного северянина была слишком занята весёлыми мыслями, чтобы вспоминать об этикете.

За весёлым разговором обед пролетел быстро, правда Зирая всё время доставала вопросами в стиле: "Как вам это удалось?"; "Это же такой подвиг, выйти одному против пятнадцати, скажите, а Вам было страшно?"; "Они падали один за другим, это было так... прекрасно! Неужели Вы всего за час тренировки перед началом, успели научиться так метко стрелять?". Да уж, прекрасно! Как же. Хорошо, что она не увидела труп с зияющей дырой вместо носа, или с болтом в глазнице, или кровавые пузыри изо рта главаря. Труп с дырой в животе, через которую вылезли кишки, тоже вряд ли можно счесть приятным. Хотя плотная грубая брань из уст раненого в колено, действительно была прекрасной... Но не для чувствительных дамских ушей.

"Как маленькая!" — думал про себя Хротгар, вспоминая недавний бой и, не желая портить аппетит и настроение людям, сидящим с ним за столом, давая вежливые и сухие, без долгих описаний, ответы вроде: "Леди, вы же слышали мой план, по счастливой случайности до рукопашной дело не дошло." или "Да, признаться, перед выездом, ещё в воротах было страшно, но потом я сосредоточился на деле." После чего возвращался к трапезе. Заметив по вопросам девушки и её мимике плохо прикрытый интерес к своей скромной персоне, да что там интерес, это было неподдельное восхищение, она даже периодически краснела и прятала глаза, при этом пристально изучая Хротгара взглядом, когда он, как ей казалось, смотрел к себе в тарелку. "Может, послушать совета Торстейна и затащить её в постель? Судя по поведению, она явно идеализирует мой образ и была бы не прочь, если правильно подойти к вопросу. Впрочем, когда советы Торстейна не заканчивались неприятностями? Кроме того, как я буду выглядеть перед лордом, опорочив его дочь и заморочив ей голову? Ведь жениться я точно на ней не намерен, да и сколько-нибудь долго продолжать эти отношения — тоже, как только Торстейн решит, что его долг чести закрыт, надо срываться и ехать спасать брата. Так что не стоит давать ей надежду, чтобы потом всё равно бросить, сделав ей больно. Нужно как-то вытравить из её головы всю эту амурную чушь в самом зародыше. Или, по крайней мере, не усугублять." — так думал Хротгар, доедая сочный кусок говядины, и, запив его бокалом весьма неплохого красного сухого вина, отодвинул тарелку и обратился к хозяину жилища:

— Рикус, Вы, кажется, говорили о каких-то интересных фактах, которые удалось вытащить из пленных? — Увидев утвердительный кивок, он продолжил:

— Мне бы хотелось перед тем, как говорить об этом, побеседовать с Куртом, слугой леди Лионелл, я не успел посвятить Вас в детали, но у нас с леди есть все основания полагать, что он был осведомителем пресловутой ночной гильдии. А уже поговорив с ним, возможно, я смогу задать пленным пару интересных вопросов. Вы не возражаете? — Вставая из-за стола и задвигая за собой стул, он посмотрел на Кройца. Тот качнул головой, обозначая отсутствие возражений. После он перевёл взгляд на Зираю, которая как-то резко подобралась и посерьёзнела. Видимо в свете последних событий, она о нём совсем запамятовала.

* * *

— Ну и как ты дошёл до жизни такой? — сидя через несколько минут в комнате Курта верхом на стуле рядом с кроватью, Хротгар не отрываясь смотрел в глаза слуги, который заметно нервничал, но пока не открывал рта. — Думаешь, мы с леди Лионелл не знаем, что это ты сообщил ночной гильдии о вчерашнем выезде своей госпожи? Говори, давно на них работаешь, а, самое главное, зачем? Мы с ней сегодня о тебе говорили и она никак не могла понять, как после всего того добра, что её семья сделала для тебя и твоей матери, ты мог предать её и работать на врагов её отца?!? — продолжил говорить Хротгар, засыпая вопросами пацана, у которого уже наворачивались на глазах слёзы. На последнем вопросе парня буквально прорвало, он разревелся в голос и, чуть наплакавшись (Андрей не стал прерывать, зная, что это знак, что парень скоро заговорит, главное сейчас не передавить, а то уйдёт в себя), начал скороговоркой рассказывать, время от времени то запинаясь, то продолжая с новой силой:

— Госпожа Зирая, простите меня, я не хотел... Мне так жаль, что я втравил Вас во все эти неприятности! Я ещё вчера хотел Вам всё рассказать, но не решился, не смог! Какой же я трус... Эти выродки похитили маму и малышку Лили... Сказали, что я должен им сообщать обо всех Ваших планах... И передвижениях... Сказали, что иначе убьют сначала сестрёнку на глазах матери, а потом и мать... если посмею ещё раз ослушаться... Говорили, что если хоть слово кому-нибудь расскажу, особенно Вам, то тоже убьют мою сестрёнку... Убьют нашу маленькую Лилиан... Они звери, а не люди! Чтоб их души демоны забрали! Наконец-то я могу всё рассказать... Я так устал держать это в себе, хотел ещё вчера, но боялся, что убьют сестрёнку! Я так корил себя всё это время после нападения, как хорошо, что вы сами обо всём догадались. Я очень перед Вами виноват, госпожа Зирая, Вы полностью вправе меня наказать за предательство, можете даже меня казнить, я к этому готов... Только, пожалуйста, очень Вас прошу, спасите моих маму и сестрёнку! Только об этом прошу, всё равно, что будет со мной. — Курт сидел и всхлипывал, по щекам его госпожи тоже текли слёзы, даже Хротгар с трудом сдерживал слёзы. Он почти с самого начала перестал следить за невербаликой парня, и так было видно, что он искренен до последнего слова, до последней слезинки. Сердце обливалось кровью от услышанного, а в душе клекотала ярость: это были не люди, и даже не звери! Сложно представить себе зверя, который будет угрожать другому зверю загрызть его сестру на глазах у матери. Нет, это не люди, это грёбанная человекообразная падаль, гниль, плесень! Хотелось их давить ногой, как клопов, брезгуя пачкать о них руки. Если ещё за обедом Хротгар был недоволен тем, что придётся задержаться в Нардии ещё на какой-то срок, то сейчас, после исповеди Курта, его сердце пылало решимостью втоптать в грязь это отребье, гордо именующее себя ночной гильдией. Всех до последней шестёрки в расход! Если за обедом ему было неприятно вспоминать о недавнем бое, поскольку он считал ночников за не очень хороших, не в ладах с законом, но людей, которым он сделал больно и убил, то сейчас он уже с наслаждением вспоминал нанесённые им смертельные увечья и их предсмертные крики. Так им, скотам, и надо! Ещё легко отделались. Сжав кулаки так, что они побелели, он сквозь зубы процедил: — У меня появилось срочное дело, пожалуй, Вам есть что обсудить. — После чего вышел из комнаты неровным шагом, оставив Курта с госпожой наедине. Судя по её реакции, Андрей был уверен, что она его простит и ещё будет отца за него просить. При таких обстоятельствах, он бы и сам простил. Он с трудом сдержал слёзы ярости при мысли о том, что в заложниках оказалась его семья. Он шёл к Рикусу узнавать, где держат пленных.

Глава 6

Праведный гнев

Возле городской стены была небольшая каменная пристройка, служившая в приграничном поселении чем-то вроде тюрьмы, камер с решётками в ней было всего пять плюс пара хозяйственно-складских помещений. Поскольку поселение было военным объектом и с дисциплиной здесь было строго, даже эти пять камер редко бывали заняты, все пять — так вообще никогда. Разве что иногда сюда укладывали отсыпаться через чур разбушевавшихся пьяниц из местных гражданских, да и то в этом случае даже дверей не запирали. Даже в случае гипотетического мятежа можно было просто напихать по несколько человек в камеру.

Сейчас было занято аж три камеры, что было местным рекордом за последние несколько лет. Осмотрев пленных, на которых уже не было перстней, что, впрочем, не помешало Андрею выявить лидера тройки( а он не сомневался, что это сработанная тройка, поскольку в финале боя вели они себя одинаково и держались особняком от тех двух, бросившихся в атаку, вроде как они не с ними) по специфическим мимическим морщинам и немного иному взгляду, более осмысленному и целеустремлённому, это явно был не простой исполнитель, весь вид этого человека говорил, что остальные двое у него в подчинении, даже сейчас, не видя его из своих камер.

За время разговора с Рикусом Кройцем и несколько минут, что он шёл к местному "каземату", а затем объяснялся с охраняющими пленных стражниками, северянин успел остыть, восстановить дыхание и вернул хладнокровие, впрочем, церемониться с пленными он не собирался, если будут играть в молчанку, он внутренне подготовился применить пытки и даже прихватил с собой нехитрый инвентарь. В принципе, при должном воображении, любые предметы интерьера можно использовать, как орудие причинения боли. От стражников удалось узнать то, о чём Андрей и так догадывался, немного прокачав ситуацию, но были и интересные детали. Так, например, подтвердилось предположение, что парламентёр блефовал, и город ночники сжигать не собирались, причём, даже получив дочь лорда. Городок они планировали использовать в своих целях, уже "убедив" лорда Лионелла сотрудничать. Основной же причиной такого внимания именно к семье Лионелл было приграничное положение провинции лорда и, кстати, контроль торговли с Нурингом, посредством этого самого городка. Также выяснилось, что отряда, высланного им в подкрепление, не должно было хватить для полноценной осады или открытого штурма, да и, по признаниям ночников, не совсем их это профиль. На деле же планировалось с наступлением темноты несколькими маленькими группами тихонько проникнуть в поселение, преодолев стены, хоть и каменные, но не отвесные и не очень-то высокие, после чего, группа, которой удастся найти и спеленать дочку местного правителя, должна спешно скрыться под прикрытием оставшихся. На самом деле примерно так Андрей себе их операцию и представлял. Единственное, поняв, что первый отряд из пятнадцати человек уничтожен, прибывшие в подкреплении ночники могли предположить наличие пленных и слив информации. Так что у них есть возможность скорректировать план и выкинуть что-нибудь неожиданное. Насколько изменится план, Хротгар не знал, но понимал, что попытка проникновения в город будет — это раз, будет оно, скорее всего, этой же ночью, поскольку с подходом лорда завал будет разобран быстрее и они не могут терять время — это два, ну и наконец, северянин был уверен, что в их план добавится пункт по устранению, или освобождению пленных. Скорее первое. Поскольку оставлять противнику живых информаторов ОПГ обычно не любят.