Прогрессоры с планеты Земля. Части 1-2

— Да, ребята, Всадники точно высечены из камня, а не слеплены из того поросячьего дерьма пополам с грязью из-под ногтей, из чего сделаны курсанты этой грёбанной академии. Иль, неужели твои друзья вот так и будут стоять здесь всю ночь?

Всадник Иль улыбнулся и ответил:

— Хотя мне этого и не хотелось бы, ребята, думаю, что да. Если бы на моём месте оказался любой другой Всадник, даже такой парень, с которым я не раз и не два дрался из-за чего-нибудь, то я тоже прискакал бы в Кассини и стоял в этом строю.

Баз Лемон кивнул головой и сказал:

— Ты мог бы даже и не говорить этого, Иль.

Они посмотрели этот сюжет в новостях и ещё несколько, которые так или иначе касались Всадников, и снова выключили звук телевизора, когда стали передавать биржевые сводки, которые никого из сидельцев не интересовали. Так прошло около часа, пока в коридоре не послышались голоса надзирателей. Через несколько минут дверь камеры открылась и они стали выкрикивать имена и фамилии сокамерников Иля, которых срочно вызывали в секретариат федерального суда и они, посмеиваясь, выходили из камеры. Последним был Баз, которому сказали:

— Бастер Лемон, с вещами на выход. Срок вашего заключения окончен. -Баз стал энергично трясти руку Иля и надзиратель понимающе сказал — Ага, теперь ясно, кто у вас тут такой умник, что за каких-то полчаса сумел поставить на уши весь секретариат суда.

Оставшись в камере вместе с всего тремя сокамерниками, Иль снял с себя черкеску, повесил её в шкафчик и завалился на металлическую кровать, крепко приделанную к полу. Лёжа на ней, он улыбнулся, вспомнив, какой грохот, по просьбе Дика Бронсона, учинили в сорок девятом участке Всадники, якобы ломая никогда не запирающиеся двери своих камер. Теперь та тюрьма опустеет надолго, если не навсегда. Через несколько часов вернулись его сокамерники, но не все. Ещё троих отпустили в этот же день за недостаточностью улик. Если не считать того, что у Иля душа была не на месте, он считал совершенно излишним пикет Всадников у тюрьмы, вечер и ночь прошли спокойно, а утром, встав ещё в шесть часов, он умылся, побрился, позавтракал и стал дожидаться, когда за ним придут надзиратели. Те явились в половине восьмого и были очень предупредительны по отношению к нему. На них, похоже, сильно подействовало то, что Всадники провели всю ночь в седле и что самое главное, вокруг Дворца Правосудия царила зловещая тишина.

Как только Иля ввели в зал судебного заседания, за окнами послышался громовый цокот копыт, который стих через несколько минут. Всадники снялись с места и галопом поскакали по проспекту Маринера к выезду из города. Судья как раз вошел в зал и подошел к своей кафедре. Как только грохот стих, он сел на своё место, а вслед за ним сели все остальные. В зале присутствовало всего пара десятков Всадников из станицы Наурской и это были в основном родственники Иля. После того, как были соблюдены все формальности, судебное заседание началось с того, что федеральный судья Вайсман заслушал по очереди всех шестерых потерпевших, которые врали напропалую. Особенно Вадим, который заявил, что хотел просто поговорить с Илем, нанесшим оскорбление его сестре, призвать его к порядку и заставить извиниться перед ней. Если верить его словам, то Иль сам набросился на них. Когда он умолк, судья дал слово обвиняемому, но вместо него встал его адвокат и сказал:

— У стороны защиты нет никаких комментариев, ваша честь.

Как только Боб Солинас сел, Иль тут же воскликнул:

— Я протестую, ваша честь! Меня не удовлетворяет линия поведения моего адвоката, и я отказываюсь от его услуг. Мистер Солинас, прощайте, вы больше не мой адвокат. — при этом Иль пожал адвокату руку и тихо шепнул — Спасибо, Боб. Вы получите свой гонорар до последнего цента.

Адвокат пожал Илю руку и шепнул в ответ:

— Удачи тебе, парень.

Судья Вайсман посмотрел на это хотя и с удивлением, всё же не стал делать никаких замечаний им обоим и сказал:

— Это ваше право, обвиняемый. Вы хотите сделать какое-то заявление? Вам предоставляется такая возможность.

Иль встал, улыбнулся и огорошил судью такими словами:

— Ваша честь, я хочу переговорить с вами с глазу на глаз.

Адвокат стороны обвинения и государственный обвинитель немедленно вскочили и завопили один громче другого:

— Протестую!

Ага, как же. Они, по всей видимости, просто не знали, как на такие вещи реагирует Инквизитор. Судья Вайсман подался вперёд и злым голосом одёрнул обоих:

— Ваш протест отклоняется, господа, а если вы и дальше будете вопить в моём суде, то я велю вышвырнуть вас из зала. — после чего кивнул головой и сказал Илю — Обвиняемый, вы можете встать и подойти ко мне.

Иль встал из-за стола, подошел к кафедре и тихо сказал:

— Ваша честь, я хотел бы переговорить с вами в вашем кабинете и кое о чём договориться. То, что я вам скажу, лучше не подвергать широкой огласке и когда вы услышите, о чём идёт речь, то согласитесь со мной. Поверьте, всё обстоит очень серьёзно.

Судья нахмурился и тихо спросил:

— Сколько времени это может занять, обвиняемый?

— Я думаю, что часа два, не больше. — ответил Иль — Всё зависит от того, как много вы захотите узнать.

Судья Вайсман немедленно сказал:

— Объявляется перерыв на три часа. Обвиняемый, проследуйте за мной в мой офис.

В сопровождении двух судебных приставов, Иль пошел вслед за судьёй Вайсманом. Они вошли в лифт, поднялись вверх на несколько этажей и через несколько минут он уже сидел за большим столом напротив Соломона Вайсмана. Тот снял с себя парик, повесил его на бронзовый бюст какого-то усатого типа, и, побарабанив пальцами по столу, сказал:

— Я вас слушаю, Всадник Иль.

— Ваша честь, всё дело в том, что я всё же не совсем обычный человек, я киарец. — с лёгкой улыбкой сказал Иль.

Судья наклонился вперёд и чуть ли не взвыл:

— Что вы сказали? Я не ослышался, Иль, вы киарец? Но этого же не может быть, вы совершенно не похожи на ящера.

Иль принялся втолковывать судье:

— Ваша честь, я родился на Киаре, и к тому же в Вечном городе, а потому по месту своего рождения я не просто являюсь гражданином Киарского Звёздного Союза, но ещё и отношусь к числу киарской знати. Если бы я восемнадцать лет назад согласился остаться на Киаре, то стал бы одним из владык Киара. Но я предпочёл остаться Всадником и выбрал Малую Степь. Это ровным счётом ничего не меняет, я гражданин Киара и вместе с тем гражданин Галактического Союза, но не собираюсь заявлять об этом даже сейчас, хотя, как вы сами понимаете, заяви я об этом, то был бы просто неподсуден для вас.

Судья Вайсман обмяк и тихо сказал:

— Я вам не верю, Всадник Иль.

— Вам придётся поверить мне на слово. — строгим голосом сказал Иль — Максимум, чем я могу вам помочь, так позвать сюда своих родителей. Мой отец прожил на Киаре три года и вернулся вместе со всеми Всадниками, а мать почти восемь лет. Моё киарское имя Ильхем и киарцы сами прибалдели от того, что не смотря на все меры предосторожности, я всё же умудрился появиться на свет. Если вы потребуете от меня более веских доказательств, то я им вам тут же предоставлю. Потребуйте принести сюда сканер-идентификатор из числа тех, которые стоят в космопортах и уже через секунду вам всё ясно, кто я такой. Правда, через десять минут, если не раньше, здесь будет стоять киарский консул, и я не думаю, что ему понравится, как вы тут обошлись с рехвели Ильхемом Шорниковым. Хуже было бы только в том случае, если бы эти болваны меня убили. Вот тогда бы дело точно закончилось бы оккупацией всей Солнечной системой. Киарцев очень высоко держат планку справедливости и если они прощают вам весь тот бардак, который у вас царит, то только по причине молодости вашей цивилизации.

Судья Вайсман чуть ли не дрожащим голосом спросил:

— Всадник Иль, почему вы так говорите? Разве вы не точно такой же человек и землянин, как и я?

— Человек, да, но только не землянин, ваша честь. — жестко сказал Иль — Я Всадник и никогда не был землянином. Дайте мне ваш коммуникатор, я соединю вас со своей матерью. Её нет в здании Дворца Правосудия. Здесь со мной находятся только мои самые близкие родственники. — судья суетливо протянул Илю коммуникатор и он, соединившись с матерью, попросил — Мам, привет, у меня всё в порядке. Расскажи судье Вайсману, где ты меня родила и покажи ему свою Дневную Звезду.

Над столом появилось голографическое изображение красивой, смуглой женщины с ярким румянцем, которая сказала, показывая судье кулон каплевидной формы:

— Судья Вайсман, вы наверняка видели такие кулоны на киарийках. Это отличительный знак матери. Хотя мы с моим мужем и не имеем полноценного киарского гражданства, как наш сын Иль, я могу отправиться на эту планету в любой момент и мне даже не придётся добираться до неё на звездолёте. Моих слов вам будет достаточно, господин судья, чтобы поверить в то, что мой сын никакой не самозванец? Или вы требуете иных доказательств?

Судья молча закивал головой и голографическое изображение погасло. Соломон Вайсман несколько минут смотрел на Иля с плохо скрываемым ужасом, потом достал из тумбы своего громадного, двухтумбового письменного стола бутылку виски, выпил несколько глотков прямо из горлышка и хриплым голосом спросил:

— Так вы, правда, киарец?

Иль огорчённо вздохнул и буркнул:

— Ваша честь, что же теперь, если воробей родился на конюшне, так он уже жеребец? Нет, я человек.

Натянуто улыбнувшись, судья выпрямился и спросил:

— Что вам от меня нужно, рехвели Ильхем?

Похоже, что Соломон Вайсман имел счастье общаться с киарцами, раз он знал смысл слова рехвели — младший владыка. Иль грустно улыбнулся и сказал:

— Давайте назовём это сделкой, ваша честь. Вы своей властью предадите суду военного трибунала Вадима Ивлева и его дружков, которые покушались на мою жизнь, и снимите с меня обвинение в предумышленном убийстве, поскольку я на них не нападал, а только защищался. Согласно нормам и правилам законодательства Земли вы, как федеральный судья, имеете на это полное право. Ну, а я в свою очередь не стану прибегать к тем моим правам, которые достались мне только потому, что меня угораздило родиться на Киаре, к чему я, сами понимаете, не имел никакого отношения. Это целиком и полностью заслуга моих родителей и того, что киарцы сами допустили оплошность. Они и сами не понимают, как такое могло случиться.

Судья торопливо кивнул головой и сказал:

— Хорошо, рехвели Ильхем, я так и сделаю. — и тут же строго спросил — Почему вы не живёте на Киаре, рехвели?

— Потому, что это мой выбор, ваша честь. — не менее строгим тоном ответил Иль — Я прожил в Вечном городе семь лет, получил, как и все киарцы, базовое образование, а когда мне исполнилось семь лет, для киарцев это возраст выбора пути, то предстал перед Советом владык и они спросили меня, кем я хотел бы быть. Ну, я и ответил им, что я родился Всадником и буду им до самой смерти. Хотя я и учился в киарской школе, ваша честь, воспитывали меня всё-таки дома мои родители, так что по-другому я ответить не мог и нисколько об этом не жалею. Я ведь Всадник из Малой Степи.

Соломон Вайсман тут же принялся задавать Илю множество вопросов и с каждым новым его охватывал какой-то азарт. Иль всё никак не мог взять в толк, чего ему нужно от него, тем более, что судья отложил слушанье его дела на час дня и всё задавал, задавал и задавал ему вопросы, некоторые из которых были вообще не по теме, и касались в том числе и математики. Иль и сам удивлялся тому, что у него находились на них ответы. В конце концов, судья как-то хищно осклабился и сказал:

— Ну, что же, Всадник Иль, мне всё понятно. Вы готовы к тому, чтобы выслушать мой приговор?

Иль пожал плечами и ответил:

— Конечно, готов.

Они спустились вниз, Иль занял своё место, но уже через минуту ему пришлось встать и федеральный судья Вайсман огласил свой приговор, услышав который он едва сумел сдержаться, так как с одной стороны судья вынес определение в отношении семерых курсантов, обвинив их заговоре с целью убийства, а с другой стороны тут же обвинил Всадника Иля в непредумышленном убийстве одного курсанта в порядке самозащиты, неосторожном обращении с боевым оружием, повлекшим смерть Вадима Ивлева, и в завершении своей речи сказал:

— Будь вы обычным человеком, Всадник Иль, я бы оправдал вас вчистую, но в том то и дело, что вы Всадник. Вы не могли в сложившихся обстоятельствах спасти жизнь вашего коня, хотя и это ещё не факт, но самое главное, вы могли вообще не обнажать своего оружия и отделать этих негодяев, одним только бичом. Я не старейшина вашего рода, чтобы осуждать вас за это, а всего лишь федеральный судья и потому приговариваю вас за это к двадцати пяти годам общественно полезных работ далеко за пределами Марса, на одной из недавно открытых планет. Несколько лет назад на Земле было создано Управление ускорения исторического прогресса, которое занимается тем, что изучает молодые цивилизации и если у себя на Земле и в наших колониях мы, земляне, ещё не смогли искоренить многие пережитки прошлого и потому у нас ещё случаются эксцессы подобные тому, по поводу которого я был вынужден принять сегодня решения, то там, Всадник Иль, вам будет категорически запрещено убивать хоть кого-либо даже тогда, когда ваш противник будет кричать в лицо, что он убьёт вас и станет размахивать мечом. Вы сегодня же будете доставлены под конвоем сначала в вашу станицу, а затем, после того, как соберётесь в дорогу и попрощаетесь с родными, на специальную базу подготовки. Двадцать пять лет, Всадник Иль, вы проведёте вдали от Малой Степи только потому, что посмели обнажить боевой меч против каких-то сосунков, возомнивших себя мстителями. Этот приговор так же является предупреждением всем Всадникам, скачущим по степи за Великой Кобылицей, господа, вы благородные Всадники, а не какая-то там шпана, стащившая на кухне нож. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Всадник Иль, вам предоставляется последнее слово перед тем, как вы покинете зал суда.

Иль вздохнул, оправил на себе черкеску и сказал:

— Ваша честь, если бы вы судили меня в Малой Степи, то я бы не сказал вам ни слова. Вы правы, так оно всё и было, если хорошенько подумать, то и Воронка я мог спасти. Но поскольку суд всё же проходил здесь, в Кассини, вы были несправедливы ко мне. Это же всё-таки не каторга, да, и я не бандит, так что хотя бы в отпуск приезжать раз год вы могли бы мне разрешить. За что такие строгости? — махнув рукой, Иль всё же не выдержал и добавил — Ну, ничего, эти ваши прогрессоры ещё не раз и не два пожалеют, что вы меня к ним вот так, запросто, отрядили. Я им покажу, где раки зимуют, они со мной ещё наплачутся.

Судья фыркнул и с надменным видом ответил:

— А это меня уже не волнует, Всадник Иль, кто и кого будет перевоспитывать в этом Управлении. Там тоже не ангелы собрались, так что не думайте, что вы там будете самый крутой. Но я не откажу себе в удовольствии лично доставить вас в Школу прогрессоров, чтобы посмотреть на вашу физиономию, когда вы увидите, что она из себя представляет.