16_megabite_tomu_nazad

— Тьфу!..

Дура-система принялась качать биографии всех известных галактике Руфусов. Тут за всю жизнь не разгребёшь!.. Попробуем по-другому.

"Венера: поиск. Последний действующий архан: поиск. Окружение: поиск" Ах, вот ты где!.. Руфус Цолбон, первый министр. Секретарь ввёл в поисковое окошко: "Местонахождение на данный момент".

"Сведений нет"

Хорошо... а так? "Сведения о выделенном объекте".

"Сведений нет"

Имя есть, а больше — ничего. Милое дело... Нет, ты мне всё равно ответишь...

"Искать в закрытых архивах" набрал он. Экран монитора мигнул и зажёгся красным:

"Сведения удалены"

Ах, так?..

"Инициатор удаления"

"Доступ закрыт. Введите код доступа"

Надо было догадаться... Логан заскрипел зубами. В подборке паролей он был не силён. Здесь нужен хороший взломщик... Тогда попробуем это:

"Дата удаления файлов"

"21 сентября 1970 года"— выдала система. Уже неплохо. Отсюда и поскачем... База КСН. Документы. 1970 год. Сентябрь...

"Приказ о зачислении. Теоретик-разработчик. Карес Ин-Тор"

— Вот так.— удовлетворённо сказал Секретарь.— Вот ты и попался, дорогой босс...

Карес Ин-Тор — было имя Председателя. И начинал он с Теор-отдела. В семидесятом... Но что общего между венерианцем Руфусом Цолбоном и коренным фобосцем Каресом?.. Да ещё если учесть разницу в возрасте почти на семь тысяч лет?! Логан наморщил лоб. Должно быть между этими двумя что-то общее. Иначе с какой стати Председателю понадобилось бы уничтожать все данные о венерианском министре?.. Которого, к тому же, наверняка уже давно нет в живых — даже если он и не погиб тогда, в катастрофе, всё равно — ведь прошло семь тысяч лет! Насколько он помнил, венерианцы долгожителями не были. А уж на Фобосе средняя продолжительность жизни вообще — лет восемьдесят-девяносто. Они не могли друг друга знать. Никак не могли.

Но, получается, что — знали?..

— ... нет, а вот это вы всё-таки зря!— говорил где-то рядом голос Чайникова.— Как же так? Искусство должно быть! Оно облагораживает!..

— Спартанцы — воины,— отвечал густой бас,— и праздные развлечения...

— Что, и музыки нет?!

— Нет.

— Как пещерные люди, право слово... Эх, ребятушки, всё у вас хорошо, но я уж лучше тогда домой...

Грэй зевнул и открыл глаза. В зале было темно. Возле жаровни с огнём вырисовывались две фигуры: тощая и растрёпанная — Васеньки, и отливающая рельефной мускулатурой — Гиппокрита. Системщик, насадив на длинную палку три яблока, вертел "шампур" над очагом.

— А внутрь,— сказал он, облизываясь,— я мёду с корицей положил!.. Ты пробовал? Нет?.. Зря, реальная вещь... Будешь?

Чайников, обжигаясь и дуя на пальцы, снял одно яблоко с палки и протянул базилевсу. Тот покачал головой:

— Нет. Нам нельзя.

— Фруктовокислотная непереносимость?..— посочувствовал Васенька, уплетая десерт.

— Не в этом дело, мудрец. В Спарте запрещено есть в одиночку.

— Так нас же двое! Сейчас ещё и Морган прибежит...

— На трапезе должно присутствовать не меньше пятнадцати человек. Это — закон.

— Да я никому!..

— Не соблазняй!— нахмурился царь.— Если уж правитель даёт слабину, то чего же ждать от подданных?!

— Фи!..— отмахнулся системщик, почти силком всучивая несговорчивому Гиппокриту сморщенный от жара фрукт.— Закон — что дышло, куда повернёшь, туда и вышло!.. Ой, вкуснятина-а...

Он зачавкал. Усатый базилевс, сглотнув слюну, решительно отложил яблоко подальше, на край жаровни.

— Нет. Нам хватит и Филиппа.

— А-а, значит, президент номер два вовсю греху тайноядения предаётся?.. А с виду такой благообразный, с маникюром...

— Внешность обманчива. Только он не ест. Он пьёт.

— Тогда зачем такие законы?..

— Не мы их устанавливали, не нам их отменять.— сокрушённо пожал плечами царь. Было видно, что от гражданского кодекса Спарты он тоже, мягко говоря, не в восторге...

— Морган!— позвал Чайников, поворачиваясь к закрытым дверям в соседние покои.— Иди ужинать!..

Наёмник потянулся и сел на кушетке. Чувствовал он себя замечательно. Казалось бы, всего-то несколько часов сна — а как меняется жизнь!..

— Грэй?— обрадовался системщик.— Ну как? Выспался?

— Вполне.

— Я тебе тоже сейчас яблочко сварганю, подожди пять сек...

— Не надо. Я не хочу есть.— он встал и подошёл к ним.— Уже ночь? Долго же я спал...

— Морган!..— снова крикнул Вася.— Ты идёшь, или что?.. Сейчас сам всё съем!

Никто не отозвался.

— Ещё одна соня...— беззлобно проворчал Чайников и сунул горячие фрукты в руки Грэю.— Пойду, позову. Опять, небось, красоту наводит...

Он распахнул створки дверей:

— Эй! Ты спишь, что ли?..

Тишина.

— Морган?..

Наёмник повертел в руках яблоки, понюхал их и чихнул. В нос попала корица. Нет уж, мясо, мясо и только мясо!

— Грэй!!— завопил Васенька, выскакивая из комнаты. Глаза у него были, как у зайца в свете фар.— Её там нет!

— Как это — нет?

— Ну, нету — и всё! Чемодан на полу валяется, а её как делитом стёрло!..

— Может, погулять пошла?— предположил базилевс.

— Каким образом?! Мы же здесь были!

Грэй нахмурился, бросил печёные фрукты прямо на горящие угли и широкими шагами направился к месту происшествия. Остановился посреди комнаты. Огляделся. Принюхался. Пахло духами, какой-то парфюмерной пакостью и... мужским потом!

— Васька!— гаркнул наёмник, глядя на пол — на мраморных плитах явственно проступали отпечатки босых ног размера "сорок пятый, раздвижной".— Где тебя черти носили?! У нас объект из-под носа увели!

— Не может этого быть!— дико заозирался перепуганный Васенка.— Я ведь даже из зала не выходил! Скажи, Гиппокрит?!

— Да...— базилевс пожевал ус и посмотрел на следы, ведущие к открытой террасе.— Через балкон ушёл. И недавно,— он присел на корточки и провел ладонью по следу,— не успела земля высохнуть.

Вася с остервенением принялся рвать у себя на макушке буйные кудри:

— Как же я не услышал?! Остолоп, глухня столетняя, ламер недобитый...

— Тихо ты!..

— А-а-а!..— выл Чайников, бегая по комнате и заглядывая под кушетки.— Спёрли! Спёрли, паразиты! Заиньку нашу беззащитную!..

— Васька!

— У-у, чтоб мне винчестер вручную форматирова-а-ать!..

— Тринадцатый, заглохни!— Грэй поймал его за воротник и встряхнул.— Чего ты орёшь?! Спарта — не Москва, найдём... Гиппокрит, вы здешний. Что тут могло произойти?

— Украли!— развёл руками царь.

— С какой целью?

— Я так думаю, в смысле брака... больше просто незачем!

— Какого ещё "брака"?!— взвизгнул системщик.— Ты что несёшь, утопить тебя в данных?! Здесь же не Кавказ!

— В Спарте женщину берут уводом. Согласия её, как правило, не спрашивают... как только новобрачная переступит порог холостяцкого жилища, она автоматически становится женой!

— Вандализм!..

— Гиппокрит,— сдвинул брови Грэй,— кто мог это сделать?

— Не знаю. Да кто бы ни сделал — уже, наверное, поздно...

— Поздно или нет — потом разберёмся. Нужно найти её, базилевс. И будет лучше, если вы нам поможете, потому что, если я возьмусь за это сам...

— То Греция превратится в одну большую братскую могилу!— припугнул Васенька.— У нас, у китайцев, разговор короткий!.. И если кто нашу пупсиньку обидит — по байтам разложу и кодировку зашифрую!!

Не то чтобы царь очень испугался вышеозначенных угроз, но, тем не менее, кивнул:

— Хорошо. Пойдёмте. Я так думаю, кто-нибудь всё-таки мог их видеть...

— А стражу звать не будем?— приостановился системщик.— Вдруг что?..

— Нельзя. Вмешиваться в семейные отношения, какими бы они ни были, непозволительно. Нас трое...— он оглядел тщедушные телеса Чайникова и поправился,— ...двое. Думаю, справимся без посторонней помощи. Только уговор — если поймают, я здесь не при чём!..

— Идёт,— кивнул наёмник, покидая зал следом за базилевсом. Сзади, бормоча себе под нос нечто воинственное и вспоминая вслух все известные виды казней, семенил Васенька. Тоже ещё, лев рыкающий, подумал Грэй. Сначала проворонил, а теперь небесными карами грозится... и тем не менее, тот, кто умыкнул Морган, в очень скором времени об этом пожалеет. Во-первых, потому, что воровать людей — это уже терроризм. Во-вторых, объект 7-9 до момента доставки в бункер находится под его, Грэя, защитой. А в третьих... в третьих... да к чёрту пункты! Можно уже не прикрываться доскональным знанием должностной инструкции. Дайте только поймать мерзавца — и ему тогда определённо будет не до женитьбы!..

Маленькая процессия осторожно шагала по длинным коридорам царского дворца. На освещении, по всем признакам, экономили. По одному дымящему факелу на двадцать квадратных метров... негусто!

У высоких дверей, из-под которых выползали две жёлтые полоски колеблющегося света жаровен, Гиппокрит обернулся на напарников и приложил палец к губам:

— Тихо!— шепнул он.— Это покои Филиппа. Он любопытен, увидит или услышит — пиши пропало!..

На цыпочках они прошмыгнули мимо опасного участка не нарушив тишины. Базилевс свернул куда-то в сторону и поманил сотрудников КСН за собой.

— Через главный вход лучше не соваться,— пояснил он,— там стража. Донесут.

— Да какое им-то дело?!— удивился Васенька.— Вы же их правитель!.. Они вам подчиняться должны, а не...

— Служебный долг! Чтоб его... Осторожно, не споткнитесь, тут ступеньки.

Гиппокрит снова сделал крюк и толкнул неразличимую во мраке дверь. Тихо скрипнул засов. В полукруглом проёме арки звёздами замерцало тёмное ночное небо. Громко и монотонно стрекотали кузнечики. В неподвижном тёплом воздухе плыл медовый аромат цветущей акации.

— И куда дальше?— Грэй осмотрелся. Никого.

— За мной!— сказал Гиппокрит, с ловкостью, свидетельствующей о большом опыте, перелезая через живую изгородь. Вася шмыгнул следом. Наёмник ещё раз огляделся и, не заметив ничего подозрительного, последовал их примеру.

— Итак,— задумчиво проговорил царь, покручивая ус и обозревая пустынную улицу,— будем думать. Женатых отбросим сразу... молодёжь в казармах...

— Вся ли?..— вдруг хмыкнул Грэй, чуть отступая назад и зачем-то суя руку по локоть в густые заросли благоухающей акации. Там кто-то затрепыхался, и на песчаную дорожку вывалился пацанёнок лет двенадцати, чьё ухо было крепко зажато в железных пальцах наёмника. Базилевс сердито нахмурился:

— Кассандр! Ты что здесь делаешь?!

— Простите, дядя...— заскулил мальчишка, тщетно пытаясь высвободить покрасневшее ухо. Наёмник пригляделся:

— А, опять ты!..

— Вы что, знакомы?— изумился Чайников.— Да ты, Грэй, я смотрю, времени зря не теряешь!

— Этот малец ещё на спортплощадке пытался у меня бластер стянуть... решил ещё раз попробовать?..

— Нет,— пацан всё-таки вывернулся из рук наёмника, едва не оставшись без ушной раковины.— Мне просто хотелось на вас поближе посмотреть!..

— Ты же знаешь,— сказал базилевс,— как наказывают за самовольное шатание по ночам! Из казармы ты, конечно, сбежал?..

— Дядя...

— Молчать! Твоя мать и моя сестра поседела бы от стыда, узнав, как ведёт себя её сын!

— Ваше величество, вы бы потише!..— предостерёг Васенька.— Сами же боялись, что услышать могут...

— А вы что здесь делаете, дядя?— хитро прищурился царский племянник. Усатый базилевс погрозил ему пальцем:

— Не твоего ума дело! Скажешь кому — выпорю! Понял?..

— Понял... вы ведь тоже никому не скажете?..

— Что?!

— Слушай, ты, шантажист малолетний!— недовольно проговорил системщик.— Ты это брось! Уши лишние?!

— Нет!

— Значит, веди себя цивильно и благородно... не знаю, как Гиппокрит, а я лично не такой чуткий!..

— Поколотите?— уточнил мальчик.

— На прерываниях перевешаю!— сделав зверское лицо, пообещал Чайников.— И не посмотрю, что несовершеннолетний! Уяснил?!

— Да!

— Так-то вот...

— Давно здесь сидишь?— спросил Грэй. Паренёк кивнул:

— Час или два. А что?

— Ничего необычного не заметил?

— Вроде бы нет...— он задумался.— Караул у крыльца сменили... коза чья-то в переулок забежала... благовония в храм понесли...

— Ясно,— наёмник повернулся к базилевсу,— Гиппокрит, вся надежда на вас. Вряд ли горожане обрадуются повальному обыску...

— Это угроза?

— Нет. Предупреждение.— спокойно ответил Грэй. Царь прикинул возможный ущерб городу и своей репутации, и нехотя кивнул:

— По рукам. Сейчас обойдём все дворы. Долго, конечно, будет...

— Собаки на задворках дрались,— продолжал бормотать царёв племянник,— во дворец через чёрный ход кувшины с вином пронесли...

— Для Филиппа,— отвлёкся базилевс,— не зря я его подозревал!

— ... женился кто-то...

— А ведь из себя, проходимец, такого святошу строит!— распалялся правитель.— Лично на порках в наказание за пьянство присутствует!.. Доберусь я до него когда-нибудь... погоди, Кассандр! Ты сказал, кто-то — ЖЕНИЛСЯ?!

— Да,— пожал плечами мальчик,— я видел, девушку несли...

— Морган?!— подпрыгнул Васенька.

— Не знаю...— растерялся Кассандр.— Темно было. Они мимо прошли, я боялся, что заметят. Я ещё сначала подумал — почему вдвоём? Два мужа не могут иметь одну жену!.. А потом, конечно...

— Как она выглядела?— навис над племянником Гиппокрит.

— Не разглядел я! Ночь ведь!..

— Кассандр!..

— Я правду говорю, дядя!

— Я тебе не дядя! Я тебе — царь!.. Отвечай немедленно! Мне с перспективными союзниками неприятности не нужны!

— Хоть убейте — не видел я!..— чуть не заплакал мальчишка.— Её и несли-то на плече, лицом вниз!

— Хоть живую?— обмер Васенька. Кассандр ухмыльнулся:

— Конечно! Она так ругалась! Кричала, что придёт какой-то серый человек и всех тут... в асфальт закатает! Дядя, а что такое "асфальт"?

— Морган...— улыбнулся Грэй. Значит, она в порядке... Напряжение спало.— Видел, куда её понесли?

— А что тут видеть?— развёл руками Кассандр.— К господину Иппонику, куда же ещё?..

— С чего ты взял?!— поразился Гиппокрит.— Иппоник же стар, как мир! Кроме того — почтенному эфору воровать заезжих девиц...

— Так он рядом шёл! А девушку нёс илот с его подворья... он, наверное, и украл, господин Иппоник уже не тот...

— Не врёшь?..

— Клянусь отцовским щитом!— воскликнул мальчик.— Я их обоих узнал!

— Ну, мало ли... темно...

— Уж нашего бывшего педонома я и с закрытыми глазами узнаю,— скорчил гримасу паренёк. Васенька выпучил глаза:

— Вашего, извиняюсь, педо... кого?!

— Педонома,— пояснил Гиппокрит, направляясь вглубь плохо освещённого переулка слева по курсу.— Так называют старейших и наиболее уважаемых граждан. Они приставляются к мальчикам в качестве воспитателя... Это сейчас Иппоник — эфор. Но его всего три года как назначили... Действительно, у него месяц назад умерла жена. Но я, честно говоря, не думал, что в его возрасте... гм! Всё-таки ваша спутница ещё несколько юна для замужества!..

— Тем более — с каким-то потрясучим педофилом!— возмущённо выпалил Чайников.— Не позволю!.. Наш нежный цветочек, лапочку нашу... футуристическую! Нет уж! Сколько, говоришь, деду этому стукнуло?..