Вечер черных звезд

— Вам беспокоиться не о чем, — мрачно заметил Ит. — А вот если он так же нападет на Скрипача, у которого ключ, и который едва ноги таскает...

— Ит, не пори горячку. Обрати внимание, что первым он попробовал убить пилота. Как ты думаешь, почему?

— Чтобы обездвижить станцию, наверное, — предположил Ит.

— Да. И потом, он, думаю, убежден в том, что Скрипач погиб — после такого обычно не выживают. Значит, сначала он попробует добраться до Ри, а следующий на очереди — ты, дорогой созидающий.

— Хватит называть меня созидающим, — огрызнулся Ит. — У меня вообще-то имя есть.

— Хорошо, не буду, — пообещал Таенн.

— Спасибо. Я не думаю, что он не разберется. Очень скоро он поймет, что Скрипач жив. И тогда...

Разговор этот происходил на секторальной станции, тремя часами позже. Обратно они отправились почти сразу после того, как Даша разрешила Ри вставать — на полное восстановление понадобился час. Ит перехватил схему расчета, и начал спешно считать все сам, потому что от Ри толку было в тот момент мало. Хоть он и старался держаться, но было видно, что пилот напуган и что происшедшее стало для него полной неожиданностью.

— Можно, конечно, продержаться эти дни на стимуляторах, но, по-моему, это не самый лучший выход, — задумчиво сказала Даша. — Мне кажется, что он и не во сне может сделать что-то подобное. Просто совпадение, что Ри в момент его атаки уснул.

— А что ты сделала? — поинтересовался Скрипач. — Я не застал.

— Я его отбросила, — Даша замялась, подбирая слова. — Оттолкнула. Он не ожидал, что появится третье сознание, и тоже, видимо, растерялся. Но я совсем не уверена, что в следующий раз у меня это получится.

Ит задумчиво взглянул на нее.

— А если действовать не в одиночку? — спросил он. — Если отбиваться от него всем вместе?

— Каким образом? — возразила Даша. — Ни ты, ни остальные не владеете нужными практиками, у вас просто ничего не получится.

— А ты научи, — предложил вдруг Леон. — Хотя бы азам. На счет всех ты, конечно, не права — мы, предположим, подобными практиками владеем... то есть владели... Понимаешь, у нас существует несколько специфических состояний, из которых без подобных практик просто не выйдешь, поэтому нас, само собой, чему-то подобному учат.

— Нас тоже, — кивнул Таенн. — Только я не уверен, что получится. Мы же мертвы. Или ты забыл про это, Леон?

— Нет, — Сэфес слабо усмехнулся. — Не забыл. Но это ничего не меняет.

— Почему?

— Душа-то здесь, — как нечто само собой разумеющееся, констатировал Сэфес.

— Нужна блокировка, — сказал Ит. Все обернулись к нему, но, если прежде Ита смущали чужие взгляды, направленные на него, теперь он уже не тушевался и не стеснялся. — Подумайте. Случиться может что угодно. Даша — прежде всего живой человек, а не железная статуя и не обучающая программа. Мы должны научиться блокировать это воздействие. Сами. И чем быстрее, тем лучше. Если, конечно, в этом будет смысл.

— Хочу посмотреть, как у тебя это получится, — пробормотал доселе молчавший Ри. — Блокировка, как же. Он что, будет стоять и ждать, пока ты сподобишься заблокировать от него свое сознание?

— Ри, он прав. Пусть не во всем, но прав, — решительно заявила Даша. — Блокировать воздействие можно, раз удалось его прогнать. Как это сделать, мы решим чуть позже. Мне надо хотя бы час спокойно подумать и посмотреть, что вы трое умеете, — она кивнула Таенну и Сэфес.

— Ит, что у нас с расчетом? — спросил Таенн. — Честно говоря, мне совсем не хочется подводить Санкт-Рену, и оставаться тут дольше, чем это необходимо. У меня стойкой ощущение, что сюда запросто может придти один из кораблей или еще что-то похуже.

— Расчет закончен полчаса назад, — отрапортовал Ит.

— И чего ты молчал?!

— Ждал, когда вы до чего-то договоритесь, — ответил Ит. — Уходим?

— Уходим, — кивнул Леон. — Сейчас, только с официалами попрощаюсь...

* * *

На орбите планеты Аргаун, у которой вышла станция, было пусто. Ни порталов, ни кораблей. Официалы ответили почти сразу, а вот местные власти появление станции проигнорировали.

— Лучше вам не высаживаться, — мрачный старший официал, с которым говорил Таенн, нахмурился еще больше. — Сами знаете, как тут с Контролем...

— Это да, — кивнул Леон. — Могут и грязью закидать, с них станется.

— Понимаю, что это, должно быть, обидно, — с горечью развел руками официал. — Но, к сожалению, ничего не поделаешь.

— Попробуйте договориться, чтобы нас хотя бы с орбиты не гнали, — попросил Леон. — Нам нужно двенадцать часов, после чего мы уйдем.

— С орбиты не погонят, — уверено сказал официал. — Тем более, что народ весьма и весьма занят.

— Чем же? — спросил Леон.

— Транспортная сеть работает, пусть не полностью, и они отправляют помощь туда, куда требуется. Транспортники не берут за проходы денег, поэтому сейчас идут все, кто хоть на что-то годен... ну, вы понимаете.

Леон и Таенн синхронно кивнули.

— Проблема в том, что ситуацию они трактовали... — официал замялся.

— Договаривайте, — попросил Таенн. — Не иначе, что такие, как мы, приложили ко всему этому руку. Я прав?

— В ситуации обвинили Контроль, — подтвердил официал. — Я могу только принести извинения от лица Официальной службы.

— Да что уж там, — поморщился Леон. — Я лично в этом и не сомневался. Теория наименьшего зла, воображаемое божественное провидение, отрицание судьбы и все такое прочее. Я прав?

— Абсолютно, — кивнул официал. — Ох, ребята, как же тяжко, — вдруг сказал он совершенно другим голосом. — Они ведь хорошие. И мир хороший. И лезут они сейчас в такие места, что страшно делается. И помощь организуют. Но при этом — вот так. Да вы и сами знаете.

— Знаем, — тяжело вздохнул Морис. — Они такие не одни. Если читать все, что в таких же мирах говорят про нас и нам подобных, впору удавиться. Ничего не поделаешь, к сожалению.

Официал снова кивнул.

— Мы пришлем корабль, для обмена сведениями, — предупредил он.

— Если можно, не сейчас, — попросил Таенн. — Лучше часов через шесть-восемь. У нас тут... есть ряд проблем, да и расчет надо делать, сами понимаете.

— Договорились. Мы с вами свяжемся.

Связь отключилась. Таенн устало потер переносицу, сел в свое любимое кресло и призадумался. Леон и Морис подошли к "окну в космос" и стали что-то обсуждать вполголоса. Ри вместе с Дашей, переглянувшись, подсели к Таенну.

— Таенн, расскажи, что это за мир такой, — попросила целительница. — Почему тут Контроль не любят?

— Почему, почему... Во-первых, потому что мозги зашоренные. Во-вторых, потому что эта Маджента была раньше Индиго. И, в-третьих, потому что человек — такое существо, которому, к моему огромному сожалению, необходим враг, чтобы было кого презирать. На ненависть они не способны. А вот на презрение...

Даша села поудобнее и приготовилась слушать.

* * *

— Ит, мне страшно.

— Да перестань, — отмахнулся тот. — Ты, по-моему, уже должен был свое отбояться. После того, что ты сделал.

— Так в этом-то и проблема! — Скрипач сел, прижимая к груди одеяло, и с горечью посмотрел на Ита. — Придурок, блин. Я за тебя боюсь, не за себя. Что с тобой происходит?

— А что происходит? — делано удивился Ит. — По-моему, со мной все в порядке.

— Ври больше! Главное, нашел, кому лгать, — презрительно скривился Скрипач. — Мы с тобой в одной комнате ночуем, забыл? Ты думаешь, я ничего не замечаю? Или у меня уши отсохли?

— Слушай, ты, с ушами... — осторожно начал Ит. — Ты, это...

— Что я — "это"? — возмутился Скрипач. — Ты чего по ночам орешь и дергаешься, словно тебя на куски режут? Снится что-то? Или тебя тоже достал наш общий друг, который любитель птичек, а ты молчишь, чтобы народ не пугать лишний раз? Ит, кончай заливать, надоело. Давай, рассказывай.

Тот тяжело вздохнул. Сел на кровать рядом со Скрипачом, ссутулился, низко опустил голову. Скрипач подсел к нему поближе, участливо положил руку на плечо.

— Нет, любитель птичек меня пока что не трогал, — ответил он после минутного молчания. — Это что-то другое.

— Ну? — нетерпеливо сказал Скрипач.

— Что "ну"? Снится мне... что-то странное. Страшно не то, что снится, а что я не понимаю, что это вообще такое, — признался Ит. — Причем снится почти одно и то же, с очень небольшими вариациями.

— Давно это происходит?

— Да вот как с тобой случилось... через сутки началось, и до сих пор... — Скрипач видел, что говорить Иту совершенно не хочется. — Думал, что справлюсь сам, но, видимо, не получится.

— Сам? — с подозрением спросил Скрипач. — Тоже что-то знакомое. Ит, вот хоть убей, но про "справлюсь сам" я от тебя слышал. Уже слышал. И не один раз.

— Угу, вот только когда и где, — чуть слышно отозвался Ит. — А этот сон, он какой-то размытый, но... Понимаешь, сначала я словно попадаю внутрь боли. Есть такая огромная, темная, бесконечная боль, старая и густая, из этой боли сделан весь мир и я сам ... Скрипач, она просто везде, во всем. Понимаешь?

— Не очень, — помотал головой тот. — Попробуй как-то иначе объяснить.

— Не могу. Не получается. Из этой боли состоит все вокруг. Мое тело — из боли, воздух — из боли, звуки — тоже... Звуки там вообще ужасные. Словно... — Ит замялся. — Одной частью сознания я понимаю, что, например, слышу чьи-то шаги. Но слышу я их, как тяжелые, тупые удары, которые бьют меня изнутри по голове. Я почти ничего не вижу, какое-то серое марево, и то, если очень сильно напрячься. Вижу только левым глазом, правый не видит ничего, как я ни стараюсь. Единственное, что мне в тот момент хочется — чтобы мимо перестали ходить. Потому что когда ходят, еще больнее.

— Ничего себе, расклады, — медленно проговорил Скрипач.

— Погоди, это еще не все, — хмуро продолжил Ит. — Потом сознание вдруг проясняется, совсем ненадолго. И боль... боль тоже. Если она до этого была чем-то тягучим и тупым, то она вдруг становится острой, как нож. И зрение возвращается. Но видит только левый глаз.

— И что ты видишь?

— Людей. Там люди, в этом сне. Двое мужчин, двое женщин.

— Что они делают?

— Они — ничего. Говорят мне что-то, я отвечаю, но из-за боли не получается разобрать ни их слова, ни свои ответы. А потом...

Ит осекся.

— Что потом? — поторопил его Скрипач.

— Потом — кошмар. Кажется, они меня пытали, — с трудом выговорил Ит. — По-настоящему пытали, не так, как на Маданге. Откуда-то из-за головы появляется такая штука... Я уже думал, на что она похожа, и ничего не вспомнил. Как железный клюв. Блестящая. Потом помню боль в горле и...

— И?

— И все. Больше ничего. Темнота.

— Ну и дела, — протянул Скрипач. Погладил Ита по плечу.

— Действительно, дела, — подтвердил с потолка искин. — Извините, но я слушал. Ит, тебе не кажется, что это все надо срочно рассказать хотя бы Даше?

— Нет, не кажется, — отмахнулся Ит. — Потому что у Даши и без этого забот хватает.

— Не дури, — строго сказал Скрипач. — Искин, как они там освободятся, попроси ее к нам зайти, пожалуйста.

— Ты чем распоряжаться, лучше бы лег, — сварливо ответил искин. — А то я ее позову, а она тебе по шее надает.

— Ладно, — миролюбиво согласился Скрипач. — Считай, уже лежу. Ситуация складывается явно не в нашу пользу, замечу. Потому что мы с Ри стремительно выходите из строя. А я, само собой, станцией управлять не смогу. Даша — тоже. Она, хоть и Аарн, все-таки целитель, а не пилот.

— Мне что, синие контроллеры на себя вешать, чтобы спать нормально? — спросил Ит в пространство. — Не пойдет.

— Почему? — удивился Скрипач.

— Да потому, что сознание-то нужно блокировать, дурная твоя голова, а контроллеры срубят меня напрочь, после чего любитель птичек отправит меня туда, куда едва не отправил Ри!

— Н-да, вот в этом ты прав, — нехотя согласился Скрипач. — Но все равно, делать что-то надо.

— Надо, — уныло отозвался Ит — Вот только что?..

— У тебя хоть какие-то мысли есть?

— Кое-какие есть. Но я еще ничего не решил.

* * *

Аргаун изначально действительно позиционировался и был зонирован, как классический техногенный Индиго-мир. И просуществовал в этом качестве почти полтысячи лет.

Но потом произошло непредвиденное.

— Не знаю, Даша, слышала ли ты когда-нибудь о надструктурах, но Аргаун — это именно такой вариант и есть, — втолковывал Таенн. — Понимаешь, каждый мир из существующих, он же не только часть Сети. Вернее, не только часть именно той Сети, которой занимаемся мы. Ведь существуют и другие...

— Кажется, понимаю, но ты все-таки поясни, — попросила Даша. — У Аарн и у Контроля мировые представления во многом разнятся, если ты знаешь.

— Они одинаковые, — отрицательно покачал головой вернувшийся Леон. — Просто одни и те же вещи мы называем разными словами. И видим под разными углами.

— Совершенно верно, — согласился Таенн. — По-моему, гораздо проще привести пример. Взять, например, того же Ри...

Пилот усмехнулся. Он уже почти полностью оправился после происшествия, но был заметно бледнее, чем обычно, да и в глазах у него появилась настороженность и неуверенность.

— Ри сейчас пилот станции, верно? То есть принимает участие в работе какой-то системы и является ее действующим элементом. А теперь смотрим на него с другой стороны. У Ри есть семья. Семья — это тоже система, так?

Даша кивнула. Таенн улыбнулся.

— Вот именно. Значит, систем, в которых он действует, уже две. Дальше? Запросто! Ри, ты работаешь в Техносовете, верно? Верно. Вот третья система. И если я сейчас буду перебирать его жизнь, то этих систем мы наберем несколько сотен, если не тысяч. Одни будут основополагающими, другие — вспомогательными, третьи — ключевыми. Причем, замечу, ключевой может запросто стать та система, которую до этого принимали за, допустим, вспомогательную. Для Ри, для его прежней жизни, проход через Транспортную Сеть был явно вспомогательной системой... которая внезапно стала ключевой и в корне изменила и его жизнь, и его представления, и, думаю, его будущее тоже... я прав?

Ри кивнул.

— Никогда не думал об этом с подобной точки зрения, — проговорил он. — Таенн, а ведь верно! Все верно! Вот только маленькая проблема...

— Какая же?

— Простая. Человек, скорее всего, не сумеет распознать ни систему, ни свое место в ней, ни перспективы или их отсутствие.

— Верно, — согласился Таенн. А Леон добавил:

— Так вот для этого Контроль и существует. Мы — распознавать умеем. А то, что не можем распознать, зачастую чувствуем интуитивно. Именно так и получилось с миром, рядом с которым мы находимся.

— Таенн, ты произнес слово "надструктуры", — напомнила Даша. — Это именно то, о чем я думаю?

— Ну да, — повивал Бард. — Надструктуры, мета-системы... и ключевые миры, которые одновременно работают в полную силу и там, и там, и еще незнамо где. Аргаун — именно такой мир.

— Если пробовать дать ему определение, то этот мир является одновременно частью классического построения Маджента, частью структуры, которая на порядок выше, чем та Сеть, которой занимаемся мы, и, ко всему прочему, ключевым узлом этого построения. Когда его переводили и перенаправляли, был редкий прецедент, когда поцапались Барды, Сэфес, местные эмпаты и Эрсай, — заметил Морис. — Свара была знатная. Я про нее читал.