Кожа девушки была холоднее льда. Агаи перестал раскачиваться и замер, прислушиваясь, напряженно вглядываясь в нашу гостью и бледнея на глазах.
Служаночка посмотрела на меня взглядом, в котором мешались страх с обожанием, и прошептала:
— Да. Вампиры.
А потом ее глаза стали светлеть, выцветая и теряя свой природный карий цвет. Худенькое тело сотрясла мелкая дрожь, и служанка отпрянула в сторону, закрыв рот обеими руками, словно испугалась того, что происходит.
Да кто успел-то?! Всего час тому назад она была человеком! Ладно, я мог проглядеть, но сирин обязательно обратил бы внимание!
Девушка еще цеплялась за остатки человеческого в себе, но было видно, что этот бой проигран, еще пара минут — и несчастная станет монстром.
— Прости! — сказал я девушке, отступил на шаг и пронзил ее сердце.
Служанка свалилась под ноги кулем. Кровь из раны почти не текла: своей уже не было, а чужой девчонка еще не разжилась.
Жалко человека. Только думать надо было сейчас не об этом.
— Агаи, можешь сделать так, чтобы через окна к нам никто не проник? — поинтересовался я, бережно укладывая останки девушки в сторонке. Ее простодушное личико после смерти выглядело спокойным и немного обиженным. Я не стал закрывать умершей глаза: утром потребуется доказательство необходимости убийства. Напоследок еще раз посмотрел на застывшее лицо.
Руна, заменившая зрачок, оказалась знакомой! Ее точная копия висела в глазах вампирши на постоялом дворе.
— Да, — согласно кивнул колдун. Потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, о чем он говорит, уж больно поразило меня неприятное открытие.
— А через дверь?
— Могу, — ответил Агаи.
— Вот и славно. Значит так, закрывай окна и колдуй на них. И понадежнее, чтобы ни одна тварь пробраться не могла! Дверь пока не трогай.
Может, мое распоряжение и показалось странным, но возражать сирин не стал. Только закрыл глаза и защелкал языком, выдав громкую сложную трель.
Я дождался, пока волшебник закончит, и приказал:
— Как только выйду за дверь, запечатаешь ее. И не откроешь до рассвета ни под каким предлогом. Понял?
— А как же ты?! — подхватился с места юнец.
— — Я стою по ту сторону и режу вампиров, а ты не мешаешь мне это делать! — пришлось все же повысить голос на бестолкового мальчишку. Но приказ не произвел на Агаи впечатления, юноша по-прежнему рвался в бой.
— — Я с тобой!
К демонам такого помощника!
— Агаи, в тот вечер, когда я нашел твою королеву, со мной было двенадцать человек. Между прочим — опытных воинов. После встречи с вампирами в живых остались только я и она, — кивнул на спящую в кровати малышку. — Мне не хотелось бы, чтобы это повторилось. Поэтому. Ты. Сейчас. Закроешь. Комнату. И не высунешь из нее своего носа до утра!
Эдхед Мо шизане! Я с этими недоумками скоро голос себе сорву. В жизни не приходилось так часто его напрягать!
Грозный рык произвел впечатление.
Агаи кивнул, послушно проводил меня к дверям, не удержавшись от напутствия:
— Ты там осторожнее, Дюс.
Холодный порыв ветра, взявшийся непонятно откуда, промчался по коридору и задул дешевые сальные свечи. Хм... Страшно-то как.
Я усмехнулся — дешевый трюк! Бесполезный к тому же: коридор безо всяких свечей неплохо освещался через два высоких окна. Орис висела низко, и ее свет хорошо проникал сквозь прозрачные стекла. Славно, когда хозяйка любит чистоту.
Напротив окна обрисовался темный широкоплечий силуэт — ко мне приближался человек. Неторопливо и уверенно.
Оно? Или не оно?
Удостовериться не успел — по лестнице загрохотало множество ног, и в коридор ввалилась толпа. Кажется, явились все, кто часом раньше вытанцовывал вокруг рош-мах.
— Хотите кушать? Вот вам ваша еда! — лениво процедил силуэт и отодвинулся в сторону, пропуская новообращенных монстров.
Впереди всех топал корноухий детина. Надо все-таки было его убить. Сейчас бы не мучился. Ладно. Порезвимся!
Драться они не умели. Откуда... Обычная городская шваль, привыкшая нападать из-за угла. Куда им против воина. Голодные твари только мешали друг другу, пытаясь пролезть вперед. Эти дурни даже не воспользовались способностью бегать по потолку подобно мухам! Вот что значит неофиты. Потому и я обошелся обычной человеческой ипостасью, без всяких там превращений.
Первым принял вторую смерть корноухий, стремительное движение, и нож вошел ему в глотку по самую рукоять. Пинок в живот отбросил нежить обратно в толпу, и пока упырь размахивал руками, пытаясь сохранить равновесие, я довершил начатое и снес ему голову. Падающее тело немного задержало остальных монстров.
Пока кровососы бестолково мялись на месте, я успел достать еще одного противника, вогнав клинок между ребер — точно в сердце. Следующего вампира уложил метким броском ножа. Потом разломал о стену попавший под руку стул и получил в свое распоряжение деревянный кол, который тут же загнал в глаз сунувшемуся вперед смельчаку. Последнему из упырей разорвал глотку, и пока он валился на пол, разрубил шейные позвонки до конца, оставив голову болтаться на узкой полоске кожи.
Как и в случае со служанкой, крови почти не было: монстры только вышли на первую охоту. Видно, создатель пообещал им вкусный ужин наверху, раз голодные твари не рванули сразу на улицу.
Это хорошо. Не придется играть в догонялки.
Последний вампир рухнул мне под ноги. Я на всякий случай пронзил ему сердце, а потом глянул на прислонившегося к стене, сытого до ленивости, но, вне всякого сомнения, по-прежнему очень опасного зачинщика всего этого безобразия.
Могу поклясться, я видел этого типчика в дворцовых коридорах! Давно. Год или два тому назад. Уж не по приказу ли королька на нас объявили охоту?
— Справился, значит, — усмехнулся упырь.
Я промолчал. А чего зря тратить слова? Все равно драться придется.
— И говорить не желаешь? — мягко продолжил кровосос, отлепился от стены и сделал мне навстречу несколько шагов. — А зря, может быть, я тебе что-то ценное предложу. Твою жизнь, например, в обмен на твоих спутников.
Какая самоуверенность. Давно, видно, пиявке достойный противник не попадался, вконец обнаглел, кровопийца.
Мое молчание вампиру не понравилось. То ли ему болтливые жертвы попадались, то ли он сам по себе был вспыльчивым, но монстр перешел на злое шипение:
— Не хочешь по-хорошему?
После этого вопроса упырь неожиданно скакнул вперед — по правой стене. Грохнул каблуками в чью-то дверь и очутился за моей спиной. Я успел повернуться, прежде чем ходячая падаль кинулась снова, и встретил напавшего мечом.
Блеснувшая сталь напугала постояльца, высунувшегося в коридор. Мужчина громко охнул, захлопнул дверь и, кажется, стал загораживать ее мебелью.
Глупец. Если я умру, тебе никакие комоды не помогут. Вампир и в окно прекрасно войдет.
Охотник за живыми вытащил из ножен меч и первым нанес удар. Я чудом успел отскочить в сторону. Клинок нежити вошел в деревянную стену пальца на три! Вампир тут же выдернул его почти без усилий, успев мимоходом блокировать выпад и откинуть меня на пару шагов назад.
Ну, ничего себе, силушка!
Метнувшись вперед, швырнул в монстра содранный со стены канделябр. Упырь уклонился от увесистого подсвечника и скользнул навстречу, нацелившись острием меча мне в лицо. Я присел, пропуская удар над головой, и попытался подрубить ноги врага. Тот легко взвился в воздух, а я разнес в щепки второй стул.
А и не хрен коридоры мебелью загромождать!
Потом последовала целая серия ударов. Мы топтались друг напротив друга, пытаясь пробить оборону. Железо звенело при встрече, казалось, еще немного, и клинки разлетятся на части.
— Ах ты, собака шелудивая! — я выругался и чудом ушел от обманного выпада.
Сильный вампир. Чужая кровь, заполнившая его вены, давала мощь, а прожитые века — опыт и умение.
Монстр ускорил движение, разогнался до невероятной скорости. Я не отстал, ожидая, что еще чуть-чуть — и ступлю за ту черту, после которой уже не смогу оставаться человеком. Так и произошло. Когда вампир превратился в размазанную тень (так быстро он двигался), по моему телу пробежала дрожь, и я стал тем... ну, в общем, кем-то стал.
Кровосос на секунду завис в воздухе и испуганно выдохнул:
— Ты?!!
— Я, — мое согласие еще больше перепугало гаденыша, но это было уже не важно, потому что меч, наконец, нашел его шею. Вредно удивляться во время боя.
Голова покатилась прочь, а из обезглавленного тела забила фонтаном ярко-алая жидкость, окропляя стены красными брызгами.
Да вампир не поужинал, он просто обожрался в этой гостинице! Интересно, внизу хоть кто-то остался в живых?
Провернув мечом несколько раз в том месте, где должно было биться сердце упыря, я бросил тело валяться на полу и постучал в дверь нашей комнаты, привлекая внимание:
— Агаи, все хорошо, но дверь пока не открывай! Мне надо посмотреть, как там внизу, и заодно позвать городскую стражу. Когда скажу, снимешь заклинания, а раньше не высовывайся.
И я пошел разыскивать уцелевших людей. К моему удивлению, они обнаружились. Везунчики этот трактирщик и его жена! Умудрились спрятаться в коморке. Повариху тоже оставили в живых. Наверное, вампир решил, что такая бабища в бою не пригодится.
Ну и хорошо, а то как же завтрак?
Уцелели вторая служанка и... вышибала. Премудрый, побывавший в разных переделках проныра первым сообразил — надо прятаться. А вот сидевшим за столами гостям повезло меньше. Все они остались лежать на втором этаже, и только одна мертвая шлюха валялась между опрокинутыми столами. Ей сломали шею раньше, чем до нее добрался вампир.
Когда напуганные до мокрых подштанников люди поняли, что им больше ничего не грозит, поднялся громкий вой. Бедолаг можно было понять — смерть прошла совсем рядом, заглянув им в глаза. По-моему, у хозяина даже седины прибавилось в кудрявой шевелюре.
— Стражу надо позвать, — сказал я трактирщику, но он в ответ только замотал головой.
— Пока темно, я на улицу не пойду!!! И вы, господин, не ходите! Пожалейте нас!
Трактирщик вцепился в мой рукав, как клещ. Он боялся остаться без защиты в заваленном трупами доме.
— Неси воду, вино и кресло, — махнул я рукой на поиски стражи.
Подождут до утра. Все равно раньше обеда нас из города не выпустят. А, скорее всего, придется задержаться еще на денек. Пусть стража видит — мы добропорядочные граждане и не бегаем от правосудия.
Смыв с себя чужую кровь, я провел остаток ночи под дверями номера в кресле, в обнимку с бутылкой вина. Хоть вид мертвых клыкастых тварей мне на нервы особо не действовал, все-таки зрелище было не из разряда приятных.
Утром подоспела стража. Пересчитала мертвецов, записала рассказ трактирщика, мое повествование, выслушала заикающегося постояльца, единственного свидетеля нашего боя, задумчиво, по очереди, попинала голову главного монстра и, наконец, потащила останки на главную площадь: прилюдно сжигать уничтоженную нечисть. Меня, как главного героя, пригласили посмотреть на торжество. Пришлось тащиться — Городской голова успел объявить о награждении спасителя увесистым кошельком.
На площади я немного пожалел о своем согласии. Во-первых — костер ужасно смердел жареной нежитью. Во-вторых — Голова смотрел на меня с суеверным ужасом и под конец поинтересовался, кто мои родители. А в-третьих — кошелек оказался не настолько полон, чтобы с удовольствием вынести все мучения. Так что, откланялся я при первой возможности, и, уходя, почувствовал, как спину сверлят внимательные взгляды местного дворянства.
Похоже, завтра какой-нибудь городской сумасшедший примется вещать об очередном претенденте на престол. Вот так и рождаются слухи.
Я ошибся со временем — слухи расползлись уже к вечеру.
На следующий день, при прощании с городком, нас провожала молчаливая толпа, распираемая от неудовлетворенного любопытства. И когда мы уже выезжали за ворота, один несмелый голос все-таки пискнул:
— Да здравствует странствующий Рыцарь Щита!
Какого щита?! Где они его у меня нашли, спрашивается?
Потом я вспомнил одно из предсказаний о бродячем герое, имеющим на трон больше прав, чем ныне здравствующий король, и сплюнул от злости под копыта.
Прибить этого волшебника-самоучку мало. Ну, как он меня подставил, а?!
У Фирита был старший брат, умерший от лихорадки в десятилетнем возрасте. И как только прошел первый год "удачного" правления его величества, покойника тут же "воскресили", превратив в странствующего до поры до времени Рыцаря Щита. Он должен был, естественно, когда-нибудь вернуться, надрать задницу младшему братишке и сесть на трон.
Мальчишка! О чем Агаи только думал?! Теперь в каждом селении нам просто обеспечено пристальное внимание!
Я ругался сквозь зубы с полчаса: на Агаи, на Таниту, на себя, дурака. Мои спутники переглядывались, но в монолог не встревали, давая выплеснуть злость и раздражение.
Наконец я успокоился, ближе к полудню свернул в ближайший лесок и потребовал от волшебника:
— Сделай другое лицо!
Агаи жалко моргнул, оглянулся на жену в поисках поддержки и помотал головой:
— Не надо, Дюс! Слишком много заклинаний, может получиться какая-нибудь гадость,
— Тогда верни мне мой прежний облик. Расколдовывай!
— Я не могу, — тихо ответил аптекарь и пересел за спину жены, прячась от моего взгляда.
— Что?!!
Рев был, наверное, слышен на расстоянии трех верст. С деревьев в разные стороны разлетелись испуганные птицы, а мои спутники непроизвольно пригнули головы. Малышка открыла рот и заплакала.
— Не пугай ребенка! — тут же огрызнулась Танита.
Я глубоко вздохнул, пытаясь удержать клокотавшую внутри злость, и прошипел:
— Объясни, почему?
Агаи отодвинулся еще дальше и чуть не плача заявил:
— Я еще не умею!
Все, у меня не осталось слов. Никаких. Даже ругательных.
Глава восьмая
Тропинка вывела на вершину большого холма с пологими склонами, поросшими вековыми соснами. Их прямые как свечи стволы уходили далеко вверх, почти упираясь игольчатой кроной в низкие облака.
Я специально свернул с дороги и повел наш маленький отряд кружным путем. Вот уже несколько дней меня не оставляло чувство, что за нами следят чьи-то внимательные глаза. Тревога преследовала не только меня — Агаи тоже постоянно оглядывался. Не знаю, может, его страхи возникли после того, как сирин, наконец, понял, какую свинью подложил сам себе, а может, мальчишку глодало предвидение грядущих неприятностей. Он ведь у нас маг.... Недоделанный.
Промаявшись несколько дней, я решил вильнуть в сторону от дороги: проверить, мерещится нам с Агаи преследование или нет.
С холма хорошо проглядывались все окрестности и даже кусок тракта, по которому темным муравьем тащилась одинокая телега.
— Остановимся на часок, — я первым подал пример, спрыгнул с коня и стянул седельные сумки. Самое время перекусить, заодно кони немного отдохнут.
Танита деловито принялась расстилать на плоском камне чистую белую тряпку, служившую скатертью. Слава богу, что хоть в этом оборотень оказалась не хуже прочих женщин: умела вполне сносно готовить и, самое главное, не пыталась увиливать от этой работы. Малышка, которую я, как обещал, называл Моррой, пыталась помогать. И, как это обычно водится у маленьких детей, больше создавала проблемы.
