На этой ноте закончился разговор и началась попойка. Жаль, но собутыльник из Гнара оказался никакой. После пятой бутылки он осел прямо под деревом. Правда, еще через три бутылки, выпитых мной уже в одиночестве, его метаболизм сделал свое дело, и тому пришлось лечить похмелье, а после и напиваться по новой. Ох, кому-то завтра будет весело. Вечером мне пришлось оттащить его в палаточный лагерь, и сдать на руки остальных Чемпионов, что-то жарко обсуждающих у костра, а сам я отправился в сделанную для меня палатку. Угу, свою — надпись вывешаная на той "для Похмельного ветра", намекала чья это палатка лучше иных ориентиров, вот уж пошутили, но за палатку им спасибо.

Однако сон не шел, а алкоголь в этот раз не смог заглушить эффекты, или, скорее постэффекты той моей формы и последующих событий. Нет, приступа раскаяния не было, либо его я как раз задавил. Не было и самобичевания, ведь в этот раз я сумел никого не убить. Просто... мне было холодно. Жуткий холод, что словно поднимался изнутри, и невероятно ноющее сердце, того и гляди готовое перестать выполнять свои функции.

— Все страдаешь, мой Ясуо? — послышался подобный эху голос от входа в палатку.

— Неудачное время ты выбрала, чтобы явиться за мной, Лиссандра. — Даже не смотря на гостью, произнес я, уверенный, что не ошибаюсь, пусть в этот раз я и не ощутил её присутствия.

— В этот раз я тут не за уговорами, а лишь собираюсь согреть тебя, забрав твой холод. Уж поверь, мне от него ничего не будет... я холоднее. Я видела твое сражение, мой милый генерал, и оно было прекрасно. Да, я все еще желаю видеть тебя во главе своей армии, и буду желать этого всегда, но пока... оставим уговоры на следующий раз. — Спокойно и размеренно звучал её голос, все больше походя на человеческий. Под конец речи я перевел свой мутный взор на неё, увидев, что та приняла свою нынешнюю человеческую форму.

— Каждое столетие ты меняешь свой человеческий облик, скрывая за ним истинную суть, но вечно забываешь его старить, оставаясь вечно молодой. — Вспомнил я особенность Лиссандры, зачем-то произнеся это вслух.

— Так даже удобней, ведь не стареющее людское обличие сильнее запоминается, оттеняя меня. — Слегка улыбнулась едва живой улыбкой, в которой чувствовались едва ли тени эмоций, Лиссандра, положив свою руку мне на лоб.

Следом за этим ко мне пришло облегчение, терзающие меня ощущения отступили, холод пропал, словно был втянут, а сердце наоборот, стало биться размеренно, словно его кто-то охладил, да и по телу растеклась живительная прохлада.

— Вот так, мой милый самурай, постарайся впредь быть сдержанней. Мне, конечно, нравится то твое состояние, но в следующий раз меня может не оказаться рядом, а спонтанный переход явно не идет тебе на пользу, как и столь быстрое возвращение обратно. — Поднимаясь, произнесла собравшаяся уходить Лиссандра.

Не знаю, чем я руководствовался, скорей всего, смытые последствия техники перестали сдерживать алкоголь, и тот ударил мне в голову, Но я осторожно схватил кисть руки Лиссандры, не давая ей уйти... и задал самый тупой из всех возможных в этой ситуации вопросов!

— Я ведь не меч без ножен? Не кровожадный монстр? — да, наутро мне будет стыдно, но сейчас я говорил искренне... мда, трезвый — плохо, пьяный — вообще капут!

— Что ты, по мне, так ты одна из немногих красот, что по недоразумению не относится к царству мерзлоты, но даже так это отнюдь не затмевает твою красоту. — Снова повернулась она ко мне, еще и присев на кровать.

— Прошу, побудь рядом еще немного. — А вот за эти слова на утро я себя жутко наказал, не давая самому себе опохмелиться! Но опять же, тогда я был искренен, и действительно страшился остаться один на один со своими мыслями, и был даже рад компании Лиссандры (!). В общем, я реально СИЛЬНО перепил.

— Что же ты со мной делаешь, мой милый самурай, ведь я же тебя л... — дослушать Лиссандру мне не удалось, рядом с ней мне и в самом деле было спокойно, и я довольно быстро уснул... настолько, что даже не услышал конец фразы одной особы.

А утром я побился головой об ближайшее дерево... нет, сначала я выдохнул, осознав, что рядом со мной её уже нет, а то была такая мысль, а на трезвую голову пребывать рядом с этой особой уже не казалось мне такой хорошей идеей. По мере экзекуции, мне довольный Дрейвен поведал, что половину ночи они, то есть все присутствующие тут Чемпионы, развлекались, сражаясь с ледяными тварями на другом конце лагеря. Понятно, значит, Лиссандра организовала себе прикрытие. Ну да, эта особа редко бывает неподготовленной, а второго дна в её действиях нет только в одном случае (как утверждают знакомые мне Чемпионы), в том, когда это касается меня. Как однажды пошутил Тимо, у неё при виде меня мозги отшибает. После этого один комок шерсти куда-то пропал на неделю, и по возвращении уже никогда не шутил над Лиссандрой и всячески ту избегал.

Ну а теперь, терпи Ясуо, ты заслужил... а вот Гнару можно и дать вина для опохмела.

Глава 17.

После разговора с Дрейвеном, найти Гнара ничего не стоило, по реву его крупной формы, отыскать малыша было на удивление легко. Мда, я думал, ему можно опохмелиться, был не прав, осознал. Ему НУЖНО было опохмелиться дать, он и так разнес треть и без того скудного леса северных земель, рядом с которым и был разбит лагерь. Зато теперь дрова рубить еще долго никому не придется. В общем, Гнару сейчас было очень плохо, на его фоне похмельный синдром у меня вообще отсутствовал.

После этого мы отправились к центру лагеря, где уже сидели остальные Чемпионы, собиравшиеся продолжить вчерашнее общение. То, к чему они пришли вчера, мне по пути рассказывал Дрейвен. Пока выходила следующая картина: Эш и Седжуани согласны на слияние племен, и обе остаются главными в своих племенах, но при этом Эш еще и выполняет роль лидера над обоими лагерями. Грубо говоря, Эш правит своим племенем, Седжуани своим, но глобальные вопросы, затрагивающие оба племени, решаются общим собранием (всех Чемпионов), но с правом-вето Эш.

Ах, да, еще на место лидера вместо Седжуани временно назначен Удир, как самый вменяемый, сама гордая воительница собирается отправиться в небольшое путешествие, подробней изучить жизнь за пределами Фрельорда, посмотреть кто и чем живет, понять и вникнуть в это... в общем, набраться знаний и опыта, дабы вернувшись, вдохнуть в оба племени свежую струю жизни. Не самая худшая мысль... вот только для этого одна пробивная особа напрашивается в нашу компанию. Почему к нам? Из-за меня, мало того, что я умудрился её впечатлить, так еще и гуляющих по всей Рунтерре Чемпионов не так уж и много... И Тарик с Эзреалем не рассматриваются, эти двое могут даже в плохом увидеть хорошее, так что никто в здравом уме взгляды этих двух фанатиков "мира и любви" не разделит, а уж путешествовать с ними... такое даже в голову к Гарену не придет. Остальные её не возьмут, ибо еще асоциальней, чем я. Да и я могу показать и рассказать очень многое почти про любую страну. Да, много где я успел отметиться, а моему взгляду на жизнь и мнению Седжуани доверяет, по её же словам. В общем, походу, мне тут в ученицы набиваются.

Однако, дойдя до костра мы с Дрейвеном заметили пополнение в наших рядах. Среди общающихся Чемпионов сидела она — Анивия. Фактически, эта ледяная птица являлась самим воплощением этого места, всего Фрельорда и самой сути зимы. Если и был в этих землях кто-то сильнее Лиссандры, то это она. Говоря откровенно, из всех тут присутствующих только у Амуму был шанс пережить схватку в полную силу с кем-то из этих двоих. Пусть за пределами этого места победить любую из них возможно даже для Гарена, но тут что Анивия, что Лиссандра поистине стоят на около божественной ступени. Правда, ледяной феникс могла быть и выше, все же она можно сказать, живая концепция зимы.

— Все собрались, отлично. Теперь я могу поведать вам истинную подоплеку этих событий, и почему я помогала Эш. — Негромко произнесла чарующим голосом птица. Гнар от такого даже завис... и начал искать шампура и жаровню. Он неисправим!

— Я — такая же неотъемлемая часть Фрельйорда, как и нескончаемый холод. Задолго до того, как смертные впервые ступили на промерзшую землю тундры, мною уже было прожито бессчетное число жизней и встречено столько же смертей. Начало и конец каждого из этапов этого вечного цикла всегда приносили великие изменения: от успокоения яростных штормов до наступления и завершения ледниковых периодов. Говорят, что со смертью криофеникса завершается эра, а с его возрождением начинается новая. И это действительно так. Мои прошлые жизни оставили за собой лишь смутные образы в памяти, затираясь под грузом прожитых лет, но я никогда не забуду цель своего существования — защита Фрельорда любой ценой. — Начала свой рассказ ледяная птица.

— В это свое перерождение я стала свидетелем появления сильного и единого человеческого племени на этих землях, и я с гордостью охраняла и оберегала их. Но мирное время столь скоротечно... племя раскололось на три части, каждое из которых возглавляла одна из сестер... да, три сестры, что начали междоусобную войну. И вскоре мне пришлось наблюдать за бесконечной чередой битв двух сестер, третья предпочла занять оборонительную позицию, и даже пыталась вначале как-то навязать мир своим сестрам. Но, поняв, что они её не слушают, она предпочла самоустраниться из этого спора смертных, лишь только организовав себе и своим сторонникам оборону, ведь она лишь желала мира, но взгляды её сестер на это понятие были иными. — И снова пауза в рассказе. Такое ощущение, что ей непривычно столь много говорить, как и общаться с людьми. Уж я то умею видеть такие признаки... ибо сам ими обладаю. Но никто её не перебивал и не торопил, только жалобно поскуливал вмороженный в лед Гнар, чьих трудов не оценила Анивия. Кажется, я догадываюсь, как он в прошлый раз попал в глыбу льда. Вот ведь маньяк!

— Пытаясь унять распри, разрывавшие ее родину, я почувствовала приближение еще более страшной угрозы: древнее зло набиралось сил в недрах земли. Ужасу моему не было предела, когда я ощутила, как под влиянием этой силы загрязняется и чернеет сама суть магии льда. Тьма расползалась по Фрельорду подобно тому, как кровь распространяется по воде. Сущность моя тесно связана с этим местом, потому я не питаю иллюзий: раз подобное зло пустило корни на моей родине, оно найдет путь и к моему сердцу. — И снова молчание, дающее переварить нам эту новость. Странно, но я не чувствую ничего темного в этой птице, а ведь ветер донес бы до меня даже пятнышко сходной с Лиссандрой силы, если бы то было на Анивии.

— Но не одна я ощутила это. Немногие знают настоящую историю тройственной войны. Третья из сестер, что не стала продолжать междоусобные войны, была великой чародейкой, и так же она ощутила то, что происходит с самой сутью Фрельорда. И тогда она перенаправила всю ту тьму, что подбиралась ко мне на себя. Ты правильно понял, юноша, — обратилась воплощенная сила Фрельорда ко мне, заметив, как я напрягся, — имя той волшебницы, мечтавшей о мире и подарившей мне время и возможность действовать — Лиссандра.

Ни один мускул не дрогнул у меня на лице, несмотря на все те эмоции, что сейчас непонятно откуда взявшись, бушевали во мне. Основным там был шок, а остальные я не мог разобрать... нет, не так, не хотел разбирать.

— И я начала действовать, воспользовавшись этой форой. И вскоре я нашла союзницу в лице находящейся здесь Ледяной лучницы Эш. Вот только "вскоре" для меня, той, что годы принимает за мгновения, не являлось таковым понятием для людей. И так я направляла и помогала Эш в объединении племен, я верила и верю до сих пор, что в единстве путь к спасению. Я благодарна тебе, юный мечник, за то, что открыл глаза основной противнице идеи объединения, и прошу тебя принять её в ваш отряд, ей будет полезно перенять часть твоего опыта и вернуться с ним сюда. — Произнесла Анивия. Ну, таким сущностям в их просьбах не отказывают, деваться мне некуда.

— Эй, провидица, что видит судьбы других, предсказала, что мой путь правильный. — Надулась все еще не до конца принявшая новое положение дел Седжуани.

После небольшого спора выяснилось, что ни о какой провидице Анивия не знает, пусть та и проживает уже довольно приличное время на этих землях.

А я, наконец, пришел к одному решению. Стоит проверить мою теорию.

Там же, к концу спора.

Удивленные Чемпионы наблюдали, как все более хмурившийся Ясуо, молчавший все это время, вскочил на ноги и быстро направился к выходу из лагеря.

— Что это с ним? — раздалось от "варваров-Чемпионов".

— Мне кажется, стоит нам пойти за ним, в некотором отдалении и не привлекая внимания. Госпожа Анивия, не могли бы вы скрыть наше присутствие, моя интуиция подсказывает, что это будет верным решением. — Произнесла внимательно смотрящая вслед уходящему самураю Эш.

— Твоя интуиция еще ни разу не подводила тебя, хорошо, доверюсь я тебе и в этот раз. — Кивнула Анивия, и для Ясуо они так и остались в ощущениях у костра, в то время как на самом деле вся компания последовала за ним.

В это время отдалившийся от лагеря самурай, обуреваемый противоречивыми эмоциями, чьего самоконтроля лишь хватило проверить, не следует ли кто за ним (и естественно никого не обнаружив, не ему тягаться с Анивией), усилив свой голос ветром, что словно верный пес откликнулся на желание своего хозяина, проорал: "Лиссандра!".

— Я знаю, что ты как минимум, наблюдаешь за нами, если вовсе не присутствуешь здесь, как пришла сюда этой ночью! Даю слово, я зову тебя не для сражения, мне надо с тобой поговорить. — На виднеющихся вдали горах сошло несколько лавин, слишком переборщил самурай с возгласом, а вот Чемпионы пребывали в шоке от самого смысла, особенно из-за того, что этой ночью в их лагере было на одного собрата-Чемпиона больше, и никто это не заметил.

— Довольно экстравагантный способ позвать даму для приватного общения. — Проявилась у кромки прилично поредевшего леса Лиссандра.

— Что все это значит? — прямо спросил Ясуо.

— Ну, примерно это я имела в виду предыдущей своей фразой. — Спокойно ответила Ледяная Ведьма.

— Почему ты так стремишься погрузить мир в вечную мерзлоту? Зачем это тебе? Ответь мне! — шипел в ответ самурай, не поддержавший легкого тона собеседницы.

— Мой генерал решил узнать свои обязанности? — чуть усмехнулась девушка.

— Прекрати... уж я-то знаю, что ты можешь быть и другой. Просто ответь, я тут не для сражения или споров, не надо меня провоцировать, я хочу лишь узнать причину. Я уже давно решил, не судить кого-либо, не зная причины. — Поморщился самурай, осужденный когда-то без всякой вины с его стороны.

— Ты ведь узнал мою историю, точнее часть её? Иначе я не могу понять, чем вызвана столь бурная реакция. Как и прежде, я лишь желаю мира, но вот методы мои сильно изменились. В царстве вечной мерзлоты не будет сражений, голода, войн и даже мелких распрей. Это идеал, и если он распространится на весь мир, то мир станет идеальным. Наш мир станет идеалом!

— Я даже не буду говорить, насколько это глупо, ведь уже сказал, что я тут не для споров. Спрошу иначе, почему именно такой метод? Зачем это тебе? Есть тысячи иных, менее ужасных и пугающих способов. Опять же, я даже озвучивать не буду, кем будут эти бледные тени прежних себя, что станут населять наш мир, мне хватит и того, что по мере распространения этой твоей мерзлоты, произойдет множество войн, и население прилично так сократится. Как по мне, это тот изъян в твоей затее, что и тебя не устраивает. Может, откажешься от неё? — довольно рассудительно отреагировал Ясуо.