Абордажная команда Белвела

— Он не жилец, — покачал головой Грэм.

— Капитан... — в ужасе прошептал Оливье.

— Вы не знаете, кто он! — эмоционально выкрикнула Роберта, — это для него — ничто!

— Первый помощник, — позвал Фрэнсис, — ты делаешь успехи. Слушайте теперь все: я приказываю прекратить панику и продолжать движение.

Фрэнсис говорил таким слабым и болезненным, полным боли, голосом, что всем стало не по себе. Роберта первая сумела взять себя в руки, и воскликнула:

— Слушайте приказ капитана! Идем вперед! Дин первый, потом Оливье, Грэм несет Фрэнсиса, я замыкаю. Вперед!

Грэм поднял Фрэнсиса на руки, как младенца, совсем не тяготясь его весом. Дин на ощупь продвигался вперед, факел будто не хотел светить, пламя его терялось во тьме. Фрэнсис вскрикивал от каждого толчка.

— Осторожнее, Грэм! — со слезами в голосе воскликнула Роберта, — ему же больно!

— У него все кости сломаны, — сокрушенно ответил Грэм.

Спустя пять минут ходьбы впереди показался лучик света. Дин крикнул и побежал вперед. Ослепленные ярким солнцем после темноты подземелья, пираты наконец вышли наружу. Постепенно зрение вернулось, и они увидели, что находятся на скалистом берегу моря. Налетел холодный ветер, люди вдохнули свежий воздух, радуясь возвращению на свет божий из мрака бесконечных переходов форта Бланкальер.

Глава 12. Клятва на крови.

Радость от встречи с шумом волн и солнечным светом быстро прошла, когда компания взглянула на бледного как снег Фрэнсиса. Грэм аккуратно положил его на траву.

— Есть среди нас врачи? — спросил Дин, обводя команду взглядом.

Все молчали, и Дин решил своими силами провести осмотр, ведь занятия демонологией обязывали знать строение скелета и внутренних органов. Он присел к Фрэнсису, тот слабо простонал что-то. Оливье отвернулся, не желая смотреть. Дин размял пальцы и приступил к осмотру. Фрэнсис страшно закричал: сильная боль пронзала тело от каждого прикосновения, Роберта попыталась помешать, но Грэм оттащил ее в сторону, а потом зажал Фрэнсису рот, чтобы вопли не услышали солдаты. Спустя несколько минут приглушенных, но от этого не менее истошных криков, Дин заявил, что закончил осмотр.

— Как ни странно, но в целом Фрэнсис в порядке, — сказал он. — Он не шутил, когда говорил, что его тело прочнее стали, — продолжил Дин, — позвоночник цел, я так думаю, голова тоже. Только руки сломаны, несколько ребер — и все!

Оливье ходил кругами, причитая без остановки. Грэм недоверчиво поглядел на чуть живого капитана.

— Он точно поправится! — воскликнула Роберта, — когда я увидела его в первый раз, он был намного хуже! Дайте два дня, и он встанет на ноги!

— Тут в лучшем случае месяца три-четыре, — покачал головой Грэм.

В разговор вмешался Оливье:

— Мы должны убираться с острова, — сказал он.

— Остров небольшой, нас легко найдут, — поддержал старика Грэм.

— Я бы не был так уверен, — решившись, сказал Дин, — нам следует остаться. Каким бы сильным Фрэнсис не был, сейчас ему нужен покой. Если мы отправимся в море, он может и не выдержать.

— Я поддерживаю, — сказала Роберта, — вернемся в дом Оливье.

Все согласились, что следует остаться на острове. Грэм поднял Фрэнсиса, и команда отправилась вслед за Оливье, который знал эти места как свои пять пальцев. Сделав большой крюк и обойдя стороной форт, в поселение зашли с задворок, опасаясь патрулей. К дому добрались уже на закате, и без происшествий попали внутрь. Роберта сразу же осмотрела все комнаты, но внука нигде не оказалось. Кроме того, Оливье заметил, что тот забрал все свои вещи.

— Куда он мог подеваться? — недоумевал старый пират.

— Я, кажется, знаю, — сказала Роберта, — наверное, решил, что пришло самое время сбежать вместе со своей возлюбленной.

— Какой возлюбленной? — нахмурился Оливье.

Роберта замялась:

— Я же читала письма...

— Какие письма?!

— У тебя с памятью беда!

— Совсем старый, — покорно согласился Оливье.

Тем временем стемнело. Грэм запретил зажигать свечи, опасаясь патруля. Дин перевязал Фрэнсиса, после чего совершенно истощенные пираты улеглись спать. Проснулись поздно: первой встала Роберта, ругая себя за то, что они дрыхли, не выставив дозорного. Из последних запасов гороха она сварила кашу, и позвала всех к столу. За какую-ту минуту пираты смели все, что было, и потребовали добавки. Но более в доме ничего не имелось. Выходить было опасно, но выбора не оставалось, и пиратский совет постановил, что если Роберта сходит за пропитанием, беды не выйдет. По крайней мере, выглядит она безобидней остальных, и подозрений вызовет куда меньше. Когда Роберта ушла, Дин поднялся наверх, сказав при этом, что доктор из него никакой, а вот создать лечебный амулет он сумеет.

Грэм стоял у окна, выглядывая на пустынную улицу. Солнце, скрытое за тучами, тускло освещало дорогу, покосившиеся дома, бурьян, заполонивший все дворы. За столом сидел Оливье, положив голову на руки и закрыв глаза. Грэм задумался о событиях последних суток.

"Кто этот дьявол?" — спросил он себя, думая о Фрэнсисе.

Уже долгие годы никто не решался атаковать ни Бланкальер, ни любую другую тюрьму. Негласно позволялось грабить торговые суда, а пиратам, состоящим на королевской службе, можно было делать набеги на прибрежные города, но штурм правительственного форта равносилен подписанию себе смертного приговора. Такого человека Корона уже не упускает из виду, объявляет охоту и преследует до тех пор, пока он не познакомится с веревкой. Бывали случаи, когда пиратские флотилии штурмовали тюрьмы, но чтобы это взбрело в голову команде из трех человек — такого Грэм не припоминал.

Спустя час Дин спустился на кухню, где сидели задумчивый Грэм и Оливье, угрюмо поскабливающий ложкой по пустой тарелке. Демонолог торжественно продемонстрировал малюсенький черный амулет, сделанный из пуговицы. Талисман был невзрачен, висел на тоненькой ниточке, и вовсе не походил на магический предмет. Оливье сказал об этом, на что демонолог обиделся, и, не задерживаясь, направился к Фрэнсису. Но тут на кухню вошел сам капитан. Предела не было их удивлению. Особенно поразился Грэм, который предрекал ему скорую смерть.

— Все болит, — пожаловался Фрэнсис, опускаясь на стул.

Первым опомнился Дин:

— Держи! Надень амулет!

Левая рука Фрэнсиса бессильно свисала к полу, правой он натянул амулет на шею.

— Спасибо.

Дин, спохватившись, быстро пошел наверх. Пираты услышали, как на ходу он рвет полотно. Дин вернулся и подвязал Фрэнсису больную руку. Тот кивнул, и попросил поесть. Вот тут-то все и встрепенулись. Роберты не было уже более часа. Оливье и Грэм встревожились не на шутку.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась запыхавшаяся пиратка, глаза ее были испуганными, а пальцы крепко сжимали мертвую курицу. Отдышавшись, Роберта рассказала, что ее заметил патруль:

— Пришлось свернуть во дворы, неслась по огородам. Шум поднялся — ужас! А тут мне под ноги курица выскочила, ну я и... А потом солдаты вымотались, палили в воздух — вы слышали? — а я убежала, хотя думала все, конец мне...

— Я голоден, — перебил Фрэнсис.

Немедленно приступили к готовке: Оливье и Грэм на пару ощипывали курицу, Роберта, несмотря на опасность быть обнаруженными, разжигала огонь, а Дин раскупоривал последнюю бутылку рома.

— Они нас найдут, — сказала Роберта, вертя в руках ножик. — Теперь солдаты точно знают, что мы в городе! Капитан, что думаешь делать? — спросила она напрямую.

— Оливье, — позвал Фрэнсис, — ты отвечаешь за то, что твоя лодка на месте и сможет увезти нас с острова?

— Да, капитан!

Фрэнсис задумался и ничего не ответил, а Роберта время от времени украдкой посматривала на него.

Спустя некоторое время пятеро голодных накинулись на вареную курицу, от которой моментально остались лишь обглоданные кости. Потом приступили к рому. Когда в бутылке осталось около четверти, Фрэнсис отобрал ее у Оливье.

— Сегодня мы отправляемся в море! — торжественно произнес капитан.

— Бутылку отдай...

— Не перебивай! Послушайте все. Сегодня пришло время решить, кто идет со мной, а кто остается сам по себе. Но помните, что я собираюсь покорить море! Спрашивать буду по порядку. Роберта, ты со мной?

Пиратка отвела взгляд, раздумывая.

— Да, Фрэнсис, я с тобой.

— Оливье?

— Мне уже нечего терять. Я с тобой!

Фрэнсис кивнул.

— Грэм, что насчет тебя?

— Я говорил, что пойду за тобой. От своих слов не привык отказываться.

— Дин, а ты?

Тот поджал губы, взгляд уперся в пол.

— Фрэнсис, — выговорил он, — я...

— Ты говорил когда-то, что без меня будет скучно, — напомнил Фрэнсис.

Дин, не поднимая взгляда, улыбнулся.

— Ладно уж, я тоже с тобой, — сказал он.

— А теперь мы все поклянемся, — мрачно сказал Фрэнсис.

Повисла напряженная тишина.

— Пришло время побрататься, — проговорил капитан, обводя всех взглядом, — мне нужны люди, которые пойдут до конца самого конца.

Фрэнсис скинул куртку, пираты смотрели, как он достал кинжал, поднес его к левому плечу. Лезвие оставило тонкий порез, через мгновение выступила кровь, тонкой струйкой стекая по руке. Фрэнсис поднес горлышко бутылки, и в ром угодило несколько капель. Кинжал перешел к Роберте, она, не сводя с Фрэнсиса глаз, закатала рукав рубашки, поднесла лезвие к плечу и провела по нему кинжалом, разрезая кожу. Фрэнсис передал ей бутылку, и кровь Роберты смешалась с ромом и его кровью. Далее то же проделал Оливье, затем Грэм, и последним был Дин. Фрэнсис поболтал бутыль, перемешивая ром и кровь пятерых человек. Он сделал первый глоток, потом отпила Роберта. Фрэнсис поцеловал ее в губы, и передал бутылку Оливье.

— Теперь ты моя сестренка, — улыбнулся Фрэнсис, смотря Роберте в глаза.

Последний глоток сделал Дин и на этом ритуал закончился.

— Отныне, братья, — сказал Фрэнсис, — берегите свою сестру и друг друга. С этого момента мы навеки связаны кровью. Помните об этом. Нас ждет нелегкий путь, который мы сумеем пройти, только поддерживая друг друга. А теперь, в дорогу!

К полуночи пираты покинули дом Оливье, и направились к берегу моря. Лодка, в которую они сели, оказалась старой, но прочной, была оснащена парусом и двумя парами весел. Под покровом тьмы команда отчалила от берега, прощаясь с островом Бланк.

Глава 13. Махинации сэра Хауэлла.

С утра Дайтоб бросил все силы на зачистку острова. Солдаты зашли в каждый дом, заглянули под каждый камень, допросили всех жителей, но преступников найти так и не удалось. К полудню Дайтоб был вынужден признать, что пираты вышли в море. Хауэлл пребывал в бешенстве, обсыпая окружающих страшными ругательствами. А Гелфорс Род спал в соседней каюте как младенец — судовой врач выдал ему лошадиную долю снотворного, потому как все равно вытянуть из коменданта какие-либо сведения не удавалось, он лишь называл всех ублюдками, трагично закатывал глаза и шатался по кораблю.

Часам к семи вечера Дайтоб решил обсудить все обстоятельства дела с Хауэллом, но нашел того усталым и осунувшимся, и решил объявить на сегодня выходной.

Зато на следующее утро Хауэлл выглядел бодрым и энергичным. Для начала он распорядился допросить всех служащих тюрьмы — наиболее детальные и красочные показания дала привратница, подробно описав внешность пиратов. Хауэлл привез с собой художника, который зарисовал преступников со слов старушки. Гелфорс Род с утра был мрачен и немногословен. Он сказал лишь, что его укачивает, а солнечный свет раздражает. Вопреки протестам врача, он сошел на берег, и вернулся в темницу.

После обеда Хауэлл сел за написание отчета Его Величеству. В каюте сидел и Дайтоб, мысленно проклинающий форт, который снова принес ему неудачу.

— За всю мою карьеру не было подобного, — сокрушался он.

— Дорогой сэр Дайтоб, — сказал Хауэлл, — если мы не примем меры, то рискуем на этом карьеру и окончить.

— Как! — воскликнул Дайтоб.

— Их было трое, а нас триста. И мы их упустили.

— Как же оправдаться?

— Я поговорил с Гелфорсом. И он согласились подыграть нам, — сказал Хауэлл.

— Что вы ему пообещали?!

— Мы сошлись на троекратном выделении средств для восстановления форта и усиления охраны.

— А привратница?

— Гелфорс сказал, что она в доле.

— Мы как будто делаем что-то противозаконное! — испугался Дайтоб.

— Так и есть. Посему держите рот на замке!

— Я понял, — проговорил Дайтоб, нервно оттягивая ворот сорочки.

— Сейчас мы напишем отчет Его Величеству, в котором несколько исказим факты.

— Исказим!? — ужаснулся Дайтоб.

— Простите, я неверно выразился. Кое-что забудем, во что-то привнесем свое видение, обманемся неточными показаниями свидетелей, и, глядишь, выйдет не так уж и плохо, — Хауэлл положил перед собой бумагу. Перо очутилось в чернильнице, а после забегало по чистому листу.

Хауэлл остановился:

— Напишем, что их была тысяча или две?

— Напишите пятьсот! — испугался Дайтоб.

— Пусть будет восемьсот, — пошел на компромисс Хауэлл, — а пока я пишу приветствие и вступление, придумайте, сколько у них было кораблей и с каким вооружением на борту.

— У них была пушка, — вспомнил Дайтоб.

— Пушка! — возмутился канцлер, — сто пушек, двести пушек! Включите фантазию!

— Я постараюсь, — обреченно пообещал капитан-командор, уже ругая себя за то, что впутался в это дело. Канцлер медленно выводил буквы, лист понемногу наполнялся текстом.

— Каллиграфия? — поинтересовался Дайтоб.

— Вы мне льстите. По сравнению с настоящими мастерами мои навыки просто ничтожны.

— Но у вас очень красиво выходит.

— Это вам так кажется, а настоящий каллиграф сказал бы, что мои буквы уродливы.

Сэр Хауэлл продолжить писать. В тишине поскрипывало перо.

Через полчаса он закончил и потянулся.

— Теперь вы, сэр Дайтоб. Пишите свой отчет.

— Я?

— Разумеется, вы же мой компаньон. Да вы не беспокойтесь, считайте, я уже выхлопотал для вас командование над всей Семнадцатой флотилией.

— Что!?

— Вы напоминаете чем-то сэра Гелфорса Рода, — улыбнулся Хауэлл, — не о чем волноваться, жизнь налаживается! Эта история поможет нам укрепить влияние. Король пусть думает, что Фрэнсис Эвери настоящий дьявол с огромной пиратской командой. Когда мы поймаем его, вас ждут адмиральские погоны, уж будьте уверены.

— Адмиральские!? — ахнул Дайтоб, — а вас что будет ждать в таком случае?

— А у меня свои планы, — ответил Хауэлл, — но вы не отвлекайтесь, а пишите отчет.

— Сию минуту.

Дайтоб пыхтел, сопел, перо носилось по бумаге, но минут через десять доклад отправился в мусорную корзину.

— В чем дело? — поинтересовался Хауэлл.

— Ну, — замялся Дайтоб, — прежде я никогда не писал ложные отчеты.

— Как же вы дослужились до капитан-командора? — удивился канцлер, — ну хорошо, тогда пишите под диктовку.

Дайтоб взял новый листок, тщательно помакал перо в чернила. Хауэлл предупредил, чтобы он писал красивее.

— Ваше Королевское Величество, — продиктовал канцлер.

— Ва..ше.. ко..ро.. — засопел Дайтоб.